Хоть с высоты девушка и не видела остров, она почему-то убеждала себя, что это материк. Ведь по своему строению острова обычно имели скалистое строение, а тут, за исключением берегов — сплошные равнины до самого горизонта. Так как Иккинг был слаб и ранен, то добыть еды не мог, а значит девушке нужно самой обойти остров в поисках провианта. Проснувшись еще почти с рассветом, она расчистила вход в убежище от снега и убрала в сторону поваленную ветром молодую сосну. С лучами солнца снег постепенно таял, смешиваясь с раскисшей грязью. Со скалистых пиков, где находилось их укрытие, стекала холодная вода, затопляя старые гнезда чаек.
Направившись вдоль изгибистого побережья, девушка старалась идти по камням или траве, дабы поменьше вымазываться и не увязнуть в грязи. Так как местность была новой, Астрид запоминала все ориентиры, а порой оставляла метки в виде брошенного на тропу камешка или сломанного прутика. Новая земля была необычная, хотя разнообразной растительностью местность не славилась. Привычные глазу высокие сосны и пихты раскачивали ветвями и гнули по направлению ветра гибкие верхушки. Вблизи леса (что стелился сразу за побережьем) вся тропа была усыпана мелкими веточками, шишками и шелухой, меж ними кое-где прорастала трава. Устойчивая к холоду, она собирала на себе росу талого снега. Скалистые пики вдоль самого берега сменились тропой вниз к морю. Ступая по изгибистой тропинке, девушка с восторгом смотрела по сторонам. Мыс, по которому она шла, был в нескольких десятках метров над уровнем моря и напоминал своим строением арочный мост, соединяющий горный хребет и бухту на соседнем холме. Величественно раскинувшись над морем, он стал надежным приютом для чаек, что гнездились на его скалистых стенах. Казалось, они уже привыкли к подобным капризам погоды и метели их почти не беспокоили.
Кружащие в небе и у самой поверхности моря птицы —выхватывали из воды мелкую рыбу, порой устраивая драки и погони из-за добычи. Птенцы в гнездах пищали и горланили, широко разинув клювы, призывая к кормежке. Несколько пернатых заинтересовались девушкой, кружа над ней и стараясь клюнуть, приняв ее за угрозу для гнезд. Астрид была вынуждена бежать от крылатых родителей. Чайка, хоть и кажется мирной, но учуяв опасность для гнезда — может напасть.
В погоне пришлось прибегнуть к крайним мерам и, сделав кувырок через голову, схватив увесистую палку, девушка с разворота ударила летящую на нее птицу, от чего та с ором отлетела в сторону. Замахнувшись на вторую: она промазала, лишь слегка задев хвостовое оперение. Отмахнувшись от еще одной — Астрид обернулась назад, когда ей в лицо врезалась пернатая туша. Вскрикнув от неожиданности и принявшись отбиваться руками от перепончатых лап, что поочередно перебирали ей по лицу, девушка схватила чайку за крыло и швырнула с обрыва, хотя тут же, взмахнув руками — постаралась не упасть с самого края. Выйдя на середину, держась подальше от обрыва, она решила больше не задерживаться здесь, и прибавила шаг, стараясь как можно быстрее миновать мост.
Перейдя на другую сторону моста и завернув за узкий выступающий мыс — девушке открылась настоящая цивилизация. Заходящие в гавань суда с серыми и бежевыми парусами: напоминали корабли пиратов из фильмов, но только с более низкой кармой и удлиненной носовой частью. С одного борта некоторых судов крепилась более маленькая ладья, скорее всего, чтобы взять больше груза. Девушка с детским любопытством рассматривала суда и моряков, что разгружали их. Порт не особо отличался от того что на их острове, ну, разве что габаритами.
Чуть дальше от порта сразу же выстраивались лавки с привезенными товарами. Скорее всего купцы не считали нужным далеко тащить привезенные продукты и торговали ими почти не сходя с корабля. Астрид не понадобилось много времени, чтобы найти ближайшую дорогу к порту, которая вывела девушку к равнине, где располагался городок из одноэтажных и не менее редких двухэтажных домов. Здесь были не только однотипные жилые дома, но и лавки с товарами созданные владельцами в "пристройках". Напоказ выставляли все: от деревянных резных украшений, посуды, хлеба; до ковров, мебели и экзотических фруктов. Проходя мимо прилавков и прохожих покупателей, девушка слушала возгласы продавцов, завлекающих к себе в магазин.
— Эй, юная красавица, бусы не нужны? — спросил мужчина, демонстрируя ей отлитый из меди резной кулон на цепочке ручной работы.
Отрицательно покачав головой, девушка пошла дальше.
— Эй, девица! — окликнула ее женщина. — Возьми дынь! Не хочешь? Дыни сладкие. А винограду?
Проходя мимо прилавков, рассматривая товары, девушка ловила на себе удивленные взгляды прохожих. Так как она была не местная, то сильно выделялась из толпы внешностью и одеждой. Местные принимали ее за богатую, ведь качественные меха волков, кроликов и шиншилл здесь высоко ценились. Коренные жители были одеты куда более проще. Хлопковые и шерстяные изделия плотного материала по фактуре походившие на мешковину и драп, разнообразных цветов: начиная от желто-охристых и заканчивая зелено-синими или фиолетовыми оттенками.
Оказавшись на просторном перекрестке, девушка свернула к угловому магазину с висящей на цепях плоской металлической вывеской, похожей на окорок с костью. Вначале заглянув, а после неспешно зайдя в лавку мясника, который как раз обрезал мясо с кости, она окинула взглядом помещение, а после остановилась на самом хозяине. Мясник не внушал особого доверия, да и взгляд был недоволен и зол, а сам он между делом постоянно что-то бормотал себе под нос. На его разделочном столе лежали ножи и увесистый топор: которым он в один удар разрубал кости свиной туши. Как выяснилось, здесь все было не так как у них дома, и если у них обменивали товар на товар, то тут в торговле на товар обменивали медные, серебряные или золотые монеты. Их у Астрид не было, поэтому она решила договориться с мясником.
— О-о, — удивленно посмотрел он на девушку, оторвавшись от своего занятия. — Не часто вижу викингов в своей лавке, — в прошлом он часто путешествовал и сразу догадался, что девушка никакая не богачка, а просто иностранка, где такая одежда — в порядке вещей.
Астрид лишь усмехнулась и подошла к столу, на котором мужчина, отделив мякоть от кости, взяв кусок сочно-красного цвета — продемонстрировал его покупательнице.
— Ну как? — спросил мясник, прокрутив товар на ладони. — Без костей, чистая мякоть. Сочное, с жирком, пальчики оближешь, — сам же он облизнул губы, будто бы предвкушая этот кусок на гриле.
— И сколько стоит?
— Сколько стоит? — усмехнулся он. — Двадцать восемь медных, — завысил он цену как минимум в двое, решив продать, по его словам, новенькой наивной девушке — подороже.
— Хм... А почему не назвал цену в золотых или серебряных? — девушка старалась сохранять серьезное лицо, надеясь показать, что она не шутит.
Улыбка на секунду пропала с лица мужчины, а после он чуть ли не залился смехом.
— Серебряных? Золотых? Да у вас викингов их все равно нет!
— Да... — чуть поникла она. — Нет. Но могу обменять кое-что.
Мясник заинтересовался и, когда девушка нырнула пальчиками в рукав перчатки, он невольно вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что она собирается ему предложить. Достав что-то в кулаке, Астрид свесила на пальчиках красивый белый жемчужный браслет, продемонстрировав его мяснику. Все бусины были равны идеальной круглой формы, а та, что посередине, выделялась перламутрово-угольным цветом, отражая остальные на своей глянцевой поверхности. Мясник долго смотрел на украшение, и даже нервно сглотнул, будто бы был нищим, а тут ему предлагают целый миллион наличными. Наспех вытерев руки о фартук, он осторожно принял украшение из рук девушки, рассматривая жемчужины.
— Откуда браслет? — нервно поинтересовался он, сглатывая и постоянно мельком поглядывая на уже загадочную покупательницу. Мужчина знал, что такие люди, как он, не могут позволить себе такие украшения. Даже ему, простому охотнику-мяснику, пришлось бы продать свой дом со всей выручкой, что он получает за месяц или два, и то, едва ли этого хватило хотя бы на пару столь качественных жемчужин.
— Подарили, — спокойно ответила девушка.
— Скорее украла.
— Это мой браслет, — коротко и четко пояснила она.
Девушка действительно не воровала, ей подарил его Иккинг. Это было одно из украшений ее шкатулки. Было жалко его отдавать, ведь этот браслет ей очень нравился. Но она была готова пустить бижутерию в обмен на еду, чтобы они не умерли с голоду.
— Вот что, — мясник положил браслет на стол. — Я готов обменять. Я беру украшение, — он вновь нервно сглотнул. — А ты берешь любое мясо, которое видишь тут на столе.
Девушка перевела взгляд на стол, где лежали сочные куски, и лишь сейчас поняла, что унести это все не в чем.
— А у вас будет сумка? — обратилась она к мяснику который все еще рассматривал браслет.
— Сумка? — мясник заметно подобрел после такой выгодной сделки и уже не грубил. — Сумка... — принялся он осматривать взглядом полки. — На, — достав небольшую сумку-мешочек на веревочной завязке, он одним махом сгреб в нее несколько крупных кусков мяса, размером по локоть, что лежали на столе. Высмотрев и одним рывком он сдернул подвешенные на крючках к жердочке копченные окорока фазанов и диких кур.
Завязав сумку, Астрид вышла из лавки, направившись дальше.
***
POV Астрид
Вечером того же дня я сидела в нашем убежище около небольшого костра, время от времени подкидывая в него поленья и мелкие веточки, параллельно держа над ним прутик с кусочками мяса. Пожарив, я снизала один, и, подув, — отправила его в рот. Рядом, свернувшись клубочком, дремал парень. Я порой поглядывала на него.
Положив перед лицом конец хвоста, он раскрыл один элерон так, чтобы тень от него покрывала лицо, закрывая заспанные глаза от яркого света костра. Полет сквозь снежную бурю, раненые и отмороженные конечности сильно ослабили его, и если вчера он и без того чувствовал себя плохо, то к сегодняшнему вечеру совсем ослаб. Порой его попускало: даже просыпался аппетит, но не проходило и десяти минут, как он вновь засыпал, порой вздрагивая во сне.
Смотря на огонь, я все еще размышляла, куда же нас занесло и как вернуться домой? А главное: кто тот Дагур и что ему нужно? Одно я знала точно: пока Иккинг слаб, мы никуда отсюда не улетим. Но и я не сидела на месте, а почти целый день проходила по острову. В другой лавке я купила глиняный горшочек, кружку, тарелку с блюдцем и пару столовых приборов, обменяв их на свои перчатки из кролика.
"Мда... Сегодня браслет с перчатками, завтра пряжка. Если так и дальше пойдет — останусь я нагой*"
Обожженная глина горшка отлично держала температуру и служила не хуже жестяного котелка, которого в лавках я так и не нашла. Постоянно подогревая воду и заваривая лечебные травы, которые удалось найти по пути — отпаивала ими парня. Пододвинув ближе к костру плоский камень, я подождала, когда тот нагреться от огня и уже после поставила на камень горшочек с чистой питьевой водой, создав принцип маленькой печки. Пока вода закипала, я решила приготовить мазь для ран фурии. Перемалывая и дробя листья лечебных трав в блюдце, я погрузилась в свои мысли, смотря куда-то в сторону.
"Странное место. Здесь все не так как у нас дома. Люди здесь какие-то нервные, да и торговля тут странная. Если у нас товар меняют на товар, то тут на товар меняют монеты или самородки. Интересно, откуда они их берут и какую роль они вообще играют? Неужели они лишь для того, чтобы обменивать их? Хм, а это удобно, их можно обменять на что угодно. Вот только за один товар нужно заплатить больше, за другой меньше. Во всяком случае, нужно будет раздобыть таких, ведь я не знаю, сколько понадобиться времени на выздоровление Иккинга".
Из мыслей меня вывел тихий протяжный рокот парня. Тот слегка поерзал от боли, а может быть снилось что-то плохое. Поправив на нем плащ, я приобняла юношу.
— Поправляйся скорее.
Вода почти закипела и я осторожно, придерживая кувшин краем юбки, дабы не обжечься, наклонила его над блюдцем, отмерив буквально столовую ложку воды. Продолжив размельчать листья, превращая их в своеобразную "кашицу", я повернулась к парню. Зачерпнув немного образовавшейся мази на пальцы: принялась наносить ее на промытые ранее раны.
— Тш-тш-тшшшш, — постаралась я успокоить его, когда он немного дернулся. — Я знаю, что немного щиплет, потерпи, через минуту пройдет, — в ответ он вновь издал что-то среднее между рыком и воем.
***
С закатом подул холодный ветер, но, не смотря на то, что солнце уже зашло — было еще светло. Ветер отдавался завыванием, скорее всего с началом ночи приходят холода, хотя бури не наблюдалось, а небо было чистым. В отличие от прохлады на улице — внутри углубления было тепло, а из-за его месторасположения — ветер дул стороной.
Иккинг проснулся и чуть приподнялся на локтях, смотря на меня заспанным взглядом: щурясь от света костра.
— Как себя чувствуешь? — я старалась говорить шепотом.
Он перевел взгляд на крылья, чуть развернув их.
— Уже не так сильно болят.
— Кушать будешь? — протянула я ему прутик с нанизанным на него мясом.
Парень лишь отрицательно покачал головой и вновь лег, зарывшись носом в мех плаща. Переведя взгляд мне на запястье, где еще вчера были перчатки и браслет под ними, немного грустно спросил:
— Ты обменяла их на еду?
— Да, — ответила я, отставляя горшок с закипевшей водой подальше от костра. Достав травы, я заварила их в нужной последовательности, как меня учила Венра.
— Не расстраивайся, я сделаю тебе еще шикарней.
— Так, я смотрю тебе уже лучше, — усмехнулась я, видя его улыбку.
— Немного.
— Может, все-таки поешь? — вновь протянула я ему жареное мясо. На этот раз он ни как не отреагировал, продолжив лежать, молча смотря куда-то в сторону.
Подождав, пока отвар настоится, я отлила немного в кружку, остудив, а после протянула его парню.
— Вот, выпей, — но он, словно недовольный кот, дернул кончиком хвоста, показывая нежелание сотрудничать. — Давай, через "не хочу", он уже не горячий.
Хоть и без особого желания, парень все же взял кружку. Сделав первый глоток, он вдруг отдернулся, выронив ее и разлив отвар.
— Иккинг, ну что ты делаешь? Я же не горячий дала, — вот и лечи его после этого.
Но его поведение объяснялось не температурой отвара и даже не его терпким кисловатым вкусом. Навострив ушные отростки, слегка двигая и поворачивая ими, он смотрел на выход из укрытия.
— Что? Что тебя встревожило? — заволновалась я.
Его зрачки сузились, оскалившись, несмотря на свою слабость, он старался предупредить чужака, что тому не поздоровиться, если он войдет. Снаружи с глухим тихим топотом рыскала здоровая тень, и я тут же привстала, медленно потянувшись за одним из горящих поленьев в костре. Тот же силуэт вновь показался в темноте, шурша травой у входа.
Иккинг занервничал, а из приоткрытого рта показалось нарастающее сине-белое свечение. Когда фигура была уже совсем близко, плазменный залп ударил ей под ноги, на доли секунды осветив убегающую любопытную косулю.
Напряжение спало, ведь в последнее время я то и дело, что думала об охотниках. Оставалось надеяться, что Иккинг поправится раньше, чем они найдут нас.
