***
— Быстрее! Быстрее! Почему стоим? — Светофор. Красный свет. — Быстрее! Чон Хва крепче сжимает пальцами руль и мысленно считает до десяти, чтобы не сорваться. Ли, конечно, лихачка, но не дорожный убийца, вот только беспокойному пассажиру этого почему-то не объяснить. Мужичок, лет сорока, ёрзает на заднем сидении без остановки, в сотый раз напоминая, что он жутко опаздывает, что он с минуты на минуту должен быть на месте, а они ещё и половину пути не проехали. Когда загорается долгожданный зелёный, Чон Хва, подгоняемая суетой мужичка, вжимает педаль газа в пол и на всех парах несётся по улице, но вредный пассажир продолжает повторять, что они едут слишком медленно. — Да какой медленно? Вы хоть на спидометр посмотрите! Медленно! Будете выпендриваться, вообще высажу! — не сдерживается Чон Хва, бросая на мужичка гневный взгляд в зеркало заднего вида. — Вы не имеете права! Вы должны меня доставить на место! Сейчас же! — Я и так превышаю скорость, хотите, чтобы я ещё больше гнала по городу? — Быстрее! Быстрее!!! Чон Хва очень жалеет, что в машине нет катапульты, с помощью которой можно было бы отправлять нерадивых пассажиров восвояси. Ли, конечно, редко, когда соблюдает скоростной режим, но теперь она чувствует, что выходит за все рамки, и в подтверждении своей мысли она слышит вой полицейской сирены. — Зашибись, — выдыхает Чон Хва, сбрасывая скорость и съезжает на обочину, под новую порцию возмущений пассажира, который, как кажется самой девушке, либо просто не дружит с головой, поэтому не способен оценить реальную ситуацию, либо настолько эгоистичен, что даже стражи порядка ему кажутся несправедливыми нахалами, мешающими движению на дороге. Ли останавливается и опускает окно, к которому в следующую минуту подходит полицейский. — Сержант Ю, — представляется молодой человек в форме. — Почему несёмся по городу почти сотню? — Прихоти пассажира исполняю, — не без толики иронии отвечает Чон Хва, смотря в зеркало заднего вида. — Надо исполнять прихоти в рамках закона, не считаете? — Считаю, — отвечает Ли и уже тянется за кошельком, так как более быстрого способа решить проблему не видит, но сержант, догадавшийся о намерении Ли, моментально пресекает это дело. — Если не хотите ещё больше проблем, то советую Вам даже не доставать то, о чём я думаю. — Да ладно Вам, — отмахивается Чон Хва, откровенно не воспринимая всерьёз предупреждение полицейского (сколько раз она уже встречала таких «правильных», вот только все они почему-то в итоге были очень рады «символической» прибавке к зарплате). — Мне надо ехать, иначе пассажира придётся везти в психушку, потому что у него явно наблюдается нервное расстройство. А там, гляди, и самой подлечиться придётся. — Боюсь, что об этом ему придётся позаботиться самому. Выходите из машины, будем составлять протокол. — Эй! Да ладно Вам! Я мастер своего дела! Я и не на таких скоростях справляюсь! — Девушка, не усугубляйте ситуацию, выйдите из машины и пройдите за мной! Но Чон Хва была бы не Чон Хвой, не попытайся она добиться своего. Ли выходит из машины и насильно всучивает сержанту деньги, за что моментально платится наручниками на своих запястьях и туром в полицейский участок. На сей раз попался реальный принципиальный перец.***
Чон Хва даже думать не хочет, что с ней сделает начальство, когда узнает, что водителя увезли в участок и держат в изоляторе временного содержания, машину забрали на штраф-стоянку, а гневный пассажир поклялся написать жалобу и рассказать о «волшебном» сервисе журналистам. Такого провала Ким Минсок точно не спустит Чон Хве с рук, в этом девушка уверена. Поджимая к себе коленки, Ли хмуро наблюдает за своими «сокамерниками». Компания собралась, мягко говоря, так себе: какой-то пьяница, вцепившись в решётку, просит полицейских отпустить его, двое парней (на вид им лет восемнадцать) подозрительно о чём-то переговариваются и бросают гневные взгляды на стражей порядка, проститутка, накручивая локон на палец, с полным пренебрежением надувает шары из жвачки и время от времени поглядывает на часы. Чон Хва, конечно, та ещё оторва, но даже для неё такое общество слишком «хорошо». Размышления об «окружающим мире» прерываются басом одного из полицейских, сообщающего, что гражданка Ли Чон Хва свободна. Девушка даже не сразу верит услышанному, и только когда из-за угла появляется фигура Минсока, она понимает, что за ней действительно пришли. Чон Хва поспешно встаёт со скамейки и покидает изолятор. Директор Ким пожимает руку полицейскому и, сказав негромкое «идём», направляется вместе с Ли к выходу из участка. На улице пасмурно и прохладно, а дневной жары будто и не было. Чон Хве совсем неуютно в тонкой безрукавке, и Минсок, обратив на это внимание, снимает свой пиджак и опускает его на плечи Ли. — Директор Ким, — голос Чон Хвы насквозь пропитан чувством вины, — я уволена? Вы оштрафуете меня? Я буду работать бесплатно несколько месяцев? Вы дадите мне дополнительные смены? — Садитесь, мисс Ли, — говорит Минсок, снимая со своей машины сигнализацию. Чон Хва, поправив спадающий с плеч пиджак, послушно садится на переднее сидение автомобиля, пристёгивается и понимает, что в изоляторе ей было гораздо спокойней, чем сейчас рядом с пугающе невозмутимым директором Кимом. Только сейчас она сполна осознаёт, что натворила, сколько хлопот доставила начальнику и как стыдно ей смотреть ему в лицо. Докаталась, думает про себя Ли. Минсок выезжает со стоянки на главную дорогу, включает радио и, кажется, ничего не собирается говорить Ли. Для девушки дорога становится невыносимой молчаливой пыткой, которую самостоятельно она прервать не в силах. Она пытается уловить настроение Кима, прислушиваясь к его дыханию, обращая внимание на каждый шорох, на то, как он переключает скорость и как держит руль. Нет, ничего особенного. В Минсоке не чувствуется ни злобы, ни напряжения. Машина останавливается около дома Ли, и только тогда Ким поворачивает голову в сторону девушки. Чон Хва поднимает взгляд на директора и окончательно убеждается, что мужчина не собирается ругать Ли: в его глазах нет ни капли осуждения. Или, ей всё-таки просто кажется? — Береги себя, лихачка, — наконец-то говорит Минсок. — Кто ещё будет в срочном такси работать, а? — Директор… — Нам правда надо что-то делать с пассажирами, которым плевать на правила дорожного движения и безопасность. И водителям не стоит поддаваться на провокации таких капризных клиентов. Будь осторожней и не позволяй эмоциям брать верх. А теперь иди отдыхать. Неприятный денёк у тебя сегодня выдался. Чон Хва ушам своим не верит. И это всё? На самом деле? Просто быть осторожней и не поддаваться эмоциям? И всё? У Ли в голове не укладывается убийственное спокойствие Кима. Может ли быть в этом какой-то подвох? Нет, это не в его духе. — Извините, что доставила Вам хлопоты. Мне на самом деле очень жаль. Я буду работать… — Всё, всё, я понял. Идите отдыхать. Чон Хва ещё раз извиняется и благодарит Кима, возвращает ему пиджак и выходит из машины. Ли чувствует себя маленькой девочкой, которая нахулиганила, а взрослый и самостоятельный Ким Минсок решил за неё все проблемы. Чон Хве на самом деле стыдно, и она не знает как выразить свою благодарность. Её ни в чём не упрекнули, её никак не наказали. Ей просто сказали идти отдыхать. Когда машина уезжает, эмоциональное напряжение даёт о себе знать, и Чон Хва уходит домой. Ей действительно нужно хорошенько выспаться. Даже для такой активной девушки подобный денёк не самое простое испытание. И если бы Чанёль, ставшим случайным свидетелем картины возле дома Чон Хвы, только знал, что говорил Минсок Ли в машине, с какими чувствами девушка вышла из автомобиля и с какими мыслями зашла домой, то на его лице никогда бы не появилась ядовитая ухмылка, в которой сейчас растянулись его губы. «Вы только посмотрите, какие страсти у нас тут, — думает Чанёль и качает головой. — Значит, это я ещё был неверной сволочью, да? А сама что творит? Встречается с Кёнсу, катается на тачке с директором, а с третьим трахается где-нибудь в переулке? Замечательно, Ли Чон Хва, ты просто окончательно упала в моих глазах. Может, она и мне изменяла, а я, наивный, был на все двести процентов уверен, что Чон Хва любит только меня? Да уж, неожиданно, неожиданно». Пак теперь более чем уверен, что правильно поступил, порвав с Ли. Они не подходили друг другу, у них не было ничего общего, разве что бесконечные ссоры и взаимный обмен упрёками сближали Пака с Чон Хвой. И как же ему повезло, что он встретил Нару. Милую, сексуальную, красивую, чуткую Квон Нару, с которой они живут душа в душу, которая не давит своей приземлённостью и глупыми требованиями. Нынешние отношения идеальны, и, вдохновлённый столь высокой мыслью, Чанёль пишет Квон смс, сообщая о том, что он скоро придёт домой, что заказчик хорошо заплатил за портрет, что на улице хоть и пасмурно, но всё-таки так прекрасно. И Нара, читая сообщение, ласково улыбается. Ей становится легче на душе от мысли, что Чанёль в хорошем настроении и дела в последнее время стали идти намного лучше. Вот только Квон не удаётся вдоволь порадоваться за Пака, потому что следом на телефон приходит новое сообщение с незнакомого номера: Мой друг очень переживает, если кому-то не нравится его мятный латте. Не успокоите ли его парой добрых слов? Нара прекрасно понимает, что отправителем смс является никто иной как Бён Бэкхён, который теперь (вдобавок ко всему) ещё и знает её номер телефона. — Это уже покушение на личные данные, — бурчит себе под нос Нара и вот-вот собирается написать нечто гневное, но пальцы замирают в миллиметре от клавиатуры. Вчерашний мятный латте был действительно очень вкусный. — Хитрец, — усмехается девушка. Квон Нара: Ваш друг — мастер своего дела. Кофе на вкус просто волшебный. Всё-таки Бён Бэкхён добился услышать от Нары хоть что-то положительное, и даже если не в его адрес, то хотя бы по отношению к напитку. Но на этом её доброта закончится, и если Бэкхён напишет что-нибудь ещё, то Квон ответит в привычной холодно-раздражённой манере. Бён Бэкхён: Считай, что ты снова подарила человеку крылья. Я передал твои слова. — Даже не даёт повода написать ему что-то колкое, — вздыхает Нара, читая полученное сообщение, поэтому решает первой спровоцировать неприятный для Бёна разговор. Квон Нара: Откуда у Вас мой телефон? С каких пор номера узнают против желания его владельца? Бён Бэкхён: Если думаешь, что я нанял тайного агента, который для меня добыл бы твой номер, то ты ошибаешься =) Ещё полтора года назад я спросил его у твоей мамы. Так что, прости, на сей раз всё легально. — И как ему удаётся всегда выходить сухим из воды? — не понимает Нара. — Что ж за человек такой?! Квон раздражённо откидывает в сторону телефон и стойко игнорирует несколько оповещений о присланных сообщениях, пока банальное женское любопытство не берёт верх. Бён Бэкхён: Понимаю, я бы после такого тоже не стал отвечать =D Кого интересуют парни без фантазии? Бён Бэкхён: Что делаешь в такой пасмурный вечер? Сегодня кофе был бы более уместен, не так ли? Бён Бэкхён: Или чай? Бён Бэкхён: Или в такой вечер нужно что-нибудь ещё? Квон Нара: В такой вечер нужно прекратить надоедать своими сообщениями. Бён Бэкхён: Не думаю =) Нара ловит себя на постыдной мысли о том, что если бы Бэкхён не ответил бы на это смс, то её, чёрт побери, это задело. Значит ли это, что она уже начинает воспринимать ухаживания Бёна как должное? Нет, что вы! Не надумайте себе ничего лишнего! Она же верная и порядочная девушка, позволяющая себе быть «плохой» только в постели с Паком. А ещё её абсолютно невозможно подкупить. Нара в этом уверена. Чанёль в этом уверен. И только упрямый владелец сети аптек на своей волне. Бён Бэкхён: К сожалению, дела не ждут, так что мне всё-таки придётся прервать своё «надоедание» на этот вечер. Кстати, совершенно забыл сказать, чтобы ты завтра заглянула в магазинчик на втором этаже COEX-а, в «MAY». Ну так, хотя бы из интереса =) Хорошего вечера! Нара несколько раз перечитывает сообщение, но когда в голове уже вроде созревает подходящий ответ, ключ в замочной скважине поворачивается и вот с порога Квон уже слышит голос Чанёля, оповещающего о своём приходе. Нара торопливо закрывает чат с Бёном и, убрав телефон в карман, бежит встречать Пака, стараясь не думать о Бэкхёне. Она ведь не такая. Правда?