Раскрывшийся бутон

— Мужчины и женщины, которые не могут расстаться с прошлым, — сказала тетя Эвви. — Вот кто такие призраки. А не они, — махнула она рукой в сторону гроба, что стоял рядом со свежей могилой. — Мертвые мертвы. Мы их хороним, и они остаются в земле.

«Нужные вещи», Стивен Кинг

      Северус аппарировал на задний двор Петуниного дома, поправил новый шарф.       «Нет, — исправил он сам себя мысленно, — это и мой дом теперь тоже», — и легко улыбнулся.       У Северуса впервые появилось место, куда ему хотелось возвращаться. Он был уверен, что здесь его всегда будут ждать, поддержат и дадут совет. А также, к его робкому восторгу, который он, казалось, старался спрятать даже от себя самого, Северус знал, чувствовал, что Петуния принимает его таким, какой он есть — со всеми недостатками и тяжёлым характером. И ему не надо скрывать свои чувства и каждый раз ходить по яичной скорлупе, подбирая слова, чтобы, не дай Мерлин, не обидеть.       На этом фоне отношение Лили к нему выглядело всё более неприглядно. Северус нахмурился. Он не хотел снова думать о Лили, той стычке с Мародёрами и о предательстве подруги, после которого они перестали общаться. Северус так и не рассказал Петунии подробности случившегося, да и не собирался, если быть честным. Так как знал, что та захочет поговорить с Лили и сама выяснить, кто прав, кто виноват. А он не хотел ворошить эту историю.       Вчера Северус принял решение и написал Малфою, который с первого курса оказывал ему покровительство, постепенно перетёкшее в странную для слизеринцев дружбу. В коротком письме, похожем скорее на записку, он попросил Люциуса о скорой встрече, ничего не объяснив, зная о поистине кошачьем любопытстве друга. И ответ не заставил себя долго ждать — филин с гербом Малфоев на лапе принёс письмо с местом и временем.       Они встретились сегодня в одном из кафе на Аллее Вотана*, которая примыкает к Косому Переулку. Северус впервые услышал об этой аллее на факультете: в основном о ней знали только чистокровные и некоторые из полукровок. Редко кто из магглорождённых догадывался о существовании Лютного Переулка, что уж говорить об Аллее Вотана, предназначенной для родовитых и богатых, для элиты магического мира Великобритании.       Малфой, узнавший по каким-то своим каналам о смерти миссис Снейп, выразил Северусу свои соболезнования и предложил помощь. Северус принял соболезнования и не стал отнекиваться от помощи, чем немало удивил друга. Обычно Снейп не терпел показывать слабость, а на предложения помощи реагировал негативно. А тут Северус прямо попросил найти информацию про ритуал Породнения. Люциус удивился, но ничего не спросил и пообещал посмотреть в родовой библиотеке и позже прислать с совой выписки из книг. Северус рассказал о том, что происходит в Хогвартсе — Малфой любил быть в курсе даже самых странных слухов, Люциус же кратко поделился происходящим на политической арене и, серьёзно смотря в глаза, попросил быть осторожным, а также не доверять Дамблдору. Напоследок он пригласил Северуса на свою помолвку с красавицей Нарциссой Блэк и отбыл, предварительно расплатившись с официантом.       Северус открыл входную дверь и понял, что Петуния не одна дома: из гостиной слышались голоса. Он хотел незаметно прошмыгнуть на второй этаж, но внезапно раздался громкий возглас, оборвавшийся женскими рыданиями. И Северус, не задумываясь, рванул в гостиную.       На диване расположилась пожилая пара, женщина, уткнувшись в плечо спутника, всхлипывала, а мужчина с грустью на лице пытался её успокоить. Петуния сидела напротив в кресле, на кофейном столе между ними горели три свечи, а окна были плотно занавешены. Эванс обернулась на шум шагов, приложила палец к губам и кивком указала в сторону кухни. Северус кивнул и скрылся на кухне, прислушиваясь к происходящему в гостиной. Оттуда веяло холодом, который пробирал до мурашек и заставлял крепко сжать волшебную палочку, не позволяя расслабиться.       Спустя полчаса гости ушли, и Северус разлепил пересохшие губы и тихо спросил:       — Петуния, что происходит?       Петуния кинула на него непонятный взгляд, и Северусу на секунду показалось, что она его боится. Он непонимающе нахмурился, но молча уселся в кресло, наблюдая, как Петуния раскрывает шторы.       — А ты можешь взмахнуть волшебной палочкой и помочь мне убраться? — попыталась потянуть время Петуния, указывая на свечи и другие предметы на кофейном столе.       — Я ещё несовершеннолетний, так что нет. Но вот если бы мы официально зарегистрировали дом, как место проживания волшебника, то тогда я мог бы колдовать здесь без проблем.       — А как же аппарация?       — Аппарация не отслеживается через палочку.       Петуния осмотрелась и поняла, что больше не может оттягивать время. Тогда она вздохнула и пробормотала «надо было рассказать тебе раньше». Она старалась не смотреть на Северуса. Было страшно даже представить его реакцию, а она собиралась рассказать всё, без утайки. О том, что она ведунья, о том, что когда-то давно была другим человеком.       — Петуния? — позвал Северус, начиная волноваться, потому что подруга вела себя странно.       Петуния подняла на него взгляд, пробормотала «я думала, что ты придёшь сегодня позже», а затем, будто перед прыжком в пропасть, коротко выдохнула:       — Я не совсем маггла, Северус.       — Ну да, — пробормотал Северус, пока не понимая, что Петуния пытается донести до него, — помнишь, мы предположили, что ты сквиб, я даже предлагал тебе сделать тест в Гринготтсе. И ты отказалась.       Петуния на секунду жалобно скривилась, сжала руки в замок. Она не представляла, как можно начать этот разговор. Раньше, когда она хотела рассказать обо всём Лили с Северусом, и спорила из-за этого с прабабушкой, то не думала, что будет так трудно.       — Я не об этом. Понимаешь, — Петуния замялась на несколько секунд, подбирая слова, — я ведунья…       И Петуния принялась рассказывать Северусу о том, что долго держала в тайне ото всех. Сначала слова давались с трудом, она сбивалась и часто просто не знала, что сказать, но со временем речь полилась полноводной рекой. И Петуния не могла остановиться, пока не поведала о прабабушке Гриде, которая обучает её ведовству, своих силах и самом факте своей прошлой жизни. Она уже практически ничего не помнила из прошлой жизни, даже имя давно стёрлось из памяти, остались лишь нечёткие картины. Но, несмотря на это, Петуния до сих пор иногда испытывала вину перед родственниками, считая, что заменила «настоящую Петунию».       За окном сгущались сумерки, завывая, свистел ветер, бросая снег в лица немногочисленным прохожим, когда Петуния наконец замолчала. Она гулко сглотнула, проталкивая вязкую слюну в заболевшее от долгого рассказа горло, затем подошла к окну и глубоко вздохнула, утомлённо вглядываясь в падающий снег за стеклом.       — Теперь ты всё знаешь, Северус.       Северус молчал с того момента, как она начала свою исповедь. Он хмурился, смотрел пронизывающе, словно пытаясь уличить во лжи, и сплетал пальцы рядом с подбородком своим особым жестом, который выдавал его крайнюю сосредоточенность. Петуния боялась взглянуть на него, боялась увидеть в глазах родного человека отвращение или, что намного хуже, ненависть, поэтому во время своего монолога предпочитала наблюдать за пляшущим в камине огнём. А теперь, зажмурившись и вцепившись подрагивающими пальцами в рукава свитера, ждала своего приговора. Сердце заполошно билось, отдаваясь частыми ударами в ушах, а Северус продолжал молчать.       — Тогда в парке… Это же была ты, — внезапно раздавшийся голос заставил Петунию вздрогнуть.       — Что?       — Я говорю, с самого начала это была ты. Это ты первой протянула руку мальчишке в странной одежде. Это ты поддерживала меня, всегда помогала и принимала меня таким, какой я есть: язвительным, саркастичным… Продолжать можно долго, я знаю точно — я не подарок, но в одном я уверен точно. — Северус ненадолго замолчал, а его следующие слова раздались совсем близко, — Ты — это ты, Петуния. И ты всегда будешь моей сестрой.       Петуния шумно выдохнула, расслабляя напряжённые плечи, и повернулась к Северусу, робко улыбаясь. Тот ответил на её улыбку и притянул в крепкие объятья.       Остаток зимних каникул Северус провёл у Петунии. Сначала он хотел вернуться домой в Коукворт, но Петуния его отговорила и выделила одну из спален на втором этаже, предлагая располагаться со всем удобством в его новой комнате. Северус шмыгал носом, расчувствовавшись, и Петуния деликатно сделала вид, что не замечает. Она лишь напомнила:       — Мой дом — твой дом, Северус.

***

      Огромный бальный зал в поместье Малфоев в этот февральский вечер блистал, поражая роскошью. Высокий потолок, украшенный лепниной и затейливой росписью, подпирали резные колонны, отполированный пол блестел, отражая сверкающие под потолком большие хрустальные люстры. Вдоль одной из стен стоял длинный стол с разнообразными закусками на серебряной посуде, а напитки разносили идеально вышколенные слуги-сквибы. Гости разбились на группы, рассказывая друг другу последние новости, строя интриги и сплетничая.       Северус, стоящий в одиночестве, едва заметно скривился. Он ждал момента, когда сможет лично поздравить Малфоя с помолвкой и отдать свой подарок — небольшой флакончик с прозрачной жидкостью. После этого можно будет вернуться в Хогвартс, ведь, несмотря на то, что сегодня суббота, Северусу нужно быть в гостиной факультета не позже десяти вечера. Комендантский час, будь он проклят! Новый староста любил придираться и снимать баллы за его нарушение.       Наконец заиграла музыка, и гости разошлись, оставляя в центре зала место для жениха с невестой. Они закружились в танце, завораживая плавностью движений. Люциус Малфой и Нарцисса Блэк, на взгляд Снейпа, идеально друг другу подходили. Нарцисса была единственной, как знал Северус, блондинкой в семье черноволосых Блэков. Длинные волосы были уложены в высокую причёску, открывая тонкую шею. Бледная, но не выглядящая болезненной, а будто сияющая белизной кожа, тонкие и изящные черты лица. Нарциссу Блэк смело можно было назвать настоящей красавицей.       В старинных магических семьях было принято давать пышные балы на помолвку, а вот свадебный обряд считался крайне важным событием, не предполагающим посторонних. Свадебный обряд чистокровные маги обычно проводили в ритуальном зале — сердце любого мэнора, куда допускались только члены семьи. Невесту, прошедшую подготовку к ритуалу, «знакомили» с родовым камнем и принимали в Род, как нового члена семьи.       Всё это Северус, не интересующийся ранее этой темой, совсем недавно узнал от Малфоя. Тот, словно заведённый, только и говорил о своей невесте, помолвке и последующей свадьбе, а также о выгоде от породнения с Блэками. Куда без этого? Это же Малфой.       — Скучаешь, Северус? — неожиданно раздался рядом голос Люциуса. Бледное лицо едва заметно раскраснелось после танца, а серые глаза сверкали. Северус с трудом подавил ухмылку, кажется, Малфой вполне доволен своей невестой.       — Люциус, — кивнул Северус, приподнимая уголки губ в мимолётной улыбке. — Позволь поздравить тебя с помолвкой, мисс Блэк очаровательна.       — Воистину так, — сверкнул довольной улыбкой Малфой, поправляя перчатки.       Снейп достал из кармана мантии небольшую коробочку и протянул другу:       — Подарок.       Люциус приподнял брови, но ничего не сказал. Он достал изящный флакон для зелий и приподнял, смотря сквозь бесцветную жидкость на свет. После этого хмыкнул, вытащил пробку и вдохнул запах, а вернее его полное отсутствие.       — Хм, веритасерум? — удивлённо спросил Малфой, взглянув на невозмутимо кивнувшего Северуса. — Спасибо.       — Возможность заставить кого-то говорить правду никогда не бывает лишней.       — Боюсь, как бы мне не пришлось опробовать его в самое ближайшее время, — недовольно пробормотал Люциус.       — Пришли сову, если понадобится ещё — мне удалось немного усовершенствовать рецепт, так что есть небольшой запас. Если не хватит, то…       — Ингредиенты с меня, знаю, — закончил за друга Люциус.       Они немного помолчали, наблюдая за вальсирующими по залу парами. Люциус, задумавшись, едва заметно хмурился и несколько раз тяжело вздохнул, и через минуту Северус не выдержал.       — Колись, о чём ты так тяжело думаешь, Люц?       — Опять твои маггловский словечки. Леди Антуанетта совсем распоясалась.       — Леди Антуанетта? — изогнул левую бровь Снейп. — Ваш фамильный призрак, если мне не изменяет память?       — Да. Нам всегда удавалось достаточно мирно сосуществовать. Леди Антуанетте с самого начала отвели несколько комнат в западном крыле, но месяц назад она внезапно стала запугивать домовиков, греметь и выть по ночам, а неделю назад, стыдно сказать, выгнала нас из хозяйского, восточного крыла.       — Разве нельзя ничего сделать? — заинтересованно спросил Северус.       — Увы, — развел руками Малфой, — с давних времён с призраками и духами работали некроманты. А с этим, как ты понимаешь, сейчас туго**. На Туманном Альбионе некромантов всегда побаивались, но признавали их нужность.       — И что мешает тебе обратиться к иностранным некромантам? Ведь во многих странах Востока и Африки, как мне известно, некромантия не является запрещённой.       — Это так, однако в конце восемнадцатого века и позже было совершено несколько покушений, некоторые из которых увенчались успехом, на некромантов из других стран, которые приехали в Англию по работе. С тех пор маги, практикующие некромантию, предпочитают не появляться в нашей стране. Конечно, во многом на такое положение дел повлияла дальнейшая внутренняя и внешняя политика нашего Министерства Магии, — недовольно скривил губы Люциус. — Думаешь, я не пытался? Все отказывались, стоило им только узнать, что заказ ведёт в Англию.       Северус промолчал, задумавшись. Он знал, кто может и, самое главное, умеет работать с духами, но… Он провёл указательным пальцем по нижней губе, сомневаясь, потом внимательно осмотрел опять нахмурившегося Люциуса. С другой стороны — Малфой его друг. В крайнем случае, он истребует с него клятву. Да, так и поступит, но сначала нужно написать об этом Петунии.       — Я знаю, кто может тебе помочь, — медленно произнёс Северус. — Я пришлю сову, если она согласится. А сейчас мне пора, если я хочу успеть до отбоя.       — Премного благодарен, Северус, — кивнул Люциус, прощаясь, и проводил друга пристальным взглядом. ____________________________________ Во́тан* (также известный, как О́дин) — верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и предводитель асов, сын Бёра и Бестлы, внук Бури. Мудрец и шаман, знаток рун и сказов (саг), царь-жрец, князь (конунг)-волхв (vielus), но, в то же время, бог войны и Победы, покровитель военной аристократии, хозяин Вальхаллы и повелитель валькирий. Доподлинно неизвестно, в каком веке был основан Косой Переулок, но мы предположим, что он был основан в начале н.э., примерно, во 2-4 в. Также вполне можно предположить, что ещё несколько веков маги могли довольствоваться Косым Переулком. Потом появился Лютный Переулок, как место, где можно достать что-то незаконное или пропасть с концами. И какое-то время этого было достаточно. Аллея Вотана в моём фанфике, как улочка для родовитых и богатых, появилась в 5-6 веках под влиянием англосаксов, захвативших в то время Британию. Отсюда и название в честь главного бога их пантеона. С некромантами сейчас туго** — в 1755 году Гесфестус Гор, первый мракоборец, ставший министром, с поддержки некоторых «светлых» чистокровных семей провёл законопроект, объявляющий некромантов и некромантию вне закона.