Роза в сердце

- Госпожа Мерьем, вы уверены? – мастер Галип настойчиво всматривался в покрасневшие глаза знахарки. - Да, время пришло. Раз его отец скоро приедет, правда сама собой выплывет наружу, - тяжело вздохнула Мерьем. - Вы не боитесь, что у парня не останется ориентиров? Всю свою жизнь он боготворил мать, считая ее мученицей, а отца ненавидел. Неужели одно письмо заставит его простить Фахреттина? Не думаю, что все так просто решится, - покачал головой мастер Галип. - Я сделаю то, что должна была сделать много лет назад. Сегодня, когда Керим придет домой, я отдам ему предсмертное письмо матери, и будь, что будет, - уверенно произнесла Мерьем, - скажите, а почему господин Фахреттин, вдруг, решил приехать? Вы написали ему о свадьбе? - Сам не пойму. Я действительно написал ему, но письмо, в котором сообщалось, что он собирается приехать, пришло буквально через неделю. Такое впечатление, что кто-то другой сообщил ему об этом, намного раньше, но кто? - А у него нет других друзей в Илдыре, с которыми он поддерживает связь? - Нет, я уверен в этом, - немного помолчав, мастер Галип спросил, - а где сейчас Керим? - С Фатмагюль, - улыбнулась Мерьем, - вернулся из Измира, принял душ и побежал к ней. Мои дорогие, я любуюсь ими, они так счастливы! Дай Аллах, ничто и никогда не изменит этого! - Иншаллах! - улыбнулся мастер.

***

- Смотри, видишь, как горят огни на том берегу? – Керим прижался лицом к головке Фатмагюль и вдохнул цветочный аромат ее волос. - Это огни Измира? - Да. Помнишь тот вечер в Стамбуле? Когда мы смотрели на мост через Босфор, каким красивым он нам казался? - Я не помню, чтобы в тот вечер что-то казалось мне красивым, - нахмурилась Фатмагюль, - но ты другое дело, ведь Кристин была рядом, - девушка отстранилась и сделала несколько шагов вперед. - Аллах, ты до сих пор, ревнуешь меня? – заулыбался Керим. - Еще чего! Ты сам начал говорить о том вечере, видимо, никак не забудешь! - А вот мы сейчас проверим, ревнивая ты или нет, - Керим ринулся к невесте и стал щекотать ее, невзирая на мольбы.       В конце концов, оба повалились на песок в приступе хохота. - Конечно, Измир не Стамбул. Да и, мне кажется, я никогда не смог бы там жить, - продолжал Керим, отсмеявшись и удобно пристроив голову Фатмагюль на своей руке. - А в Измире смог бы? - Думаю, да, - загадочно ответил жених. - Так-так, видимо ты неспроста провел там целый день, рассказывай, чем ты занимался? - Если честно, я был на паре собеседований, и, представляешь, меня везде готовы принять! - Да ты что? Готовы принять лучшего кузнеца в Турции? – Фатмагюль с детским восхищением посмотрела на Керима, и у него сразу потеплело на сердце. - Я думаю, не переехать ли нам туда? Кажется, это идеальный вариант. Я продам свою долю в мастерской, снимем дом, устроюсь на работу. - Я тоже могу работать, - заявила Фатмагюль. - Смотрите-ка, не успела получить аттестат, уже собралась на работу? А кто будет меня встречать с ужином? – в шутку насторожился Керим. - Ты против того, чтобы я работала? - Конечно, нет. Ты сама решишь, чем захочешь заниматься – сидеть дома или работать, а если работать, то кем. - Кем я могу работать, что я умею? - Ничего себе! Кто прекрасно вышивает и прекрасно готовит? Вот тебе уже два варианта! - А знаешь, иметь свое кафе – наверное, это здорово, – задумчиво произнесла Фатмагюль. - Конечно! Со временем смогли бы открыть небольшое кафе. Ты все устроишь там по своему вкусу, - поддержал Керим, - и потом, Измир достаточно близко, чтобы ты могла регулярно видеться с братом, - продолжал он, - и достаточно далеко, чтобы пореже видеть госпожу Мукаддес, - зловеще прохрипел Керим, заставив Фатмагюль прыснуть со смеху. - Не представляю, как я смогу уехать отсюда, - загрустила девушка, - вся моя жизнь прошла здесь. Я всегда думала, что мои дети будут ходить в ту самую школу, которую закончила я, которую закончил…- Фатмагюль чуть было не сказала «Мустафа», но вовремя спохватилась и закончила, - каждый, кто вырос здесь. - Это только вариант. Я тоже никогда не связывал свое будущее с каким-то другим местом. Здесь налажен быт, все просто и понятно, я, как бы, вижу свое будущее на сто лет вперед. Да и тетя Мерьем без ума от страха, когда я заговариваю о переезде, обещает отдать нам свою комнату, лишь бы мы жили с ней, а то и вообще найти себе другой дом. - Ну, уж нет! Это ее дом, дом ее родителей. - Я тоже сказал ей об этом, - немного помолчав, Керим неуверенно добавил, - конечно, мы можем жить в моем бывшем доме, только его надо немного подремонтировать. Он так и стоит закрытый… с тех пор. - Нет, я никогда не попрошу тебя вернуться в тот дом, уж лучше переедем в Измир, - Фатмагюль погладила Керима по руке и добавила, - не волнуйся, я послушаю тебя, каким бы ни было твое решение. - Ммм… - тебе еще кое в чем придется меня сейчас послушать, - заявил Керим и повернулся лицом к Фатмагюль.       Сначала встретились их глаза, затем пальцы рук нашли друг друга. Когда он коснулся губами ее губ и услышал тихий стон, голова слегка закружилась. Ему становилось все сложнее сдерживать себя и помнить о том, что они еще даже не обручены. До свадьбы оставалось еще полтора месяца, а Керим уже избегал встреч с невестой наедине. Он боялся потерять над собой контроль и испугать ее, потому что думал – один неверный шаг, и он навсегда потеряет ее доверие.       Поначалу она и вовсе не отвечала ему, лишь трепетно опускала ресницы, позволяя себя целовать. Когда Керим впервые почувствовал, что и она целует его – несмело, неуверенно – он с такой силой прижал ее к себе, что, чуть было, все не испортил, но Фатмагюль, увлеченная новыми ощущениями, ничего не заметила, а Керим поскорее завел машину мастера Галипа и отвез ее домой, на час раньше обычного, от греха подальше.       Вот и сейчас, лежа на песке и держа ее в своих объятиях, Керим почувствовал, как дыхание участилось и стало прерывистым. Рука, сжимавшая ее плечо, плавно спустилась к талии, а затем и вовсе легла на бедро. В следующую секунду Керим открыл глаза и, приложив титанические усилия, оторвался от Фатмагюль. Какого же было его удивление, когда девушка, в ответ, обняла его за шею и мягко, но настойчиво притянула к себе и поцеловала в губы. Керим запретил себе дышать, думать и чувствовать, а девушка все испытывала его терпение, которого и так не осталось. - Фатмагюль, - прохрипел Керим, - не надо, прошу тебя, остановись, - Керим разрушил волшебство и резко встал.       Сделав несколько глубоких вдохов, он повернулся, подал ей руку и отвел к машине. О чем-то вспомнив, он открыл бардачок и вытащил оттуда небольшую коробку, перевязанную красной лентой. - Чуть не забыл, это тебе! Увидел его в витрине магазина сегодня и не смог пройти мимо. - Мне?! – Фатмагюль совершенно по-детски обрадовалась подарку, быстренько распаковала его и вытащила из коробки новенький телефон. - Смотри, я уже поставил туда сим-карту. Это быстрый набор, нажимаешь цифру «1» - звонишь мне, нажимаешь цифру «2» - звонишь мне, цифру «3» -… - Дай угадаю, - вмешалась Фатмагюль, - звоню тебе? - Умница! А дальше идут брат Рахми, тетя Мерьем, госпожа Мукаддес и мастер Галип, на всякий случай. - Ясно, а это что? Камера?       Щелк, два клика, и Фатмагюль с гордостью продемонстрировала Кериму новую заставку на экране телефона.

***

- Почему? – Керим держал в руках пожелтевший от времени листок бумаги и всматривался в заплаканное лицо тети. - Сынок… - Почему только сейчас? – он начал привставать на стуле, угрожающе возвышаясь над Мерьем. - Я не знаю, - прошептала Мерьем, - мне все казалось, что ты не готов. - Нет. Должно было случиться что-то чрезвычайное, раз ты, наконец, сделала то, что должна была сделать в самом начале! – он уже не замечал, как громко кричит. - Он приезжает, - выдохнула Мерьем. - Что? – Керим нагнулся над тетей, и ей показалось, что еще секунда, и он ударит ее, так он был взбешен. Керим перевел дух, метнулся к выходу, и, уже на пороге, спросил: - Узнал о свадьбе? Кто ему сказал? Уста? Он тоже предавал меня все эти годы? - Сынок, - Мерьем бросилась к Кериму, хватаясь за рукава его куртки. - Хватит! – прогремел Керим и пулей выскочил из дома.

***

      Мастер Галип проснулся от бешеного стука в дверь. Какое-то время ушло на то, чтобы нащупать выключатель лампы, надеть тапочки и халат, а в дверь все колотили. - Керим?! – ученик был последним человеком, от которого мастер мог ожидать такого бесцеремонного вторжения. - Как вы могли? Я доверял вам, считал отцом, а вы все эти годы переписывались с ним за моей спиной!? - с места в карьер заорал Керим. - Немедленно успокойся и сядь! – прогремел уста.       Керим с вызовом посмотрел на учителя и бросил себя в кресло. - А теперь слушай меня. Твоего отца… - У меня нет отца! – вспылил Керим. - Молчи и слушай меня! Фахреттина я знаю всю свою жизнь, в три раза дольше, чем тебя. Ты не общаешься с ним, и это твой выбор, все его уважают – и твоя тетя и я. Так найди в себе силы уважать и чужой выбор, в частности мой – переписываться с человеком, который настолько запутался в своих страхах, что уже не может найти выход самостоятельно.       Керим презрительно усмехнулся и продолжал упрямо мотать головой. Мастер подошел к столу, вытащил оттуда целую кипу писем и протянул их Кериму. - Фахреттин Илгаз будет здесь в Новый Год. Раз ты рвал свои письма, не удостоив их внимания, то вот это, - мастер потряс стопкой бумаги, - твой единственный шанс хоть как-то узнать его за оставшиеся десять дней.

***

      Войдя во двор, он прислушался к дуэту уличного колокольчика и ветра и вдохнул полной грудью запах родных мест. - Я дома, - прошептал он.       На звук открывшейся калитки, из дома вышла мать и, увидев его, ахнула и заплакала: - Мустафа, сыночек! - Мама! – Мустафа кинулся к матери и, приложив ее руку к губам и ко лбу, крепко обнял женщину, - Как ты? Как отец? - Мы в порядке, дорогой! Почему ты не предупредил, что приедешь? Дома совсем нечего есть, я бы приготовила твои любимые блюда. «Когда ты будешь приходить с моря, я всегда буду готовить твои любимые блюда», - зазвучал в его голове голос Фатмагюль.       Он покрепче сжал руку в кармане, в котором лежал его голубой шейный платок. - А Фатмагюль, мама, как она?       Госпожа Халиде нахмурилась. Она отпустила Мустафу от себя так надолго с единственной надеждой, что это поможет ему забыть о бывшей невесте. - Сынок, неужели ты все еще думаешь о ней? - Я не забывал о ней ни на один день, мама. Я понял, как был виноват перед Фатмагюль. Теперь все будет иначе. Я много работал и получил хорошие деньги. Теперь смогу нанять пару парней, и мы вмиг закончим дом. Ты уже можешь готовиться к свадьбе, мама. - Сынок, она и так готовится к свадьбе, - как бы ни было госпоже Халиде больно разочаровывать сына, она не позволит ему напрасно витать в облаках. - Правда? Она приходила к тебе? Она ждала меня? - поначалу Мустафа не понял мать, но, увидев выражение ее лица, переспросил, - она готовится к свадьбе с … Керимом?       Мама Халиде кивнула и обняла сына, в бессильной злобе уронившего руки вдоль тела.

***

      Румяная со сна, Фатмагюль вышла во двор с двумя дымящимися чашками кофе в руках и поплотнее запахнула шерстяную кофточку. Одну чашку она протянула Кериму, из другой отпила сама. Затем потянулась за письмом Энисе Илгаз и перечитала его во второй раз. Керим перебирал, одно за другим, письма из пачки мастера Галипа и, время от времени, зачитывал ей какой-нибудь отрывок. - Керим, ты читаешь эти письма и не понимаешь смысла, потому что воспринимаешь их через свою обиду. - А ты понимаешь их смысл? – немедленно насупился Керим. - Думаю да. Я вижу, что их пишет несчастный человек, который долгие годы тащит на себе чувство вины, - встретившись с упрямым взглядом Керима, Фатмагюль зачастила, - сам посуди, он женился на женщине, в которую влюбился. Но он ничего не знал о ней, не знал, что она сама сгорает от любви, что ее выдают замуж против воли. Потом ее возлюбленный кончает жизнь самоубийством, и ее жизнь становится еще более невыносимой. Затем и твой отец покидает ее. Конечно, его можно понять. Каждый человек имеет право на счастье. Как он сам пишет, он был уверен, что твоей маме ничего не останется, как последовать за ним, вместе с тобой. Но она нашла другой выход…, - на глаза девушки навернулись слезы. - Да, никого не любила, даже в ту минуту, когда писала это, - Керим выхватил письмо матери из рук Фатмагюль пробежал его глазами, - даже тогда не написала, что любит меня. Даже я не был достаточно хорошей причиной для нее, чтобы жить. Получается, ни один из них меня не любил. Мать любила того мужчину, а отец любил только мать. Ведь он не забрал меня, даже когда она умерла. - Тебя любила и любит тетя Мерьем. Да, Керим! – Фатмагюль повысила голос, когда Керим вскочил со стула, - Конечно, она поступила неправильно, скрывая от тебя правду, но ты даже не выслушал ее, наверняка у нее была причина. - Какой бы ни была причина, она должна была… - заорал Керим. - Тшшш…, - Фатмагюль приложила палец к губам, - ты всех перебудишь, всего четыре утра. - А теперь он приезжает! Зачем?! Я соберусь и уеду в Измир, устроюсь на работу, сниму жилье и заберу тебя, до Нового года будем уже там.       Фатмагюль знала, что в таком состоянии с Керимом спорить бесполезно, поэтому она просто подошла к нему со спины и обвила руками. - Тебя люблю я, - прошептала девушка и потерлась носом о его плечо.       Керим резко развернулся и крепко обнял Фатмагюль, когда в его кармане громко зазвонил телефон. - Аллах! – увидев имя тети на экране, Керим хотел, было, сбросить звонок, но укоризненный взгляд невесты заставил его, молча, приложить трубку к уху. - Керим! Керим! – кричала Мерьем. - Тетя! В чем дело? – услышав ее плачущий, исполненный ужаса, голос Керим немедленно забыл обо всех обидах. - Где ты? - У Фатмагюль. - Забирай ее, и немедленно уезжайте! Он убьет вас! - Кто?! Да что случилось?! - Мустафа! Он приходил и перевернул здесь все вверх дном. Сынок, он ищет тебя, он точно помешался. - Он не тронул тебя?! Я сейчас буду! - Ты слышишь, что я говорю? Немедленно уезжайте, если ты, хоть немного, любишь меня, Керим, уезжайте!       Керим отключился и бросился к машине, Фатмагюль – за ним. - Что случилось? – спросила девушка, безуспешно пытаясь пристегнуть ремень на огромной скорости, с которой Керим мчался к дому. - Мустафа приходил домой. Напугал тетю.       Фатмагюль испуганно ахнула и прижала ладонь к губам. Через минуту они уже тормозили у дома, застав Мерьем за подбиранием остатков расколотых горшков с земли.       Керим выскочил из машины и обвел взглядом двор – стол, кушетка и стулья – все было перевернуто и валялось на земле, горшки и посуда были перебиты, и осколки поблескивали в лучах предрассветного солнца. Даже дерево, на котором Керим когда-то вырезал ножиком свое имя, а недавно добавил и имя Фатмагюль, пострадало – кора вокруг их имен была разодрана. - Я убью его, - просто сказал Керим и кинулся к машине. Фатмагюль бросилась ему навстречу и указала взглядом на Мерьем. - Керим, посмотри, в каком она состоянии.       Керим подошел к Мерьем и крепко обнял ее: - Он не тронул тебя? - Нет! Сам еле ноги унес! Пару горшков разбила я, жаль, что не об его голову. - Я знаю, ты у меня смелая. Никому не дашь себя в обиду, - Керим погладил ее по плечу и поцеловал в волосы, - я оставлю тебя с Фатмагюль. - А ты куда? – хором вскрикнули женщины и повисли у Керима на руках.       Через полчаса, вооруженный веником, Керим сбросил порцию осколков и земли в мусор. Мерьем давала показания комиссару, а Фатмагюль вынесла поднос с чаем. - Не волнуйтесь, госпожа Мерьем, мы примем все меры, он вас больше не побеспокоит. - А что они сделают? – вздохнул мастер Галип, когда полицейские уехали, - он заплатит штраф, и будет дальше разгуливать.       Керим сузил почерневшие зрачки и скинул последние осколки в мусор.

***

- Друг, ты уверен? Подумай еще раз! Зачем тебе это нужно? – Сердар с опаской поглядел на пистолет, который Мустафа гордо продемонстрировал ему на кухне, явившись с утра пораньше, к завтраку. - Уверен. Меня никто не заподозрит. Представляешь, сколько людей будет на площади в Новый Год? И у каждого второго будет пистолет или какой-нибудь фейерверк. Хлопки и выстрелы будут раздаваться повсюду, - усмехнулся Мустафа, любовно глядя на оружие. - Фатмагюль все поймет, да и остальные, ты же ее бывший жених. - Все будет выглядеть, как несчастный случай. А в такой толпе меня никогда не вычислят, от оружия я сразу избавлюсь. - Мустафа, подумай еще раз. Она того не стоит. - Она, может, и не стоит, но моя честь – да.