По ту сторону

Это произошло за восемьсот лет до появления Нараку. Две аристократические семьи демонов-псов договорились о помолвке своих наследников. Дочь главы одной из них недавно вошла в возраст невесты, и отец уже подыскал ей прекрасную партию: наследник могущественного клана, сделавший блестящую военную карьеру и уже тогда командовавший сильнейшей армией. Впервые встретившись на брачной церемонии, жених и невеста произвели друг на друга абсолютно разные впечатления. Невеста смущенно смотрела в лицо широкоплечему мужчине, восхищаясь его мужественными чертами и грациозными движениями. Жених же, напротив, едва скользнул взглядом по нескладной беловолосой девушке с огромными глазами, которая к тому же едва доставала головой ему до плеча. Демон ожидал, что его женой станет какая-нибудь красавица-воительница, но никак не пятнадцатилетняя девица, даже не умеющая держать меч. Он был убежден, что женщины должны уметь сражаться ничуть не хуже мужчин, и, может, поэтому давно заглядывался на лучшую гвардейскую мечницу – широкоплечую красавицу, как тростинками размахивающую двумя катанами. После необычайно пышной брачной церемонии молодых оставили наедине в небольшой комнате, где уже были раскинуты два футона. Девушка, смущенно потупив взор, теребила тонкими пальцами рукав кимоно. Но новоиспеченный муж даже не взглянул в ее сторону. Он прошел мимо нее к противоположной стене и сел на пол, прислонив к плечу меч. Отлично понимая, что ничуть не заинтересовала этого воина, демонесса неслышно вздохнула и, приблизившись к мужчине, пристроилась рядом с ним, подтянув колени к груди. Она даже не обратила внимания на то, как он подобрался и покосился на нее сузившимися золотыми глазами, ведь ничего другого ей не оставалось: спать на футоне не позволял туго затянутый пояс с замысловатым бантом, который невозможно было распутать самостоятельно. За тонкими стенами шуршал дождь, девушка сидела на полу, опустив голову, на ее лицо падали выбившиеся из прически волосы. Ее светлые ресницы дрожали над золотыми глазами, веки медленно опускались, плотно сжатые алые губы осветились спокойной и немного мечтательной улыбкой – демонесса заснула. Яркий солнечный свет разливался по комнате, освещая золотом лежавшую на футоне девушку в тонкой шелковой юката. Пояс и дорогое кимоно лежали неподалеку. Демонесса приоткрыла глаза, щурясь от солнца. И вдруг она заметила, что вокруг все изменилось. Исчезла ширма с бросающимися в глаза огненными птицами, вместо нее одной появились несколько менее ярких, но зато самой тонкой работы; простенький, знакомый с детства и потому такой родной масляный светильничек сменился другим, а за полуприкрытыми створками фасума тихо качали ветвями незнакомые деревья. Резко сев на футоне, девушка принялась испуганно озираться. Это не дало ровным счетом ничего, и, решившись, она вышла в сад. Напряженная, звенящая тишина нарушалась только шорохом листьев деревьев и высокой травы, цеплявшейся за одежду при малейшем движении. Топот лошадиных копыт был подобен раскатам грома. Демонесса выглянула из-за деревьев и успела заметить, как мелькнули за раскрытыми воротами несколько прядей белых волос. Возле высокой стены, окружавшей поместье копошился мальчик. Он не сразу обратил внимание на застывшую неподалеку девушку, но потом улыбнулся и, стерев с веснушчатого лица грязь, приветливо произнес: - Доброе утро, молодая госпожа. - Кто ты? Что это за место? И почему ты навал меня госпожой? - Почему я называю Вас госпожой? Разве это не очевидно? Вы ведь жена Инну-но-Тайшо, хозяина этого поместья, а значит наша госпожа. И все, что Вы видите вокруг, дом, сад, озеро с восточной стороны и, за пределами стены – поля, тянущиеся на мили и мили кругом, принадлежат Вам. Мальчик замолчал, комкая в руках пучок травы с неожиданно приятным свежим запахом. Демонесса еще немного помолчала, а потом тихо сказала: - Ты не ответил на самый важный вопрос. Кто ты? - Я? Меня зовут Широ. Я помогаю здесь своему дедушке ухаживать за лошадьми. В конюшнях поместья Ину-но-Тайшо собраны лучшие породы лошадей, многие из них крайне редкие, а некоторые и вовсе уникальны. - Может, покажешь их мне? - Если пожелаете, госпожа. - Цукико. Мальчик изумленно взглянул на девушку, в его глазах читался немой вопрос. - Не зови меня госпожой. – попросила демонесса. – Мое имя Цукико. - Хорошо. Тогда… Цукико-сама, следуйте за мной. Старый демон-пес ласково принял пришедшую с его внуком Цукико. Он показал ей всех лошадей и ни об одной не сказал плохо. Казалось, у старика для всех было припасено доброе слово, и даже самые горячие кони рядом с ним успокаивались. Цукико стала появляться возле конюшен каждый день. Ей было очень уютно рядом со старым демоном и его внуком. Они были похожи на ее дедушку, который единственный хотел выдать девушку замуж по любви, а не по расчету, и младшего брата. Старик был на короткой ноге со всеми обитателями поместья, включая и самого Ину-но-Тайшо. Он называл Цукико дочкой, и юная демонесса, как и все, тянулась к нему всей душой. Когда однажды девушка спросила пса, почему так происходит, он ответил: - Потому как люблю я их. Всех люблю: и лошадей, и слуг, и внука, и тебя. Всякое живое существо любовь чувствует, ласки хочет. - А Ину-но-Тайшо? - Оякато? И он тоже, да вот только не показывает этого. Но ты и ласку ему дать сможешь, и любовь, а потом, гладишь, и наследничек появится. – хохотнул старик. - Но… Я не умею любить. - Как так? Любить все умеют, а в тебе я еще больше силы чувствую. Ты весь мир любить можешь, только признай это. Времечко-то многое меняет, вот постарше маленько станешь, так и полюбишь Оякато, и матерью прекрасной станешь. А пока пошли-ка на лошади выучись ездить, как хотела, я тебе хорошую кобылку покажу. Время быстро проносилось мимо. Часы складывались в дни, дни – в месяцы, месяцы – в года… Зимы сменялись веснами, голые ветви деревьев укрывались листьями. Но не только природа менялась. Дедушка еще больше постарел, но все также зорко наблюдал за Цукико и Широ. Веснушчатый мальчишка превратился в высокого стройного парня. У него появилась мечта стать частью войска Ину-но-Тайшо, которая могла очень скоро осуществиться. Однако самые большие переме6ны произошли в Цукико. За эти годы она выучилась прекрасно ездить на лошади, которую сама научила слушаться не поводьев, а голоса и свиста, и виртуозно овладела катаной и ножами, которые она кидала в цель. Но сердце девушки не черствело, напротив, она не хотела убивать, умела чувствовать сострадание и научилась любить. Цукико почерпнула много знаний об искусстве исцеления от Чикако, младшей сестры дедушки, с которой очень быстро подружилась. И все они были счастливы. Но однажды привычный круг был сломлен: пришла война. Через несколько недель после начала войны Широ и дедушке пришел приказ отправляться на поле боя. Цукико упросила их взять ее с собой, обещая, что поедет только до лагеря, а потом немедленно вернется домой. Если бы она знала, что случится, никакие силы не смогли бы затащить ее туда. Путь начался очень хорошо. Вокруг были только холмы, пестревшие разноцветными цветами, а над головой – чистое небо и ясное солнце. Быстрый галоп доставлял неописуемое удовольствие, ветер щекотал лицо, развивал волосы. Но все резко изменилось, когда въехав на очередную возвышенность, они увидели поле битвы. Открывшаяся их глазам картина потрясала воображение: два моря вздымали свои волны, захлестывали друг друга. Он был окружен. Десятки врагов взяли его в кольцо и нападали со всех сторон. Тяжелый Соунга кружился в бешеном танце, блокировал самые сильные атаки и ткал погребальные саваны тем, кто подходил слишком близко. Все новые и новые партии врагов без жизни валились на землю, но их место тут же занимали вновьприбывшие. Сил сдерживать их уже не оставалось, светлые островки один за другим исчезали в колышущейся черной массе. Уже не было в живых красавицы-мечницы, погиб лучший офицер, он и сам уже едва держался на ногах. Но если уж ему придется умереть, то он заберет с собой столько вражеских жизней, сколько сможет. Нужно только полностью высвободить силу Соунги… - Оякато-сама! – со склона высокого холма к нему мчалась серебристо-белая кобыла, на которой, идеально удерживаясь без седла, сидела девушка, очень похожая на его жену. «Нет, - сказал он себе. – Этого не может быть, ей никогда не стать такой.» Однако острый нюх доказывал ему совершенно противоположное. Еще никогда в жизни Ину-но-Тайшо не был так растерян: чему все-таки он должен поверить? Цукико же долго не размышляла и не пыталась разобраться в себе. Она просто знала: защитить. Она должна защитить того, кого любит. Демонесса была очень и очень хороша на тренировках. Но настоящий бой на них не похож. По чучелу и неподвижной мишени попадет любой, однако враги не замирают, они, наоборот, пытаются увернуться, защититься. Цукико быстро начали теснить. Еще немного, и ей было бы несдобровать, но ей на помощь пришел Ину-но-Тайшо. Он окончательно уверился, что это его жена, но был скорее раздражен, чем рад. - Глупая, ты и сражаться-то не умеешь! Держись позади! – он подтолкнул девушку себе за спину и вновь приготовился к бою. Как бы то ни было, но появление Цукико сыграло свою роль: чувствуя за нее ответственность, Ину-но-Тайшо решил, что выиграет этот бой несмотря ни на что. Будучи в относительной безопасности, Цукико огляделась по сторонам и быстро нашла то, что искала. Вернее кого. Дедушка и Широ держались поблизости. Они умело фехтовали катанами: старик – удлиненной, юнец – двумя укороченными кодати. Бой продолжался с переменным успехом, но, в конце – концов, войску Ину-но-Тайшо удалось одержать победу. Уцелело больше половины солдат, однако потери были огромны. В лагере Цукико по мере сил помогала целителям, пока ее не сломила усталость. В палатке Ину-но-Тайшо горел масляный светильник, но никого не было. Демонесса скинула с себя хаори и хакама, в которых приехала. На ней осталась только тонкая юката, перехваченная на талии тонкой лентой. Чувствуя, что больше не может ступить ни шагу, она прилегла на край одеяла (на таких обычно спали солдаты во время походов) и мгновенно уснула. Когда Ину-но-Тайшо вошел в палатку, была глубокая ночь. Он вновь разжег погасший светильник и в его скудном пламени принялся рассматривать Цукико словно видел впервые, впрочем, раньше он не заострял на ней внимания, так, окидывал ее мимолетным взглядом, не более. Но он все же помнил, какой она была тогда. Теперь демонесса стала другой. Исчезла угловатость фигуры, волосы, состриженные до плеч, отросли, и пропала бледность, едва ли не синева кожи и губ. Перед великим демоном была светлокожая девушка с прекрасной фигурой и водопадом белых волос, ниспадающих ниже поясницы. Откинувшиеся полы юкаты показывали стройные точеные ножки, а расползшийся ворот открывал взгляду немного больше, чем предусматривал. Ресницы Цукико дрогнули, и она приподняла веки. Увидев над собой Ину-но-Тайшо, она хотела вскочить и поправить одежду, но он удержал ее, одновременно приникнув к ее губам своими. «Она, и ни кто иной, подарит мне наследника,» - решил великий демон-пес.