***
- Милая, тебе нельзя так убиваться, - тихо произнесла Мерьем, когда они остались с Фатмагюль наедине, - это может повредить малышу. Он еще совсем маленький, но уже все чувствует. Казалось, слова знахарки возымели действие, и девушка насухо вытерла лицо голубым полотенцем. - Вот, умница! Подумай лучше, куда еще Керим мог поехать? Мы уже были в кузнице, звонили Онуру и господину Джелялю. Где еще он может быть? - Тетя, его не было целый день, и всю ночь, - затянула было Фатмагюль, но тут ее осенила догадка, и она смахнула вновь набежавшие слезы, - Вурал, его друг из Стамбула! Он еще здесь! Но у меня нет его телефона. - Молодец, девочка! А я и не подумала о нем. У меня где-то был телефон их экономки из Илдырского дома. Сейчас разыщем Вурала. - Меня не надо искать, - женщины обернулись на дверь, в проеме которой показалась крепкая фигура Вурала, - тетя Мерьем, Фатмагюль, я за вами. - Что случилось? – Мерьем схватилась за грудь и сжала кулак, сделав себе больно, - Ты нашел Керима, он? - Нет- нет, Керим в порядке, правда… - Где он? – потребовала ответа Фатмагюль, - Говори же! Вурал с трудом поднял на нее глаза и произнес: - Мустафа лежит в больнице, в Илдыре - у него сотрясение мозга. - А Керим? – настаивала Фатмагюль, в первую минуту не сообразив, в чем дело, - Причем здесь Мустафа? - А Керим в следственном изоляторе. Ему разрешили свидание. Собирайся.***
- Почему тебя в этом обвиняют, Керим? - Не знаю, тетя, не знаю! Я перевернул вчера весь Измир вверх дном. Отчаялся и поехал в Илдыр. Это мерзавца не было ни дома, ни на пристани, и я сразу уехал. - Где ты был потом? – Мерьем сложила руки на груди, сразу приобретя очень строгий вид. - Нигде, - буркнул Керим, насупившись, - в одном баре. - Молодец! Молодец! Ничего лучше ты и придумать не мог! Поехал в бар вместо того, чтобы мчаться домой к умиравшей от волнения жене. - Как она? - не глядя на тетю спросил Керим. - А как ты думаешь? Ужасно! Не задал ей ни одного вопроса, ни о чем не спросил, в секунду сделала свои выводы и умчался! Как ты мог подумать о ней такое? - А что бы ты подумала на моем месте? Конечно, сейчас я понимаю, что этого не могло быть, что этот у...к провоцировал меня, но в ту минуту я.. Если бы я не ушел, мог бы сказать или сделать что-то такое, о чем бы жалел потом всю жизнь. Будто на глаза опустилась пелена, я ничего не видел и не слышал. Хотел только найти его. - А Фатмагюль в это время себе места не находила от волнения, а ей сейчас совершенно нельзя... - Тетя, она здесь? - перебил Керим, - Скажи, что она пришла! - Здесь, - буркнула знахарка, - хотя я бы на ее месте и шагу ради тебя не сделала. И умоляю тебя, не показывай, как тебе плохо, потому что, если плохо, ты это заслужил!***
Пока Мерьем и Керим говорили в комнате для свиданий, Фатмагюль мерила шагами коридор и заламывала руки. - Как ты узнал, что он здесь? – девушка периодически задавала Вуралу вопросы, на которые он охотно отвечал, но при этом, почему-то, избегал глядеть ей в глаза. - Он позвонил мне из участка, сказал, что его допрашивают. - Ясно. А что с тем, с другим? - Я отвезу вас домой и поеду в Илдыр, все разузнаю. Состояние тяжелое. - Аллах! Если он умрет, - запаниковала Фатмагюль, - Керима будут судить? - Его в любом случае будут судить. Как я понял, он у них единственный подозреваемый, они и вцепились в него, - Вурал вскинул глаза на Фатмагюль, и их взгляды встретились. «Второй раз. И совсем это не страшно. Глаза у нее вовсе не черные, а какие-то... фиалковые. И она не похожа на девочку - молодая, красивая девушка». - А что Керим говорит, где он был? - Говорит, был в баре в Измире, но не помнит, в каком. Там есть одна улица с кучей питейных заведений. - Если бы знать, в каком, можно было бы спросить официантов или посетителей, они подтвердят. - Ты права. Но большинство из них открывается после обеда. Я вернусь из Илдыра и займусь этим. - Спасибо тебе! – с деткой непосредственностью Фатмагюль схватилась за руку Вурала и сжала ее своими крошечными пальцами. Через молодого человека, будто, пропустили электрический ток. Он вспомнил те бессонные ночи, когда физически ощущал на себе ледяное прикосновение ее мокрых пальцев, свое неуемное желание покончить с этими ощущениями, сбросив с себя мучительницу. Однако, сейчас, когда настоящая Фатмагюль коснулась его руки, это было похоже на то, как если бы он сорвал одуванчик, и дунул на него, накрыв пушистую головку рукой. - Фатмагюль, твоя очередь, - Мерьем вышла из комнаты и пропустила ринувшуюся туда девушку. - Тетя Мерьем, - Вурал обратился к знахарке, - у вас есть знакомый адвокат? Мерьем вскинула на Вурала глаза, и ее мысли заработали с лихорадочной скоростью.***
Фатмагюль вошла в темную просторную комнату. Вдоль стен стояло несколько длинных столов с грубо сколоченными скамьями под ними. Внутри было шумно, душно и многолюдно, но она сразу заметила Керима. Он был во все той же белой футболке, которую она погладила для него в последний вечер их спокойной жизни. Девушка кинулась к мужу, однако строгий окрик охранника не позволил ей коснуться даже его руки. - Здесь такие правила, - смущенно объяснил Керим, будто сам написал их. - Как ты? – Фатмагюль прижала ладошку к губам, а вторую руку инстинктивно положила на низ живота. - Хорошо, все в порядке. Нет, правда. - Понятно. Ты обязательно выберешься отсюда. Мы что-нибудь придумаем, - она не знала, что еще сказать и добавила, - если надо, я поговорю с Мустафой и упрошу его не заявлять на тебя. - Даже не думай! – взорвался Керим, разрезав своим голосом мерное бормотание задержанных и их гостей, - Я ничего ему не сделал, и я это докажу. - И я ничего не сделала, Керим, - глухо отозвалась Фатмагюль, - я знаю, у тебя были все права так отреагировать, за исключением одного – я думала, ты знаешь меня лучше. - Прости, Фатмагюль. Я правда ничего ему не сделал, но в том, что сейчас происходит виноват я один. Если бы не моя несдержанность, не моя глупость, я бы пил сейчас с тобой чай на нашей веранде. - Кериииим, - из глаз девушки снова полились слезы, и он порывисто коснулся ее щеки, чтобы смахнуть их. Затем исподлобья взглянул на охранника, но тот демонстративно отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил.***
- Надо созвониться с отцом Керима, - сказал Вурал, когда доставил женщин домой, - может, у него остались здесь знакомые. - Вряд ли, он столько лет не жил в Турции, откуда он может знать местных адвокатов? Но ты прав, мы должны сказать ему, - кивнула Мерьем, бросая сумку на стул и тяжело опускаясь на другой. - Он очень разволнуется, надо как-то помягче, - хлопотала Фатмагюль возле чайника, - Вурал, садись же, выпей чаю. «Вурал», кажется, она впервые назвала его по имени. Какой странный звук, как необычно оно звучит ее голосом. - Нет- нет, спасибо, я в Илдыр, а потом по здешним барам. Тетя Мерьем, по дороге я позвоню отцу и Эрдогану: возможно, они знают хороших юристов. - Нет-нет, не стоит звонить Яшаранам, я сама найду. - Ну хорошо, - Вурал еле заметно усмехнулся. Тетя Керима в любой ситуации оставалась гордой и несгибаемой. Даже под страхом смерти она не обратилась бы за помощью ни к кому по фамилии «Яшаран». Вурал подумал, что и его самого она терпит с трудом, что и он для нее сродни «Яшаранам», человек того же круга. Молодой человек окинул взглядом крохотную кухню. Гардеробная его матери и та в два раза больше. Затем взгляд упал на белую в красный горох корзинку из- под хлеба, и молодому человеку нестерпимо захотелось стащить оттуда пышный кусок с золотистой корочкой. На их кухне в Стамбуле не найти такой вещи, но что-то подсказывало, что хлеб в ней вкуснее.***
- Ах, Мустафа-Мустафа, - госпожа Халиде, вот уже два дня дежурившая возле палаты сына, периодически давал волю чувствам и слезам. Да и поток местных жителей, узнававших о несчастье с Мустафой, не давал ей взять в себя в руки, снова и снова заставляя пересказывать произошедшее. - А где был Мустафа? - На том берегу. - Это тот Керим, который женился на его невесте? - Ну да, приемный сын Эбе Нине. У него же объявился богатый отец, вот девчонка и бросила нашего Мустафу ради Керима. - У них такой дом в Измире, о-о-о! - Какой такой? Вы его видели? Вы там были? А отец появился уже когда они были обручены, так что не мутите воду. - Послушай-ка! - Это ты послушай. - Я сейчас всех вас выгоню, - рассерженная медсестра вышла из палаты больного и с трудом пробиралась между посетителями, виртуозно лавируя капельницей. - Дочка, дочка, ну что? - отец Мустафы бросился к девушке, растолкав зевак. - Сейчас выйдет доктор и все вам объяснит. Не волнуйтесь так, лучше попросите всех этих людей выйти. Когда он придет в себя, к нему все равно не пустят никого, кроме вас с женой. - Господин Эмин, госпожа Халиде, вы можете войти, - в проеме полуоткрытой двери родители Мустафы увидели улыбающееся лицо доктора и забинтованную голову сына, на загорелом, осунувшемся лице которого блестели голубые глаза. - Сынок, - отец и мать обступили Мустафу с обеих сторон, и госпожа Халиде прижала его руку к груди. - Кто это сделал? Скажи нам, - Эмин наклонился к самому лицу сына, чтобы тому не пришлось напрягать голос. Мустафа облизнул пересохшие губы и, казалось, задумался на минуту. Затем посмотрел отцу прямо в глаза и произнес: - Керим, это был Керим.