knocked

 803  12 - Когда он борется? - с нетерпеливым интересом спросила я. Я взяла напиток, безалкогольный, так как меня все еще ожидала долгая дорога домой. Мак посылает мне странные взгляды прежде, чем я возвращаю свое преданное внимание ему, после того, как отсканировала комнату в третий раз. Это предосторожности. Я знаю, Гарри не здесь: резкий уход от ошеломленной толпы и бессознательного конкурента был довольно убедительным. Но я по-прежнему держу свой рассудок при себе. - Что? - кричит он сквозь шум. - Гарри. Когда он обычно борется? - Зачастую на выходные, иногда на неделе, - Мак почти кричит в ответ, - пошли в заднюю часть бара, там более тихо. Я трусцою следую за ним, уклоняясь от людей, которые, кажется, не могут устойчиво держать свои напитки. Я, как ни странно, чувствую себя привилегированно, следую за Маком к двери с табличкой «Приватно». Эта дверь использовалась как вход и выход для бойцов немногим ранее, и сейчас я не могу преодолеть чувство, которое говорит мне, что я вмешиваюсь. Короткая прогулка по коридору приводит нас в кабинет, находящийся в задней части бара. Он не чрезмерно большой, но пространство хорошо спланировано: стол, компьютер, шкаф для документов и не очень хорошо спрятанный сейф. - Слушай, если ты хочешь встретиться с ним, то я могу устроить что-нибудь, Бо. Моя голова поворачивается так быстро, что я, кажется, повреждаю себе шею. Я потираю затылок, пытаясь облегчить дискомфорт. Мак роется в документах, пытаясь добраться до своего телефона, который смешался с бумагами. - С Гарри? - спрашиваю я, и мои брови буквально вздымаются. Он не поднимает взгляда, продолжая рыться в ящиках с бумагами. - Да, я имею в виду, это может быть немного трудно, - он делает паузу, корчась в гримасе, - он нелюдим, на самом деле, но даже я знаю, что он должен иметь что-то подталкивающее его. С того момента как он здесь, количество женщин, приходящих на бои увеличилось. - Нет, все в порядке, - я качаю головой. - Точно? Я могу сказать ему, что ты его фанатка, я знаю что он, эмм, - большая часть его лица жестикулирует, делая меня немного озадаченной, затем он продолжает, - он немного пугающий, но в целом он нормальный. - Нет, спасибо. Я могу сказать, что он собираются и дальше докапываться до того, почему я увлечена одним из его бойцов, поэтому я спешу сменить тему. - Что это? Из всей кипы, лежащей на столе, я выбрала тот листок, который был исписан от руки. На нем были нацарапаны слова, а местами даже предложения. Акцентируясь на помятости можно понять - этому листу явно уделяли больше внимания, чем другим. Это заняло меня прежде, чем я смогла разобрать получателя. - Это письмо, - коротко бросил Мак. - Кому ты пишешь? Тяжело вдохнув, он выдыхает, сутулится, опираясь на спинку компьютерного кресла, я занимаю место напротив него. - Моей девушке. Это было сказано с небольшим беспокойством. - Разве это любовное письмо? - я спрашиваю, улыбаясь больше, чем я вероятно должна. Он кивает, легкий румянец распространяется по его щекам. Это своего рода мило. - Она читает эти богом проклятые книги, где герои познают любовь к друг другу через написание глупых слов. Его нос морщится, будто письменное общение противно ему. Романтика зачастую, словно иностранный для некоторых людей, просто другой язык, поэтому я оставляю колкие замечания при себе. - Это не значит, что я не говорю с ней по телефону каждый день. Просто она хочет, чтобы я изливал свои чувства на бумаге и отправлял их ей. - Я думаю, что это очаровательно. Чувство радости пузырится во мне, рада слышать, что существует счастливая любовь вне моего опасного опыта. Он тыкает в свой телефон, в то время как я спокойно сижу и наблюдаю. Здесь пара рамок с фотографиями, контактная доска, которая исписана датами и комнатное растение, которое должно воссоединиться с водой. - Конечно, для тебя, - он закатывает глаза. Я отлично ознакомилась с сарказмом, проживая с девушкой подобной Тиф. Его подколы не уронили моего настроения. - Где она? - Учится в Манчестере. Его глаза перемещаются к телефону, который он недавно нашел, я предполагаю, что постоянное жужжание оповещает его о сообщениях от нее, так как на его лице улыбка. - Я могу помочь тебе, если хочешь. Мак отрывается от телефона, концентрируясь на нашей беседе, которая, по-видимому, приняла для него интересный оборот. - Что ты имеешь в виду? Я сдвигаюсь на край кресла, изменяя положения несчастной подушки, которая используется для борьбы с жесткой древесиной стула. - С содержанием. Если ты мучаешься, то я могу изложить тебе женскую точку зрения. - Ты сделаешь это? - немного пораженно спрашивает он. - Конечно, если ты позволишь мне присутствовать на боях. Я верю, что употребила это вскользь, не вызывая подозрений, но я уверена, что тишина, в которой мы плаваем в настоящее время, это его созерцание моего предложения или же он пытается понять меня, как немного сумасшедшую поклонницу. Я посылаю ему мягкую улыбку, которая, я надеюсь, не кажется странной. - Хорошо. - Блестяще, - я перегибаюсь через стол, заваленный бумагами, чтобы пожать ему руку, - только, пожалуйста, не говори ему. - О чем? - Обо мне. *** Видимо я не была достаточно компетентной для того, чтобы взять на себя командование тележкой, так что я просто болталась рядом, словно ребенок, пока Тиф выбирала предметы на полках. Мы взяли Роба на нашу продуктово-шопинговую экспедицию после того, как обнаружили, что он съел коробку лапши на завтрак и на обед. Он нахмурился, как бы пытаясь объяснить нам, что «пища» для него означает то же самое, что картон, пропитанный водой. - Вы вообще собираетесь домой? Я поместила банку горошка среди множества других продуктов питания. - Да. Тележка скрипит, останавливаясь. Пожилая дама ловко оказывается впереди нас. Карие глаза Тиф смотрят на меня с разочарованием, брови хмурятся, когда она продолжает двигаться вперед. - Почему? Мы могли пойти в кино. Ты помнишь? У меня есть флаер на субботу, я не могу использовать его в любой другой день. - Черт, мне действительно жаль, - я качаю головой с искренним сожалением. - Тьфу, - ворчит Тиф, бросая коробку хлопьев в нашу общую тележку, - о Боже, я возьму вместо тебя Роба. - Возьмешь меня куда? - всплывает Роб, рот которого полон винограда, а руки - еды для микроволновки. - Мы собираемся на свидание, Тиф? Он с намеком подталкивает ее плечом, якобы кокетливо играя бровями. - Ты хочешь, - она огрызается в ответ, помогая разрядить его колкости. - Ты должен заплатить, прежде чем есть покупки, - я указываю, взяв почти пустой мешок фруктов и помещая его на вершину. Я не удивлена, что они игнорируют мой выговор, отдавая предпочтение ряду с замороженными продуктами, мчась туда, чтобы посмотреть предложенное. Мы разделим это между собой, если продукт будет относиться к постоянно потребляемой еде. Но если это мороженое, то тут не до переговоров, это не будет совместно, просто боль в животе после того, как мы съедим целую пинту на всех. - Отлично, Бо должна была пойти со мной, но теперь она не может, так что я приглашаю тебя. - Замечательно! Что мы смотрим? *** - Хорошо, что ты хочешь сказать ей? Кончик моей ручки глубже впивается в страницу, и я начинаю рисовать на полях. Я работаю над лужайкой, которая полна цветов в комплекте со шмелем и бабочкой. Мы сидели за столом со стороны Мака приблизительно сорок минут, все еще раздумывая над тем, как начать его любовное письмо. Я рисую в воображении картинки, как Роб изводит Тиф предложениями поделиться попкорном и как они уже успели поспорить о том, кому достанется средний подлокотник. - Я хочу, чтобы она знала, как я скучаю по ней. - Ну, это только начало, - говорю я, вырывая свои бессмысленные иллюстрации и открывая чистый лист, - по чему конкретно ты скучаешь? - По всему. Я справляюсь с желанием поворковать, потому что знаю, это выбьет его из колеи, и мы никогда не вернемся в нужное русло. В целях борьбы с покалыванием в правой ноге, я перемещаю ее из-под левого бедра и встряхиваю себя снова. Мак поднимается и опускается, словно йо-йо, в течение всего времени, что мы проводим вместе, и я пытаюсь понять продолжительность концентрации его внимания, вероятно именно это является фактором, который мешает завершить письмо. Очки в широкой оправе сидят у него на носу, я не могу сравнивать его с Джеймсом и его взаимной неприязнью к очкам. Джеймс держит их безопасно спрятанными в его сумке и достает их только тогда, когда это абсолютно необходимо, чтобы увидеть телевизор. Тот факт, что его ресницы достаточно длинные, чтобы касаться внутренней части линзы, всегда очаровывает меня {прим. пер.: метафоры Ханны пугают меня иногда, я не знаю, как это понять, но я перепроверила в нескольких словарях, это переводится именно так, лол}.