По ту сторону

Последние три дня в прошлом слились для Кагоме в один сплошной кошмар. Сещемару с утра и до поздней ночи мучил ее задачами (попутно успевая разобраться с ревнующим Инуяшей). И Хигураши уже ощутила результаты его методики. Хотя ее ход решения и отличался от того, который объясняли на уроках, ответ всегда получался правильным. Теперь Кагоме не просиживала часами над одной простенькой задачкой, пытаясь подогнать ее под шаблон решения, а находила свой способ. - Все, Сещемару. Я решила последнюю задачу, - Кагоме отложила кисточку в сторону. Демон побежал глазами решение и удовлетворенно кивнул: - Хорошая работа. А сейчас иди спать, завтра я отвезу тебя к колодцу. - Что?! – возмутился долго молчавший Инуяша. – Ну уж нет, Сещемару! Я ее с тобой наедине не оставлю! - Ревнуешь? – демон саркастично приподнял бровь. - Волнуюсь, - отчеканил Инуяша. – Кто знает, что у тебя на уме? Сещемару неопределенно хмыкнул, что еще больше разозлило полудемона: - Ты… - А ну, тихо! – Цукико постучала когтями по полу. – Вы оба останетесь здесь, а с Кагоме отправлюсь я. И без возражений, - добавила она, посмотрев на Инуяшу. – Пока меня не будет, за всех отвечает Сещемару, – полудемон взглянул на брата и как-то нехорошо усмехнулся. – А Инуяша не вредничает, а помогает ему, - предостерегающе произнесла демонесса. – Мироку не пристает к девушкам, а они не бьют его Хирайкоцу и всем-что-под-руку-попадется. Джакен не предлагает Чикако новых рецептов, и они не проверяют свои снадобья на монахе. Рин проследит, чтобы не было серьезных происшествий. Всем понятно? – женщина вопросительным взглядом обвела людей, не совсем людей и совсем не людей, взирающих, впрочем, на нее одинаково изумленно. Ей ответил нестройный хор: - Да-а-а-а… Ранние предрассветные сумерки еще плыли по саду, когда огромная белая собака взвилась в воздух и в одно мгновение скрылась за низко нависающими тучами, унося с собой сонную молодую девушку в школьной форме. А со двора поместья махали руками восемь фигур, вышедших пожелать им счастливого пути. Как только демонесса исчезла из виду, Инуяша мигом залез на дерево – досыпать, что раньше ему запрещалось (изволь спать в постели, а не на ветке), Мироку мило заулыбался девушкам, в ответ на что они дружно взялись за средства самообороны: нарочно приставленный поближе Хирайкоцу, ушат с водой и спрятанная в клумбе бамбуковая палка; а Джакен выудил из рукава новый рецепт и передал его няньке. Но радость была недолгой. Подобно пуле через двор пролетел метко кинутый камушек, который отвлек всех и сбил зазевавшегося Инуяшу с ветки. На крыше дома появилось лицо, о котором все успели благополучно позабыть и чей силуэт сейчас весьма живописно смотрелся на фоне восходящего солнца. - А вот и неприятности собственной персоной, - пробубнил полудемон, потирая ушибленную при падении пятую точку. – Мироку, лучше быстрее иди учить заповеди Будды, если не хочешь попасть под горячую руку, - Инуяша проследил, как Сещемару (ну, а кто еще это мог быть?), элегантно спрыгнув на землю, направился к ним, не забыв по пути наступить на Джакена, и добавил, - или ногу. Пройдя половину двора скользящей походкой воина, Сещемару остановился перед парнями и очень серьезно сказал: - Если вам нечем заняться, могли бы так сразу и сказать. Вы уже давно не тренировались, надо это исправить. Начнем, пожалуй, прямо сейчас, - демон отступил на несколько шагов назад и небрежно бросил, - Нападайте. Не дождавшись реакции на протяжении минуты, Сещемару скорчил самую презрительную гримасу, которую знал, и надменно произнес: - Слабаки. Как и предполагал демон, Инуяша мгновенно взбесился и кинулся к нему. Он напал напрямую, метя Сещемару в грудь кулаком. Тот не стал ни уклоняться, ни бить в ответ, просто не спеша протянул руку вперед. Полудемон наткнулся на выставленную ладонь и отлетел назад, приземлившись на не успевшего отскочить Мироку. Когда им удалось, наконец, поднятья, они напали на Сещемару уже сообща. На этот раз демон сбил их с ног одной мощной оплеухой. Такие кратковременные схватки продолжались до самого вечера. Но за все это время ни Инуяша, ни Мироку не смогли даже пальцем коснуться Сещемару. Полудемон раздобыл где-то нечто, смутно напоминающее толстую тетрадь: он решил вести дневник. И на следующий день там появилась первая запись: «День первый. Сегодня мы целый день тренировались с Сещемару. Он нам даже позавтракать не дал! Да еще и возмущается, что мы слабые и медлительные. А вокруг бегала Рин и весело кричала: «Сещемару-сама самый сильный! Сещемару-сама самый быстрый! Сещемару-сама самый красивый!» И так на протяжении нескольких часов. Я и сам уже был готов вопить о “прекрасном Сещемару”, лишь бы только он прекратил бить меня по лбу, там и так уже синяк здоровенный! День второй. Сещемару объявил, что мы с Мироку не получим еды, пока не победим его! Пытались весь день, не получилось. Очень голоден. А Сещемару – вредный идиот! Идиот! Идиот! Идиот! Идиот! Идиот!» Далее корявенький почерк Инуяши сменялся четкой каллиграфией, определенно от руки Сещемару: «Сам ты идиот. И больше не клади свои записки ко мне под подушку. Спать на них неудобно» И опять инуяшины каракули. «День третий. Подвожу итоги очередного дня издевательств (тренировками ЭТО ну никак не назовешь). Сегодня мы должны были не победить, а хотя бы поймать Сещемару. Никогда бы не подумал, что могу так быстро бегать, но Сещемару все равно быстрее. Я ну ОЧЕНЬ голоден. Как-то по-другому стал смотреть на Мироку. (А за девчонками никакого надзора! Нечестно!) День четвертый. С Мироку ничего не получилось. У него, оказывается, были похожие взгляды на меня. Теперь же мы оба солидарны в своих взглядах на Сещемару. День пятый. Сегодня ночью я долго не мог заснуть. Рядом со мной слышалось размеренное дыхание Сещемару. Он выглядел таким милым, когда спал. Рукав хаори задрался, обнажив руку до локтя. Оказывается, у Сещемару нежная светлая кожа, на которой ярко пламенеют демонические полосы. Это очень красиво… Как только я коснулся его руки, Сещемару мгновенно ударил мне по зубам! Теперь до утра все не вырастут! Какой нервный. Ну подумаешь, куснул его слегка, чего бить-то так сильно? Утром Сещемару очень удивился, что у меня выбито несколько зубов. Но уж лучше пусть удивляется, чем злится, узнав причину. На тренировке почти сумел поймать Сещемару, но он вдруг улыбнулся. Я в одно мгновение отскочил от него метров на десять. Похоже, у него на уме не было ничего дурного, но если к его холодным, надменным, безразличным и еще черт знает каким взглядам еще можно привыкнуть, то к улыбке, видимо, не получится. День шестой. Девчонки издеваются. Мы тренировались в поле, а они неподалеку устроили пикник! Аааа! Я уже почти забыл о чувстве голода, но на эту прекрасную еду просто невозможно было смотреть равнодушно. День седьмой. Мироку не тренировался, предоставив мне все попытки получить еду, а я и так уже еле ползаю. Сам монах устроился под деревом и читал нам (наизусть!) заповеди Будды. От его монотонного голоса мне аж спать захотелось. Кажется, Сещемару тоже. Ура! Спасибо Мироку! Сещемару ослабил бдительность и я успел схватить его за рукав. Правда, удержать не удалось, но это было даже к лучшему. У меня в руках осталось хаори, а Караи, вышедшая из дома, так и застыла при виде полуобнаженного Сещемару. Зато потом она дала мне вдвое больше еды. Сегодня впервые увидел Сещемару, взирающего на меня с каким-то оттенком гордости.» На этом записи Инуяши заканчивались, потому что “тетрадка” попала в руки Рин и оказалась вся изрисована портретами Сещемару. Когда демон увидел первые из них, он лишился дара речи на несколько минут, но зато последнее изображение ему понравилось. Он, правда, проворчал, что выглядит слишком добрым, но невооруженным глазом было видно – Сещемару очень доволен. Когда Сещемару третий день вытряхивал душу из парней, к поместью Нараку подошли двое. Один был уже всем известный Рафу, другой же – высокий юноша с огненно-рыжими волосами. Зеленые глаза, ноги, похожие на лисьи лапки, и хвост делали парня увеличенной копией Шипу. Нараку, судя по всему, только что проснулся и теперь прищуренными глазами рассматривал смазливого юнца. - Кто это? – спросил он у Рафу. - Наш главный козырь – Такехико, – ответил тот. Полудемон еще несколько секунд продолжал глядеть на паренька, а потом расхохотался: - Это он-то? Посерьезней никого найти не мог? Его же едва ветром не сносит! - Какая дикость! – Такехико надул пухлые губки. – Только дикарь способен остаться равнодушным перед моей божественной красотой! Ах! Должно быть вы оба просто-напросто завидуете моему великолепию! Нараку стал мрачнее тучи: - Еще и типичный нарциссизм налицо. Рафу, - в голосе полудемона зазвучала издевка, - не подскажешь, почему я связался с тобой, а теперь еще и с этим сумасшедшим, а? - Может, потому что только я знаю путь за барьер? – в тон ему ответил карлик. Они могли бы продолжить язвить, но между ними откуда ни возьмись возник Такехико. Он уже успел забрать у зазевавшейся Кагуры веер и теперь влюблено пялился в белую эмаль на свое отражение. - Где-нибудь здесь есть хорошее зеркало? – поинтересовался он, откидывая в сторону веер. Нараку хотел было ответить, что нет, но как раз в этот момент в комнату вошла Канна. Абсолютное Зло никогда не думал, что тихая девочка может визжать на такой высокой ноте. Канна, впервые за свою жизнь лишившаяся зеркала, оглушила всех своим криком и вцепилась в артефакт, стремясь отобрать его обратно. Военные действия продолжались не более пяти минут, но уже за это время половина поместья превратилась в руины. Абсолютное Зло вылез из-под обломков и стряхнул с ноги вцепившегося мертвох хваткой Рафу. - Теперь ты понимаешь, почему он наш козырь? – спросил мелкий демон. – Он хоть и самовлюбленный дурень, но сильный. - И как ты уговорил его с нами пойти? - Это было проще простого. Сказал, что там живут те, кто считает себя самыми красивыми. Бои предполагаются прекрасные, но, боюсь, весьма короткие. – захихикал карлик. - А мне кажется, со стороны это будет выглядеть просто глупо. – проворчал Нараку. – Слушай, Рафу, а чем тебе Сещемару так насолил? - Слишком часто вмешивается не в свое дело. Вот уже шесть сотен лет я хочу взять в жены одну демонессу. Я долго старался и наконец-то сумел избавиться от ее мужа, но тогда Сещемару встал у меня на пути. Каждый раз, когда я приходил к ней, он оказывался рядом и не подпускал даже близко. Также оказалось и в тот день, когда я пришел к тебе. Но как только его не станет… - А что за демонесса? – поинтересовался полудемон, спокойненько попивая сакэ из вытащенной откуда-то бутылочки. - Прекрасная Цукико. Она само совершенство! Такой красоты я не встречал больше нигде. Неудивительно, что она стала женой самого Ину-но-Тайшо. Нараку поперхнулся саке: - Стоп! Что ты сказал? Жена Ину-но-Тайшо? Так значит… - Ну да. Она мать Сещемару. Раньше Абсолютное Зло пребывал в полной и непоколебимой уверенности, что такие любовные страсти могут происходить только между людьми. И вот тебе на! Демоны оказались точно такими же. - И во что я только я ввязался? – только и подумал Нараку.