…или Глава 19, в которой предстоит сделать выбор.
Once a lifetime there will come A crossroad, a path to chose The spirits are whispering your name They're calling you Screaming to the world Watch out here I come, the chosen one Let your voice be heard Don't listen to the envy and lies Free fall No one here to save you The world is new tomorrow It's like a free fall Let it all go You won't feel any sorrow Oh no It's like a free fall Magnus Karlsson — Free Fall (1)
Эстар, база в пустыне Сейфер жег костер, и дым вместе с тысячами искр уносился в стремительное темнеющее небо. На краю каменистой пустыни солнце рушилось за горы в пламенеющем закате, и холод сразу же властно захватывал освободившуюся территорию. Ночи пустыни — непроглядно черны, свет звезд в отсутствие луны лишь очерчивает призрачные контуры предметов, превращая их в нечто иное. Пламя костра было единственным источником света на территории пустынной базы, которую бывший президент Эстара основал задолго до переворота, имея в виду какие-то свои, загадочные соображения. Имея дело с Лойром, невозможно было определить момент, когда рассеянный шутник менял маску и превращался в гениального стратега, и уважение Сейфера к бывшему кумиру, сильно пошатнувшееся после неудачного взрыва, вернулось с утроенной силой. За периметром базы вырисовывались в сгущающейся тьме причудливые контуры корабля-дракона. Рагнарок, вершина технологической мысли Эстара, корабль, предназначенный для космических перелетов… трофей Сада, единоличная собственность Леонхарта. Они прилетели вдвоем, и Квистис, всю дорогу сидящая за штурвалом корабля, не удостоила Сейфера даже взглядом. Скволл вел себя не лучше, но здесь причина была иной — потеряв свою Волшебницу и не имея возможности поддерживать с ней мистическую связь, Леонхарт погрузился в себя, практически не обращая внимания на окружающий мир. Сейфер краем уха поймал тихий разговор Квистис с Лойром: она объясняла, что подобное случается не впервые, Скволл уже вел себя таким же образом, когда Риноа отправилась с эстарскими учеными в Мемориал. Бывший рыцарь невольно фыркнул, выдав свое присутствие и заслужив уничтожающий взгляд бывшего инструктора. Леонхарт, возьми себя в руки и действуй, что толку рыться в унылых глубинах своей души? .. Мысль о своей собственной недавней депрессии после ранения Квистис даже не пришла Сейферу в голову, бесследно сгинув в пустыне по пути к месту назначения. Оказавшись в изоляции и буквально кожей ощущая ледяной холод, излучаемый экс-инструктором Трип в его направлении, раздраженный бывший рыцарь отправился наружу, заранее присмотрев место для костра у нагромождения камней, скрывающих базу. Очень хотелось погреться — кажется, Трип на досуге взяла у Шивы пару уроков по замораживанию на расстоянии. И сейчас Сейфер сидел у костра и смотрел в огонь, в свою очередь, задумавшись о физике процесса и невольно разделяя пламя на слои. Желтый, оранжевый, голубой… проблески сине-зеленого. Он попытался вспомнить, какие вещества дают зеленое пламя (барий? хлорид меди? рядом с чем Лойр вообще хранит запас дров?) и безнадежно запутался. В стороне негромко хлопнула дверь, и знакомый звук шагов постепенно приблизился, наконец, остановившись за его спиной. За прошедшие годы Сейфер научился безошибочно узнавать эти шаги, как узнают собственное отражение в зеркале поутру. — Пришла читать мораль, Трип? — устало спросил он. Не было настроения ругаться, что-то выяснять, придумывать умные ответы… хотелось сидеть у костра и смотреть в огонь, пока не забудется все, что случилось в последние дни. Возможно, в разноцветных слоях пламени удастся прочитать будущее… и, быть может, оно окажется не таким уж плохим? .. — Ты превращаешь мою жизнь в ад! — гнев Квистис был по-прежнему холодным, как трабийская зима, но в ее словах отсутствовала обычная профессиональная отстраненность. Кажется, инструктор Трип созрела на откровенный разговор и просто жаждала донести до бывшего ученика свою точку зрения. Сейфер вздохнул и повернулся к ней, поднимаясь с земли. Холод пустынной ночи никак не отразился на одежде Квистис; неизменное черно-оранжевое боевое облачение не было украшено ни единой вещью, до которых обычно так падки женщины. Даже Леонхарт лепил изображение своего Гривера везде, где только можно, но на инструкторе Трип не было ни единого украшения — смертельная эффективность, скрытая обманчиво женственным обликом. Судя по напряженному виду Квистис, она ожидала от него в ответ чего угодно, начиная от знакомой ухмылки и заканчивая неприкрытой злостью. Пожалуй, я тебя удивлю. — Да, ты права. Мне лучше убраться ко всем чертям, подальше от тебя, подальше от всех, — бесстрастная маска игрока в покер соскользнула, и за ней проглянуло откровенное удивление — Квистис не ожидала, что он согласится. Сейфер ожесточенно запустил руку в волосы. — Черт, прости, Квис. Это рок, что бы я ни пытался сделать… Он не договорил, подняв голову и уставившись в ночное небо. Квистис вздохнула и на мгновение закрыла глаза, словно что-то решая про себя. — Сейфер. — М? — По крайней мере, в этом аду не скучно. Они обнялись — как два заблудившихся в ночи человека, вышедших, наконец, к огню ночного костра. Квистис взялась за отвороты его пальто и от души тряхнула, вызвав у Сейфера слабую улыбку. — Не смей уходить. Никогда больше. — Не уйду, — поклялся он, отвечая за каждое сказанное слово. — Только, если прогонишь сама. — …Ты с ним встретился? — Да, - и, предупреждая невысказанный вопрос: — Он все еще жив. — Неужели ты думал, что сможешь в одиночку уничтожить всю Церковь Хайна?! — гнев полыхнул из-под тлеющего торфяника обманчивого спокойствия. — Дуэль с епископом?! Сейфер, ты сошел с ума. — …Ты же меня знаешь, Квис. Я — могу. Квис, в тот момент я знал, что приду и одержу верх. Это была бы не дуэль, это было бы убийство. — Он сказал, зачем ты был нужен Эстару? — Квистис была признанным гением Сада, и провести параллель между родственными связями Сейфера и Венсана и повторяющимися попытками нападения со стороны эстарцев не составило никакого труда. — Нет, — пожал плечами Сейфер и, секунду подумав, добавил: — Какая, к черту, разница… не думаю, что у него были благие намеренья. — Да, вряд ли, — со вздохом согласилась Квистис. Она зябко поежилась и потянула его за рукав. — Пойдем внутрь, время строить планы. Внутри полукруглого бункера пустынной базы было тепло и сухо, в воздухе витали запахи нормальной еды — приятное разнообразие после стандартных сухпайков, которыми обычно пробавлялись на миссиях СииД’ы. Пригнув голову в низком коридоре (потолки в проходах не были рассчитаны на высокий рост, оставалось лишь надеяться, что внизу будет лучше), Сейфер вслед за Квистис прошел в узкую дверь, ведущую в неожиданно просторный зал. Несколько незнакомых эстарских солдат (наверное, люди Лойра), занимавших стулья у дальней стены, приветствовали Сейфера и Квистис нестройным хором. В отдалении от всех сидели Вард и Скволл, объединившись в угрюмом молчании; Кироса не было. Бывший президент Эстара вдохновенно витийствовал на публику, прервавшись, лишь чтобы поприветствовать новоприбывших. От внимания бывшего рыцаря не ускользнула шпаргалка в ладони Лойра, с которой он украдкой сверялся, когда думал, что этого никто не замечает. — …армия в данный момент полностью под контролем Церкви Хайна, но наше положение не безнадежно: я практически уверен, что все высшие военные чины вовсе не сочувствуют новой власти. Со смертью Ксавьера Делинга высшая власть в новообразованной Империи перешла к Венсану Алмази, и его устранение… Сейфер, услышавший собственную фамилию, невольно отвернулся от Лойра; он встретился с задумчивым взглядом Леонхарта — и отшатнулся, как от удара. Скволл смотрел сквозь него — в беззвездную черную пустоту за бетонным потолком пустынной базы. Ледяную пустоту. Только не это, Леонхарт. Не смей.***
Квистис сидела на стуле, устало рассматривая бетонные стены пустынной базы, и тщетно старалась сконцентрировать внимание на словах Лагуны, который объяснял план по проникновению в президентский дворец — текущую резиденцию епископа Эстара. Ее не оставляло дурное предчувствие. Лагуна, наконец, закончил брифинг и украдкой облегченно вздохнул, напоследок блеснув улыбкой. Кучка солдат тут же подтянулась к бывшему президенту и взволнованно загудела, обсуждая план; невесть откуда возникший Кирос слегка подвинул друга плечом и взял на себя уточнение деталей операции. СииД’ы, на долю которых выпадал следующий этап плана, могли пока расслабиться — и Квистис с наслаждением потянулась, устав сидеть на одном месте. Она поискала взглядом Сейфера — и увидела лишь край черного пальто, исчезающий в дверях; незаметно испарился из зала и Скволл. Квистис нахмурилась: от ее учительского взора не ускользнули странные переглядки обоих. Сейфер весь вечер следил за Скволлом, не спуская с бывшего соперника откровенно хищного взгляда. Что взбрело ему в голову?.. Полная нехороших предчувствий, Квистис открыла дверь и прошла по коридору на улицу.***
…Шаги по песку, он властно кладет руку на плечо бывшего врага, забыв, что все уже не так, что они больше не стоят в начале дороги, что между ними — кровь и смерть. — Леонхарт, не слушай ее. В глазах Скволла — ледяная пустыня, убеждение, которое невозможно ни разрушить, ни преодолеть. — Я тебя спрашивал, Алмази? Львиное сердце сияет в ночи жутковатым голубым светом, какого черта ты сделал со своим мечом, Леонхарт, зачем тебе подсветка в этой великолепной тьме? .. Привычный разворот, воздух жалобно воет под темным лезвием Гипериона, и ночь хищно рукоплещет драке.***
Лязг металла можно было услышать уже из коридора, а мистическое сияние Львиного сердца с безошибочной, предательской точностью обозначило место драки двух вечных соперников. Умирающий костер озарял поле боя слабым оранжевым светом, но его блики приходились на сторону Сейфера, оставляя Скволла во тьме, разгоняемой лишь неверной голубоватой пульсацией его ганблейда. Символично. Квистис, завороженно следящая за песней острой стали, не сразу поняла, что в их драке было не так. Сейфер защищался. Глухая защита, без малейшей попытки напасть; правая рука вцепилась в Гиперион, отражая тяжелые удары двуручного меча соперника, левая, источник колдовского элементального огня, даже не пыталась взметнуться вверх для атаки. Мечи с лязгом скрестились, высекая искры, и вновь разомкнулись, прикрывая владельцев веером защитных взмахов. Сейфер парировал атаку Скволла и отступил, не переходя в контратаку. Было видно, что это давалась ему чертовски тяжело — для Квистис, свидетельницы сотни боев между этими двоими, было дико видеть Сейфера, который не нападал. Он с головой ушел в защиту, не атакуя — абсолютно нетипичная, непривычная для него стратегия. Скволл, по контрасту, выглядел так, будто потерял всякий контроль, и дрался, как будто единственной целью его жизни внезапно стало убийство Сейфера. Умирающий костер внезапно полыхнул, добравшись до лежащего чуть в стороне куска дерева, и только тогда Квистис заметила, что песок под ногами противников уже окрашен кровью — и стало понятно, почему бывший рыцарь так странно прижимает к себе левую руку. Квистис резко выдохнула и бросилась между ними, как не раз делала во время их тренировочных боев, которые Сейфер неотвратимо и беспощадно превращал в реальные сражения. — Стойте! — скомандовала она, широко разведя в стороны руки — и оказавшись лицом к Сейферу, спиной к Скволлу. — Отойди! — резко бросил бывший рыцарь, и Квистис увидела мелькнувший в его глазах страх. Это еще что такое? .. Скволл остановился и с силой вонзил острие меча в песок; Квистис обернулась на звук и упустила момент, когда страх во взгляде Сейфера сменился насмешкой. — Стоп-слово, Трип? — ухмыльнулся он, медленно опуская к земле темное лезвие ганблейда. Металл практически сливался с ночной тьмой, которую уже не могло победить мерцание углей догорающего костра. — Именно, — коротко ответила она, игнорируя навязшую в зубах за годы учебы аллюзию на свое оружие. — Что здесь происходит? Противники не удостоили ее ответом, в призрачном свете скрестив взгляды, словно клинки. — Жив, Алмази? — абсолютно бесстрастно поинтересовался Скволл. — Хорошо. Костер окончательно погас, и вокруг троих СииД’ов сгустилась черная ночь пустыни. Скволл рывком выдернул свой ганблейд и ушел прочь. Квистис проводила его неверящим взглядом и накинулась на Сейфера: — Что ты ему сказал?! — Ничего, — хрипло отозвался Сейфер, раскрывая ладонь раненой руки и, наконец, вызывая пламя; небольшой огонек, еле-еле теплящийся на ладони, давал совсем мало света — но позволял рассмотреть рану. — Ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию. — Не может быть! Ты сказал ему что-то про Риноа, признавайся?! Сейфер промолчал, подтверждая ее подозрения. Квистис вытянула ладонь над его раной, применяя лечащую магию. — Как ты мог?! — упрекнула его она. — Он и так в шоке, и тут еще ты. — Квис, все было совсем не так, — он устало провел ладонью по лицу, размазав кровь и грязь в чудовищную маску. Квистис машинально потянулась, чтобы стереть страшный узор, но Сейфер поймал ее руку в сантиметре от своего лица. — Все в порядке? — занятые разговором, они пропустили появление Кироса. Холодный тон друга Лагуны не оставлял сомнений в его мыслях — по мнению Сиджилла, пресловутое «все» было далеко не в порядке и требовало немедленного вмешательства. В открытую Киросом дверь лилось озеро теплого желтого света из коридора базы; Квистис заслонила глаза ладонью и успокаивающе улыбнулась темнокожему мужчине: — Все в порядке, мы просто разговаривали. — Мисс Трип, вы уверены? — мягко уточнил Кирос, окидывая Сейфера взглядом, в котором читалось явное желание публично казнить бывшего рыцаря на главной эстарской площади; желание, откровенно противоречащее медоточивой вежливости в голосе. — Сиджилл, что в ее словах тебе нужно повторить второй раз? — вкрадчиво промурлыкал Сейфер. Кирос встретился с насмешливым и понимающим зеленым взглядом — и опустил глаза, гася тлеющую в них угрозу. — Алмази… — Кирос, все и правда в порядке, — поспешила вмешаться причина их разногласий; улыбка Квистис была несколько натужной. — Мы уже идем.***
Эстар, президентский дворец, вечер следующего дня Лагуна поднял два сложенных пальца, подавая знак, и его маленький отряд рассыпался по периметру, прикрывая проникновение СииД’ов в тайный ход, ведущий внутрь дворца. Квистис невольно улыбнулась: для человека, умудрившегося вчера выставить будильник не на тот день, Лагуна на удивление тщательно продумал план. Бывший президент Эстара отлично разбирался в путях проникновения во дворец — пусть львиная доля этого знания и исходила от Кироса, бывшего главой разведки и отвечавшего за безопасность Лагуны. Тайный ход проходил по всему дворцу, маскируя многочисленные двери под любимые эстарцами футуристические декоративные панели. Троица, ранее составлявшая правительство Эстара, отправилась с СииД’ами, указывая путь; на развилке Лагуна притормозил и сказал остальным: — Здесь разделимся; у меня есть соображения, где они могут держать Одина. Во дворце есть часть, отведенная под лабораторию; док там работал, пока мы не починили его собственный центр экспериментов. Если он жив, то он там. Вам — направо, это президентские покои. СииД’ы синхронно кивнули и последовали указаниям Лойра. Президентские покои претерпели разительные изменения. Помещение наполняли приборы и провода, подсоединенные к трем огромным полусферам; Квистис пригляделась и с невольным ужасом узнала в конструкциях сдерживающие магию саркофаги. Все полусферы были заняты — не нужно было гадать, чтобы понять, кем. Венсан Алмази, облаченный в церемониальные одежды епископа, обернулся к СииД’ам. — Я ждал вас, — эхом прошелестел в пустоте зала потрясающий голос служителя Церкви и текущего правителя Империи. — Что здесь происходит? — не удержалась Квистис. — Вы же поклоняетесь Волшебницам, так зачем сдерживать их силы? .. Епископ слегка улыбнулся, мягким движением опуская на пол свой посох. Золотой сияющий щит накрыл его половину зала, прикрывая саркофаги и самого Венсана, и Квистис мысленно чертыхнулась: прибор Лагуны (их тайная надежда, артефакт производства Одина) не действовал, он не заглушил защиту Венсана, в посохе была не магия — или просто не та магия? — О, к сожалению, вы совершенно не разбираетесь в идеологии Церкви, иначе многое бы поняли раньше, — голос набрал силу, обретая привычные интонации проповедника. – Мы, адепты Церкви Хайна — потомки выживших Центры, в давнее время нашедшие убежище в Эстаре. Церковь не поклоняется волшебницам: наоборот, мы считаем их необходимым злом, карой Хайна, за то, что в давние времена люди обманом разделили его на части, лишив сил. Цель Церкви — возродить Хайна. — Сначала ты сдохнешь, — пообещал Сейфер, впервые подав голос с момента проникновения СииД’ов в президентские покои. — Мальчик, ты вновь пришел ко мне сам. Ты, маг по рождению, бывший рыцарь, чей мозг необратимо изменен после служения сильнейшей из Волшебниц… ты нужен Церкви. Квистис бросила взгляд на товарищей. Сейфер был похож на пойманного зверя, Скволл молчал, стоически ожидая продолжения. Я попробую потянуть время, отвлекая его вопросами… но что нам делать дальше?..***
Сейфер смотрел на полусферы, содержащие тела Волшебниц, и чувствовал, как его мозг тонет в душном тумане неверия. Три. Три Волшебницы; доктор Один вновь разделил силы, до этого сосредоточенные в одной Риноа, и теперь ведьм было три. Квистис задавала вопросы и внимательно выслушивала ответы, ведя логическую игру, которая казалась безнадежной; Скволл стоял и не сводил глаз с магического саркофага за спиной епископа — за дымчатым стеклом угадывались черты лица Риноа, и они необратимо приковывали взгляд ее рыцаря. Сейфер умирал, задыхался, как задыхается в клетке плененный дикий зверь. Умирал от желания и невозможности что-то сделать; от присутствия троих Волшебниц, леденящим холодом вторгавшегося в его сознание; от взгляда насмешливых зеленых глаз Венсана, человека, которого он ненавидел больше всех на свете. Он чувствовал, что проваливается в черную беззвездную пустоту, и не мог объяснить самому себе, что происходит — и как ему удержаться на краю, не соскользнуть в привычное, знакомое безумие, щедро раскрывшее перед ним свои опасные объятия. Он заставил себя смотреть на Квистис. Квистис и Скволл, знакомые, привычные лица; якорь, за который можно судорожно схватиться перед лицом наступающего шторма. Если честно, Сейфер считал, что их присутствие невероятно успокаивало. Просто стоять рядом с Квистис и Скволлом, видеть выражение их глаз, разговаривать, не вникая в смысл слов, слушая лишь звук их голосов — все это вызывало у него чувство, что они могут выйти из всего этого живыми. Лишь гордость удержала его от того, чтобы вцепиться в полы их одежды. Леонхарт, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть план. Сквозь душную пелену окутывающего его сознание тумана просочился вопрос Квистис — и ответ Венсана. — …Но зачем было разделять силы? Почему не хватило бы одной Риноа? — Сила Волшебниц — более сложное понятие, чем вы думаете. Кровь носителя преображается под влиянием магии, изменяет химическую структуру, влияя на всю жизнедеятельность организма. Носительница Силы становится потомком Хайна, пророком нашего Господа, — Венсан указал рукой на Сейфера, перед которым стоял, по-прежнему не пошевелив даже пальцем, Скволл. — Магия Всемогущего была разделена, и часть силы получили женщины, Волшебницы. Вторая же часть… Жуткое предчувствие подсказало Сейферу, какие слова сейчас произнесет Венсан. Вторая часть — рыцари. Скволл, вот она, причина колдовской связи — и причина нашего проклятия, причина охоты на меня, причина всего. — Ты хочешь возродить Хайна, объединив силы Волшебниц с силами Рыцарей, — хрипло проговорил он, сделав шаг вперед. Он распадался на части: одна часть его требовала спасаться, бежать со всех ног из этой комнаты, пропитанной древней и знакомой магией. Другая — вкрадчиво шептала, что ему нужно остаться и досмотреть представление до конца. Венсан улыбнулся — фамильной улыбкой, полной врожденного превосходства. — Нет, — мягко и почти сочувственно сказал он. — Чтобы возродить Хайна, нам нужен носитель, в которого воплотится божество. Носитель, чья кровь тронута магией. Носитель, связанный с Волшебницами. Мужчина. Скволл сделал два шага, оказавшись практически перед Венсаном — и развернулся к друзьям, подняв перед собой ганблейд. Сердце Сейфера захолонуло — знакомое безумие плескалось в стальном море глаз Леонхарта, безумие смеялось и лукаво манило прыгнуть с моста в серые воды. — Скволл, — настороженно сказала Квистис, невольно отступая назад. — Что происходит? Сейфер сделал еще шаг вперед, закрывая ее собой. Он слегка пригнулся, и темное лезвие Гипериона, до этого опущенное к полу, взлетело вверх. — Он слышит зов, Квис, — негромко сказал Сейфер, единственный рыцарь за всю историю мира, переживший свою Волшебницу, но навсегда заклейменный эхом ее силы. Он слышал колдовской зов, обращенный к Леонхарту, на базе — и пытался остановить Скволла, объяснить, что это уже не Риноа, но так и не смог. Сейчас было хуже: зов был невероятно силен, он был тройным, как будто все Волшебницы разом потребовали службы рыцаря — и Леонхарт не выдерживал, он окунулся с головой, он видел перед собой Риноа, и был готов убивать и разрушать по ее малейшему капризу. — О боги, — Квистис невольно прижала ладонь к губам, словно пожалела о своих словах. Возможно, так оно и было — в конце концов, здесь пытались возродить бога. Бывший рыцарь отсалютовал противнику мечом. — Леонхарт, — позвал Сейфер. В его глазах золотыми звездами затухала насмешка. — Покажи, чего стоишь. Он внезапно понял, что готов, всегда был готов к этому моменту. Он и Скволл, бесконечная, вечная история. Иногда, чтобы стать легендой, ты должен быть мерзавцем. Леонхарт, ты хотел, чтобы все было вот так? Только ты и я, вновь, без вариантов, до победы? .. Серо-голубые глаза Леонхарта сулили шторм. Скволл бросился вперед, и Сейфер еле успел отбить атаку; лязг стали эхом отдался под потолком зала, от столкновения полетели искры. Противники кружили по залу в смертельном танце, выбросив из головы все посторонние мысли и оставив лишь восхитительную пустоту, наполненную музыкой боя. Порыв ветра. Завывания воздуха вокруг бешено свистящей стали, вихрь на кончиках пальцев. Шквал. Скволл, тот, кто дал тебе имя — знал, что в бою ты будешь ветром ускользать между пальцев врага? .. Прыжок, удар, поворот; невероятные па безумного танца, каждая ошибка в котором может оказаться последней. Danse macabre, тусклая черная сталь против сияющего голубым огнем меча, светлые волосы, уже слегка запятнанные алым, жаль, что на мне больше нет плаща с алыми крестами в тон, Леонхарт, я всегда был пафосным засранцем… Штормовое море со смертельным голубым пламенем в руках. — Я могу ее спасти! — проорал Скволл. — Хочешь знать, как я могу это сделать, ты, скотина? — Нет! — проорал в ответ Сейфер. — Потому что я знаю, чего это будет тебе стоить, и я думаю, что ты — чертов псих! Леонхарт, я знаю, что такое одержимость. Это восхитительное, прекрасное чувство полного контроля, которое проникает в тебя, как наркотик… но, когда ты отходишь назад, чтобы со стороны посмотреть на сделанное, ты осознаешь, что это чувство — больше не принадлежит человеку, и тогда ты понимаешь, что ты потерял себя, и что ты проиграл. Ты потерял все в тот момент, когда решил, что ты в игре. Скволл искал победы — беспощадная точность его ударов заставила бы любого другого противника проиграть еще в первые минуты боя, но Сейфер тренировался вместе с ним всю свою жизнь, и это было единственным, что пока спасало. Сейфер хотел сказать Скволлу, что он был уверен, что тогда умрет в Пандоре, и до сих пор чувствовал, что умирает, и все это время ему снится, что он умирает. Но сейчас он знал, что еще жив, и ему было жаль, что все так сложилось, Леонхарт, мне жаль, я все сделал не так, я не хотел… Проигрывая Скволлу в холодной эффективности боя, он всегда брал верх в высочайшем градусе одержимости, в страсти и ярости — до тех пор, пока ледяная броня Леонхарта не давала трещину под жарким напором его огня. Как же сложно быть героем. После прыжка с разворотом Алмази неудачно приземлился, споткнувшись о провода и по касательной отбив удар Леонхарта — тот ошибок не совершал и мгновенно среагировал, занося ганблейд над головой врага. Сейфер увидел на конце сияющего лезвия свою смерть — и невольно улыбнулся. Ох, Леонхарт. Сколько раз я уже это видел? Видел — тебя? Одуряющая жажда крови накатила и поволокла за собой в темно-красную бездну, во рту появился пронзительный привкус железа. Алое марево перед глазами рассеялось только от отчаянного крика Квистис: — Сейфер!!! …С кончика Гипериона медленно сорвалась на пол тягучая капля ярко-красной крови. Скволл медленно дотронулся до своего плеча; пальцы окрасились алым, и рука, держащая Львиное сердце, разжалась. Сияющий голубым светом ганблейд упал на пол. Безумие пропадало из взгляда Леонхарта, уходило - разочарованное, но не побежденное до конца. Сейфер поворочал языком, пытаясь вспомнить, как произносить слова, и, наконец, хрипло выдавил из себя: — Эй, Скволл, не помнишь, что ты такого сделал, чтобы это заслужить? На мгновение глаза Леонхарта осветились знакомой улыбкой. — Я учился с тобой, — сказал Скволл, слизывая кровь со своих пальцев. — Я восхищался тобой. Я завидовал тебе. Я думал, что ты наглый, сверхталантливый мерзавец, который всегда выходит сухим из воды. И даже в Пандоре, в последнем бою, я был в восторге, что мой противник – ты. Наверное, я сумасшедший. — Наверное, я тоже, — эхом откликнулся Сейфер. — Знаешь, я думал об этом. И решил, что просто всю жизнь искал проблем. И, знаешь, мне это нравилось. Забытый ими Венсан Алмази негромко рассмеялся своим удивительным смехом, и все трое СииД’ов повернулись к нему. Епископ стоял у саркофага, положив руку на дымчатое стекло; глаза обитательницы полусферы были широко раскрыты, пронзительный взгляд был устремлен в сторону троицы. — Впечатляющее представление, — тихо сказал Венсан. — Но это не поможет. Deus vult. Так хочет бог. Тонкие красивые пальцы тронули панель управления, пробежались по клавишам, набирая код, и из-под крышки саркофага пополз пар. Адель шагнула на волю и прищурила золотые глаза, которые больше не были органами зрения Волшебницы. — Иди ко мне, рыцарь, — негромко произнесла она, и нечеловеческий голос, одновременно звучащий на трех уровнях восприятия, предательски выдал ее суть. Одержимая божеством женщина перевела взгляд с Сейфера на Скволла, который вновь держался за голову, не в силах заглушить зов, и бывшего рыцаря окатило волной леденящего страха. Два худших кошмара его жизни слились в один.***
Квистис пыталась состязаться с Венсаном в словесном поединке, но безнадежно проигрывала. С фанатиками была возможна лишь одна стратегия, но даже она сейчас не срабатывала. Следовать за их идеями, вдаваться в детали. Ты понимаешь, что разговариваешь с сумасшедшими: соглашаешься со всем, что они скажут, клянешься в вечной дружбе, пьешь их яд, планируя бежать изо всех сил, как только представится шанс. Одержимость Венсана на порядок превосходила все, что ей приходилось встречать в жизни, и только сейчас Квистис поняла, что Сейфер не ошибался, его отец действительно был сумасшедшим. Епископ открыл саркофаг Адель, выпуская на волю мертвую Волшебницу, чьим телом временно владело божество — и божество сделало свой выбор, протянув страшную когтистую руку по направлению к Скволлу. Квистис не могла двинуться, завязнув в секундах, как муха в сияющей паутине - как тогда, в Тимбере, когда Ультимеция/Эдея звала за собой Сейфера. Она могла лишь беспомощно наблюдать за происходящим, желая, чтобы закончился этот кошмарный сон, и они вновь проснулись в Саду, невинные и не ведающие будущего. Liberi Fatali. …Скволл держится за голову, отчаянно пытаясь сохранить разум, воздвигнуть стену между собой и колдовским зовом, но его поза уже отмечена поражением. Сейфер… Он выпрямляется во весь рост, гордый и непокорный, опуская лезвие Гипериона к самому полу. Шаг. Еще шаг. Медленно и легко. Пластичный Сейфер, дикий зверь — почти волчий оскал красивого лица. Таким он шел к волчьей стае по заснеженному лесу Трабии; таким он видит себя глубоко внутри — и таким его видит сейчас она, та, что его любит. Тень знакомой ухмылки — и уверенный, насмешливый голос: — С добровольцами меньше проблем. Возьми меня. Тройной голос Хайна смеется звенящим золотым смехом, в котором уже нет ничего человеческого. Адель протягивает ему руку, и Сейфер крепко хватается за раскрытую ладонь божества. Сейфер, боги не играют по правилам. Никогда. Свободное падение. ________________________ (1) Однажды в жизни случится Перекресток и выбор пути Духи шепчут твое имя Они зовут тебя И ты кричишь миру «Смотрите, вот он, я, я избранный» Пусть твой голос услышат Не внимай зависти и лжи Свободное падение И некому тебя спасти Мир — подобен новому дню Это — как свободное падение Отпусти все Ты не почувствуешь сожалений Это — как свободное падение.