Роза в сердце

- Фатмагюль, пойдем, выпьем чаю, - девушка не поверила своим ушам, когда невестка появилась на пороге кухни с таким предложением. - Что ты так смотришь? – с наигранной доброжелательностью спросила госпожа Мукаддес, - Я не могу сделать тебе чай? Идем, поболтаем.       Фатмагюль достала из духовки пирог и повесила на гвоздь лиловый фартук. Затем вышла на улицу и села напротив невестки. - Я заварила тот, что вы привезли из Стамбула, - вкрадчивым голосом сообщила госпожа Мукаддес.       Девушка сделала глоток и похвалила чай. Она с опаской ожидала, что за этим последует – ни за что на свете она бы не поверила, что невестка затеяла это чаепитие от чистого сердца. - Ну, чем вы занимались в Стамбуле? – как бы между делом задала вопрос госпожа Мукаддес, в то время как сама была готова взорваться от любопытства. - Я все рассказала. Времени было мало, так что мы нигде толком и не были – только в моей школе, в гостинице и в ресторане. - Это когда вы ужинали с невестой Керима? – Мукаддес нащупывала дорожку к интересовавшей ее теме. - Да, - при упоминании Кристин, Фатмагюль нахмурилась и сделала еще один глоток. Эта смена настроения не ускользнула от госпожи Мукаддес, она поняла, что идет верным путем. - И какая она? Расскажи, мне ведь интересно. - Высокая, - усмехнулась Фатмагюль. - Как Керим? - Почти. - Красивая? - Да. - Волосы какие? - Рыжие. - А глаза? - Голубые. - А ноги? - Ноги как ноги, - начала раздражаться Фатмагюль, - две, одна левая, другая правая. - Что ты так бесишься, а? – сощурилась невестка.       Фатмагюль ничего не ответила, уткнувшись взглядом в колени и моля Аллаха, чтобы поскорее проснулся брат, или Мурат пришел с улицы. - Я давно все поняла, - нажимала госпожа Мукаддес, - ты по уши влюбилась в Керима, и история с Мустафой была тебе только на руку.       Фатмагюль в недоумении подняла глаза на невестку, победно сцепившую руки на животе. - Ведь так? Признайся, что всю эту учебу ты затеяла только для того, чтобы бегать туда каждый вечер. Я давно говорила, ты та еще штучка, - госпожа Мукаддес самодовольно усмехнулась. - Ты что говоришь? – Фатмагюль вскочила со стула, - Да как ты можешь? - Эй, а ну-ка смени тон! – приказала невестка, - Правда глаза колет, а? - Оставь меня в покое! Все, все оставьте меня в покое, - Фатмагюль бросилась вон со двора и свернула в первый попавшийся переулок. - Ты куда пошла? А ну, вернись, - заверещала невестка, - Аллах! А обед кто будет готовить? – кляня Фатмагюль, на чем свет стоит, невестка ринулась на кухню спасать выкипающий суп.       Девушка сама не поняла, как ноги принесли ее к кузнице Керима. Мастер Галип стоял на улице и протирал зеркала своей машины. Он издалека заметил Фатмагюль, и они перебросились парой фраз: - Здравствуй, дочка! - Здравствуйте! - Куда ты идешь? - Эээ… На базар, у нас неожиданно кончились оливки. - Как твои экзамены? - Хорошо, результат будет через месяц. - Тебе понравился Стамбул? - Очень! Очень красивый город. - Когда вы прилетели? - Вчера вечером. - Славно. А Керим прилетает послезавтра? - Кажется, да, - Фатмагюль чувствовала, что не вынесет дальнейших расспросов о Кериме и, вежливо распрощавшись, поспешила прочь.       Она не знала, что ей делать и куда идти. Двадцать лет они с Керимом жили на соседних улицах, и их пути никогда не пересекались. Но за какие-то три месяца каждый закоулок Илдыра наполнился присутствием Керима, и Фатмагюль уже не могла представить себе родную деревушку без него. Сердце полнилось чувствами, не находящими выхода, а глаза невыплаканными слезами, и она пошла туда, где чувствовала себя родной и желанной.

***

- Фатмагюль! Какой приятный сюрприз! – Мерьем вышла из дома с наспех подобранными волосами. От нее, как всегда, пахло травами, медом и оливковым маслом. - Проходи, дорогая, я, как раз, заварила свежий чай, - Мерьем нагнулась, чтобы достать из шкафа чайные стаканчики, а когда подняла голову, то увидела, как плечи Фатмагюль сотрясаются от рыданий, а сама девушка, захлебываясь в слезах, пытается что-то объяснить. - Дочка, что произошло?! – всполошилась Мерьем. - Я… он… мы… никогда… я больше не могу-ууу, - предоставив Мерьем возможность самой разобраться в этом потоке подсознания, Фатмагюль уткнулась лицом в ладони и продолжила жалобно подвывать.       Мерьем была прирожденной знахаркой и знала, что лучшее сейчас – не трогать девушку и дать ее печали вытечь вместе со слезами. Минут через десять, когда Фатмагюль успокоилась и сделала глоток крепкого чая, ее голос зазвучал размеренно и спокойно: - Ты знаешь, а я очень хорошо помню родителей. Мы с ними всегда все делали вместе – работали, отдыхали, ели, спали. У мамы было слабое здоровье, она часто лежала и не могла даже голову поднять с подушки, поэтому я рано научилась готовить. Она всегда так хвалила мои жидкие супы и подгоревшие кефте. Мамочка…       Так что отцу и брату, в основном, приходилось работать вдвоем. Но бывали и очень хорошие дни. Когда мама была здорова, тоже выходила во двор, и у отца в руках все «горело». А когда она еще и петь начинала, о-о-о! Когда отец решился открыть ферму, дела вообще пошли в гору: он сделал в доме ремонт, купил машину, открыл в банке два счета – на имя брата и мое. А потом…       В соседнем селе у дальних родственников была свадьба. Раньше они с нами и не здоровались, а когда у отца появились деньги, сразу вспомнили, приехали, пригласили на свадьбу. Когда возвращались, трактор, в котором ехали отец и мама перевернулся, загорелся... Нас с братом вез дядя, мы все видели из машины. Вызвали скорую, их повезли в больницу. Брат все время был там, а я - у соседей. Вечером туда позвонили, и соседка начала плакать, потом все время гладила меня по голове, и пыталась чем-нибудь накормить…       Вскоре брат сказал, что женится. Все так быстро случилось. Она была очень ласкова со мной до свадьбы. Все повторяла, что мы будем дружить, что она будет обо мне заботиться… Когда узнала про счета в банке, так обрадовалась, нашла какого-то юриста. Он принес две бумажки, и мы с братом их подписали.       Она, как раз, забеременела тогда, брат был на седьмом небе, и вообще ни во что не вникал. Конечно, тогда я этого не понимала, это сейчас, по прошествии стольких лет, я поняла, что она присвоила те деньги. Ты пойми, я не то, чтобы сержусь - она расширила ферму, мы в ни в чем не нуждаемся. Но иногда я смотрю на нее и думаю – есть ли предел у ее желаний? Есть ли что-то, чего она не сможет сделать, если ей пообещают много денег…       Когда Мустафа сказал, что хочет жениться на мне, это было как сон. Я тут же решила, что люблю его. Мы друг друга с детства знаем, он всегда был в моей жизни, и это было так естественно, что я стану его женой, мне и представить кого-то другого на его месте было сложно. Я не знаю, когда все изменилось…       В ту ночь, то есть в тот день, на помолвке Яшаранов, тогда изменилась моя жизнь. Я опоздала к Мустафе, и он ушел из моей жизни. Вместо него в нее ворвался Керим… Я знаю, что моя совесть чиста, и Керим не сделал ничего такого, что могло бы оскорбить Мустафу. Когда Мустафа оставил меня на том пляже, казалось, моя жизнь кончена, но Керим снова появился и снова вернул меня к жизни.       Потом я узнала о предательстве Мустафы и мне… полегчало. Я поняла, что мне не нужен ни Мустафа, никто другой, чтобы избавиться от невестки, чтобы вырасти, чтобы стать счастливее. А когда мы были в Стамбуле, и я познакомилась с Кристин… Ах, тетя! Почему она, живя в Лондоне, встретила Керима раньше, чем я, живущая с ним бок о бок, в крошечной деревушке, - глаза девушки снова наполнились слезами.       Мерьем потянулась, чтобы обнять ее, но тут они услышали голос Керима: - Фатмагюль! – он стоял на пороге, одной рукой держась за наполовину открытую калитку, у ног валялась сумка, - Фатмагюль, - повторил Керим, не спуская с нее счастливых глаз.       Увидев Керима, девушка опрометью бросилась со двора. Запутавшись в ручках сумки, ругаясь и свирепея, Керим сбросил кроссовки и побежал за ней босиком. В результате этой погони молодые люди оказались на пристани. Людей там не было, и лишь несколько лодок с громкой нежностью бились друг об друга. - Стой! Остановись же ты! – Керим, наконец, догнал девушку и схватил ее за руку. - А ну, пусти! – приказала Фатмагюль. - Не пущу! – прикрикнул Керим и, видя, что она выдергивает руку и порывается снова убежать, крепко схватил ее за талию, легко приподнял и поставил в одну из лодок. Затем быстро запрыгнул в нее и завел мотор. - Ты что себе позволяешь?! – не унималась Фатмагюль. - Нам надо поговорить, - сказал Керим. - Не о чем говорить! - Тебе придется меня выслушать! Мы в открытом море, бежать тебе некуда! - Ах, вот как?       Керим тут же пожалел о своих словах, потому что Фатмагюль взяла и выпрыгнула из лодки с явным намерением добраться до берега вплавь. Парню ничего не оставалось, как выключить мотор и прыгнуть за ней. - Фатмагюль!       Холодная вода остудила пыл девушки, и она уже пожалела о своем глупом поведении. Керим подплыл к ней и схватил за плечи. Ей показалось, что еще миг, и он поцелует ее, но вместо этого Керим сказал: - Я помогу тебе забраться в лодку. Давай скорее, а то простудишься.       Подсадив Фатмагюль, Керим подтянулся на руках и тоже оказался в лодке. С их одежды капала вода, а под ногами уже образовались маленькие лужицы. Обоих била крупная дрожь, и каждую секунду приходилось вытирать лицо от воды, стекавшей с волос. Как только они добрались до пристани, Керим привязал лодку, а Фатмагюль выбралась наружу. - Я отведу тебя домой, надо поскорее переодеться. - Керим, - Фатмагюль редко звала его по имени. Это было так неожиданно и приятно, что Керим остановился как вкопанный, а Фатмагюль продолжала: - Почему ты вернулся раньше? - Я все тебе объясню. Я зайду вечером, и мы поговорим. - Нет, сейчас, - настаивала девушка, - почему ты оставил невесту и вернулся в Илдыр?       По ее решительному выражению лица Керим понял, что она не отступит и ответил: - Потому что мы с Кристин расстались. - Почему? – нажимала девушка. - Потому что я люблю другую, - ответил Керим и шагнул ей навстречу. - Кого? – спросила она.       Вместо ответа Керим сунул руку в нагрудный карман куртки и достал маленькую коробочку. Внутри оказался золотой кулон в форме розы. Он потянул его за тонкую золотую цепочку, и застегнул на шее Фатмагюль. Девушку окутал аромат его кожи и волос. На лоб Керима упал черный завиток, и Фатмагюль захотелось прикоснуться к нему, но она не посмела. Керим посмотрел на нее, и девушка физически ощутила жар, исходивший от его тела. Он посмотрел на ее губы и наклонился к самому лицу. Фатмагюль закрыла глаза, и ощутила влажный, солоноватый привкус его губ.

***

- Аллах! Ты весь вспотел! Поднимись, сынок, я сменю тебе рубашку. Дочка, подай полотенце, - Мерьем суетилась возле Керима, лежащего на кровати.       Фатмагюль достала из шкафа белую трикотажную кофту и ткнула ее куда-то в сторону тети, стараясь не поднимать глаз. Керим постарался поскорее одеться, он чувствовал себя ужасно глупо. - Вы суетитесь возле меня, будто я ребенок. Я устал, дайте поспать. - Хочешь молока, сынок, или липового чаю? – с надеждой спросила Мерьем.       Керим тяжело вздохнул с видом мученика, скорчил гримасу и отрицательно покачал головой. - Что же, мы кое-что узнали, - с легкой улыбкой сказала Фатмагюль, - ты капризный, когда болеешь.       Взгляд Керима просветлел, и он поудобнее устроился на подушке. - Пойдем, милая, - позвала Мерьем и первой покинула комнату.       Фатмагюль последовала за ней, но Керим схватил ее за руку и спросил: - Ты будешь здесь, когда я проснусь?       В ответ она лишь мягко улыбнулась краешком губ и прикрыла дверь его спальни с другой стороны. - Тетя, я сбегаю домой, пока Керим спит. Невестка и так ворчит, что я провожу у вас все дни напролет и совсем забросила дом. - А что она может сказать? – улыбнулась Мерьем, - Теперь вы жених и невеста, даже день свадьбы уже назначен.       Фатмагюль смущенно улыбнулась и вернулась в своих воспоминаниях на три дня назад.

***

      Прибежав домой в платье, мокром насквозь, она получила порцию упреков от невестки и, слушая ее вполуха, ушла переодеваться. - Кстати, невестка, сегодня вечером придут сваты. - Что? – не поняла Мукаддес, - я не слышу тебя с этой юбкой на голове, оденься и скажи нормально. Кто придет? Вместо ответа Фатмагюль решительно прошла на кухню, протянула руку к шкафчику с посудой, вынула самую большую тарелку и с дребезгом разбила ее о край стола*. - Сваты придут, Мукаддес, сваты, - осенила Рахми догадка, - от Керима, да? - Да, брат, - ответила девушка и поцеловала его в щеку. - Я пальцем не пошевелю! – заявила красная от злости невестка и чинно удалилась. - Я сам тебе помогу, сам, - пытаясь загладить грубость жены, пообещал Рахми. - Не стоит, братец, я все успею, - Фатмагюль звонко чмокнула брата в щеку и схватилась за веник.       Нарядная Мерьем и взволнованный мастер Галип сидели на диване в ожидании кофе. Госпожа Мукаддес посматривала на свертки с подарками, которые принесли невесте, и все гадала, дороже ли они тех, что дарила семья Мустафы. Керим сверлил глазами дверь кухни, за которой скрылась Фатмагюль, в то время как Мурат показывал ему свои машинки и рассказывал, где и когда ему их купили. - А вот эту тетя привезла из Стамбула, когда ездила туда с тобой и с папой. Эта моя самая любимая. - Сынок, иди сюда, - позвал Рахми, - не утомляй своего зятя. - Ну что ты, брат, - Керим потрепал Мурата по волосам. - Не спеши, Рахми, называть его зятем, - съязвила невестка, - кто знает, может кофе окажется несладким**?       В этот момент дверь кухни, наконец, открылась, и вошла Фатмагюль, держа в руках поднос с шестью маленькими чашками. В полной тишине все взяли по одной и сделали глоток. - Ты что, всю сахарницу туда высыпала? – разозлилась невестка, закашлявшись, и с громким стуком, под одобрительный смех мужа и гостей, поставила чашку на стол.

***

- Да, четырнадцатого февраля, мы с Керимом поженимся в День всех влюбленных! - Это же прекрасно, дорогая, всегда оставайтесь такими счастливыми и влюбленными друг в друга.       Не успела Фатмагюль сделать и пары шагов от ворот, как ей встретился почтальон. - Здравствуй, невестка! Передашь письмо Кериму Илгазу? – и почтальон протянул ей большой белый конверт. - Конечно, давайте, - Фатмагюль вся порозовела от удовольствия и, боясь помять конверт, не стала убирать его в сумочку.       На конверте она прочитала: «Фахреттин Илгаз. Австралия. Сидней». Так как Керим, должно быть, уже спал, она решила отдать письмо вечером и, гадая, кем же приходится Кериму австралийский родственник, побежала домой.

***

- Свари мне кофе! Побалуй, раз уж ты дома, - госпожа Мукаддес пользовалась присутствием Фатмагюль на полную катушку, - только смоли мне свежий, и корицу добавь, - крикнула невестка уже из комнаты. - Аллах! – Фатмагюль нетерпеливо взглянула на золотые часики, обнимавшие ее тонкое запястье – подарок тети Мерьем к помолвке, и потянулась за кофемолкой.       В это время невестка придирчиво обводила взглядом комнату, только что убранную Фатмагюль, и думала, к чему бы придраться. Тут она увидела сумочку девушки, под которой лежал белый конверт. Повинуясь своим глубинным инстинктам, госпожа Мукаддес схватила письмо и утащила его наверх. Одного взгляда на отправителя и адресата было достаточно, чтобы любопытство взяло верх над осторожностью, и, решив, что потом она аккуратно заклеит письмо, невестка вскрыла конверт.