Живя надеждой

      В омуте воспоминаний дни проходили с непостижимой быстротой. Я успевала настолько потеряться во времени, что не понимала, который сейчас день, ведь многие из воспоминаний попросту не имели хронологии. Это немного затрудняло моё восприятие происходящего. Минутой назад я видела себя, обнимающую Наруто со словами поддержки, что вызывало внутри горечь, ведь я не смогла оказаться с ним рядом, когда моё присутствие было ему необходимо, а сейчас сидящую на траве подле Шисуи в тайном месте для тренировок.       Солнце неумолимо клонилось к закату. Вдали слышалось пение сверчков. На хрупком теле девочки виднелись несколько новых синяков. Снова она скажет родным, что случайно упала, когда играла в догонялки с Шисуи, который любезно согласился сводить маленькую Кацуми в заповедник клана Нара. Снова эта необходимая ложь. Ради цели, ради мечты это было действительно приемлемой платой, как, впрочем, и синяки, являвшие собой пример безудержного труда. Этот труд, безусловно, принесёт свои плоды, позволяя девочке становиться сильнее физически и морально. Также платой может служить волнение Саске, который был загружен до предела и просто не мог проводить много времени со своей любимой сестренкой, невзирая на своё желание. Началась учёба в Академии шиноби. Мальчик хотел показать наилучший результат, чтобы доказать отцу, что он может им гордиться, что Саске сумеет противостоять Итачи, за свои заслуги получившего звание гения клана. Кацуми не переставала гордиться братом. Она всегда была на его стороне. Саске знал это и поэтому старался ещё больше, демонстрируя прекрасные результаты, заслужившие одобрения учителей в Академии. Кацуми понимала, что она никогда не сможет учиться вместе с братом и Наруто, как бы она ни желала быть рядом с весёлым солнышком, как бы она ни хотела поддерживать двойняшку во всех начинаниях. Девочка не могла сделать ничего из этого, потому что отец бы никогда не одобрил такой риск. Я это знала, посему даже не смела надеяться на солидарность. С таким положением было легче свыкнуться благодаря частым тренировкам. Было заметно, что первые шаги Кацуми в качестве ниндзя несколько отличались от тех, что делали нынешние ученики Академии. Может, обучение детей в Академии шиноби стояло на уровень выше, чем моё, так как ими занимались специалисты в своём деле. Однако тот факт, что меня учили гении клана Учиха, заставляет меня не беспокоиться на этот счёт, ведь они не только знают, как лучше, но и заслужили моё доверие. Меня радует, что в такую трудную для меня минуту они рядом со мной, меня радует, что они, не зная главную цель маленькой девочки, в сердце которой горит неугасаемое пламя надежды, стремились дать ей возможность осуществить мечту, потому что никогда не сомневались в правильности её идеалов. Таковы были её учителя, таков был её путь ниндзя…       Прислонившись к тёплому боку друга, маленькая Кацуми смотрела на частичку усыпанного звёздами неба, видневшегося из-за густой кроны деревьев. Царила такая идиллия, что, казалось, не существовало ничего, кроме этого места, дарившего гармонию двум смелым сердцам, рвавшимся в бой за свои идеалы. Я знала, что Шисуи, как и Итачи, стремился достигнуть равновесия внутри нашего клана, жаждавшего переворота. Я подозревала, кого стоит винить в столь радикальных методах. Думаю, когда я прибуду в Коноху, мне не следует трубить об этом на каждом углу до возвращения братьев на родину, ведь есть Данзо, есть Старейшины, которые, безусловно, с самого моего прибытия в деревню Скрытого Листа ополчатся против меня. Можно рассказать правду Пятой, оставшись с ней один на один. Она обязана знать как Хокаге деревни. Главное, чтобы о нашем разговоре не пронюхал Данзо. Этот старикан может ещё долго наступать мне на пятки и присылать ко мне своих грязных шпионов, свой Корень АНБУ. Ему явно не понравится известие, что один член ненавистного клана вернулся домой. От Саске проблем не было, ведь он был мал и верил в легенду, которую с лёгкостью и с замечательной актёрской игрой старшего брата стравили ему. Жаль, что я не могу поговорить с Хирузеном. Было бы интересно послушать, что именно заставило его согласиться с Данзо, который трепался про то, что он видел главной проблемой Конохи, требующей немедленного устранения. О Ками-сама, не было у меня ещё больших проблем, как я и об этой ненароком вспомнила.       «М-да, с возвращением домой, инспектор Учиха, пора устранять проблемы на районе. Всё должно быть в лучшем виде. О поведении в Конохе будем думать, когда будем в пути туда, дорогая. Ты ещё не обрела силу для борьбы, милочка», — эти мысли казались мне более рациональными.       Пока я находилась в замешательстве от новой проблемы, возникшей из-за угла, маленькая Кацуми негромко позвала друга:       — Шисуи…       Тот с немым вопросом посмотрел на неё. Девочка опустила взгляд на землю и нервно сжала в пальцах промёрзлую ночную траву.       — Почему ты в меня веришь? Я… хочу сказать, что я… так и не сказала тебе и нии-сану, чего я хочу достигнуть, но вы верите в меня. Я не понимаю… Почему? Я же ничего…       — Не сделала? Глупо об этом думать, Кацуми. — Шисуи чуть приподнял губы в улыбке, и девочка с явным интересом, читавшимся в ониксовых глазах, посмотрела на него. — Я верю в тебя, потому что вижу в тебе силу… Я не могу это объяснить, я просто знаю, что, когда придёт время, ты утрешь носы тем, кто ставил под сомнения твои возможности. Кацуми, ты показала, что если ты ухватилась за что-то, ты обязательно это сделаешь. Я видел твоё упорство на тренировках. Я думаю, чего бы ты ни хотела достигнуть, ты это сделаешь.       Он потрепал девочку по волосам, что вызвало у неё улыбку. Наверное, именно этот жест передался впоследствии и маленькой мне, ибо он смутно напоминает, как я трепала по волосам Наруто. Значит, Шисуи был для меня кем-то большим, чем другом. Думаю, для меня он был частью семьи, из-за чего утрата его становится ещё более болезненной, ведь в нём была частичка моего сердца… Успокойся, Кацуми, да, это больно, но ты обещала себе, что будешь жить дальше несмотря ни на что. Смотри вперёд и не сдавайся ты на милость судьбе… Это же лишь только твой путь ниндзя.       — Я хочу защищать нии-сана и Саске. Я хочу оберегать их так же, как и они меня. Я буду к этому стремиться. Я хочу сделать это своим путём ниндзя. Пожалуйста, не говори это нии-сану, Шисуи, и, пожалуйста, продолжай в меня верить. Я не подведу тебя, Шисуи, ведь ты для меня, как нии-сан.       Взгляд маленькой Кацуми снова сменился на тот, который был на тренировках, на тот, который испугал Саске. Он стал сосредоточенным и непоколебимым.       Надеюсь, моя воля является столь же непоколебима, что и воля Огня, которой славились шиноби моей родины. Хотя, почему же «надеюсь»? Я всегда была и остаюсь жителем своей деревни, пускай там обо мне почти никто не знает.       — Ты справишься с этим. Я помогу тебе достигнуть своей цели, ведь я, как-никак, твой сенсей… и старший брат, — Шисуи подмигнул девочке, на его губах засветилась улыбка, после чего он встал с земли и подал руку Кацуми. — Ну что, сестрёнка, уже поздно, пора домой. Нужно придумать какое-нибудь оправдание, а то Фугаку-сама будет недоволен твоим поздним возвращением.       — Хорошо. Мы обязательно что-нибудь придумаем, Шисуи-нии, — весело проговорила девочка, вставая, оперевшись о руку друга.       Я ещё долго смотрела, как маленькая я и Шисуи, весело переговариваясь о чём-то, шли вперёд рука об руку, понимая, что я лишилась куда большего, чем рассчитывала. Мне удалось потерять стольких членов семьи…       — Как бы ни был сложен мой путь ниндзя, я справлюсь. Я обещаю. Ведь я — Учиха, и я горжусь этим, — сказала я самой себе, стараясь сделать свой голос как можно более уверенным. Я хотела поверить в собственные слова, что мне удалось… хоть и не сразу.       После этого мир перед моими глазами тускнеет. Я проваливаюсь в новое воспоминание. Может, оно, наконец, станет решающим и даст ответы на мои многочисленные вопросы? Я мечтала об этом, потому что я устала видеть лица тех, коих я потеряла… Однако, как бы это парадоксально ни звучало, я была рада их вспомнить, потому что я больше не позволю себе их забыть. Они были моим всем. Я буду жить с памятью о них.       Из-за того, что я привыкла к тьме, когда находилась в прошлом воспоминании, дневной свет казался мне особенно ярок. Я зажмурилась и спустя несколько секунд вновь распахнула глаза. Хорошо, что это неприятное ощущение так быстро сошло на «нет». Надеюсь, я не успела ничего пропустить. Бывало, за несколько секунд могла измениться даже жизнь человека, а в моём случае это особенно важно, ведь я могла не увидеть то, что касалось меня самой. (О Ками-сама, я же не рассказывала раньше про то, что прогулка по моим воспоминаниям не избавила меня от возможности чувствовать боль и ещё что-либо в этом духе, ведь так? Ой, какая же я бака! Самое интересное упустила из виду! Ужасный из меня рассказчик, ужасный-ужасный. Я постараюсь, чтобы больше таких промашек не было, в конце концов, жизнь моя — штука интересная, иногда даже забавная, а я хочу описать всё как можно детальнее. Всё, зарекаюсь, что больше без косяков…)       Оглянувшись, я осознала, что я там, где я была раньше, на том самом месте для тренировок, спрятанном в глубине леса, как можно дальше от тренировочных полигонов и посторонних глаз. Только на этот раз рядом со мной не было Шисуи. Должно быть, он отправился на задание, посему по долгу службы не мог заниматься моим обучением. Со мной не было и брата. Как мне подсказывали воспоминания, взявшиеся как будто из ниоткуда, Итачи нынче знаком с АНБУ вовсе не понаслышке. Он вошёл в их ряды, что повлекло на возникновение на его плечах ещё большей ответственности. Ему приходится примерять на себя маску двойного агента: выполнять свой долг перед страной, служить клану… Мне жаль, что Итачи пришлось так много пережить, так много испытать на себе. Это просто ужасно, что тогда мы с Саске были слишком малы, чтобы понять брата, чтобы помочь ему. Он был вынужден взвалить на себя так много ради надежды лучшего будущего для нашего клана. Я знаю, чем это всё закончилось. Я знаю, кого в этом следует винить, но… Я отказываюсь от этого. Месть погубила мой клан, но я хочу, чтобы она не коснулась моего сердца. Это не вернёт мне родных. Я лишь потеряюсь в пустоте, которую будет сложно заполнить… Сейчас Итачи 11, ещё примерно полтора года осталось до свершения страшного события. Шисуи умрёт незадолго до этого. Слава Ками-сама, что его смерти нет в воспоминаниях. Мне было бы больно и трудно стоять у его могилы. Я бы ни за что на свете не хотела бы этого видеть… Не знаю, когда маленькую меня заберут, но очень надеюсь, что до его кончины. Это правда было бы то, чего бы я хотела бы не видеть…       Маленькая я находилась в тайном месте вместе со своим закадычным другом с полосками, напоминающими лисьи усики, на щеках. Дети, подбадривая друг друга, учились метать кунаи. Наруто взапой рассказывал о своих буднях в Академии, где учиться просто невыносимо скучно без Кацуми-чан (с недавнего времени Наруто меня так и зовёт. Слава Ками-сама, в ответ не слышится «Наруто-кун». Я ещё не отошла от юной Хинаты с её извечным «Наруто-кун». Я рада, что она стала посмелее в Шипудене, тогда у неё хватит сил сказать нужные слова возлюбленному), о том, как он снова разрисовал лица Хокаге, и как Ирука-сенсей был этим очень недоволен (при упоминании о первом сенсее нашего неугомонного у меня почему-то всё время происходят какие-то глюки: я слышу его разгневанный голос, зовущий бедствие всея Конохагакуре. Может, пойти к врачу, или я, потерянный пациент, всё ещё не вернулся в родные стены психбольницы? Это явно не к добру…). Маленькая Фуккацуми весело смеялась в ответ на истории о забавных похождениях своего друга, иногда спрашивала что-либо, дабы представить ситуацию ещё более ярко и красочно, а потом снова хохотала.       Когда дело доходило до демонстрации своих умений во владении холодным оружием, маленькая я имела довольно-таки неплохие показатели. Почти все броски были сделаны с изумительной точностью. Конечно, были и свои промахи, но на то они и даны, чтобы учиться и становиться ещё более и более профессиональной, чем когда-либо. Я верю, что настанет тот самый момент, когда я сделаю тот знаменательный трюк, который видел маленький Саске на тренировках Итачи. Наверное, этот миг будет для меня решающим. Он будет знаменовать то, что я действительно смогу справиться со своей целью. Это будет что-то наподобие проходного экзамена на новый уровень. Он будет означать, что я смогла достигнуть уровня Итачи и могу перегнать его ради его же блага… У Наруто дела обстояли не так хорошо, как у девочки. Неудивительно, что малыш на одном из тестов чуть не сделал из Ируки игольницу или ежа, однако, у мальчика есть, к чему стремится. Придёт время, и он, безусловно, покажет, на что он способен. Я в этом никогда не сомневалась. На этой тренировке Кацуми демонстрировала себя, как преподавателя. Она помогала Наруто во всем, начиная с правильной стойки и заканчивая координацией. Девочка не огорчилась поражению друга, а наоборот, всячески подбадривала его, дабы вселить уверенность в его собственные силы.       — Не волнуйся, Наруто. Ты справишься, у тебя всё получится. Я в тебя верю, — то и дело говорила она, когда после очередного провала понуренный Наруто хотел было сдаться.       Эти слова возымели на него магический эффект. Снова и снова он брал в руки кунай, а бросок его становился всё более и более точным. Может, её поддержка в будущем помогла Наруто быть более стойким и не сдаваться из-за возникших на пути преград? Было интересно наблюдать за ними. Они выглядели такими счастливыми… Какое светлое воспоминание… Так радостно, что на моём пути возник Наруто, этот маленький солнечный луч. Я счастлива, что мой первый друг вне клана именно он, ведь Наруто ценит дружбу и не побоится пожертвовать собой ради друга. Я буду такой же. Это ведь важный урок, который может даровать мне лишь только он… На моих губах играла улыбка. Я была рада видеть всё это, безумно рада…       Вскоре раздался радостный крик:       — Наруто, ты попал! Точно в мишень! Молодец. Ты лучший! Я так рада!       Удивленный Наруто ещё пару мгновений смотрел на мишень. Его явно удивляла эта удача после череды поражений. Но это не изменит того, что он был рад ей, что показывает его горделивая поза и выкрик:       — Конечно. А ты что ожидала от будущего Хокаге, Кацуми-чан?!       Хотела было Кацуми ответить на слова своего друга, но была прервана голосом, который заставил детей вздрогнуть от неожиданности и тут же обернуться.       — Ну и что с того? Не понимаю я нынешних детишек. Попал в цель пацанёнок, и что? Вот если бы убил кого-то в таком-то возрасте, тогда ладно. Почёт и уважение лично от меня.       Перед нами стоял даже не мужчина, а скорее парень, которому было не больше двадцати. Он обладал довольно яркой внешностью и прикидом: розовые взлохмаченные волосы, видневшиеся из-за тёмной бейсболки, повернутой козырьком назад (меня настораживает наличие такого вида головного убора в этом мире. Хотя, нет… Видела людей в одежде и похлеще, так что всё хорошо, плавали-видали), в ушах серьги ядовито-зеленого цвета, а одежда являла собой сочетание зеленого (в виде ставок на штанах и расстегнутого воротника-стойки в куртке с рукавом в две четверти) и чёрного (естественно, в штанах и куртке) цветов. Самое, что ни на есть простое в его образе, были лишь его чёрные очки в толстой оправе и сандалии. Не знаю, как его появлению отреагировали дети, но меня он заставил напрячься. Думаю, ничего хорошего ждать от этого незнакомца не придется. Как оказалось, не только меня напрягало его присутствие. Маленькая Кацуми и Наруто, как только исчезло на их лицах удивление и недоумение, вызванные словами и появлением розоволосого шиноби, повели себя настороженно по отношению к нему, предчувствуя, что он пришёл под их светлые очи (не удержалась от пафоса, прошу прощения) вовсе не с благими намерениями. Что же мне ожидать от него? Что же будет дальше? Какое волнение…       Такого не было раньше.       — К-кто Вы? — запнувшись, чуть погодя спросила маленькая я, как только молчание стало давить на уши.       — Да, чёрт побери, кто ты такой?! Зачем ты пришёл сюда?! Мы тебя не звали, даттебайо! — тут же взял своё слово представитель клана Узумаки, закрывая своей спиной Кацуми.       Он старался, чтобы его голос звучал как можно увереннее, чтобы скрыть внутреннюю обеспокоенность. Мальчик хотел, чтобы его смелость смогла вселить мужество в его маленькую подругу, которая не из-за страха цеплялась за его руку, а чтобы удержать его от глупых поступков, прекрасно понимая импульсивность Наруто. Я могу судить об этом наверняка, ведь в её взгляде отражались смелость и волнение об Узумаки. Получалось так, что Наруто хотел защитить Кацуми, а Кацуми же — его самого. Замечать такое для меня было очередным открытием. Я знала то, что у меня были близкие люди; то, что я не побоюсь ради них пожертвовать собой — было мне известно, но то, что меня желает защитить именно он — я не могла и подумать. Я понимаю, ничего парадоксального в этом быть не может, но мне казалось, что это просто детский лепет. Обещание шестилетних малышей. Я и подумать не могла, что эта клятва была подобна тем, коих дают благородные люди, несмотря ни на что сдерживающие своё слово. Наверное, Наруто сейчас очень скучает по мне и злится за мой уход. Надеюсь, он поймёт и примет мои извинения. Я вернусь домой и больше не покину своего друга. Он и мои братья — единственное, что у меня осталось от прошлого, от моего счастливого детства в кругу любящих людей. Я не позволю себе лишиться их: они слишком дороги моему сердцу.       Неизвестный шиноби рассмеялся. Его смех заставил маленькую меня ещё сильнее сжать руку Наруто. От него чувствовалась угроза, всеми фибрами души мы ощущали опасность. Хотелось бежать. Мы и в самом деле собирались это сделать, ведь принимать бой было рискованно. Даже если я и обладала явной предрасположенностью к стихии огня и знала не больше десяти техник разного уровня сложности, то хромало моё тайдзюцу и гендзюцу. Мои сенсеи верили, что мой Шаринган пробудится, когда придёт время, и поэтому просто делали вид, что третьего составляющего попросту не существует, пуская дело на самотёк. Также я не могла вступить в схватку с каждым не понравившимся мне человеком, даже если я ощущала от него нечто плохое. «Лучше не начинать поединок, пока не поступит прямая угроза» — Шисуи учил меня этому. Сейчас, на ранних этапах моего обучения, я не могла сделать даже этого: я была ещё не готова. К тому же, Наруто тогда был бы легкодоступной мишенью: сейчас у него не было таких сил, что в будущем.       Мы и правда, хотели бежать, но не смогли: появились двое других. Драгоценная возможность была утрачена.       — Ютака, я говорил тебе не высовываться, пока молокосос не уйдёт. Ты же знаешь, мы хотели забрать её без лишней шумихи. Если Райкаге станет известно об этом инциденте, он откажется вернуть нас в деревню, — раздался раздраженный голос блондина с банданой на голове, который приземлился рядом со своим напарником. Он держал руки в карманах своей распахнутой куртки с меховой вставкой на капюшоне — должно быть, это была его привычка. Мне кажется, что он был старшим в группе. Возможно, на то сказался его командирский тон.       — Отвали, Рэйден. Что нам может сделать мальчишка и эта мелкая? Зачем ты вообще согласился на условия этого кретина? Он унижает нас тем, что заставляет бежать в Коноху за ребёнком, у которого ещё молоко на губах не обсохло. Ладно, если бы она была родственницей феодала — много охраны, много будущих трупов. К сожалению, девчушка лишь дочка Главы клана Учиха. Знаю, что это один из сильнейших кланов Конохи, но мы поступаем, как трусы. Ведём слежку и забираем её в тот момент, когда никто не видит. Почти никто, — холодный взгляд скользнул по лицу Наруто.       Мальчик хотел было возразить, но Кацуми вовремя дёрнула его за руку. На неё тут же был направлен удивленный взгляд, в ответ на который Кацуми помотала головой, принуждая молчать.       — Ты — неблагодарная сволочь, Ютака. Из-за того, что у тебя было плохое настроение, были убиты двое, а ранено около десяти. Скажи спасибо Райкаге за то, что он вообще согласился принять нас обратно. Он бы мог казнить тебя, но Рэйдэн заступился за такого сукиного сына, как ты, спасая твою задницу. Мы в эту передрягу попали благодаря твоей милости. Проявил бы хоть немного благодарности и не высовывался, когда не просят, — злость звучала в голосе темноволосой короткостриженной девушки, скрывающей своё лицо под чёрной маской. Её руки, замотанные бинтами, с концом скрывающимися за тёмной безрукавкой, были скрещены на груди, демонстрируя недовольство куноичи.       Розоволосый усмехнулся, поправляя очки, и сказал, не скрывая неприязни:       — Ну и что с того? Умер бы я, у вас было бы меньше хлопот. Как всегда от тебя много шума, Саке.       — Много шума, значит, — задумчиво проронив это, девушка непринужденной походкой подошла к своему товарищу. Казалось бы, что ничего особенного не было в её поведении, но впечатление то было опрометчиво. Мы смогли в этом убедиться, когда она со всей силы зарядила Ютака коленом под дых, из-за чего тот скорчился на земле от боли. Подняв розоволосого за шиворот, Саке, скрепя зубами от гнева, проговорила: — Идиот! Ксо, ты чёртов сукин сын, если думаешь, что мы тебя бросим! Мы выросли вместе, мы вместе стали ниндзя! Пройдём весь путь бок о бок! Как ты этого не можешь понять?! Ты придурок!       — Я не просил этого! — крикнул Ютака, вырываясь из хватки своей напарницы. — Чёрт…       — Саке, Ютака, будьте серьёзны. Из-за вашей перепалки нам теперь придётся ловить кроликов по всему лесу, — невозмутимо отозвался Рэйден, который до этого был полностью безучастен и лишь наблюдал за ссорой.       Постойте… Он имел в виду, что дети сбежали?! И правда, рядом со мной не было ни одного, ни второй. Пока вражеские ниндзя переговаривались между собой, малыши улучили момент и сбежали (О Ками-сама, как я могла так засмотреться на этих троих, что совсем не заметила, как удрала мелкая версия меня и джинчуурики?! М-да, дамы и господа, эта девушка хотела узнать своё прошлое, но профукала саму себя в этом самом прошлом и дала ей скрыться из виду. Это фиаско! Просто рука-лицо и аплодисменты…).       Пока я думала над странностью происходящего, ведь мне ещё не приходилось оставаться в компании людей, диалог, который маленькая я не могла слышать, ибо уже находилась достаточно далеко, и корила себя за собственную глупость, Саке и Ютака, забыв про прошлые разногласия, накинулись на своего товарища.       — Рэйден, почему ты позволил детям сбежать?! Неужели всё было напрасно?! — возмущенно кричала брюнетка, порываясь ударить лидера, но всё же этого не делая. Мне остаётся только гадать, что на то влияло: спокойный взгляд шиноби или восприятие его, как командира.       — Ублюдок! Может, это был наш последний шанс, чтобы поймать девчонку?! — выкрикивал Ютака, в порыве гнева хватая напарника за ворот белой майки. Он явно хотел со всей силы вмазать Рэйдену по лицу, что подтвердил сжатый кулак руки, неудерживающий за майку.       Блондин спокойно выслушал натиски двух сторон и, отрывая от себя руку товарища по команде, произнёс:       — Вы сами виноваты. Я хотел показать вам, чего стоит ошибка на миссии. Или вы не помните, к чему повлёк один непродуманный ход Кеничи Сано?       На лицах обоих отразилось понимание. Глаза Ютака скрыли линзы очков. Он спокойно стоял в ожидании приказа. Было видно, что он был готов в ту же минуту сорваться в погоню за беглецами.       — Он погиб, так и не захватив дочку главы клана Хьюга, — подытожила Саке, скользнув взглядом по деревьям за спиной Рэйдена, после, тут же опомнившись, промолвила:       — Тогда в погоню. Нужно словить девочку до того, пока не стало слишком поздно.       — Она права, — согласился с напарницей Ютака, после чего обратился к Рэйдену:       — Что делать с мальцом? Он может сболтнуть лишнего.       — Ты сам знаешь. Это необходимая мера. Нужно было дождаться моего сигнала, — с толикой укора ответил тот, тем самым заставив очкарика фыркнуть.       — Уже слишком поздно, — проронила Саке.       Ответом на её слова послужил кивок капитана команды, который первым скрылся из виду.       За ним последовала Саке. Последним исчез Ютака, напоследок сказав:       — Чёрт… Из-за меня эти двое снова оказались в полном дерьме… — в его голосе звучало сожаление. Если в первых словах сквозило спокойствие, то последнее было сказано с нескрываемой злостью: — Ублюдок!       Я так и не смогла понять, кого он имел в виду, называя «ублюдок»: своих товарищей или самого себя. Возможно, этим словом он хотел передать свою вину перед теми двумя, которые, что бы ни случилось на его пути, всегда будут рядом, позволяя встать, опёршись на дружеское плечо. Хотелось бы и мне иметь дело с такими людьми, как Саке и Рэйден: их помощь дорогого стоит. Может, мне всё же повезет… А пока я буду разрываться на части. С одной стороны мне совершенно не хочется, чтобы маленькая я оказалась в плену, к тому же я против того, чтобы Наруто могла угрожать опасность. С другой — я сопереживаю им, я хочу, чтобы Эй закрыл глаза на промах Ютака и позволил троице вернуться в родную деревню.       — Я не знаю, на чьей я стороне… — шепотом роняю я, осознавая весь масштаб происходящего, после озвучиваю закравшееся предчувствие:        — Финал близко.       Это звучит, как будто я истинный Старк, произносящий девиз своей семьи — безапелляционно и полностью уверенно в том, что обязательно настанет. Снова перемещение. Это стало настолько привычным, что я совершенно забыла тошнотворное ощущение, которое мной завладевало при первом из скачков. Так просто… В душу закрадывается интерес: что же будет дальше? Я безумно хочу узнать продолжение. Что случится с Рэйденом и остальными? Будут ли в порядке дети? Придёт ли помощь? Не волнуйся, Фуккацуми, скоро всё решится.       Я оказалась в той части леса, где ещё не была раньше. Может, ниндзя успели сбить детей с нужного маршрута, тем самым вылучили себе время для благополучного завершения своей миссии? Передо мной происходило то, что шокировало меня до глубины души. Маленькую меня удерживала Саке. Рэйден стоял рядом с ней, оставаясь безучастным. Девочка порывалась вырваться и направиться к другу, который безуспешно пытался ударить Ютака, игнорируя острие куная, направленное на него. Наруто стремился к свободе, стараясь оказаться рядом с маленькой мной. Он рвался до последнего, чтобы защитить.       — Не волнуйся, Кацуми-чан. Я разберусь с ним и спасу тебя! — прокричал мальчик, возобновляя попытки.       На глазах у Кацуми наворачивались слёзы. Она понимала, что это может значить, но не хотела мириться с происходящим. Собрав всю силу в кулак, девочка крикнула:       — Отпустите его! Хватит! Я пойду с вами, чего вам ещё нужно?!       Внезапно я ощутила боль в висках. Ноги подкосились, вынуждая меня упасть на колени. Как же больно… Как будто воспоминания врезаются в мой мозг. Я видела погоню глазами маленькой Кацуми. Я видела, как она, крепко держа мальчика за руку, бесшумно скрылась вместе с ним в самый разгар ссоры. Я чувствовала её волнение и безмолвное желание выбраться из леса, передвигаясь по ветвям деревьев фактически бесшумно, раньше того, как враги осознают, что они сбежали. Я ощутила её немое отчаяние, когда она увидела их поблизости. Девочка порывалась взяться за оружие, но у неё был лишь один кунай, который она моментально протянула Наруто, чтобы тот был хоть как-то защищён. Противники направляли их по ложному следу, Кацуми это понимала, посему решила использовать одну из техник, которую помог ей выучить старший брат. Техника Цветы Феникса могла дать возможность скрыться от преследования. Это был их последний шанс. Оставив Наруто впереди, Кацуми остановилась, дождалась, пока преследователи подойдут слишком близко, и выполнила выученную технику, после чего тут же устремилась за другом. Ждать не было смысла. Дети порывались выбраться как можно скорее. Кацуми беспокоилась за друга больше, чем за себя. Она умела больше, чем он, хоть и была ещё слаба в ближнем бою. На секунду девочка потеряла бдительность, всего лишь на секунду, но этого времени хватило, чтобы Сакe оказалась перед ними. Техника, которую она использовала, была мне не знакома. Она ослепляла, не позволяя сориентироваться в пространстве, что позволило подоспевшим Ютака и Рэйдену схватить их. Нельзя сказать, что дети не сопротивлялись. Наруто метнул кунай, как только сумел разглядеть рядом с ослеплённой подругой вражеского шиноби. Хоть удар и был отбит Саке, но это была хорошая попытка. Ютака схватил Наруто, и, несмотря на попытки последнего высвободиться, оба они оказались на земле. Вскоре на земле оказалась и Кацуми, удерживаемая Рэйденом, которого девочка изловчилась ударить по голени. Он был шокирован подобным поступком, что позволило девочке ненадолго очутиться на свободе, но она была тут же перехвачена Сакe и теперь была вынуждена смотреть, как в горло упирающегося друга впивается острие куная, не в силах ничего сделать.       Постепенно боль утихла, я смогла встать с колен и оглянуться. Поняв, что обстановка никак не изменилась, я осознала: то, что для меня казалось несколькими часами, на самом деле оказались секундами. Это похоже на Цукуёми брата. Последствия точно такие же. Как странно… Ладно, Кацуми, прекрати размышлять: так ты пропустишь много чего интересного.       Тем временем Ютака отвечал на мольбы девочки насмешливым тоном (да уж, с такими данными ему бы только злодея играть…):       — Ну уж прости, малышка. Отпустить твоего дружка я не могу. Ты же не глупая девочка, раз показала такую технику, — розоволосый ненадолго отвлёкся, переведя взгляд с маленькой меня на капитана, и уточняюще спросил его:       — В ранг, не так ли, Рэйден? — получив ответ в виде кивка от последнего, шиноби продолжал. На этот раз в его голосе не сквозила смешинка, он звучал серьёзно, из-за чего казался наиболее устрашающим, потому что ломал стереотипы о его образе: — Мы не сможем отпустить твоего друга, равно как и забрать его с собой. Тот тип вряд ли будет счастлив иметь в нагрузку не только мелкую, но и какого-то паренька. Мальчишка видел то, что ему не следовало видеть. Каюсь. Моя вина. Поэтому мне придётся запятнать свои руки кровью ребёнка. Уж поверь, мне это тоже не нравится. Ты меня возненавидишь, решишь отомстить. Слышал, твой клан только на это и горазд. Старая песня… Однако у нас нет другого выбора, Фуккацуми.       Глаза девочки спрятала чёлка. Мне казалось, что так она пыталась скрыть навернувшиеся на глаза слёзы. Кацуми до последнего не хотела показаться слабой.       — Ошибаешься, — тихо проговорила она, потом выкрикнула, собрав всё своё мужество:       — Выбор есть всегда!       Она посмотрела на противника. В её глазах, подернутой пеленой слёз, ярко обозначались три томоэ Шарингана. Так вот значит как… Значит, мне удалось пережить боль, представив потерю друга. Как странно… Мне казалось, что Шаринган пробуждает увиденная смерть, а не её представление… Надеюсь, Кеккей Генкай клана будет моим шансом на спасение Наруто. Но погодите. Что-то явно не так. Девочка издала истошный крик боли и потянула руки к глазам. Сакe, испугавшись странного поведения ребёнка, решила отступить от неё, дабы обезопасить себя от неожиданных последствий.       — Что-то не так. Если её Шаринган пробудился, то почему она тянется к глазам? Разве не должно всё быть немного проще? Информаторы не говорили Райкагe о таких метаморфозах, — девушка обратилась к Рэйдену, который находился подле неё. В её голосе звучало напряжение.       — Я не знаю. Такое не видел раньше, — удивленно отвечал её собеседник, не имея ни малейшего представления как себя повести.       Маленькая я прекратила кричать так же неожиданно, как и начала. Спокойно выпрямилась и устремила на Ютака серьёзный взор глаз, в которых отпечатался… (Нет. Я отказываюсь в это поверить. Чёрт возьми, это невозможно. Так же не происходит. Я даже потёрла глаза, дабы убедиться, что это мне не снится. Хотя как мне может что-то снится, когда я нахожусь у себя в голове?) Вечный Мангекьё Шаринган?        О Ками-сама, ты сыграл со мной злую шутку. Ты наделил меня такими силами, о которых я даже не имела представления. Даже не знаю, как вести себя с ними. Мне придётся научиться, если я хочу достигнуть своей цели. Будет ещё труднее, чем раньше… Хотя это дарует мне больше шансов на выполнении своей цели, что не может не радовать, однако я не могу смириться со странностью происходящего. Как ребёнок смог совладать с такой силой? Нет, не тот вопрос. Как он вообще её обрёл? Я что-то не припомню, что я была жертвой экспериментов хоть того же Орочи, одного из источников бед мира шиноби и бельма на глазу Конохи. Кстати, об этом кадре. Мне удалось заслужить его незначительное внимание, когда я опрометью бежала к старшего брату, а тот подхватил меня на руки. Заинтересованность во взгляде учёного была явной. Интересно, что же он наговорит Саске, своему «обожаемому» ученику и «великолепному» будущему сосуду. Явно вспомнит улыбку Итачи и радостные лепетания малышки (вот его же зуб даю). Любопытно, как бы его заткнул близнец. Эх, жаль, что это я в ближайшее время не услышу. Придётся дождаться Саске и спросить у него лично. А пока у меня есть время, будем раздумывать: как избавиться от этого змееподобного существа, да так, чтобы всё было по канону? Хм… Поздравляю, Кацуми, тебе как раз было мало Данзо и Корня. Так ещё и Орочимару нарисовался. М-да, не видать мне спокойствия в этом мире грешном. С такими темпами уйду-ка я на пенсию, буду сажать цветочки и смотреть в окно. Шутка. Нужно смеяться. Покой мне только снился. Ну и славно. Мне ещё Мир шиноби менять. Ой, кажется, я снова заговариваю зубы. Не велите казнить, велите слово молвить…       Я не могла понять, что стало причиной возникновения Вечного Мангекьё, о существовании которого мне рассказала вездесущий спойлер, загубивший мой интерес ко многим банальным и не очень анимe и кинокартинам. Я с содроганием вспоминаю, как она бегала за мной по всей квартире и с крайним, почти садистским удовольствием, не смотря на мои заткнутые уши, проводила нежеланный экскурс по силе клана Учиха и его Кеккей Генкай в особенности и тыкала мне в лицо смартфоном, демонстрируя ещё и наглядно такое мучение. Наверное, если бы ей предоставили шанс лично познакомиться с персонажами «Наруто», она бы дала предпочтение Хидану, который не зря носит почётный титул её «любимчика». Возможно, они бы даже спелись… (А мне ещё с Мацураси сталкиваться. Будет, хм, весело…). Ксо, я не могу в это поверить, даже если вижу собственными глазами. Такая сила в моих глазах. Как там говорят? «Большая сила, большая ответственность»? Я не знаю, справлюсь ли я с ней. Я должна быть очень бдительна, особенно в Акацуки. Там меня предпочтут в качестве помощника, имеющего большой потенциал, с одним маленьким недостатком — неумением управлять своими возможностями. Есть мысль, что этот нюанс постараются устранить, если посчитают меня достойной их внимания. Хотя, скорее всего, я его и заслужу, судя по тому, что я наговорила Кисаме, который явно расскажет услышанное Нагато или тому самому «командору».       Мне страшно… Я чувствую, что эти глаза предвещают конец этой главы, именуемой моими воспоминаниями, об утерянном и уже ставшим бесконечно далёким. Во мне умерла эта девочка. Нет-нет, опять не то слово. Она выросла. Брату будет сложно, ведь он помнит меня такой вот славной девчушкой-непоседой со смеющимися глазами, иногда бывающей настолько серьёзной, что ненароком задумываешься о том, что в ней живёт две личности. Как бы не было трудно, мы не перестанем быть семьёй, способной отдать жизнь друг за друга. Мне не нужно бояться. Страх не поможет мне узнать правду. Он будет тянуть на дно, как в тот раз, когда отец говорил с медиком. Я не сдалась тогда, не сдамся и сейчас.       Девочка смотрела в глаза Ютака так прямо и сосредоточенно, что тот и не услышал предостерегающий крик Сакe, в котором так гулко слышались нотки страха:       — Не смотри ей в глаза, дурак!       Но было уже поздно. Он уже поддался. Его воля была в её власти. Кацуми могла заставить его сделать то, что было ей угодно. Как же глуп и посредственен был Эй, послав на миссию людей, которые были не готовы противостоять Шарингану. Райкаге отправил этих троих на верную гибель (в худшем случае). От руки девочки? Вряд ли. Я буду сомневаться до последнего, что я могу убить, что я достаточно жестока для этого поступка. Знаю, в ближайшем будущем мне придётся забыть об угрызении совести для того, чтобы выжить. Человек же не меняет среду обитания, он к ней приспосабливается. Таков мир шиноби, такова и я сама. Для друзей — опора и поддержка, для врагов — лицо, которое они увидят последним.       — Пожалуйста, убери кунай, Ютака-кун. Ты пугаешь моего друга. Я не хочу, чтобы мои друзья ссорились, — попросила малышка, ставшей на мгновение такой же, как и некогда раньше, до того, как появилась та компания. Только Вечный Мангекьё выдавал её маску.       Такая двуличная… Неужели во мне ещё сохранились эти черты? Я не знаю. Возможно, что они и не умирали во мне. Всегда жили бок о бок со мной, но не давали себе проявиться, ибо ещё не настал подходящий момент для их появления. Возможно, скоро всё изменится, ведь я вернулась туда, где такие черты были нормальны тем, кто пророчил себе путь шиноби. Ютака без сопротивления поступил, как она и сказала, со словами «Хорошо, Кацуми-чан. Я не причиню ему вреда. И тебе. Никогда. После того, как я спас тебя, я не забывал тебя. Я рад, что ты счастлива», что не на шутку взбудоражила его напарницу, которая после его фразы воскликнула:       — Что ты мелешь, недоумок?! Ты ведь… Ты ведь увидел её только сегодня!       Кацуми проигнорировала её и обратилась к Узумаки, который был ошеломлен происходящим, а в особенности изменениям во взгляде подруги:       — Наруто, беги сюда. Быстро, — её тон не подразумевал отлагательств, поэтому мальчик беспрекословно подчинился.       — Нет! Я не позволю! — крикнула Сакe и до того, как Рэйден успел схватить её за локоть, запустила кунай в бежащего ребёнка.       Девочка среагировала быстрее, чем Ютака, подчиняющийся её воле. Кунай затянуло во что-то, что отдаленно напоминало воронку. Такую технику я раньше не видела. Неужели, кроме Сусаноо и Аматэрасу, есть ещё какие-то возможности, что может даровать Мангекьё Шаринган? Невероятно. Такая сила… Не зря нас посчитали опасными для Конохи. Мой клан невероятен… Стойте-ка, разве у Какаши не пробудится подобная сила? Он смог навредить Дею с её помощью, но не совсем понимал, как это у него получилось. Это так странно...       Как только друг приблизился к ней, Кацуми заключила его в объятия, как будто они были спасательным кругом для утопающего. В глазах у девочки засверкали слёзы. Она проговорила с рыданиями в голосе:       — Я так боялась за тебя. Ты цел. Я рада. Очень рада. Бака, Наруто-кун…       Паренёк обнял подругу за плечи и успокаивающе провёл ладонью по спине.       — Не волнуйся, Кацуми-чан. Всё хорошо. Я же рядом. В следующий раз я защищу тебя, — заботливо проговорил мальчик, полный уверенности, что выполнит данное слово.       Девушка, взглянув на обнимающихся детей и не двигающегося с места Ютакy, явно ещё находившегося под контролем, устремила возмущенно-вопросительный взгляд на напарника, который до сих пор удерживал её руку:       — Рэйден, почему ты…?       Блондин старался отвечать спокойно, но в его голосе проскальзывали нотки напряжения:       — Мы не были готовы к встрече с носителем Шарингана, поэтому я хотел, чтобы мы похитили девочку, когда рядом с ней не было никого из ее клана. Но одна наша оплошность привела к тому, что пробудились её скрытые силы. Думаю, ни один информатор Райкаге не предполагал, что есть такие, как она. Мы бессильны. Нам нужно уйти. Немедля.       Глаза брюнетки округлились, видимо, она не мола поверить в достоверность слов этого шиноби.       — И оставить Ютака? Ни за что! Он член нашей семьи! — проговорила она, борясь с подступающими на глаза слезами.       «Шиноби — это оружие, а оружие не плачут». Наверное, она жила по таким правилам. О Ками-сама, я могу её понять. Мне тоже грустно, ведь мне пришлось оставить всё, что я любила. Как же ужасно оставлять своих родных при таких обстоятельствах, что сложились у них.       — У нас нет выбора! — закричал Рэйден, утратив прошлое самообладание, тем самым заставив куноичи удивиться. Вскоре его голос стал звучать так же спокойно, как и некогда ранее. — Я обещаю тебе, Сакe, мы вернемся за ним. Ты знаешь, я держу своё слово.       Он смотрел в глаза девушки, стараясь найти в них толику понимания. Всё же найдя её, о чём объявил её короткий кивок, он чуть улыбнулся и кивнул в ответ.       Шиноби приготовились исчезнуть. Они действовали против воли, но обстоятельства вынуждали поступать их так, а никак иначе. Оставлять товарища, сбегать с миссии. Они понимали, что так поступают только трусы. Я думаю, они с неохотой решились на такой шаг. Это было бы трудно для любого, кто бы был на их месте.       — Мы вернёмся за тобой, Ютака, — тихо промолвила Сакe, исчезая вслед за Рэйденом.       Я думала, что больше их не увижу, но стоило только сердцу осознать, как их мне жаль, что после их исчезновения не составило и пары секунд, они объявились вновь. Оба держали в руках кунаи. Сакe сжимала его с такой силой, что у неё побелели костяшки пальцев. Они были готовы к защите и нападению, если последнее было необходимым. Я не до конца осознавала, что происходит, пока не увидела пятерых шиноби из Полиции Конохи во главе с отцом. Значит, он узнал о нападении. Но… Откуда? Как он мог узнать?       — Папа… — тихо проронила девочка, отпуская друга с неприкрытым смущением и с застывшими слезами на глазах, в которых всё ещё обозначался тот злосчастный Шаринган.       Мужчина всмотрелся в глаза дочери. Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. Я не знаю, о чём он тогда думал. Жаль, что я не могу прочесть чужие мысли… Может, он сожалел о том, что его дочь стала уникумом для клана, может, он злился на себя, что не предвидел этого? Лицо отца было абсолютно непроницаемо, что позволяло мне лишь предполагать, о чём он думает.       Без лишних слов подойдя к дочке и взяв её на руки, он наказал Наруто держаться рядом с собой и вместе с детьми покинул поляну, напоследок коротко обозначив:       — Вы знаете, что должны сделать.       Одни его подчиненные кивнули, другие решили промолчать, но судя по их серьёзным лицам и вспыхнувшим Шаринганом, они точно знали, что от них зависит.       Я бы хотела узнать, что будет дальше с этой троицей, но единственное, что я смогла увидеть: ошарашенное лицо Ютака, который только-только пришёл в себя, чтобы увидеть себя и своих друзей в окружении недоброжелателей, спокойный взгляд приземлившейся рядом с ним Сакe, в котором читалось облегчение и радость, и Рэйдена, бывшего темнее тучи от предвкушения чего-то опасного.       После этого меня окутывает тьма, не позволяющая узнать, что же дальше с ними случилось. Мне бы хотелось, чтобы они выжили. Эти люди… Они затронули моё сердце. Надеюсь, когда-нибудь я о них услышу. Без разницы, какие будут вести: об их кончине или же об их удачном спасении. Всё в их руках. Надеюсь, им удастся обвести вокруг носа людей из моего клана, надеюсь, у них ещё будет туз в рукаве…       У меня было предчувствие, что совсем скоро всё решится. Та стычка, появление отца… Это явно были фактами, которые предвещали интересную развязку. Я опасалась того, что может произойти. Вернее, во мне боролись два противоречивых чувства: страх перед развязкой и предвкушение от того, что скоро станет всё известно. Чтобы я ни чувствовала, я дойду до конца и узнаю. Я не хочу, чтобы старания старшего брата прошли понапрасну. Я должна оставить страх и сомнения. Они мне ни к чему. Они не приведут меня к правде. Лишь дадут какую-то горстку догадок. Было трудно. Очень трудно бороться с разделенностью чувств, но мне удалось достигнуть душевного равновесия. Хоть и не сразу. Это как будто ты погружаешься в омут с головой. Вынырнешь ли ты или утонешь – зависело лишь от тебя и твоих собственных усилий…       — Я справлюсь, — сказала я себе, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности, чтобы окончательно увериться в своей полной готовности ко всему, что могло ждать меня впереди.       Исчезла тьма, в которую я была погружена в плоть до следующего (как мне казалось, последнего) перемещения, и я возникла дома. Воздух был накален до предела. Было похоже на то, что скоро начнётся гроза. Эта атмосфера напрягала и настораживала, как будто подсказывала, что близится что-то ужасное и неминуемое. Строгий взгляд отца, от которого становилось не по себе, испуганный и обеспокоенный мамы, которая изредка посматривала на мужа, желая прочесть в безэмоциональном лице его хоть намёка причины подобного поведения, непонимание в глазах близнеца, стоявшего рядом с матерью, — они были обращены на меня, неуверенно и взволнованно озирающуюся по сторонами. Шаринган исчез. На мир взирали чёрные, словно угольки в печи, глаза, внутри которых ярким пламенем разгоралось нечто живое, нечто согревающее. Девочка явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она бы хотела, чтобы ей всё объяснили, чтобы помогли разобраться в происходящем. Но никто не говорил ни слова, что оставляло в головке ребёнка множество вопросов. “Мне страшно. Почему отец на меня так смотрит? Мама, почему ты молчишь? Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне не нравится, как ты на меня смотришь. Братик… “ Снова это наваждение. Я слышу саму себя. Я чувствую ее беспокойство, ее желание, скорейшего завершения кошмара, вызывающего у нее страх.       — Отец, мне передали, что ты вызывал меня. Что-то случилось? — спросил Итачи, только что вошедший в комнату. Он старался сдержать на лице маску равнодушия, но не смог до конца скрыть тревогу, поселившуюся в его сердце.       — Да, Итачи. Ты вовремя, — коротко обозначил мужчина. — Я позвал тебя, чтобы ты попрощался со своей сестрой.       Домашние удивленно воззрились на него. Никто не ожидал услышать что-то подобное. Мама удивленно посмотрела на отца. Видимо, она ожидала услышать всё что угодно, но только не ту злосчастную фразу.       — Фугаку, почему?.. — тихо спросила она, неуверенно тронув отца семейства за локоть.       Мужчина не сказал ни слова, лишь закрыл своей ладонью ее руку. Он не посмотрел на нее, заостряя своё внимание лишь только на своём ребёнке. Однако в его жесте чувствовалась так необходимая ей поддержка. Наверное, мама почувствовала себя намного лучше. Она сильная женщина, я знаю, я помню, кем она была раньше, но всё же все мы способны на слабость. Мне тоже было больно и страшно, меня вынуждали попрощаться с теми, кого люблю. Тогда я ещё не знала, что смогу вернуться, тогда я не могла смириться с происходящим.       — Я не хочу прощаться, папа! Что ты такое говоришь нии-сану?! — воскликнула девочка, подбежав к старшему брату и взяв его за руку, в надежде, что он сможет защитить ее, во что бы то ни стало.       Итачи был удивлен словами отца и поведением сестры. Он ожидал услышать всё что угодно, но только не это. Это прекрасно читалось на его лице. Всё, что он мог сделать, это крепче сжать ладошку сестры. Тогда девочке казалось, что только старшие братья способны ее защитить. Ей казалось, что весь мир ополчился на неё. Если бы не Итачи с Саске, она бы точно чувствовала себя одинокой. Я не могу перестать благодарить Ками-сама за то, что подарил мне подарок в виде моих братьев. С ними всегда легче. Когда я верну их домой, я буду счастлива, ведь тогда рядом со мной будет то, что осталось от моей семьи.       Больше всего на свете девочка боялась лишиться Саске. Они были связаны не только кровными узами. С самого детства она не знала никого лучше, чем он. Может, между ними были секреты, может, двойняшка не знал о тренировках Кацуми, но они были дружны, они не могли представить свою жизнь один без одного. Мальчик без промедления, как будто прочитал мысли Фуккацуми, желавшую заручиться и его немаловажной поддержкой, подбежал к сестре, встал перед ней и расставил руки по сторонам, тем самым огораживая Кацуми от опасностей. Однажды он говорил, что будет защищать свою маленькую сестренку и не позволит ей плакать. Теперь он показывал, что она для него была бесценной.       — Нет. Я не хочу, чтобы Кацуми уходила. Я не пущу. Я не позволю уйти своей маленькой сестрёнке! — крикнул Саске, стараясь быть как можно более мужественным.       Отец хмыкнул. Он смотрел на своих сыновей без упрека, а скорее с гордостью, ведь такой поступок был подобен на жест человека, цеплявшегося за всё, что было ему дорого. Он, как никто другой, понимал их боль – я в этом уверена. Всё ещё помню слова отца после моего рождения и никогда не забуду, как он пытался уберечь меня от судьбы шиноби.       — Я понимаю вас, Саске, Итачи, но у нас нет выбора. Нам придётся её отпустить.       — Фугаку, объясни. Я хочу знать, почему я должна попрощаться с нашей дочерью?! — спокойный голос мамы плавно перешел на гневный окрик.       Она не понимала и не могла с этим смириться. Мама редко повышала голос, поэтому это несказанно удивило детей. Было заметно, как сильно её пальцы впились в локоть мужа. Происходящее её пугало. Я уверена: она бы всё отдала, лишь бы это оказалось сном.       — У нашей дочки Вечный Мангекьё. Я видел его. Ты знаешь, что это значит.       Мама выглядела шокированной. Потом когда пришло осознание, выражение ее лица переменилось. Оно стало выражать скорбь, смятение и ужас. Она знала, что это могло знать, но я никак не могла понять, что происходит. Женщина свободной рукой закрыла рот, тем самым стараясь подавить беззвучные рыдания и ненужные слёзы. Тёплая ладонь мужа успокаивала её, но этого явно было недостаточно. Маме хватило несколько минут, чтобы прийти в себя или хотя бы попытаться сделать вид, что всё хорошо. Было видно, что ей тяжело. Женщине не удалось окончательно замаскировать своё состояние. Она благодарно посмотрела на отца, который тут же опустил её руку, позволяя жене отойти от себя. Затем Микото подозвала к себе дочку. Она встала на колени, дабы быть с ней одного роста, и попыталась улыбнуться, но по ней было видно, как тяжело женщине далось это несчастное подобие улыбки. Девочка посмотрела на старшего брата, спрашивая его позволения, и, заручившись его немым согласием, подмигнула Саске, попытавшись ему улыбнуться, и, с опаской глядя на отца, побежала к матери. В глазах девочки сверкали слёзы. Мама обнимала и гладила маленькую меня по голове, прижимая к своему сердцу и что-то тихо шепча на ухо. Она силилась не заплакать. Так больно… Я вижу, как на моих глазах рушится тот мир, что был ей привычен. Я видела то, как я теряла всё. На глазах навернулись слёзы, которые были тут же стёрты тыльной стороной ладони. Ещё не время реветь. Я могу пропустить чт-то важное…       — Отец, что происходит? Я хочу знать, — твердо заявляет Итачи, понимая, что лучшего момента для выяснения правды ему не найти.       Было видно, как он волновался. Он никак не мог этого скрыть. Ненадолго его взгляд задержался на заплаканных лицах сестры и матери. Мне показалось, что я увидела на его лице отпечаток грусти. Однако это прошло так быстро, что я не могу быть в ответе за свои слова. Вернув себе самообладание, он тут же переметнул взор на отца, повествующего о том, что не все отважились бы рассказать.       — Да, вы должны знать, — соглашается Фугаку. — Учиха — клан сильнейших ниндзя. Это известно вам обоим, Саске и Итачи. Но вы не знаете, что в каждое поколение нашего клана рождался ребенок, имевший способности, которые отличали его от других. Эти дети приобретали свою силу так же, как обычные члены клана Учиха открывают свой Шаринган. Многих пугали такие дети. Было очевидно, что может произойти, если кто-то воспользуется их силой. Чтобы ребёнок не смог повредить равновесие в Мире шиноби, был создан отряд специально обученных ниндзя. Никто не знает, кто они и откуда, как узнают о раскрытии сил ребёнка. Как только происходит неминуемое, они забирают его. Были случаи, когда родители пытались защитить своё чадо, но эти люди были сильнее. Намного сильнее шиноби. После того, как они забирают ребенка, его дальнейшая судьба была не известна. Поиски пропавших были бесполезны. Следы похитителей и их жертвы не могли найти. Поэтому только и оставалось: смириться с потерей. Я не думал, что это коснётся моей семьи… — впервые за всё время я услышала в голосе отца отчаяние, но он быстро совладал с собой: — За Кацуми тоже придут, как бы вы того не хотели. Попрощайтесь с ней. Как только они придут, у вас на это не будет времени, — заключает мужчина, бегло глянув на свою дочь, обнимающую мать за шею.       Они обе всё ещё не могли сдержать слез. Обе знали, что пора прощаться. Девочка проклинала свою силу, из-за которой она вынуждена прощаться с теми, кого так сильно любит. Она больше не могла ничего сделать. Я могу понять маленькую себя… Я не хотела такую силу. Сейчас поздно сожалеть о том, что я ей обладаю. Это как будто отрицать частичку самой себя. Я не могу себе это позволить. Я должна принять себя. Так будет лучше. Это мой путь. Никто не обещал, что всё будет легко. Кацуми понимала, что прощания не избежать. Она знала, что ничего не изменить. Ей пришлось смириться, как бы это ни было тяжело. Это было единственное, что ей оставалось.       — Мама, я вернусь. Я обязательно вернусь, только не грусти, пожалуйста, — прошептала Кацуми, целуя мать в щеку, что вызвало у нее тень улыбки.       — Обещаю, моя маленькая. Я буду ждать тебя, — проронила она, щелкнув маленькую меня по носу.       Она хотела казаться смелой, чтобы её дочь не начала снова плакать и чтобы знала, какая сильная её мама. Она до конца была сильной. В голове всплывает сцена смерти родителей от катаны Итачи. Ноги подкашиваются, в горле застрял комок слёз. Нет, нельзя плакать. Не сейчас. Я узнаю всё, и тогда позволю, позволю себе выплакаться на плече у брата. С ним легче, всегда было легче.       — Мама, прости меня. Я опоздала. Я больше тебя не увижу. , — прошептала я, жалея об упущенной возможности вновь увидеть родного человека.       Напоследок улыбнувшись маме, девочка подбежала к Саске и заключила его в объятия.       — Не скучай, Саске. Учись хорошо. Я хочу гордиться тобой. Передай, пожалуйста, Наруто, что мне очень жаль. Я не смогу поддерживать его. Саске, сделай это за меня. Он такой дурачок. Вдруг его снова наругает Ирука-сенсей.       Вспоминалось, как отец и я оставили Наруто у входа в квартал. Он держался рядом, отказывался уходить раньше того, как мы скроемся за поворотом. Возможно, мальчик бы пошёл за нами, но строгий взгляд моего отца и просьба девочки заставила его остановиться. Малышка помахала рукой, чуть улыбнувшись, не зная, что это будет последним, что он увидит. Наверное, она думала, что сможет вернуться к другу и рассказать ему всё, но это было невозможно.       — Хорошо, Кацуми. Я не забуду тебя, сестренка, — с трудом проговаривает Саске, обнимая Кацуми за плечи.       Он не хотел отпускать сестру, зная, что больше ее никогда не увидит. Я уверена, будь на то его воля, сестра всегда находилась рядом с ним, под его защитой. И Итачи. Аккуратно освободившись из объятий двойняшки, Фуккацуми целует его в щеку, силясь улыбнуться, чтобы хоть как-то развеселить понуренного братика. Тот старается ответить на её улыбку своей, но ему не до конца удаётся. После малышка тут же порывисто обнимает старшего брата, который привычным жестом поглаживает ее по голове.       — Нии-сан, будь сильным. Ты станешь самым крутым главой нашего клана за всю историю его существования. Я бы очень хотела увидеть, как ты справляешься со всеми препятствиями и становишься великим шиноби, — в её голосе снова стали слышны слезы, но девочка глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но было видно, что прощание ей тяжело давалось: — Пожалуйста, передай Шисуи-нии, что я буду по нему скучать. Я была рада нашим тренировкам. У меня были самые лучшие сенсеи из всех существующих, — на лице снова показалась натянутая улыбка.       Печаль, замаскированная под радость… Она правда старалась выглядеть беззаботной, чтобы не расстраивать родных. Она не хотела, чтобы они грустили, стремилась своей улыбкой осветить их души, что облегчит грустный момент хоть частичкой чего-нибудь светлого.       Она пыталась…        — Мне жаль, что невозможно все вернуть…       Как же больно… Мои силы лишили меня всего. Может, я могла что-то изменить? Тогда бы я была обычной девочкой из клана Учиха… Я бы могла поверить тому бреду, что наговорил Итачи. Я бы могла его возненавидеть. Я бы не хотела стоять против дорогого человека. Я не должна корить себя за эту силу. Я не должна ненавидеть себя, потому что это не будет выходом. Я буду пользоваться возможностью и изменю историю к лучшему. Спасу столько жизней, сколько смогу. Помирю своих родных. Эта сила поможет мне. Я должна благодарить Ками-сама, а не сквернить его имя. Это шанс. Глупо им не воспользоваться.       Последним, с кем я прощалась, был отец. Кацуми неуверенно приблизилась к нему и оторопела, когда мужчина, сев на корточки, обнял ее. Это было так странно, что девочка не сразу обняла родителя.       — Кацуми, мне жаль. Я не смог уберечь тебя, — тихо проговорил мужчина, с необычной для него мягкостью поглаживая дочь по волосам.       На моих губах затеплилась улыбка. По щекам пробежали слёзы. Так странно… Я могла и улыбаться, и плакать одновременно. Я была счастлива, что отец показал мне свою любовь, но мне было безумно грустно от того, что это был мой последний шанс, позволяющий мне увидеть другую сторону этого сильного человека. Наверное, после моего ухода он ещё больше очерствел, закрылся в себе, не позволяя никому узнать, что твориться в его душе, и погрузился в идею переворота с головой. Может, я могла бы быть причастна к этому событию, может, я была виновата в том ужасном дне… Если бы я была рядом, смогла ли я что-нибудь изменить? Наверное… нет. Я обманываю себя. Отец давно зажегся этой безумной идеей. Я поняла это, как только нечаянно услышала часть разговора отца с его подчиненным. Может, я лишь только ненадолго могла бы отложить тот злосчастный день, но он бы всё равно настал. Когда-нибудь.       — Папа, ты не виноват. Я не хочу уходить. Мне будет вас не хватать. Я постараюсь… Постараюсь вернуться, — со слезами на глазах шептала малышка, уткнувшись в отцовское плечо.       Думаю, она понимала, что больше никогда не будет их прогулок по кварталу, не будет их коротких бесед об устройстве этого жестокого и опасного мира… Больше не будет ничего. Лишь только воспоминания. Как жаль, что нельзя повернуть время вспять. Я бы ценила всё, что имею ещё больше, чем в тот день, когда мне всё удалось потерять.       — Я не уверен, что ты вернешься, — выдавил мужчина, но, столкнувшись взглядом с удивленным взором чёрных заплаканных глаз, опешил и, быстро придя в себя, поспешно прибавил: — Но ты — моя дочь. Ты сможешь найти лазейку, — его губы тронула недолгая улыбка.       — Я люблю тебя, папа, — пролепетала девочка, крепче обняв отца.       Эти слова были так долгожданны, что Кацуми до конца не могла поверить, что она смогла услышать их от отца. Это означало, что мой отец, Фугаку Учиха, верил в меня. Он верил в мои силы, верил, что я смогу вернуться. О Ками-сама, эти слова дорогого стоят.       — Я не подвела тебя, отец. Я смогла вернуться… Я сделаю так, чтобы ты мог мной гордиться, папа, — тихо проговорила я, стирая навернувшиеся слёзы.       Снова они… Я не хочу горевать о прошлом, ведь я не смогу ничего вернуть. Скорей бы… Скорей бы это закончилось. Я не смогу долго терпеть эту боль. Почему я так хотела поскорее узнать правду? Знала бы, как она жестока, не ждала ее с нетерпением… Однако, было в этой боли нечто светлое, как солнце из-за угрюмых туч, устилавший небосвод. Я смогла услышать:       — Я тоже люблю тебя, дочка.       Как же я рада, что эти слова достигли моих ушей. Как же я рада, что мой холодный отец обнимает меня, как же я рада, что он сказал мне именно эти слова. Они согревают… Ради памяти о своем отце и всех, кто был мне дорог, я буду двигаться дальше. Я обещаю.       — Оу, как это мило. Ненавижу сцены прощаний, но эта так напоминает плаксивую мелодраму, в которой мы выступаем в роли негодяев-разлучников. Я прав, Чинэтсу? — раздался мужской голос, в котором так сквозила издёвка.       — Относительно, Тэтсуя, — отозвался холодный женский голос.       Домашние удивленно посмотрели на двух незваных гостей. Мужчина был высок и хорошо сложен. В его красивом лице хорошо угадывалась вечная усмешка, а зеленые глаза светились чуть ли не детским озорством. Привычным жестом он пригладил черные взлохмаченные волосы и посмотрел на свою компаньонку, длинноволосую шатенку, ничем не уступавшей ему в природной красоте и изяществе. Ее голубые глаза, хранившие в себе мудрость веков, смотрели на присутствующих с легким интересом. Задержавшись на лице девочки, она печально улыбнулась и проговорила:        — Ну что, малышка Кацуми, надеюсь, ты уже распрощалась с родными. Пришло время уходить.       Кацуми кивнула и мягко отстранилась от отца. Внешне она была спокойна, но внутри всё ещё пылал маленький огонёк надежды в том, что это злая шутка. Она в это верила до той поры, пока не подошла к незнакомцам из неоткуда, ухватилась за протянутую руку мужчины и в последний раз обернулась, чтобы получше запомнить лица тех, которых ей суждено было забыть. В её глазах блестели слёзы, но она силилась улыбаться, чтобы родным не было больно от прощания. Последнее, что она увидела, был бегущий к ним двойняшка, не желающий так просто отпускать любимую сестричку.       Вместе со своим прошлым исчезла и я настоящая, роняя слёзы, которых так трудно было держать в себе, и устремляясь прочь из своих воспоминаний, обратно в теплые объятья старшего брата, наконец убедившегося, что его младшая сестра больше никогда его не покинет.