…или Глава 17, в которой дамы остаются без кавалеров — и наоборот.
Every breaking wave on the shore Tells the next one thereʼll be one more And every gambler knows that to lose Is what youʼre really there for If you go your way and I go mine Are we so Are we so helpless against the tide Baby, every dog on the street Knows that weʼre in love with defeat Are we ready to be swept off our feet And stop chasing every breaking wave U2 — Every breaking wave (1)
— Ты чуть не умерла. — Сейфер, — скептически сказала Квистис.— Я не умерла, даже близко не собиралась. Не драматизируй. Она еще не отошла от шока, проснувшись и увидев перед собой картину в лучших традициях романтических историй — рыцарь, горюющий над смертным одром возлюбленной. Вдобавок ко всему, Сейфер зачем-то рухнул на колени, до чертиков ее испугав и заставив Квистис чувствовать себя абсолютно не на месте в воображаемой им драме. Сейфер, прекрати, пожалуйста, ты меня пугаешь. Я же не персонаж из легенды, не сказочная принцесса, я же просто… я. Сейфер, судя по его ошеломленному виду, тоже не знал, что с собой дальше делать: то ли остаться на коленях и дальше чувствовать себя дураком перед лицом скепсиса Квистис, то ли подняться — и оказаться еще большим идиотом, прикинувшись, что ничего не было, так, шел мимо, споткнулся, упал. Ей было не легче. Куда-то делась темная чувственность, сопровождающая их отношения до этого и практически полностью затмевающая разум, и Квистис осталась наедине с неприкрытой, обнаженной правдой: перед ней на коленях стоял Рыцарь Волшебницы, мрачный, злой и определенно растерянный, на мгновение позволивший тщательно спрятанным эмоциям взять верх — и уже жалевший об этом. Глубокое заблуждение полагать, будто умный человек умен во всем. Он умен в материях, требующих ума, а в делах, касающихся сердца, бывает очень и очень глуп. Квистис считалась гением, но никакая гениальность не могла бы сейчас помочь ей правильно подобрать слова, выйти из неловкой ситуации, не роняя достоинства их обоих. Сейфер оказался умнее, решив, что ему уже нечего терять, и оставшись в прежней позе. Он потянулся за ее рукой, и у Квистис невольно захватило дух от его прикосновения. — Я прошу у тебя прощения. Я очень хреново умею извиняться, так что намерен сделать это лишь единожды, и тебе лучше слушать, как следует. — Я уже знаю, что произошло, Зелл рассказал, — Квистис почувствовала огромное облегчение от того, что разговор принял слегка другое направление, и намеренно еще больше сместила акцент на прошедшую миссию. — Ты не виноват. Более того, ты молодец. Мне даже кажется, что ты наконец-то научился работать в команде, по сравнению с прошлым… Неужели я все-таки умудрилась чему-то тебя научить? — Не льсти себе, — Сейфер фыркнул, наконец, поднимаясь и занимая свое прежнее место на стуле. — Они же не спрашивали, нравятся ли они мне. Ни хрена они мне не нравятся. Я все тот же эгоист и мерзавец, каким всегда был. Я просто лучше это скрываю. Квистис наградила его выразительным взглядом, изо всех сил пытаясь донести до Сейфера мысль, что женщина, способная выстрелить ему в сердце, не стала бы лгать, чтобы пощадить его чувства. Он почему-то поежился и залез в карман, извлекая оттуда сигареты и спички. Нервничает. Впрочем, я тоже. — Я закурю? — полуутвердительно, полувопросительно спросил Сейфер. — Нет, — безапелляционно сказала Квистис. — Зачем я спросил, — пробормотал себе под нос Алмази и закурил, отстраненно пуская дым в сторону приоткрытого окна. Квистис мило улыбнулась и незаметно нажала рядом с кроватью кнопку вызова врача. За долгие годы знакомства с Сейфером она умела определять момент, когда следует прекратить споры и начать применять тяжелую артиллерию. Доктор Кадоваки ворвалась в палату разъяренным вихрем в белом халате. Ей хватило пары секунд, чтобы суровым взглядом окинуть помещение и определить виновника беспокойства. При виде доктора Сейфер быстрым движением завел руку с сигаретой за спину, игнорируя то, что вьющийся к потолку дымок выдавал его с головой. — Алмази! — рявкнула доктор. — Немедленно бросай курить! И вон из лазарета! Квистис от души наслаждалась спектаклем: суровая лекция о вреде курения, вдохновенно проиллюстрированная неизвестно откуда возникшим плакатом с легкими курильщика (жуткое зрелище, еще в детстве убедившее инструктора Трип, что она никогда не начнет курить), привела к безоговорочному поражению Сейфера. За пять минут он трижды поклялся, что бросит, затушил сигарету в вазе с цветами и каким-то чудом умудрился упросить доктора не выгонять его вон. Видимо, сработало его знаменитое очарование. Доктор Кадоваки объявила, что пойдет к Сиду, и покинула палату, наградив обоих насмешливым взглядом. — Ты сделала это специально! — осуждающе сказал Сейфер, плюхаясь на прежнее место у ее кровати. — Конечно, специально, — охотно согласилась Квистис. Из коридора донеслись звуки перепалки. Кажется, доктор Кадоваки выставляла прочь взбешенную Ксу, выяснившую, что за ночь Сейфер каким-то образом совершил головокружительный кульбит и вновь оказался в фаворе у Леонхарта. Квистис вздохнула и запретила себе думать о подруге. Сквозь полураскрытое окно палаты проник первый луч солнца, возвещая, что ночь наконец-то осталась позади, а над океаном во всей красе разворачивался новый день. Легкий гул механизмов Сада означал, что самоходная военная академия полным ходом движется по направлению к Горизонту Рыбаков, откуда они должны были вскоре направиться в Эстар. Квистис встретилась с вопросительным взглядом зеленых глаз и слегка пожала плечами, посылая молчаливый сигнал. Кажется, все в порядке. Наверное, она была оптимисткой. Нужно было так мало, чтобы вернуть ей по-идиотски радостное воззрение на вселенную, абсолютные мелочи: немного сна, солнце и запах кофе, освежающая пикировка с Сейфером. Он нравился ей гораздо больше, когда огрызался в ответ на ее слова, а не стоически терпел, до ужаса напоминая Скволла. Солнце сотворило чудо, вернув в их разговор непринужденность трехлетней давности. На мгновение Квистис почувствовала себя почти счастливой. Хорошее утро, ехидный мерзавец у ее кровати, солнце, с такой радостной яростью заливающее все вокруг ярким светом… В солнечных лучах танцевали пылинки; молчание было похоже на утро — комфортное, светлое, но уже несущее в себе семя наступающего дня. Они встретились взглядами, и слова вырвались одновременно: — Я видел своего отца. — Я видела твоего отца. — Я думал, ты мне не поверишь, — с заметным облегчением сказал Сейфер. — Решишь, что я окончательно рехнулся и вижу призраков. — Я думала, ты взбесишься, когда я тебе скажу, — откликнулась Квистис, с не меньшим облегчением понимая, что самое страшное уже позади, Сейфер уже обо всем знает. — Епископ Эстара, подумать только… Сейфер подошел к окну и посмотрел вниз, на разворачивающуюся во всей красе панораму океана, нестерпимо блестящего в солнечных лучах. — Проблема в том, что ты сбегаешь из дома, вырастаешь, а затем твоя гребаная семья возвращается, чтобы тебя преследовать, — задумчиво сказал он, кончиками пальцев легко прикоснувшись к подоконнику. Почему-то это движение наполнило ее абсолютной уверенностью в том, что он намеревается вскоре совершить нечто донельзя глупое и, возможно, даже безумное. — Сейфер, скажи мне, пожалуйста, что ты не собираешься наделать глупостей, — слова вырвались на волю сами собой, без участия головы. — Ты имеешь в виду в масштабе всей жизни — или прямо сейчас? — со знакомой ухмылкой откликнулся он, повернув к ней голову. — Так, — Квистис поразмыслила, для себя выстраивая в голове формулировки. У нее было нехорошее подозрение, что они играют в некие ментальные шахматы, и она только что сделала неверный ход. — Сейчас. В ближайшее время. Обещай, что не собираешься наделать глупостей. — Я не собираюсь наделать глупостей, — послушно повторил Сейфер. — Нет, скажи это нормально, а не так, будто тебе промыли мозги, — Квистис с раздражением хлопнула ладонью по одеялу. Сейфер расхохотался, и она уточнила сквозь зубы: — Обещай, что не будешь строить планов на его счет. Она хотела сказать «обещай, что дашь нам его убить», но в последний момент изменила формулировку, понадеявшись, что Сейферу хватит ума не лезть к епископу самолично. Любой дурости должен быть предел, еще не хватало добавить к его кошмарам про Волшебницу кошмары про убийство собственного отца. Даже для бывшего рыцаря это было бы слишком. — Обещаю, — подозрительно легко согласился Сейфер. …Она не знала, что у Алмази уже был план — и изобретать новый Сейфер не собирался, поэтому технически его обещание не имело никакого значения. Имея дело с Квистис, всегда приходилось лезть из кожи вон, чтобы добиться цели, не сказав ни слова лжи. Они посмотрели друг на друга, ощутив знакомый азарт привычной игры: «он меня не перемудрит» — «она меня не остановит». Сейфер отклеился от окна и бродил по палате, рассматривая все подряд, лишь бы не продолжать разговора, когда его взгляд упал на вазу, в которой он затушил злосчастную сигарету. Зеленые глаза опасно сощурились, впервые по-настоящему заметив, что ваза была полна цветов. Более того, цветами, о которых шла речь, были алые розы. Квистис затаила дыхание, ни секунды не сомневаясь, что сейчас последует взрыв. Букет от Кироса с соболезнованиями по поводу ее ранения принесли ночью, и у нее не возникло даже мысли, что цветы, возможно, стоит переставить куда-нибудь подальше от своей кровати. Мало у кого хватает храбрости полюбить человека, не наряжая его в идеальность. Преимуществом их отношений (Квистис так и не набралась смелости подобрать подходящее слово, упорно отрицая очевидное даже перед собой) было то, что они были знакомы с детства. Именно поэтому единственным, что ее удивило в последующих событиях, было то, что Сейфер умудрился сохранить молчание в течение целой минуты. Он свирепым движением подхватил с тумбочки вазу и, с отвращением держа ее кончиками пальцев, понес в сторону окна. Квистис со скептически вздернутой бровью засвидетельствовала полет вазы с розами (ее розами!) в безбрежный океан и со вздохом сказала: — Поступок пятилетнего ребенка. Подумать только, я только что тебя хвалила, — она подумала и с сарказмом добавила: — Должно быть, ты долго думал, как поступить, и в процессе погибло множество клеток мозга. Лучше сядь и отдохни, не хочу, чтобы ты забыл, как дышать. Сейфер благополучно пропустил ее тираду мимо ушей (да, совсем как в старые времена, о которых она только что тосковала) и рявкнул, разворачивась к ней: — Я ему руки оторву! Квистис успокаивающе выставила вперед ладони: на Сейфера в состоянии амока (3) было невозможно повлиять никакими логическими доводами. — Только не надо терять голову. — Я думал, тебе нравится, когда я теряю голову, — недобрая ухмылка определенно означала, что существует только один путь, которым она могла бы воспользоваться, чтобы справиться с его приступом бешенства. Если ты не можешь прекратить безобразие, необходимо его возглавить. — Только тогда, когда мы одни, и ты можешь получить по заслугам, — сказала Квистис, поражаясь собственному безрассудству. Она только что восстала, так сказать, со смертного одра — и откровенно флиртует со разгневанным Сейфером. Флиртует? Кажется, это называется как-то иначе… …Ему не понадобилось повторять дважды. — Трип, если ты не перестанешь нервничать и смотреть на дверь, возможно, мне придется применить дисциплинарное взыскание. — Да ладно. — Смотри. Они с сожалением улыбнулись друг другу, прекрасно понимая, что в ее состоянии некоторые вещи были невозможны. Сейфер знал, что никогда по своей воле не причинит ей боль — и Квистис видела это знание в его откровенном зеленом взгляде, в свою очередь, понимая, что она не столкнет его с того хрупкого моста доверия, который они с таким трудом возвели между собой. — Заметь, ты только что выбросил в окно мои цветы. — Знаешь, если бы это был кто-то другой, ты бы сказала, что это чертовски романтично. Но, так как это я… — Никакой больше романтики, — твердо сказала Квистис. — Никогда. — Проклятье, — он ожесточенно потер шею. — Понять не могу, за что ты мне нравишься? Наверное, я мазохист. — Наверное. Ты всю ночь не спал, да? — Я так выгляжу? — Ты выглядишь, как архангел с ужасным похмельем. — Архангел… Трип, давай, выздоравливай быстрее, мы должны победить зло. — Какое прекрасное слово, — мечтательно протянула Квистис. — Какое? Победить? Или зло? — Мы, — лукаво улыбнулась Квистис. Сейфер выругался, осознав, что она все-таки загнала его в вербальную ловушку, заставив косвенно признать, что он считает себя принадлежащим Саду. Мы. Liberi Fatali, дети судьбы… — Отдыхай, Квис. Я пошел, — Сейфер улыбнулся, и эта улыбка неожиданно осветила его лицо, заставив засиять теплым мягким светом до этого жестокие глаза. — Иди, — согласилась она, — и возвращайся. Он не обернулся, шагая через порог.***
Эстар, президентский дворец Ночь в пустыне наступает быстро и беспощадно, как бросок ножа ассасина, и сразу ударяет прямо в сердце. За окном стремительно темнело, но на каждый отвоеванный ночью метр немедленно следовал ответ в лице эстарских технологий — яркие светильники разгоняли мрак, бросая разноцветные блики на футуристические пейзажи города будущего. — По моим расчетам, сегодня — последний день моего президентства, — заявил Лагуна, взгромоздившись на стол. Сдвинутые сиятельной задницей канцтовары разлетелись по полу, Кирос вздохнул и пробормотал себе под нос: — Вообще-то, по моим расчетам. В любую минуту тебя могут придти свергать, друг мой, я надеюсь, у тебя есть план? — План… — пробормотал президент и спрыгнул со стола, наступив тяжелыми армейскими ботинками на рассыпанные по полу карандаши. Задумчиво обведя взглядом кабинет, Лагуна подошел к окну и с интересом посмотрел вниз, прикидывая расстояние до земли. — Не говори мне, что ты серьезно, — неверяще произнес Кирос. Вард обеспокоенно застрочил в планшете и почти сразу развернул экран к друзьям, помахав огромной ладонью, чтобы привлечь их внимание. У Лагуны заметно вытянулось лицо: на планшете Варда светилась надпись «иди в задницу!» — Ну почему? — разочарованно протянул Лагуна, заслужив два очень странных взгляда. — Мы же уже проделывали подобный трюк! Хотя, да… Президент Эстара смущенно хмыкнул и почесал затылок, вспомнив, сколько времени им понадобилось на лечение после предыдущего подобного прыжка. Вард с тех пор так и не обрел дар речи, и сейчас смотрел на Лагуну с неприкрытой угрозой в глазах. — Друг мой, у тебя нет, эм, более разумных планов? — практически не надеясь, поинтересовался Кирос. — Кирос, у меня миллион планов, и все они — просто блестящие, — президент воодушевленно вскинул руку вверх, его друзья синхронно испустили тяжкие вздохи. Раздался стук в дверь, и вкрадчивый голос помощника президента поинтересовался: — Сэр, к вам посетитель. Друзья обменялись скептическими взглядами: Кирос закончил расследование и без особого удивления выяснил, что именно помощник Лагуны стоял за загадочными утечками конфиденциальной информации. Возможно, он каким-то образом был причастен и к старому делу с передатчиками СииДʼов, но у главы разведки уже не оставалось времени проверить этот след. Кирос знал, что государственный переворот — уже решенное дело, более того, свержение президента было назначено на сегодняшний день, и клял себя, на чем свет стоит, за то, что недооценил влияние Церкви Хайна на умы людей. Тот же помощник Лагуны — верный, испытанный, надежный соратник, семнадцать лет он поддерживал любые начинания президента…, но вера совершает странные метаморфозы с умами вроде бы адекватных до этого людей. Можно ли винить людей за их веру?.. Кирос подумал и решил, что можно и нужно. — Войдите, — отозвался он, положив руки на верное оружие, и бросил в сторону друзей: — Все готовы? — Пока не попробуешь, не узнаешь, — пробормотал президент Эстара и ностальгически вздохнул: - Эх, прям как в старые времена. За дверью предсказуемо обнаружился не мифический «посетитель», а человек десять эстарских солдат, возглавляемых незнакомым трем друзьям офицером. …Если бы сейчас в кабинете Лагуны оказался Сейфер Алмази, он бы мгновенно узнал серые глаза офицера, но, к сожалению, бывший рыцарь находился в совершенно другом месте. — Одиннадцать, — констатировал очевидное Кирос. — Мм. — Скорее всего, мы победим, — не очень уверенно откликнулся Лагуна. Вард не мог ничего сказать — и поэтому ограничился выставленным в сторону нападающих гарпуном. Последовала некая заминка (кажется, атакующие не ожидали увидеть вместо троих пожилых чиновников — вооруженных до зубов солдат), но затем эстарцы все же сгруппировались и напали, повинуясь короткой лающей команде офицера. — Совсем, как в старые времена! — счастливо объявил Лагуна, блеснув фирменной ослепительной улыбкой. — Гаси Эстар! Пулеметная очередь прорезала воздух, и эстарская ночь в одночасье перестала быть тихой и безмятежной.***
Горизонт Рыбаков, стоянка Баламб Сада Плавучая военная академия прибыла в Горизонт Рыбаков, и первым, кто сошел на берег, оказался Сейфер. Ему все же пришлось провернуть тайную операцию с участием Фуджин, Райджина и своих студентов (в кои-то веки от сомнительных идей Леонхарта была какая-то польза!) , чтобы незаметно и беспрепятственно извлечь с парковки Сада свой мотоцикл: Сейфер не собирался уподобляться Скволлу и брести в Эстар пешком по железнодорожным путям. Он не стал ни с кем прощаться, потому что знал, что его попытаются остановить, но все равно вел мысленный разговор с Квистис, на скорости проносясь по залитым солнцем улицам Горизонта в направлении заброшенного железнодорожного моста. Его целью был Эстар — и Сейферу было просто жизненно необходимо попасть туда одному. Семейные проблемы не требуют постороннего вмешательства, их почти всегда лучше решать без лишних свидетелей, и он был твердо намерен справиться с этим делом сам. Когда слепо следуешь зову Судьбы и яростно рвешься вперед, не разбирая дороги, велика вероятность споткнуться и закончить путь в аду. Сейфер только что прошел терминатор (3), и на темной стороне оказалось неожиданно одиноко. …Я решу эту проблему — и вернусь, обещаю; я рухну на твой ковер и залью его кровью, как клялся сам себе не так давно. Я прижму тебя к стене, пусть чертова штукатурка осыпется на нас дождем, и проделаю с тобой незабываемые вещи. Я вернусь. Пожелай мне удачи, Квис.***
Баламб Сад, стоянка в Горизонте Рыбаков, вечер — …и Сейфер ушел, — договорил Скволл, мысленно готовясь к неминуемой буре. — Он — ЧТО?!!! — Квистис от всей души пожелала вернуться назад в прошлое и разбить вазу Кироса о пустую голову Сейфера Алмази. — О черт. Кажется, я знаю, куда он отправился… — У него наверняка есть план, — успокаивающе сказал Скволл. — Ты же знаешь, у Сейфера в жизни не было продуманного плана, помимо «пойти и поубивать всех причастных»! — огрызнулась Квистис, нервно сжимая ладонями виски. Настройся на шум моря, успокойся, расслабься, помедитируй… да черт его подери!!! Пятнадцать минут назад доктор Кадоваки, наконец, выпустила ее из палаты, и Квистис тут же наткнулась на Скволла, который ожидал ее в приемной лазарета. С первых же слов Командующего Леонхарта ее хорошее настроение и планы на жизнь стремительно покатились по наклонной, неуклонно приближаясь ко дну. Думай, девочка, думай. Эстар, понятно. Он ищет епископа, тоже понятно. Но неужели этот идиот думает, что сможет один справиться со всей Церковью Хайна?! Боги! Она застонала вслух, и Скволл встревоженно покосился на своего бывшего инструктора. — Стоит оставить его одного, как он начинает делать слишком много, — обреченно пробормотала Квистис, слабым жестом приложив тыльную сторону ладони ко лбу. Ее бывший студент сочувственно вздохнул. — Ты же знаешь, если его не смогла удержать ты — то не смог бы никто. Вы с Сейфером… — К черту нас с Сейфером, — решительно сказала Квистис. — Я не хочу, чтобы наши имена даже упоминались вместе, я тебя умоляю. Я собираюсь забыть о нем. Совсем. Скволл бросил на нее скептический взгляд, но благоразумно удержался от комментариев. Больше всего на свете Квистис сейчас хотела бы выбежать в лес и как следует повыть на луну. Обещания, доверие, чувства — все это летело куда-то к чертям, не останавливаясь на дозаправку, когда речь шла о Сейфере Алмази. Чертов эгоист. Проклятый, жестокий, кошмарный эгоист, как он мог так с ней поступить?! Как мог оставить ее позади, даже не предупредив о своих планах?!.. Любовь в надире — похожа на простуду. Больно, грустно, ужасно, мир кажется серым и тонущим в бесконечном сумраке, депрессия накрывает с головой… из подобного состояния может вывести лишь горячая, очищающая ярость, а Квистис сейчас была очень зла. — Смотри на вещи проще, — наконец, сказал Скволл. — Могло быть хуже. Он мог… — О, когда дело касается Сейфера, всегда может стать хуже, — невесело перебила его Квистис. — До того момента, пока он действительно не устроит конец света. После этого все будет хорошо. — Квистис, это же Сейфер, — вздохнул Скволл, явно страдая от того, что ему приходится выступать в роли утешителя. — Ты его знаешь. Он верен, как пес, и назойлив, как муха. Он вернется и будет таскаться за тобой тенью, затевая драки с Трипи и превращая твою жизнь в ад. Квистис, он вернется. Ты сможешь избавиться от Алмази, только убив его. — …Кто сказал, что я буду его ждать? — пробормотала себе под нос Квистис, но командующий предпочел не услышать ее слов. Скволл потер ладонью висок и, кажется, хотел еще что-то спросить, но тут взвыли сирены тревоги, заставив обоих одновременно поднять глаза к потолку — как будто происходящее можно было увидеть сквозь толстый слой бетона. В следующий момент Сад испытал резкий толчок, похожий на столкновение с чем-то большим и тяжелым, и оба СииДʼа повалились на пол, не удержавшись на ногах. — Что за черт?! — Скволл немедленно вскочил, невольно схватившись за оружие. — Мы с чем-то столкнулись?! — Сад пришвартован к Горизонту, — возразила, поднимаясь, Квистис и нахмурилась, только сейчас осознав, что уже какое-то время слышит легкий плеск волн снаружи. Она метнулась к приоткрытому окну и распахнула его, выглядывая наружу. — Скволл! Мы в открытом море! — Какого дьявола?! Что там делает Нида?! — Скволл резко распахнул дверь и бросился в сторону лифта, Квистис пристроилась в кильватер командующему, на бегу оценивая обстановку. Растерянные студенты и СииДʼы помогали друг другу подняться после первого удара, но Сад тут же сотрясла новая серия похожих на землетрясение толчков. Свет мигнул и погас, уступая место тусклому аварийному освещению. Скволл зарычал и схватил за шиворот ближайшего СииДʼа, которым, по счастливой случайности, оказался Зелл. — Зелл, быстро, отставить панику. Возьми Сельфи и Ирвина, действуйте, как при нападении на Сад! Мы с Квистис проверим, что случилось, — отрывисто скомандовал Леонхарт. — Где Риноа? — Она недавно отправилась в твой кабинет, сказала, хочет сделать сюрприз… — глаза Зелла расширились от ужаса: — Скволл, лифт не работает, аварийный генератор не питает верхний уровень! — Проклятье! Я ее не слышу… — в голосе Скволла прозвучал откровенный страх. — Аварийная лестница снаружи, — бросила Квистис. — Ее наладили техники Горизонта, когда проводили ремонт Сада, и с тех пор так и не демонтировали. Ведет из Квада на верхний уровень. Скволл, быстрее! Вода нестерпимо блестела в лучах солнца. Снаружи было видно, что Сад находится уже на приличном расстоянии от Горизонта Рыбаков, дрейфуя без определенного курса в открытом океане. Они карабкались по лестнице, мысленно благословляя помешанных на ремонте техников Горизонта, когда откуда-то из недр Сада раздался глухой рокот, за которым последовала серия отчетливо слышных взрывов. — Диверсия, — холодно констатировал очевидное Скволл, и Квистис похолодела от ужаса: — Механизмы полета Сада, уровень MD. Скволл, если там пробоина, мы просто пойдем ко дну. — Да, — командующий отчетливо скрипнул зубами и отпустил железные перекладины лестницы, вперед ногами влетая в свой собственный кабинет сквозь закрытое окно; Квистис последовала за ним. Стекло разбилось, осыпав их сверкающим дождем осколков, и она на мгновение заслонила глаза рукой, не сразу разглядев открывавшуюся перед ними картину. На ковре кабинета лежал человек. Впрочем, внушительное количество крови, пропитавшее ковер, позволяло наметанному взгляду СииДʼов определить лежащего, как холодеющий труп. Темные волосы намокли от крови, и Квистис не сразу смогла опознать его лицо — вернее, то, что от этого лица осталось после выстрела в упор. Орудие убийства валялось тут же, на ковре: любимый ее подругой револьвер крупного калибра, который Квистис узнала бы ночью и с закрытыми глазами. Ксу стояла, прислонившись к стене и закрыв ладонью глаза. — Он вывел Сад в открытое море, — глухо сказала она. — Все это время он передавал в Эстар и Галбадию информацию об операциях Сада. Все это чертово время! Кью, он даже не отрицал, он сказал, что увидел свет истины в учении Церкви. Как это может быть?! Ее голос сорвался на истерическое всхлипывание; железная леди Баламба только что хладнокровно застрелила человека, которого, кажется, любила — и запоздалый шок накрыл ее приливной волной. — Ксу… — Квистис с тихим ужасом поняла, что не знает, что сказать. — Где Риноа?! — рявкнул Скволл, лишь мельком взглянув на труп рулевого Сада. — Они ее забрали, Леонхарт, — хрипло ответила Ксу, наконец, отняв руку от глаз. На искаженным страданием лице темноволосой женщины кровь мешалась со слезами, создавая причудливый паттерн. — Ее забрал Эстар. Ответом ей был лишь глухой, полный отчаянья, стон. Квистис невольно прижала руку к сердцу. Их было в этой комнате трое: три человека, в один день потерявших все, что они любили в этой жизни, и так толком и не осознавших, что именно произошло. …Вдалеке, в Баламбе, шумел прибой; волны с тихим шелестом накатывались на берег, безошибочно зная, что за каждой из них последует другая. _____________________________ (1) Каждая волна, разбивающаяся о берег Говорит другой, что за ней идет следующая И каждый игрок знает, что мы здесь Лишь затем, чтобы проиграть Если ты уйдешь Пойдешь своей дорогой, а я пойду своей Мы и правда Мы и правда так беспомощны перед приливом? Каждая собака на улице Знает, что мы влюблены в поражение Готовы ли мы быть сбитыми с ног И больше не гоняться за прибоем?.. (2) амок (малайск.) — обозначает неистовую, слепую, немотивированную агрессию с человеческими жертвами или без них. (3) терминатор (астроном.) — линия светораздела, отделяющая освещённую (светлую) часть небесного тела от неосвещённой (тёмной) части.