Свободное падение / Freefall

…или Глава 5, в которой следовало бы заплакать, но не выходит.

Everybody told me to walk away

Though you made me feel good.

I was just a fool, didnʼt hear them say

Love is like a wild wood.

Something in the way I was lost and found

Something made it feel right

Spirited away by a haunting sound

Calling in the deep night.

Following the smoke of your glowing fire

Shining through the twilight,

Then you slipped away as the flames grew higher

Back into the deep night.

They told me not to listen

To the cry of the lone wolf.

Next time I wonʼt listen

To the cry of the lone wolf.

Katie Melua — Cry of a lone wolf (1)

      Эстар, президентский дворец       Скволл критически осмотрел себя в зеркале и содрогнулся. Форма командующего, модернизированный вариант официальной формы СииДʼов, смотрелась на нем, как инопланетный скафандр: многочисленные нашивки, жгут аксельбанта, звезды, идиотский воротник, мешающий дышать… Эстар стоял посреди пустыни, и он прекрасно представлял, как будет чувствовать себя в этой одежде на полуденном солнце.       Риноа захлопала в ладоши.       — Потрясающе!!!       Надежда сменить форму на что-то нормальное умерла, не успев родиться. Спорить с Риноа было чистым самоубийством.       Он переступил с ноги на ногу. Новые форменные сапоги нещадно жали — случаи, когда Скволлу приходилось надевать форму, можно было пересчитать по пальцам, и он просто еще не успел разносить эти чертовы пыточные инструменты. Эстарский сапог, чтоб его.       Он вздохнул и повернулся к Риноа. Волшебница сидела на кровати, болтая ногами и полностью игнорируя то, что короткое голубое платье не предполагало подобной активности. Подол задрался практически до неприличной высоты, и Скволл почувствовал, как его сердце пропустило удар.       Риноа, прекрасно осознающая производимый ее одеянием эффект, ехидно показала ему язык и с улыбкой откинулась назад, на кровать, широко раскинув руки.       — Обалдеть, — пробормотала она, мечтательно смотря в потолок. На темно-синем фоне сияла россыпь мелких светильников, повторяющих узор звездного неба. — Лагуна просто потрясающ, надо же было поместить нас в президентском дворце!       Скволла слегка перекосило. Прошло уже больше двух лет, но он так полностью и не смирился с тем, что президент Эстара оказался его отцом. Точнее, не смирился, что его отцом и президентом Эстара оказался тот самый тип из его воспоминаний-снов: в неизменной голубой рубашке, с солдатскими жетонами на шее и поведением деревенского дурачка.       — Считай это взяткой СииДʼам. Ты готова?       — Да. Пойдем, спасем Лагуну от Сельфи… или наоборот.

***

Полуденное солнце щедро заливало яркими лучами площадь перед президентским дворцом. Платформа, возведенная исключительно ради торжественного события, была полна народу — и Скволл отчаянно завидовал одетым в национальные костюмы жителям Эстара. Длинные цветные рубашки, которые он мысленно считал платьями, как нельзя более подходили для жаркого пустынного климата безумного города будущего.       Лагуна изображал живую мишень — по мнению обязанного обеспечить его безопасность Скволла — на самом виду, одетый в неизменные штаны и видавшую виды голубую рубашку; судя по всему, жара на него не влияла. Его друзья и бессменные телохранители, Кирос и Вард, стояли чуть позади него, практически не отличаясь от толпы — исключая Варда, башней возвышавшегося над остальными.       Скволл нахмурился: он с самого начала был против открытого появления президента на людях. Даже зная, что в толпе находятся две группы СииДʼов под предводительством Ирвина и Сельфи, он все равно чувствовал смутное беспокойство. Народ Эстара обожал Лагуну Лойра, но все же… Лагуна не запросил бы дополнительную охрану в лице лучших наемников мира, если бы не подозревал, что что-то может пойти не так.       Скволл находился в Эстаре официально, Лагуна послал запрос в Сад с предложением большого контракта, одобренного правительством, и Командующий обязан был стоять на платформе рядом с президентом, будучи его личным гостем. Лагуна искренне радовался присутствию сына, но, кажется, только Кирос, будучи единственным умным человеком во всем правительстве Эстара — опять же, по мнению Скволла, — понимал, что присутствие легендарного Командующего Сада Баламба в несколько раз уменьшает шансы успешного покушения на президента.       Риноа потянула его за рукав, сигнализируя, что им пора присоединиться к окружающим президента доверенным лицам. Волшебница чувствовала себя не в своей тарелке с момента их появления на площади: вся территория была накрыта антимагическим барьером, и роль Риноа моментально свелась к чисто декоративной.       — Скажи президенту, что я сейчас подойду, — попросил Скволл, заметив приближающихся Ирвина и Сельфи. Риноа кивнула и отправилась на платформу.       Сельфи была одета в ярко-желтый национальный костюм и так заразительно улыбалась, что все окружающие начинали автоматически улыбаться в ответ. Хорошая стратегия, никто бы не принял ее за наемника Сада. Ирвин, одетый в неизменный ковбойский костюм, тащился сзади нее, подмигивая особо симпатичным девушкам. К несчастью, Сельфи обернулась к нему как раз в момент очередного подмигиванья, и ковбой немедленно получил локтем в живот.       Скволл подавил желание хлопнуть ладонью по лбу. Клоуны.       — Все готово, — сказал Ирвин, поприветствовав Скволла странным жестом, напоминающим то ли салют Сада, то ли благословение церкви. Скволл вновь подумал, что надо заставить Ирвина пройти экзамен на СииДʼа — возможно, это как-то прибавит вечно расслабленному ковбою ответственности и дисциплины. После войны он официально повысил возрастную планку для экзамена, и Ирвин вполне укладывался во временной интервал.       — Отлично. Я буду на платформе. Церемония начнется с выступления Патриарха, потом президент будет держать речь. Я надеюсь, Кирос написал ему что-то приличное… — Скволл кинул мрачный взгляд в сторону Лагуны, явно не доверяя его способности связать без ошибок даже пару слов, не говоря уж о президентской речи.       И этот болван — мой отец…       — Как там Квистис? — осторожно поинтересовался Ирвин. Сельфи нахмурилась и отвернулась, сделав вид, что не слушает разговор.       Среди героев существовало двойственное мнение по поводу возвращения Сейфера: Ирвин придерживался мнения, что прошлое не стоит вспоминать лишний раз, и поддерживал версию одержимости; Сельфи считала, что Сейфер целиком и полностью отвечает за разрушение Трабия Сада, и готова была удушить его голыми руками — когда забывала о своей симпатии к бывшему командиру их взвода в Доллете, и о том, как он аплодировал им после экзамена.        Квистис свое мнение не высказывала, но Ирвин очень сильно подозревал, что она поддерживает его точку зрения, и именно поэтому Скволл отправил за блудным рыцарем именно ее. Зелл, будучи спрошен, изобретал все новые и новые ругательства в адрес своего детского врага, но, в общем и целом, не таил зла — он вообще отличался отходчивым характером. Риноа… ангел есть ангел, ковбой был практически уверен, что она давно все простила и забыла, кому и знать про одержимость, как не ей, Волшебнице, разрушившей саркофаг Адель и Лунную станцию.       — Миссия практически завершена, — откликнулся Скволл с призрачным намеком на улыбку.       Ирвин кивнул и широко улыбнулся. Что до самого Скволла… оооо, любой психиатр с ходу бы определил амбивалентность. Соперник, враг, брат, друг, «не могу жить» — «убить готов»; Ирвин был больше, чем уверен, что мир без Сейфера показался бы Скволлу невыносимо пресным и унылым. Леонхарт не помнил зла; сердце льва, помноженное на мораль наемника, давало в итоге странный результат — прошлое давно прошло, мы живем в настоящем, а давние поступки уже не имеют значения, потому что обстоятельства изменились, и вместе с ними изменились и наши цели и мотивации.       Хороший подход, Ирвин его всецело одобрял.       — Начинается, — сказал Скволл и кивком отпустил товарищей, заторопившись на платформу.       Ирвин мотнул головой: его посетило странное чувство дежавю. Скволл, Риноа, он сам, Ирвин… парад в Делинг-Сити… Ковбой поежился и отправился на свое место, на всякий случай окинув подозрительным взглядом все пригодные для снайпера места на площади.       Его не оставляло дурное предчувствие.

***

      где-то в лесах Трабии       Время стремительным потоком уносилось прочь. Часы, минуты, секунды — развязка неотвратимо приближалась, и Квистис поймала себя на мысли, что не хочет, чтобы это приключение заканчивалось. Три часа до цели… и пять часов, проведенных в разговорах на ходу — откровенных на грани фола, смущающих, разрушающих нарисованную ими обоими картину прошлого и настоящего.       Дурацкая, глупая случайность с фляжкой изменила все: слова, сказанные обоими, перекроили ткань реальности, придав необычную глубину и насыщенность разговорам и взаимодействиям между ними.       Разговоры были странными, и эта новая, возникшая из психоделического опыта откровенности, странность — пугала и радовала одновременно.       — Ты о чем-нибудь жалеешь?       — Почему я должен? — огрызнулся Сейфер в ответ на ее вопрос.       Квистис недолго переживала из-за своего поведения под действием помноженной на алкоголь Загадочной жидкости, быстро обнаружив, что ее бывший ученик смущен гораздо сильнее нее. После этого она какое-то время наслаждалась, задавая ему каверзные вопросы, и, наконец, вогнала его в краску. Зрелище краснеющего Сейфера было настолько непривычным, что она сжалилась и оставила его в покое, но бывший рыцарь все еще ожидал от нее подвоха.       — Мммм. Как насчет совести?       — Совесть и я? — Сейфер горько усмехнулся. — Даже не так… совесть — и СииДʼы? Да ладно, Инструктор, из нас вышибали совесть с младенчества. Какой наемник будет мучиться угрызениями совести после выполнения своей задачи? Правильно, хреновый, — он смягчил тон. — Правда, глупый вопрос. Но спасибо, что вообще предположила присутствие у меня совести. Неожиданно.       — Возможно, — не стала спорить Квистис. — Но я не это имела в виду. Вернее, не совсем.       — А что?       — Сама не знаю. Сложно сформулировать.       — Мммм… как насчет, «ты не мучился угрызениями совести, защищая сумасшедшую мать от своих братьев и сестер»?       — Близко. Но слишком… жестоко.       — Жалость для слабаков, как и самообман, — отмахнулся в своем стиле бывший рыцарь.       …«Инструктор, оставь эти слова для неудачливых студентов, которым они нужны».       — Сейфер, повзрослей уже! — вскипела Квистис. Почему-то напоминание о событиях трехлетней давности задело ее за живое.       — Эй, мне уже двадцать один!        …Как и мне, но я чувствую себя гораздо старше. Сорок, не меньше, если принять во внимание все то, что я видела и пережила.       Он поймал ее взгляд и впервые улыбнулся — выражение лица смягчилось, в яркой зелени взгляда больше не таилось раздражение.       — Какая разница… может, Баламб и будет заморачиваться оценкой содержимого моей головы, но в Галбадии военно-полевой суд работает быстро. Я не успею даже сказать, какое Мартин унылое дерьмо.       — Кто знал, что он окажется настолько мстителен, — пробормотала Квистис. — Что ты ему сделал, помимо захвата власти?..       — Мммм. Нахамил и унизил в моей неповторимой манере? — беззаботная улыбка была достойна Диаблоса. — У меня с Мартином неурегулированный земельный вопрос.       — В смысле?       — Он хочет, чтобы я лежал в земле, а не ходил по ее поверхности.       — Ох.       Квистис невольно покачала головой. Сейфер всегда был до жестокости честен, если не считать моментов гнева, когда сознание не успевало за языком, и он умудрялся наговорить того, о чем потом жалел. Но сейчас… он изменился, каким-то образом умудрившись остаться собой. Его нападки были ироничны, но не злы, в его оскорблениях не было яда.       Сейфер остался несломленным, и она была этому рада — потенциал, который она всегда видела в своем лучшем ученике, никуда не делся, он негасимым пламенем горел в глубине его души. Пусть пламя больше не вырывалось на поверхность, но оно все еще было на месте.       Сейфер внезапно ухватил ее за шиворот куртки, и они оба рухнули в снег.       — Синий дракон на три часа! И еще один на пять.       — Они практически на точке, где должны находиться мы, — нахмурилась Квистис. Синий дракон, поглощает Яд… практически неподвластен статусным атакам. Плохо.       Ее Хранители, Призрачный поезд и Сирена, имели самое непосредственное отношение к атакам, изменяющим состояние жертвы. Третий, Багамут, был агрессивной и не особо покладистой сущностью, он мог вообще не явиться на призыв — а мог наградить вызывающего длительной и неизлечимой мигренью, исключительно под настроение.       Сейфер прищурился, явно выбирая себе жертву.       — Возьму ближнего, — проинформировал он, поднимаясь плавным текучим движением крупного хищника.       — С ножом?!       — Смотри.       Сейфер выпрямился во весь рост и вытянул вперед левую руку; вокруг него вспыхнуло золотое сияние Предельного удара.       Без магии, без Хранителей… Квистис, как зачарованная, смотрела на открывшееся перед ней зрелище.       Сейфер обладал неповторимой способностью концентрировать волю в единой яростной вспышке, и огонь вспыхивал за секунду, послушный, как верный пес. В этом был смысл его Предела, который она никогда не понимала. Как можно вызывать Предельный удар без физических повреждений?..       Предельные удары их обоих отражали сущность своих носителей. Квистис, Голубой маг, ученый и вечный накопитель знаний — она училась своей магии у своих врагов, систематизируя невозможное, подчиняя хаос порядку. Сейфер, яростный, неудержимый сорвиголова — и огонь души, вспыхивающий безо всяких рамок и ограничений, послушный дикой, невозможной концентрации воли.       Из раскрытой ладони вырвалось пламя, заставившее дракона яростно взреветь и припасть к земле. Правую руку с ножом Алмази отвел чуть назад, концентрируясь и собирая энергию, а затем раскрутил лезвие и резким движением снизу вверх выбросил руку в сторону дракона. Свистнул рассеченный лезвием воздух, и в сторону дракона рванулось зеленое пламя чистой энергии.       Огненный крест, Предел Сейфера.       Дракон взревел вторично и рухнул на землю.       Алмази повернулся к ней, оскалившись в триумфальной ухмылке. Второй дракон, благополучно забытый обоими, выбрал именно этот момент для атаки, и бывший рыцарь с проклятьями отпрыгнул прочь — его трофейная куртка, принявшая на себя заклинание Био, в буквальном смысле слова стекла в снег.       — Ядовитая скотина! Черт, жаль, мой плащ остался в Баламбе… Эй, Инструктор, есть идеи?       — Смотри, — не удержалась Квистис, с ужасом понимая, что его пафос, кажется, заразен, и молясь, чтобы Багамут не выпендривался и пришел на зов. — Мега-Вспышка!       Сейфер открыл рот, явно намереваясь спросить, на что он должен смотреть, но не успел. Снег под ногами растворился в накрывшей мир ночи и стал темным океаном, в водах которого отразились мириады сияющих звезд.       Квистис закрыла глаза, исчезая с физического плана. Последним, что она услышала, был резкий вдох Сейфера. Испуганный? Удивленный?..       Темные воды прорезала тень, и из звездных глубин поднялась голова дракона, увенчанная гребнями. Желтые глаза с вертикальными зрачками блеснули жестоким огнем, и Король Драконов нырнул в полный звезд океан, вынырнув уже на физическом плане. Лес на долгих несколько секунд залил яростный свет драконьего огня, и Багамут исчез, возвращаясь в безбрежную ночь.       Квистис позволила себе посмотреть на Сейфера. На лице ее бывшего ученика было написано откровенное восхищение пополам с радостным ликованием.       — Легко, — не удержалась она, небрежным жестом отряхивая с куртки снег. И правда, заразно.       …Ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы не застонать от боли при этом легком движении — Багамут наградил ее фантастической мигренью. Мало того, дракон не хотел уходить, почему-то проявив странный интерес к Сейферу.       Синяя сволочь.       На периферии сознания раздался хриплый издевательский смех Короля Драконов.       Они сидели на снегу в компанейском молчании. Под ними остывала туша голубого дракона, до установленного времени оставалось два часа.       Скоро.       — Зачем ты вообще подался в бега? — Квистис раздраженно сдула со лба лезущую в глаза прядь волос. Головная боль не отпускала.       — Не по своей воле, — огрызнулся Сейфер, протирая снегом лезвие ножа. Видимо, солнце сегодня излучало какие-то особые волны, влияющие на мозг, потому что свершилось чудо — он быстро успокоился и даже снизошел до неуклюжих объяснений. — В основном, это была, конечно, моя вина: напиться в дым, когда за твоей головой охотится полмира, не самый лучший способ повысить свои шансы остаться в живых.       — Ох. Я думала, ты сам решил сбежать из Баламба.       Сейфер пренебрежительно фыркнул.       — Трип. Меня ненавидит весь мир. Весь. Так какой был смысл тратить энергию и еще куда-то бежать? Бежать, чтобы выжить — совсем другое дело.       — Понятно, — Квистис хмурилась, думая про обнаглевших галбадианцев, чувствовавших себя в Баламбе, как у себя дома. Пожалуй, надо посоветовать Скволлу надавить на Мартина.       Алмази, тем временем, подумал и решил, что заслуживает ответной откровенности.       — Зачем я вообще Баламбу? Даже сейчас? Леонхарт должен был радоваться, что избавился от такой проблемы, а вместо этого послал за мной тебя.       — Ох, — Квистис попыталась сообразить, что из происходящего можно рассказать Сейферу, и решила, что можно практически все. — Ты знаешь, что общественность требует роспуска Садов?       Сейфер присвистнул.       — Уничтожить спасителей мира? Странная логика.       — Не такая странная: военная академия, созданная для противодействия Волшебницам, служит приютом двоим из них — Эдее и Риноа. Скволл — рыцарь Волшебницы, что тоже не является секретом. Плюс, твое присутствие в Баламбе… Нас обвиняют в двойных стандартах, особенно участились нападки на Баламб со стороны Галбадии. Мартин никогда не скрывал, что против политики Сида Крамера. Более того, он заявил в интервью газетам, что Эдея — жена Сида. Плюс то, что Эдея и Сид — основатели Сада, а все Liberi Fatali — их воспитанники. Галбадия и Доллет требуют роспуска Садов, в качестве причины приводя тебя. Эстар пока на нашей стороне, но стоит газетам узнать про Лагуну…       — То есть, бедный я, даже не ставший СииДʼом, ушел в самоволку и поставил под угрозу существование мира? — скептически хмыкнул Сейфер, пропустив мимо ушей загадочное упоминание Эстара.       — Именно, — мрачно сказала Квистис. — Ксавьер Делинг, брат покойного президента и ведущий кандидат на выборах в Галбадии, утверждает, что Сад — семейное предприятие с сомнительными ценностями, напрямую угрожающее миру. И что мы все — полные психи, просто ждущие момента, чтобы что-нибудь уничтожить.       — В этом что-то есть, — согласился Сейфер, заслужив тычок под ребра от своего бывшего Инструктора. — Эй!       Квистис вздохнула. Ей не хотелось продолжать. Возможно, он оценит откровенность… возможно, нет. Ей бы на его месте было больно — несмотря ни на что, как больно знать, что твоей семье нет до тебя никакого дела. Квистис оказалась в Саду после очень неудачного опыта удочерения и знала, как ранит равнодушие тех, кого страстно желаешь считать семьей…, а в том, что Сейфер испытывал что-то подобное, она не сомневалась никогда.       — В общем, в интересах Баламба организовать суд над тобой и Эдеей и оправдать вас, доказав вашу одержимость. Иначе…       — Квистис, — Сейфер застыл на месте, не поворачиваясь к ней лицом.       — М?       — У вас проблема.       — Какая? — нахмурилась Квистис. На мгновение она подумала, что все испортила, но Сейфер даже не дрогнул при упоминании суда и настоящей причины для его возвращения — он явно считал, что заслуживает самого худшего, и был готов ко всему. Дело было в чем-то другом.       — Большинство времени я не мог отличить правду от видений. И сейчас не могу, — он развернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. В зеленых глубинах стыла обреченность. — Воспоминания лгут — но я не был одержим. Все, что я сделал — я делал по собственной воле.       — Ты противоречишь сам себе, — сердце провалилось куда-то в пятки. Он понимает, в чем только что признался?..       — Нет. Слушай, это сложно объяснить, но я попробую. …Я много раз видел вашу смерть. Твою, Леонхарта, остальных. Не думаю, что в реальных боях с вами я отдавал себе отчет, что это все по-настоящему. Что-то вроде… я убивал вас уже двадцать раз, в разных ситуациях, так какая разница, пусть будет двадцать первый раз. На каком-то этапе я перестал отличать видения от реальности — но в любом случае я сам принимал решения. Она показывала мне варианты будущего, и единственный вариант, в котором меня ждало хоть какое-то будущее — был рядом с ней… но это было потом. Там, в Тимбере, я по своей воле принял ее предложение — помимо шанса на осуществление детской мечты, впереди меня ждал только расстрел за покушение на президента, что мне было терять? Вся эта ситуация была целиком и полностью моей виной, моей ответственностью.       — Частично в том, что на тебя пала вся вина за покушение, был виноват еще и Зелл. И я — потому что не смогла убедить тебя вернуться, — Квистис терялась, не зная, что сказать, как отделить истину от заблуждений в его словах. Он так уверен в том, что говорит…, но разве это не показатель того, что он ошибается?..       — Трип, хватит винить себя в том, к чему ты не имеешь ни малейшего отношения, — раздраженно бросил Сейфер. — Ты виновата только в том, что твое оружие в сочетании с твоей манерой одеваться вызывало у всего класса эротические фантазии. Это — да, остальное — нет. Я всегда делал только то, что хотел, ты бы меня не остановила.       — Сейфер, в классе была половина девушек.       — Я сказал правду. У всего класса. Эти Трипи вообще шизанутые психи, — он раздраженно тряхнул головой, недовольный уходом от темы. — В любом случае, я сам виноват в том, что оказался по другую сторону добра и зла.       — Ты всегда умел выживать, — сказала Квистис, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали оскорблением. И добавила, чтобы исключить недомолвки: — Хорошая черта для СииДʼа.       — Которым я так и не стал, — тень знакомой улыбки. Квистис не хотелось задавать следующий вопрос, но она была почему-то уверена, что здесь и сейчас — единственный шанс получить от него правдивый ответ.       — Почему ты не бросил все, когда Эдея вновь стала собой?..       — Ох, хороший вопрос.       Темные воды, мешающиеся с бледной лунной рекой, волосы цвета лунного света и хищные золотые глаза. Слова, ранящие острее меча. Капли крови из рассеченной пополам души. У меня еще есть душа?..       «Тебе никогда не простят того, что ты сделал… Тебе остались лишь страх и ненависть, никогда и никто больше не посмотрит на тебя другими глазами… У тебя нет пути назад. Иди, мой Рыцарь, и помоги мне создать заново этот мир. Все будет иначе, все случится по-другому. Волшебница обещает».       Она показала ему его будущее, и оно было долгим и кровавым… но разве у него был иной выбор?       — Я не могу объяснить, — пожал плечами Сейфер, отвернувшись от нее, и Квистис не стала повторять вопрос. На его лице на секунду промелькнуло выражение, которое она до этого видела у него лишь во сне — крайней уязвимости и беззащитности.       — Как там мои ребята? — нарочито легко спросил он, меняя тему.       — Ты… не знаешь? — Квистис нахмурилась. — Я была уверена, что они отправились за тобой следом. Уже несколько месяцев, как они исчезли из Баламба.       — Понятия не имел, — Сейфер знакомым жестом провел рукой по волосам, словно собираясь с духом для следующего вопроса. — А… остальные?       Квистис едва заметно улыбнулась. Она была права… семья есть семья.       — Зелл стал Инструктором по единоборствам. Скволл все еще Командующий, погряз в бумагах, и его это раздражает. Риноа… Волшебница. Ей нельзя покидать Сад, и ее это угнетает, она не привыкла к ненависти людей. Ирвин и Сельфи — как обычно, они счастливы.       — Рад, что… — он не договорил. Что не совершил ничего непоправимого? Что они живы? Что жизнь идет дальше?.. Он сам не знал, что имел в виду. — Не смотри на меня так.       — Сейфер… никто из нас тебя не ненавидит, — он выглядел таким несчастным, что Квистис с трудом подавила опасное для жизни желание погладить его по голове. Скорее всего, после этого она осталась бы без руки.       — Ох, сколько отрицаний в одной фразе.       — Знаешь, — она иронично прищурилась. Если уж это не поможет… — Когда мы думали, что тебя казнили, Зелл даже заявил, что отомстит за тебя.       — Ох, я так тронут, — саркастично ответил Сейфер. — При встрече надо его отблагодарить. От хорошего пинка ему будет только лучше…       — Включи совесть. Сколько можно доставать Зелла!       — Наверное, привычка с детства, — с усмешкой согласился Сейфер. — Когда-нибудь… Проклятье!       Туша дракона под ними вздрогнула, прошитая пулей. Сейфер взвился вверх неуловимо быстрым движением, руки метнулись к оружию, но было уже поздно. Квистис застыла на месте, держа руку на рукояти кнута. На их одежде плясали алые точки оптических прицелов.       — Не двигаться! — рявкнул голос с галбадианским акцентом. — Вы окружены.       — Они не могли знать точное место, — задумчиво пробормотал Сейфер, бросая оружие на снег. Он стоял на расстоянии нескольких шагов от Квистис, и им приходилось разговаривать довольно громко, но время секретов было позади. — Если только…       — Если только они не перехватили сигнал, — мрачно согласилась Квистис, присоединяя свой кнут к груде острых предметов на земле.       — Твой передатчик — эстарская технология? Раньше я таких не видел.       Квистис кивнула, отказываясь понимать, что это значит. Усовершенствованные передатчики и прочие высокотехнологичные предметы были личным вкладом Лагуны в благое дело обучения СииДʼов. Каким образом Галбадия получила доступ к зашифрованным частотам, оставалось только гадать.       — Алмази! — рявкнул знакомый сероглазый галбадианец. Его глаза горели жаждой убийства.       — М? — Сейфер иронично вскинул бровь и засунул ладони в карманы зимних штанов, игнорируя недвусмысленное требование поднять руки вверх.       — У вас два выхода. Или ты отправляешься с нами по собственной воле, без всяких фокусов, и Квистис Трип остается дожидаться транспорта, живая и невредимая… — он сделал паузу и мерзко улыбнулся. — Или ты все равно отправляешься с нами, а смерть героя войны на поле боя будет списана на случайность.       — Вы не посмеете, — холодно сказала Квистис, избегая смотреть на Сейфера. Почему-то ей не хотелось знать, какой вариант он выберет.       — О, мы посмеем, уверяю, — вторая улыбка была еще более неприятной. Что здесь вообще происходит? — Кстати, Алмази, тебе будет полезно узнать, что твои друзья уже почтили нас своим посещением. И от твоего сотрудничества будет зависеть, покинут они нас живыми, или…       Ох, нет. Квистис бросила быстрый взгляд на Сейфера и увидела, как тот окаменел.       — Докажи, — хрипло бросил он.       — Ох, какие мы недоверчивые, — сероглазый со вздохом возвел глаза к небу и извлек до боли знакомый чакрам.       Фуджин.       Сейфер опустил голову и вздохнул.       — Похоже, что у меня особо нет выбора, — легко сказал он.       — Похоже, — с некоторым удивлением подтвердил сероглазый. Кажется, он не ожидал такого быстрого согласия.       Квистис бросила изображать равнодушие и во все глаза смотрела на Сейфера. Внезапно обнаружившиеся суицидные наклонности плохо вписывались в картину его личности. Разве что, расстрел на площади в присутствии огромной толпы народа импонировал его чувству драмы.       Ты понимаешь, на что согласился?.. Пожалуйста, скажи, что у тебя есть план.       — Как насчет последнего желания? — нагло поинтересовался Сейфер. Квистис подавила истерический смех. Позер…       — Валяй, — равнодушно пожал плечами сероглазый. — В пределах разумного.       — Могу я попрощаться?       — Одно неправильное движение с ее стороны, и я спишу ее смерть на случайности боя.       Сейфер пошел к Квистис, на ходу усеивая снег своим снаряжением — недоброй славы фляжка, вторая фляжка, припасы…       Квистис могла лишь беспомощно стоять и смотреть. На ее груди плясали красные точки оптических прицелов — так же, как и на спине Сейфера.       — Мне даже нечего оставить тебе на память, Трип, — криво улыбнулся Сейфер, остановившись на расстоянии вытянутой руки от нее. — Дежавю, правда?       Слова не шли, в горле пересохло.       — Я… — начала Квистис и остановилась, смотря ему в глаза. В его взгляде не было ни одной эмоции, которую она могла ожидать — ни злости, ни смирения, ни досады. Не было страха и разочарования. Но было нечто иное. Опасность. Опасность и некое темное веселье, словно ему пришла в голову мрачная, но забавная мысль, заставляющая его смеяться про себя.       Он шумно выдохнул:       — А, к черту, — и в секунду сократил расстояние между ними, сжав ее в свирепом объятии. Все слова, которые она могла сказать, умерли на губах, заглушенные яростным поцелуем. Она почувствовала солоноватый металлический привкус крови. Он не был нежен — как будто решил напоследок отбросить все то, кем не являлся, позволив себе беспощадные, жестокие эмоции, открывшись с другой стороны.       Это было больно, но она ответила на поцелуй, почувствовав его улыбку на своих губах.       К черту. Я целую мертвеца.       Галбадианцы с открытыми ртами взирали на полную страсти сцену перед ними, невольно опустив винтовки. Кто-то начал улюлюкать. Другой насмешливо проорал «эй, снимите комнату!», и тут сероглазый очнулся.       — Взять его, — негромко велел он, и солдаты неохотно двинулись к не обращающей на них никакого внимания паре.       Увлекшийся Сейфер попытался отмахнуться от них, но тут же получил под дых и со стоном осел на снег. Его тут же подняли, сковав руки наручниками.       — Пять лет этого ждал, — ухмыльнулся он, вскинув смеющиеся глаза на растрепанную и задыхающуюся Квистис. Она невольно приложила руку к сердцу, словно ожидая, что оно выскочит из груди. — Эй, вспоминай меня хоть иногда, Квис!       — Чертов позер, — бросила она и улыбнулась. Это было самым меньшим, что она могла сделать для него, и Квистис знала, что он оценит подобное прощанье.       Снег под солнцем слепил глаза, и Сейфер сощурился, смотря на нее. В разорванной, испачканной кровью зимней одежде, со спутанными волосами и неожиданно смягчившимся, теплым взглядом некогда ледяных глаз — она показалась ему самым прекрасным зрелищем на свете.       Он рассмеялся и повернулся лицом к врагам.       …Она не заплакала, когда военный транспорт Галбадии скрылся за горизонтом. ______________ (1) Все говорили мне бежать прочь Хотя мне было хорошо с тобой Я была глупа, и не слушала их слова «Любовь — как дикий лес» Где-то по пути я потерялась и вновь нашлась И почему-то мне казалось, что это правильно Я была зачарована призрачным звуком Зовом в ночной тишине Я следовала за дымом твоего горящего огня Сияющего в темноте Но ты ускользнул, когда огонь разгорелся Назад, в глубокую ночь Мне говорили не слушать плач одинокого волка В следующий раз я не буду слушать вой одинокого волка…