Роза в сердце

- Как он? – Керим вскочил на ноги при виде пожилого доктора, только что вышедшего из палаты мастера Галипа. - Честно? Плохо, - вздохнул врач, - ему категорически противопоказаны любые волнения и физические нагрузки. - Ай, Аллах, - всплеснула руками госпожа Мукаддес, - теперь, когда он прогнал этого парня, кто будет ему помогать?       Керим вскинул глаза на невестку, и краска стыда стала заливать смуглые скулы. Фатмагюль тихонько взяла Керима за локоть и уткнулась носом ему в плечо. - Госпожа Мукаддес, причем здесь это? – не выдержала Мерьем, - Он прогнал парня только сегодня утром, он сильно разволновался из-за… - тут женщина осеклась. - Из-за чего же, тетя? – переспросил Керим, - Ему стало плохо прямо во время нашего разговора. Я только привез Вурала, когда зазвонил телефон, ответил, и, почти сразу, разговор прекратился. - Что послужило причиной его беспокойства? – обратился доктор к Мерьем и до смерти перепуганному Рахми, которому строго настрого было запрещено упоминать Мустафу. - Не знаю, - уклончиво ответила знахарка, - я же говорила, когда я пришла, ему уже было плохо, он лежал без сознания. - Без сознания, - кивал Рахми. - Я привела его в чувство, и он захотел поговорить с Керимом, - продолжала Мерьем. - С Керимом, с братом Керимом, он ему почти как сын, - давал Рахми пояснения по ходу рассказа. - Керим долго не брал телефон, - не обращая внимания на шипенье Мукаддес в адрес Рахми, рассказывала Мерьем, - он стал звонить домой. К тому времени как ему ответили, он уже так разнервничался, что ему снова стало не хватать воздуха, и он опять упал. - Да, упал, - Рахми вскинул руки, иллюстрируя падение мастера. - Почему он так хотел дозвониться до Керима? – произнес Вурал в повисшей тишине, - Что мастеру так нужно было ему сказать? - Не знаю, - промямлила Мерьем. - Мы не знаем, не знаем, - упрямо твердил Рахми. - Ясно, что сильное эмоциональное потрясение спровоцировало очередной приступ, - качал головой врач, - мы обеспечим мастеру Галипу уход, а вы, его родные, должны оградить его от любых волнений. Любых, ясно вам?       Все послушно закивали, не глядя друг другу в глаза.

***

- Тетя, - прошептала Фатмагюль на ухо Мерьем, - я знаю, сейчас не время, но мне нужно сказать тебе кое-что. - Что, милая?       Фатмагюль улучила минутку, когда Мукаддес отправилась в кафетерий, и, наклонившись к знахарке, прошептала ей что-то в самое ухо. - Ай! - вскрикнула Мерьем от радости, немного подумала, затем взяла девушку за руку и повела прямо по коридору. - Куда вы? – крикнул Рахми им вслед. - Мы сейчас вернемся, - ответила она, и женщины скрылись за поворотом. - Керим, - тихо позвал Рахми. - Да, брат? – Керим рад был отвлечься от своих невеселых мыслей. - Кто это? – Рахми кивнул в сторону Вурала, стоявшего у окна в другом конце коридора, и в задумчивости глядевшего на море. - Это мой друг, приехал из Стамбула навестить нас с Фатмагюль. Он не знал, что мы поженились, и решил поздравить лично, хоть и с опозданием. - Он не нравится мне, - насупился Рахми.       Керим уже привык к тому, как свояк прямо и непринужденно выражал свои мысли. Но ему тоже показалось, что Вурал было более угрюм и задумчив, чем обычно. - Почему? – с улыбкой спросил Керим. - Он странно смотрит на сестру, - просто ответил Рахми. - Что? – такого ответа Керим не ожидал, - он совсем ее не знает.       Керим задумался: Вурал был с ним, Эрдоганом и Селимом, когда Фатмагюль пасла овец, и потом, на лестнице, в доме Яшаранов, когда они снова встретили ее. Но он не знал, что Керим женился именно на этой девушке и, конечно, не помнил ее лица. - Тебе это кажется, он всегда такой, немного задумчивый. - Нет-нет, он плохо смотрит на нее, плохо, - не унимался Рахми.

***

      Вурал прекрасно помнил прошлое лето в Илдыре, помолвку Селима и все события тех трех дней. Именно тогда кошмар в виде маленькой девочки появился в его жизни. На фоне этого кошмара он с радостью поехал учиться, так как был уверен, что смена обстановки поможет ему преодолеть неведомый недуг. Однако девочка отправилась за ним.       Сон не всегда был одним и тем же. То он оказывался в темном зале суда, то в белой больничной палате, то на пустынном пляже, том самом, на котором они с Керимом купались последний раз, а затем веселились в ночь помолвки. Но девочка не менялась: худая, изможденная, с горящими черным углем глазами.       Днем ему удавалось забыться - днем она никогда не появлялась. Зато ночью, стоило ему сдаться в борьбе со сном, она всплывала откуда-то, из глубин подсознания, и начинала его терзать.       Он не говорил об этом ни единой душе, кроме одного психоаналитика, которого нашел в Лондоне. Но тот ответил сумбурно и, на взгляд Вурала, абсолютно бредово: - Каждый из нас идет по пути, часто не замечая, что от него отходит миллион мелких дорожек. Стоит сделать шаг в сторону, и вся ваша жизнь может круто измениться. Причем, не только ваша, но и тех, кто вас окружает – родителей, друзей, незнакомцев. Я считаю, что сны – это разговор человека со своим подсознанием. Вы совершенно точно где-то видели эту девочку. Возможно, случайно, возможно, на пять минут, но когда-то она вам встретилась. Я уверен, что вы сделали тот самый шаг в сторону от своей жизни, или, наоборот, не сделали его. А теперь подсознание настойчиво пробивается к вам через сны, пытаясь показать ту жизнь, которую вы бы прожили.       Вурал не понял ни слова из сказанного, а запомнил он только одно: - Вы должны вспомнить, где вы ее видели, еще лучше – поговорить с ней. Если не хватит духу, то поговорите с кем-то из близких, с кем-то, кто вам дорог.       Вурал знал, что больше так продолжаться не может. Он должен покончить с этим раз и навсегда. Он оторвался от окна и решительно направился в сторону Керима. - Нам надо поговорить. Давай выйдем на улицу. - Сейчас? - Немедленно.

***

- Это повторяется каждую ночь. Я почти привык к этим встречам, - усмехнулся Вурал, - но хочу понять, в чем дело? Что такого страшного я сделал Фатмагюль, что она преследует меня? - Ты уверен, что видишь именно ее? – история Вурала была самым странным из всего, что Кериму приходилось слышать от друга. Но что-то подсказывало ему, что это не выдумка.       Черные круги под глазами, исхудавшее, серое лицо и безумный, мечущийся, взгляд кричали о душевном состоянии Вурала громче любых диагнозов. Керим понял, что и сам должен открыться перед Вуралом, рассказать ему то, что лишь однажды он доверил Фатмагюль – свой ночной кошмар. - Та ночь, после помолвки, была для меня очень тяжелой. На следующее утро я поехал к Яшаранам, хотел поговорить с Селимом и Эрдоганом. - Я помню, ты еще звонил мне. Ты спрашивал о пастушке, о девушке, которую мы видели с берега. Аллах, я и подумать не мог, что она так прочно войдет и в твою жизнь, и в мою. - До этого я был на том пляже. - Зачем? – удивился Вурал. - Понимаешь, та ночь была такой сумбурной. Я ничего не мог понять. После того, как она пробежала мимо нас по пляжу… - Когда? – не понял Вурал. - Когда мы поехали туда ночью. - Она и там была? – уточнил Вурал. - Да, бежала мимо, к пристани. - Я не видел ее. А куда она бежала? - Хотела проводить одного человека, - у Керима даже зубы заболели при воспоминании о Мустафе, - так вот, я пошел за ней. Я так хотел познакомиться с ней. Что-то в этой девушке заворожило меня тогда, и я никак не мог отпустить ее. Я догнал Фатмагюль, а она меня прогнала. Я вернулся на пляж, отвез вас, поехал домой и уснул. И мне приснилось… - Керим замолчал, ему страшно было снова рассказать о своем кошмаре, дать ему увидеть дневной свет. - Что же? – настаивал Вурал. - Мне приснилось, что когда она бежала мимо, я указал вам на нее. Я сказал: «смотри, брат, та девушка». Мы стали гонять ее по пляжу, я схватил ее, она меня укусила. Потом я куда-то свалился, а потом понял, что ее догнали вы. - И что? – напрягся Вурал. - Офф, - Керим не выдержал взгляда друга.       Они стояли перед больницей, облокотившись о каменный парапет мостовой. Вурал стоял лицом к морю, и Керим повернул голову в том же направлении. Вдали маячило изогнутое дерево, венчавшее тот самый пляж, о котором они говорили. - Ты хочешь сказать, что в твоем сне мы ее… - Да-да, - прервал его Керим, не желая даже слышать этого. - Аллах, так вот о чем говорил врач. Шаги, которые мы делаем или не делаем, уводят нас в сторону от тех дорог, что мы должны были пройти, от тех жизней, которые должны были прожить. Это должно было стать моей жизнью? Я должен был стать насильником, а Фатмагюль стала бы такой, какой я вижу ее в своих кошмарах? – Вурал в ужасе обернулся к Кериму, ища у него ответа. - Я не знаю, брат. Мой кошмар ни разу так и не повторился. - Потому что ты бы ничего не сделал ей, в каком бы ни был состоянии, - после некоторого молчания произнес Вурал, - в тебе не живет этот монстр, а во мне, получается, живет. - Брат, поговори еще раз с врачом. Надеюсь, все, что я рассказал, поможет тебе. - Я тоже надеюсь, - друзья пожали друг другу руки и направились в сторону больницы.

***

- Брат, где Керим? – Фатмагюль и Мерьем вернулись к палате мастера Галипа с радостными улыбками на лицах. - Он вышел на улицу с этим своим другом, - ответил Рахми. Он с нетерпением ждал, когда же Мукаддес появится из кафетерия с тостами и чаем. - Дочка, - Мерьем взяла Фатмагюль за руку и немного понизила голос, - я представляю, как тебе не терпится рассказать ему, но ты не хочешь дождаться вечера, когда вы останетесь наедине? - Конечно, тетя! Мы дождемся хороших новостей о мастере Галипе, и только после этого я скажу ему о… - Рахми! Фатмагюль!! Эбе Нине!!! - Что, невестка, что случилось? – Фатмагюль побледнела при виде невестки, бегущей к ним со стороны лестницы. С таким лицом она обычно и приносила самые плохие вести. - Мустафа! Мустафа! – только и могла она произнести, запыхавшись. - Что, Мустафа? – прогремел Керим, появившийся на этаже следом, в сопровождении Вурала. - Приехал в Измир и снял там квартиру, - с довольным видом закончила Мукаддес.

***

- Прости, что так вышло, любимая, - Керим помогал Фатмагюль убирать посуду после ужина. - Ничего, дорогой, я все понимаю, ты не можешь сейчас оставить дядю Галипа. Доктор, ведь, сказал, что эта ночь будет самой тяжелой. Ты должен быть рядом. - Но теперь, когда я знаю, что этот тип тоже здесь, как я оставлю тебя? Он будет ближе к тебе, чем я. Госпожа Мукаддес, конечно, не может провести без брата Рахми ни одной ночи, и тетю, как назло, вызвали в Чешме. Ты не можешь попросить их перенести этот день рождение, а? - с надеждой спросил Керим, - Поехали бы вместе, ты бы спала в доме тети, под присмотром. - Керим, как можно перенести день рождение годовалого малыша? – заулыбалась Фатмагюль, - Год ему исполняется именно завтра. Ты бы знал, каким красивым получается его праздничный торт! Это так важное событие для всей семьи, - глядя на Керима, Фатмагюль, казалось, решилась поведать ему какую-то новость, но муж подавленно опустил глаза и продолжил натирать, и без того сухую, чашку. - Он же не знает, где мы живем, - продолжала она успокаивать Керима, - кто мог ему сказать? - Невестка? – насторожился Керим. - Нет, что ты! На такое она неспособна.       Керим с сомнением покачал головой и вымыл руки. - Я приеду завтра утром, так рано, как смогу. - Хорошо, - кивнула девушка. - Закрой все окна и двери. - Закрою, - смеялась Фатмагюль, - а ты позвони, как только доберешься. И если будут хорошие новости, звони, не глядя на время. «А если будут плохие?» - стучало в голове Керима, когда он поворачивал ключ зажигания.

***

Тихо, тихо, стараясь не разбудить ее, он прошел несколько шагов по коридору и завернул в спальню. Спит. Так беззвучно, кажется, что и не дышит. Он приласкал взглядом ее шелковистые волосы, загорелую, нежную, как у ребенка, кожу, большой палец ноги, смешно черневший в складках белоснежного одеяла. Затем присел возле кровати и вдохнул теплый, все еще детский, запах, которым она окутала комнату. Он поднялся и, на секунду задержавшись у изголовья кровати, растворился в предрассветной мгле.

***

- Фатмагюль, любимая! - Керим вбежал в дом, скинув на террасе уличную обувь, - ему лучше, он пришел в себя, и уже отругал меня! - Слава Аллаху! – Фатмагюль откинула одеяло и крепко обняла Керима.       Так и держа жену в объятиях, он приподнял ее с кровати и закружил по комнате. - Я страшно голоден, - прошептал Керим куда-то в волосы. - Дай мне умыться, - смутилась Фатмагюль, - и я сразу накрою на стол, - неловко закончила она фразу, делая вид, что не понимает, о чем говорит муж. - Накрывай, - засмеялся Керим, стягивая с себя куртку.       Фатмагюль потянулась за халатом, одновременно надевая тапочки, когда услышала: - Что это? - Что? – не сразу поняла девушка и проследила за взглядом мужа.       Он глядел прямо в изголовье кровати, к которому был привязан шейный мужской платок, голубого цвета.       Не произнеся больше ни слова, с висящей на локтях курткой, Керим подошел к кровати, схватился за край, и одной рукой резко перевернул ее. Затем выскочил из дома и прыгнул в машину. - Керим, - Фатмагюль бежала за ним, теряя по дороге тапочки, - постой, - камни больно вонзались в голые ступни, - я беременна, - прошептала Фатмагюль, проводив умчавшуюся машину взглядом.