Брюнет с кошачьими глазами 2

POV Иккинг       Проснувшись ближе к полудню, я медленно осмотрел стены укрытия, словно заново знакомясь с ним. Астрид рядом не было, скорее всего, она снаружи. Я уже сбился со счета, сколько дней находился в этой пещере. Бывало, что засыпал ночью и просыпался на следующую ночь, а после снова засыпал. Зрение расплывалось, а на голове словно был надет металлический шлем, который тянул ее вниз. Лежа на уже отдавленном боку, я, упершись ладонью, чуть приподнялся, и в ребрах заныла тянущая боль. Подставив локоть, перевернувшись на живот, чувствовал буквально каждый суставчик в спине, который перемещается под кожей и болит. Осторожно, не делая резких движений, встав на четвереньки, я потянулся и прогнулся словно кот, разминаясь и сбрасывая с себя теплую мохнатую накидку Астрид. Спина онемела, а бок, на котором я лежал, чесался. На коже отпечатались красноватые следы от песчинок и мелких камешков. Потирая ребра, стряхивая прилипшую сухую землю с кожи и чешуи на плечах и боках, я отряхнулся, приводя деревянные мышцы в движение и дополнительно растягивая их, а после, направился к выходу. То ли после обморожения, то ли после долгого нахождения в одной позе все побаливало и немело, а тело бросало то в жар, то в холод. Мелкие ранки после целебных трав почти зажили, а большие и глубокие все еще виднелись на коже красноватыми шрамами. Потянутая мышца в основании крыла была напряжена, ее словно защемило каким-то суставом и крыло не получалось повернуть или раскрыть. Оно задеревенело и неприятно кололо, словно человек отсидел ногу. Перепонки на нем тоже не чувствовались, будто мне сделали анестезию. Хотелось его вывернуть, выкрутить, прохрустеть. Попытки вправить его самостоятельно ни к чему не привели.       Сухой жилет с кофтой и обувью лежали около сумки-мешка, что принесла Астрид. Одежда давно высохла, но была помятой. Я не стал ее надевать, так как она будет тереться о раны. На мне были лишь штаны, в них-то я и решил пойти. Обувь так же осталась лежать нетронутой. Я выглянул из укрытия, разведывая обстановку. Астрид снаружи не оказалось. Оставалось только догадываться, куда она ушла. А пока у меня было занятие поинтересней. Пройдя чуть вперед, я рассматривал скалистые обрывы и песчаные берега, которые, казалось, занимали весь периметр острова. Растительность незначительно отличалась от нашей, разве что сосны здесь были выше. Скалы у побережья располагались подобием ступенек: одни возвышались вверх, а слитно с ними, словно врастая в своих сестер, красовались маленькие. Так продолжалось до самого края побережья, а далее, открывался вид на море.       Я решил чуть пройтись, но с тем учетом, чтобы видеть наше укрытие и в любой момент вернуться, если самочувствие ухудшится. Передвигался я в таких ситуациях исключительно на корточках, опираясь когтистыми пальцами рук о землю. Хвост же отлично служил для удержания равновесия и сейчас змеей извивался позади. Меж деревьями в глубине леса просматривалась поблескивающая мелкая рябь на воде. «Может быть Астрид пошла туда? Ну конечно! Откуда она еще могла взять чистую воду для отвара?»       Я не знал, есть ли тут местные жители, а если и есть — как они относятся к драконам? Так как с ними я пока незнаком — значит нужно быть внимательным при каждом шаге. Осторожно ступая по камням: обходил подозрительные бугорки на земле, опасаясь попасть в людскую ловушку или капкан. Стоя на границе пляжа и леса, я просмотрел еле видимую тропинку меж сосновой шелухи, коры и кое-где прорастающей травы. Так же осторожно ступая по земле, я порой поднимал голову к небу или оборачивался, контролируя тылы. Чем ближе я подходил к озеру, тем толще были стволы деревьев. Их могучие ветви величественно развивались в стороны, порой переплетаясь меж собой, создавая еще большую в толщине ветку, они напоминали веревочные канаты. Ветви нереально огромных елей и сосен широко раскинулись над озером, а густая хвоя почти не пропускала солнечный свет, отдаваясь зеленовато-синеватыми оттенками, играя светом на поверхности озера. Зеленый мягкий мох, начинаясь от корней, поднимался почти до середины стволов. Его было столько, что он добирался до поваленных в озеро сосен и коряг, окутывая их, свисая зелеными бархатными сосульками. Он мягким ковром стелился по тропам, обволакивая камни и булыжники, подходил почти к самой воде и в ней уже продолжался ряской, которой, к слову, было совсем чуть-чуть. Она местами создавала собой «островки», на которых стайками оседали стрекозы, привыкшие к холодному климату. Хотя, лес был густой и сюда вряд ли хоть когда-то заходил снежный ураган, скорее всего здесь просто понижалась температура. С берегов тянуло сыростью, но сама вода была прозрачной. Не удивительно, что здесь так много мха — он любит тень. Местами небесному светилу все же удавалось пробиться лучиками-нитями сквозь густую хвою, играя бликами на воде и освещая зависшие в воздухе стайки мошек.       Медленно подойдя к озеру, все еще стоя на четвереньках, я заглянул в кристальную воду. Берега были неровные, его, словно полотно, растягивали с разных сторон множество людей. Скорее всего, оно со временем разлилось, так как более старые деревья росли даже из середины озера, уходя корнями под воду. Глубина у самого берега была около полуметра. Песочное дно таило в себе водоросли, коряги и небольшие стайки мальков, что ритмично перемещались от укрытия к укрытию. Я не сразу разглядел пятившегося в нору рака: серовато-зеленоватый панцирь сливался с песком и корягами, защищая своего носителя от голодных хищников, но стоило двинуться, как он юркнул под камень, закрыв себя клешнями.       Наклонив голову к воде, я принялся лакать, не сразу заметив, что за мной внимательно наблюдают. Вода была очень холодная, о чем я сильно пожалел: горло сразу же дало о себе знать болью и хрипом. Я зачерпнул немного воды в ладонь, принявшись промывать раны на руках и умывать лицо. От холода тело задрожало и покрылось мурашками.       Почувствовав пристальный взгляд, я тут же оторвался от своего занятия и медленно поднял голову, пытаясь сквозь заросли найти его источник. В десятке метров от меня, около кустарников папоротника сидел ребенок. Маленькой девочке от силы можно было дать лет шесть-восемь. Ее средней длинны рыжие, завязанные в высокий хвост волосы красиво вились кудрями. На ней было коротенькое зеленовато-синее теплое платье из драпа и темные ботинки. Она сидела на одеяле, расстеленном на мхе и, судя по всему, до моего прихода играла плюшевыми драконами и куклой. Не удивительно, что я ее не сразу заметил.       Чуть склонив голову на бок, навострив уши, я проявил некоторое любопытство к ребенку. Подавшись вперед, наблюдал за ее действиями. Она молча сидела, открыв рот от восторга. Девочка резко встала и, позабыв об игрушках, скрылась за зарослями высокого густого папоротника. — Дедушка! Деда! — позвала она слегка шепелявым голосом.       Она вновь вернулась через кустарники, таща за руку пожилого мужчину. Сам же дедушка был в возрасте и уже давно не молод. На голове коротко стриженые белесые волосы, а лицо и руки были в морщинках и царапинках. На лице виднелась усталость, а потяжелевшие веки чуть прикрывали сонные глаза. Скорее всего, он много работал и почти не видел отдыха. Его одежда не выделялась особым шиком. С первого взгляда можно было понять, что он обычный рыбак, всю жизнь продержавший в руках тугие веревочные сети, намозолившие ему руки. — Амина, солнышко мое, я же занят. Я же просил, не отвлекать меня от рыбалки, у меня там сейчас все раки разбегутся. Ну что там такого важного, что не может подождать? — он оглянулся назад, крикнув кому-то. — Дар, вытащи их, да смотри, чтоб не сбежали! Девочка вытянула его за руку на поляну, не отрывая счастливого взгляда от дедушки. — Деда, кто это? — она указала пальцем в мою сторону. Мужчина издалека присматривался ко мне несколько секунд, а после у него словно в горле пересохло. Его взгляд сменился радостью, затем любопытством и интересом. — Не может быть, — еле шевелил он губами, а после едва не прокричал. — Глазам не верю — Тень пантеры! «Тень пантеры? Где? Где пантера?» — принялся я оглядываться по сторонам, пытаясь найти меж зарослями ту самую большую черную кошку, но здесь был только я. Тем временем, мужчина, чтобы убедиться, что это не сон, даже ущипнул себя за руку. Почувствовав боль, понял, что это реальность. — Откуда он здесь? У нас так давно не было драконов, — тихо говорил он сам с собой, но до моих ушей донеслись его слова. — Я играла, когда он вышел из тех зарослей к озеру и начал пить водичку, — ответил ребенок, гордясь собой, что ему выпал шанс поучаствовать. Мужчина сделал шаг ко мне на встречу, но я, наоборот, отстранился, прижав уши и выгнув спину. Поняв, что так он меня только пугает — остался на месте. Ребенок был поражен не меньше и не отводил от меня полный восторга взгляд. — Что с ним? Почему он убегает? — Он просто боится. — А с ним можно поговорить? — Не знаю, я не понимаю их язык. — Но он же человек, да? — Эм, — он замялся. — Не совсем так. Он дракон, и он может перевоплощаться. Постой… Может перевоплощаться. Значит он не один. — Не один? Я удивился, насколько ласково он относился к девочке. Его голос не то чтобы ребенка, он меня успокоил. — Похоже — он ранен, — прошелся он взглядом по моим ссадинам и остановился на чуть неестественно вывихнутом крыле. — Подожди тут, — обратился он к ребенку, а сам ушел обратно в заросли папоротника.       Девочка тем временем неотрывно смотрела на меня. Она, вытянув руку и сделав «щепотку», потерла пальцами, подманивая, а после попробовала подойти, но я вновь отстранился назад, прижав уши, и ребенок оставил попытки сблизиться. Вышедший из зарослей мужчина, держал в руке маленькую авоську, которую оттягивал вниз небольшой груз. Он покопался в ней, что-то оттуда достав. Вытянув руку вперед, продемонстрировал на ладони то, что достал из мешочка, и это что-то имело тонкий сладкий аромат. Невольно облизнувшись, чуть вытянувшись вперед, я старался рассмотреть, что же он держит. Это была долька какого-то фрукта желто-красного цвета, по форме напоминающая четвертинку груши. Никогда таких не ел. — И голоден, — добавил мужчина к ране сказанным словам. Он сделал ко мне шаг, но я дернулся назад. — Деда, а можно я? Хоть с недоверием и волнением, он повернулся к девочке, передав ей то, что держал в руке. — Хорошо. Вот, иди, отдай дракончику, только тихо и аккуратно, он еще боится. Давай, как я тебя учил? Девочка кивнула и, повернувшись ко мне — начала медленно подходить. Но меня волновал вопрос, что значит: «Как он ее учил?» Может быть они не охотятся на нас, а совсем наоборот. Ну, как на Олухе? Вытянув руку, девочка пыталась обратить мое внимание на фрукт. Она всхлипнула, когда я резко навострил уши, и обернулась на мужчину. Тот что-то показал ей жестами, чуть слышно прошептав: — Все хорошо, стой на месте, он не должен почувствовать в тебе угрозу. Ребенок улыбнулся ему и вновь повернулся ко мне. Я и не чувствовал в ней угрозы. Она была безобидной на вид, хотя я пытался высмотреть у нее нож или шило. Не обнаружив не того ни другого, я чуть подался вперед. — Хороший дракон, не бойся, смотри какой вкусный фрук… «Смотри какая вкусная рыба», — замерев, я прищурился, а после замотал головой. Эта ситуация очень напоминала мне прошлое. Я вспомнил «кормильца». Люди были другие, но обстановка: тот, кто хочет накормить и тот, кто хочет накинуть сеть, как стражники. В груди защемило, а по телу прошла дрожь. Я со страхом взглянул сперва на ребенка, затем на мужчину, чей взгляд сменился непониманием. В глазах поплыло, а от миловидного ребенка не осталось и следа, теперь же передо мной стояла девочка с ехидной ухмылкой. Внезапно она начала увеличиваться в размере и по ходу роста превращалась в того высокого рыжеволосого парня. Он выглядел так, как тогда на корабле, только был выше, гораздо выше. Словно я с пола смотрел на него, а он стоял прямо у изголовья.  — Вот молодец, иди, возьми, — ласково подманивал он. — Вот так, тихо, не бойся. Молодец, Иккинг. Иккинг, — он несколько раз повторил мое имя, но оно звучало словно из далека, отдавалось эхом. Я вспомнил те голоса в голове, вспомнил, как Астрид пыталась до меня докричатся, голоса звучали так же отдаленно. И сейчас этот голос, это был ее голос. Она испугано звала меня. Неужели они схватили ее? Кормилец подходил ближе, а я понял, что если что-то не предпринять, то он поймает и меня. Подчинит себе и я больше никогда не увижу ее. Я больше никогда не увижу Астрид. Конечности приросли к земле, холодный пот выступил на дрожащем теле. Рык сам вырвался из гортани, а в жерле с возрастающим свистом набирался фиолетовый огонь. Стражник, что стоял позади, подхватив с земли сеть, метнул ее в меня. Я уже собирался выстрелить, когда в плечо, задев шею, прилетел большой камень, заставивший отдернуть назад руку, опомниться и замотать головой. Где-то в стороне залп ударил в траву, вызвав громкий треск и шелест. Чуть пошатнувшись, быстро заморгав, развеивая остатки миража, я увидел перед собой сидящего, зажавшегося, заплаканного ребенка. Сжимаясь в комочек, девочка прижимала к груди ту самую дольку фрукта, словно найдя в нем защиту, надеясь, что съедят фрукт, а не ее. — Иккинг, стой! — метнулся передо мной силуэт. Это была Астрид. Это она повторяла мое имя. Бежала и старалась докричатся. Раскинув руки, она загородила собой ребенка, а после медленно опустилась передо мной на одно колено, взяв ладонями под подбородок, поглаживая большими пальцами щеки. Стоявший позади мужчина прижимал ребенка к себе, так и не отпустив второго камня. Я чуть подался вперед, не зная, что делать. Хотелось извиниться и одновременно убежать. Плечи задрожали, а глаза не знали на чем остановиться. — Успокойся. Эй-эй. Ты напуган? Что случилось? — Я… я… — не зная, что ответить, я отдернулся назад, опустив голову. — Передо мной стоял тот… с посохом, — дал я описание, кого имел в виду. Девушка приложила руку ко лбу, диагностируя сильный жар, а после, поднявшись, чуть дернула за плечо, призывая идти следом. Еще раз взглянув на ребенка, пошел за ней, когда мужчина окликнул нас.