***
Луна медленно плыла по безоблачному чёрному небу, заливая тусклым светом ночную сине-фиолетовую пустыню. Сегодня Нана с командой Асумы направлялась в Суну. Прошедший день не радовал теплом, несколько раз начинал идти мелкий моросящий дождь, переходящий в обжигающую щёки ледяную крупу. Вечер тоже оказался прохладным, более того, пронизывающим до дрожи, когда поднимался северный ветер. Двигались медленно, щурясь от летевшей в глаза мелкой свистящей в полёте пыли, сразу забивавшейся в нос и рот, высушивающей глотку. Шуршание песка придавало сонное состояние всей команде. Шикамару и вовсе спал на ходу, а когда его подгонял командир, что-то ворчал о проблемности бытия. Как проводник, Нана торопила ребят, хотела успеть добраться до восхода солнца до дальнего гарнизона, где ждала срочная работа. Просьба пришла от самого молодого Кадзекаге — Гаары-сама. И прямое обращение к шиноби Конохи, говорило о сложности задания, так как Песок обычно свои проблемы решал самостоятельно. В гарнизоне в течение недели пропало три не самых слабых в Суне команды. Бежали полтора часа молча, потом Нана показала на неизвестно откуда взявшиеся здесь в бесконечных песках трехзубые скалы-пики. Почти у самого основания горы, в выгрызенных ветрами расщелинах и эрозиях только знающий, опытный глаз мог обнаружить небольшую скрытую за валунами пещеру, где они и нашли одну из пропавших команд. Знакомые Нане шиноби были живы. Но ни говорить, ни двигаться они не могли, явно страдая от обезвоживания и расстройства рассудка. Вернее, говорить мог только её бывший напарник Казуя, Рока же, метаясь в бреду, шептал всего одно имя - Итачи. – Ино, работай! Нана тебе поможет, — подал голос Асума, рассматривая возле входа полузанесённые ветром следы чьих-то сандалий. Голос его звучал тихо, но с интонацией приказа, как предпочитали джонины Конохи. Асума часто появлялся в компании Хатаке, и Нана понимала его почти также, как и своего мужчину. Командир тихо переговорил с Казуей, отошел к входу пещеры и закурил, обдумывая полученную информацию. Судя по его нахмурившимся бровям, ситуация была серьёзная. Нана попросила у Асумы разрешение переговорить с напарником своей первой команды, и джонин кивнул, словно не слышал о чём его спросили. Слишком отрешённым выглядел его взгляд. – Казуя, что случилось? - Ямада внимательно осмотрела суновца, но тот отводил в сторону огорченный взор. – Акацуки пытались отбить крепость, но ее удалось удержать. И только защитники гарнизона немного расслабились, как один из врагов - нукенин Учиха погрузил всех бойцов в общее гендзютцу, - потирая щёку, Казуя пытался справиться с волнением. Спаслась только их команда, выдвинутая начальником гарнизона для передачи информации Казекаге, но далеко уйти им не удалось. Про остальных защитников крепости Казуя не знал. Подошедший Чоджи сообщил, что Ино все же смогла пробить дзюцу поставленное на Роке. Пришедший в себя второй напарник добавил к рассказу Казуи таких подробностей, что волосы встали дыбом у всех, даже у Асумы, повидавшим многое в своей жизни. Дождавшись прихода команды ирьенинов, и сдав на них контуженных, команда двинулась дальше. Группа Асумы спешно спустилась с вершины бархана в сторону гарнизонной крепости. Бежали пару часов, не сбавляя темпа, пока на горизонте не заметили руины небольшого замка. Крепость из темно-коричневого кирпича с добавлением разноцветных вставок старинных мозаик внушала какой-то трепет и почти благоговейное уважение. Выложенные плиточками сцены сражений древних с громадными животными восхищали и ум и глаз невероятным мастерством исполнения. Нана подумала о призывных нинкенах и их размерах. Крепость встретила звенящей тишиной и глубокой непроглядной темнотой. Нана точно знала, куда следует двигаться, и, посветив фонариком, зашагала по правому коридору к центру крепости, свернула в первую же дверь, зашла в караульное помещение. То, что она увидела там - было ужасно. Мрачный темный коридор, подсвечиваемый лишь тусклыми редко расположенными светильниками, казался порождением чьей-то больной фантазии. Стены из красного кирпича, жили сами по себе, вздувались кровавыми пузырями, влажно блестели от падающего на них света, сочились неестественно алой жидкостью, хлюпали, чмокали, булькали, вскрывались мерзкими наростами, переходящими в кратеры нор толстых опарышевидных белых червей. Эти твари, извиваясь всем отвратительно слизким на вид телом, выползали наружу, щёлкали и хрустели хитиновыми кольцами, смачно плюхались на мягкую податливую поверхность, подрагивающую под ногами живыми волнами. Зрелище оказалось не из приятных, и сразу заставило задуматься. Нана остановила ток чакры и запустила вновь. Все повторили за ней, и только Акимичи завис, задумчиво шевеля губами, как будто продолжал жевать свои любимые чипсы. Асума заметил, что его подопечный не может снять гендзютцу, подошел к Чоджи и влил свою чакру. Толстяк замер, проморгался, напрягся, приготовился к атаке врага, но здесь никого не было. Команда прошла дальше, ожидая чего угодно, старательно прислушиваясь к каждому шороху. Шикамару махнул рукой на левый поворот. Асума кивнул, отстранил ученика, останавливая остальных условным знаком, и первым прошел в большой зал с высокими округлыми сводами. Наверное, в другом мире здесь мог располагаться целый органный зал. Акустика не подвела, усиливая звуки дыхания и шаги, и кто-то угрожающе засмеялся. – А вот и Коноха пожаловала! Что, пришли посмотреть на потомка великих Учиха? От безумного смеха неизвестного противника кожа покрылась мурашками, и расхотелось идти дальше. Переглянувшись, шиноби медленно двинули вперед. Ино дрожала всем телом, фонила не просто страхом, а каким-то первобытным ужасом. Ребята только слегка побледнели, сжимая во вспотевших ладонях кунаи. Группа рассредоточилась, внимательно просматривая пустое помещение. Шикамару заметил небольшую дверцу слева от последней арки и показал учителю. Асума дал знак подопечным не двигаться, приказал Нане прикрывать его и вошёл в дверной проём первым. Медленно двигаясь по узкому коридору, группа проверила три двери, и за каждой располагалась небольшая лаборатория со стоящими на стеллажах ёмкостями с препарированными органами, недоразвитыми человеческими эмбрионами и ещё какими-то уродцами. Нана отвела взгляд, чувствуя нарастающее внутри омерзение. Асума показал на последнюю дверь и сообщил, что он пойдет один. И прежде чем Ямада перебежала к закрытому проёму, джонин ногой выбил дверь и вошел. Эта комната, скорее напоминавшая какой-то склад, была темной, освещаемой только тремя тусклыми круглыми светильниками. Везде стояли огромные ящики, отбрасывающие неверные сине-фиолетовые тени. Прямо напротив двери обнаружился висящий на цепях, крюками прикреплённых к потолочным кольцам, прикованный за запястья и щиколотки человек. Он плохо выглядел: разодранная одежда, пропитанная кровью и потом, свежие раны и кровоподтеки везде, где ткань не скрывала мертвенно-бледную кожу. Голова пленника с распущенными сальными тёмными волосами почти касалась груди, и лицо рассмотреть не представлялось возможным. К шее и запястьям крепилась тонкая леска, уходящая куда-то в сторону ящиков. В комнате снова раздался смех и некто произнес: - Забирайте главу некогда великого клана, мне он больше не нужен! Только будьте осторожны, а то сами взорветесь. Асума внимательно осмотрел пленника, потом пошел посмотреть куда уходит леска. Минут пять от него не было вестей. Человек пришел в себя, поднял голову и, простонав, открыл левый глаз. Это был Учиха Итачи. Вторая глазница нукенина оказалась пуста, и кровь из неё стекала по щеке, словно чёрные слезы. Ямада осмотрела пленника и заметила под разорванной рубахой взрывную фуин. Вернулся Асума, и девушка показала на печать и тянущиеся от неё растяжки-нити. Джонин стал распутывать леску и неожиданно дотронулся до руки пленника рядом с одним из крюков. Кожа Итачи лопнула и стала спадать кусками, словно распускаемый на нити свитер. Нана, закрываясь руками, отпрыгнула назад, отшатнулась от ещё живого человека. – Уходите, здесь сейчас все рухнет, - прохрипел Учиха, и из уголков его губ потекли струйки крови. Асума вытолкал группу за дверь. Взрыв оглушающе бухнул, срывая входную дверь с петель и осыпая людей в коридоре пылью, щепой, забрызгивая каплями тёмно-бурой крови. Тело только что живого человека разорвало на куски.***
Отчаянный крик огласил коридор госпиталя. Дремавшие на постах медсестры подскочили, бросились по палатам успокаивать испугавшихся женщин. Пациентки задавали вопросы, рвались сами найти ту, что подняла всё отделение. Крик продолжился и перешел в визг. Медсестра Анна побежала в палату к Ямаде, попутно крича на другой пост, чтобы напарница позвала Ширануи. Но звать было некому. Генма проснулся от безумного вопля, узнал голос,и быстро надевая на ходу халат, побежал по коридору. Навстречу попалась медсестра с второго поста, нервная, с вытаращенными в беспомощности глазами, которой он дал распоряжение: - Успокойте пациентов! Девушка кивнула, взяла себя в руки и почти спокойно вошла в одну из комнат. Войдя в палату к капралу, Ширануи увидел трясущуюся от страха, прижимающуюся к Анне заплаканную Нану. Она прятала лицо в ладонях, а медсестра что-то тихо говорила ей на ухо и поглаживала по голове. Увидев вошедшего врача, Анна мягко освободилась, встала, поклонилась и вышла из комнаты. Проводив женщину взглядом, Ямада легла на бок и снова заплакала. Тоненько, как перепуганные детишки, оставшись тёмной ночью без родителей. Ширануи подошел к кровати, сел на стул, спокойно и добродушно произнес: - Ну-ну, дорогуша! Что же так нас напугало? Нана долго молчала, стискивая до белизны пальцев край одеяла, неровно дышала, словно приходя в себя, потом нервно зашептала: - Я не знаю, сон приснился очень страшный. Ширануи погладил Нану по руке и тихо, и доверительно сказал: - Я Вас прекрасно понимаю. Мне тоже последнее время снятся кошмары. Но это всего лишь сны и не надо воспринимать их всерьез. Я тут, рядом с Вами. Всё хорошо и нечего бояться! Давайте, выбрасываем всё из головы, успокаиваемся и улыбаемся. Угу? Нана кивнула и натянуто улыбнулась. – Живот болит? - поинтересовался Генма, кивая в ответ. – Не знаю, поясницу тянет немного, - она сунула руку под одеяло и поводила по спине. – Ложитесь на спину. Нана повернулась, откинула одеяло, подняла край ночнушки. Врач аккуратно прощупал низ живота. Вздохнул, достал деревянный стетоскоп и стал слушать сердцебиение плода. Потом улыбнулся и уже более спокойно произнес: - Малыша уложим спать. Сейчас придёт Анна и сделает Вам пару уколов. – Хорошо, спасибо! Ширануи поднялся, прошёл к двери, повернулся и добродушно сказал: - Завтра на УЗИ мы с Вами посмотрим на Вашего малыша. Нана накрылась одеялом, благодарно кивнула и закрыла глаза.***
Спустя неделю Ширануи снова вызвали в кабинет к Цунаде Сенджу. Все сестрички настороженно провожали его. Слух о ЧП на базе, а также о состоянии капрала Ямады распространился по госпиталю быстрее, чем эпидемия гриппа весной. Генма собирался же к начальнице с мыслью, что появились какие-то новости. И сейчас терзался, всем сердцем надеясь на хорошие, все-таки состояние его подопечной напрямую зависело от этих известий с базы. Каждое утро начиналось с вопросительного взгляда. Нет, вслух Нана ничего не произносила, только смотрела на него так умоляюще, будто сейчас Генма, как фокусник, откроет дверь и на пороге появится тот самый ожидаемый человек. Ширануи мотал головой, садился на стул рядом с её кроватью, рассказывал всякие байки, анекдоты и просто истории из их совместной с Хатаке студенческой жизни. Иногда Нана даже улыбалась, грустно кивала и сразу отворачивалась, но эта болтовня помогала, отвлекала, и девушка стала спокойнее спать, хотя до полного восстановления ещё было далеко. Такие мысли были в голове Ширануи, пока он шёл до административного корпуса и поднимался на третий этаж к главврачу. Шизуне на месте не оказалось и Генма сразу прошел в кабинет. В комнате было четверо: заведующий хирургического отделения - Минато Намикадзе, однокурсник Ширануи - Намиаши Райдо и два, похоже недавно закончивших средние медицинские курсы, юных капрала, одетых в песочного цвета униформу. Девушка выделялась ярко выкрашенной розовой чёлкой, а парнишка смотрелся почти полной копией Минато. – Капитан Ширануи по вашему приказанию прибыл, - Генма вытянулся по струнке и посмотрел на Цунаду Сенджу. Блондинка кивнула, сказала: - Вольно, - и махнула рукой на свободный стул, куда он и приземлился. – Я вызвала с базы учеников Хатаке, - оповестила Сенджу, раскрывая одну из лежащих перед ней на столе папок. - Вы, ребятки, поступаете мое подчинение. Будете работать в реанимационном отделении под руководством капитана Райдо. А физподготовку поручим Ширануи и Райдо. Ясно? – Так точно, - дружно произнесли капралы, синхронно кивнув головами. – А теперь садитесь и послушайте. Думаю, вам это полезно будет узнать, - Главврач перевела взгляд на заведующего хирургическим отделением. - Минато, расскажите, что Вы узнали. Мужчина посмотрел на ребят: - Вчера я связался с отцом Саске. Фугаку подтвердил, что тот вернулся домой. У него сильно заболела мать - сердечный приступ из-за сильного стресса. Итачи, его старший брат, пропал три месяца назад. Он поехал заключать договора по поставкам медтехники в Эмираты. Его украли прямо из отеля. Следов никаких не нашли. Саске работает сейчас в местной больнице и ухаживает за матерью. Ребята медленно посмотрели друг на друга и кивнули.***
Хатаке повалялся пару часов на кровати. Сон не приходил, да и сколько можно спать. Встал, полазил по столу, нашёл в тумбочке несколько книг по кардиологии, явно заказанных себе Умино. Одну даже просмотрел, и кое-что в диагностике инфарктов заинтересовало. Прочитав страниц двадцать и сделав карандашом заметки на полях, капитан понял, что затёкшее тело требует движений. Такое у него иногда бывало, особенно, в отпуске, когда запирался в пустом доме с кучей книг. Дома в такие часы он отправлялся на пробежку или на крайней случай на долгую прогулку. В последний отпуск на Рождество Какаши и Нана много находились на улице. А сейчас идти было некуда и не хотелось попадать в ситуацию мальчика для битья. Нет, он не боялся, просто привитая в Академии привычка без причины не лезть на рожон подсказывала, что это пока не нужно. За жизнь и здоровье близких, пациентов он мог свернуть шею любому, но в данном случае пока было не за что. Размышляя об этом, Какаши нашел простой выход из сложившейся ситуации. Он снял свою футболку, решил размяться. Несколько упражнений одно за другим должны были поднять тонус в мышцах и помочь придти в нормальное рабочее состояние. В Академии Какаши часто начинал утро с ката, заставляя Ширануи подниматься и повторять упражнения за ним. Воспоминания о гинекологе вернули капитана к вопросу о самочувствии Наны. Ширануи был спецом. Он всеми силами стремился бы выполнить обещание сохранить ребенка, наверное, сейчас еще более старательно. Мысли мешали сосредоточиться, и Какаши выкинул из головы их все. Эти движениа успокаивали, приводили его душу в порядок. К занятиям его приучил отец, чуть ли не с пеленок, ставя рядом и тщательно повторяя упражнения изо дня в день. Шлифовка ката была для отца и Какаши чем-то, что связывало их, давало радость. Сакумо не часто разговаривал с сыном, но их общие занятия сближали. На третьем круге каты наконец его успокоили. Тело стало влажным, мозг чистым и готовым работать. Какаши только собрался отправится в душ, как в комнату вернулся Умино. Только посмотрев на лицо Игоря, капитан сразу усадил парня на кровать и полез в карман его халата за фонариком. Левый глаз кардиолога уже начал заплывать фиолетовым. Ничего не спрашивая, Какаши проверил состояние глаза. Заставил Игоря встать, проверил рефлексы и только потом прорычал: - Что опять? Ирука, так не пойдет! Давай договоримся, что мы терпим и просто так не злим наших "работодателей". Игорь кивнул: - Они били моего пациента. Не знаю, что от него хотят, но он молчит. Если продолжится так и дальше, то протянет три недели максимум, но если я отвлеку на себя внимание, то смогу продлить ему жизнь! Какаши кивнул, молча подошел к раковине, намочил полотенце холодной водой, потом приложил его к левому глазу Умино и тихо сказал: - Пойми, если они тебя убьют, то ему никто не сможет даже на столько продлить жизнь. Игорь вздохнул, но сильнее прижал холод к щеке. – Я все понимаю, но... - Умино злился и раздражался от простого взгляда. Какаши взял свое полотенце и, выходя из комнаты, произнес: - Я в душ, а ты пока приляг. Скоро обед. После душа Хатаке вернулся и сразу обратил внимание на соседа. Тот стоял около раковины и смачивал вафельнуюткань холодной водой. – Да... Красавец! Кроме глаза окрасилась и левая часть шрама, и рассматривая себя в зеркало, Игорь хмыкнул: - Ну, и рожа у тебя, Шарапов! Увидя в отражении недоумение соседа по комнате, пояснил: - Фраза из моего любимого фильма. Хатаке хмыкнул, завалился на свою кровать и задал вопрос, который интересовал его уже с первого дня знакомства с этим добрым и честным парнем: - Игорь, расскажи откуда у тебя шрам? Я, как хирург, сразу заявляю тебе, что ответ - просто ударился, не прокатит. Умино улыбнулся, перевернул холодной стороной полотенце, прижал к глазу и сказал: - Я спортом раньше занимался - плаваньем. Угадаешь коронный стиль? Хатаке задумался и усмехнулся: - Баттерфляй! – Угадал, поэтому дед меня и прозвал Ирукой, - Игорь продолжил рассказ. - Баловались мы как-то после тренировки, в догонялки играли в воде. Тут неожиданно вырубили электричество, а я под водой был, всплыл и врубился в бортик. Очки сломались. Кровища хлестала, а меня сразу со скорой в операционную. Зашили. Три месяца до бассейна не допускали. Хатаке представил картину и сделал вывод, что хирурги были, действительно, "хороши".***
В небольшом помещении находилось два человека. – Я же говорил, что общий язык найдут, - Обладатель длинных черных волос немного пришёптывал при произнесении шипящих. - Мне как раз не хватает еще одной операционной бригады. Второй в очках и спросил: – Вы думаете, что у нас двоих не хватает. А как же мы? – Нет. Мне нужен именно такой состав. – Я верю вам, Хозяин.