А solar eclipse / Солнечное затмение

«02.01.16. Наверное, первое января — мой любимый день в году. Тридцать первого декабря слишком много волнений и хлопот, приходится не спать до поздней ночи, так что при всей прелести ожидания нового года и чудес, я бы не назвала этот день идеальным. Первое января — совсем другое дело. Можно никуда не торопиться, проспать хоть до самого обеда, а потом лениво спуститься на кухню и умереть от счастья, встретившись с холодильником, забитым до отказа едой, которую не надо готовить, лишь наложить в тарелку. Притом праздничное настроение еще греется в душе, но уже умиротвореннее. А спокойствие — это то, что я люблю больше всего. Наверное потому, что именно спокойствия в своей жизни мне дико не хватает». Отложив дневник и ручку, я обнимаю подушку и ухожу далеко в свои мысли, пытаясь рассуждать, почему же мне так не хватает покоя внутри. Тут же вспоминаются слова Джеммы, то, что она говорила о камне в моем кольце: «Внутренняя энергетика aметиста помогает обрести душевный покой и внутреннюю гармонию». Должно быть, это работает, хоть мне и трудно поверить в подобные вещи, но прошедшим днем я действительно ощущала себя непривычно безмятежно. Я смотрю на часы: мои мысли продержали сон в заложниках до трех часов ночи и все еще не собираются выпускать его на волю. Вздохнув, плюю на это. «Все нервы, которые случаются в моей жизни, исходят из неуверенности в будущем. А неуверенность в будущем из-за отсутствия должного понимания кто я есть и чего я хочу», — делаю справедливое умозаключение я, сосредоточенно смотря в потолок. Зейну повезло, потому что он знает, чего хочет. Хорошая учеба в университете, работа по специальности, самосовершенствование, деньги, потом свадьба, семья, дети, откладывание денег на крупные покупки вроде домика на окраине Лондона… Его мечты простые, четкие и понятные, что делает их скорее похожими на цели. В его голове нарисована идеальная цепочка развития, которая, скорее всего, воплотится в жизнь шаг за шагом. Зейн очень целеустремленный, за что заслуживает уважения. Я не такая. Я до сих пор не выбрала свою будущую профессию, не могу определиться с наипростейшим для многих людей выбором — парни или девушки, да я даже испытываю трудности перед выбором салата на ужин. Мне бы поучиться у Зейна его определенности и четкой приверженности чему-либо, но я должна признать, что плоха в обучении, или же остановиться на утверждении, что человека изменить нельзя. Но неужели я буду метаться всю свою жизнь? Я не хочу. И снова мой взгляд падает на фиолетовый камень кольца, что при свете слабого ночника кажется темнее и ярче. Как бы глупо это не выглядело со стороны, я шепчу ему просьбу о помощи. Если уж мне суждено постоянно путаться в выборе, то пусть его магия хотя бы поможет смириться с этим и принять. Лишь около пяти часов утра я засыпаю, надеясь и веря словам Джеммы. «Камни обладают магической силой», — говорила она. Джемма… милая, добрая Джемма. У нее-то, наверное, точно нет таких проблем, как у меня. Надо будет как-нибудь наведаться в тот ювелирный снова, пообщаться с ней, ведь общение с таким солнечным человеком — сплошные положительные эмоции. Почему бы и нет? Поспать удается всего час. Я просыпаюсь ни свет ни заря из-за шума, доносящегося снизу: громкий голос Зейна слышно даже в моей запертой комнате. Я серьезно сержусь на него, увидев, сколько времени показывают часы — всего шесть. Но потом, когда до моих ушей долетают обрывки его фраз, злость проходит, сменяясь на удивление. Выйдя из комнаты, я спускаюсь вниз. — Что ты мне говоришь? Да ты просто проститутка, вот ты кто, смирись с этим! Мои глаза округляются, потому что я слышу не те слова, которые обычно использует Зейн. Он поссорился со своей девушкой? Перри? Я тихо присаживаюсь на кресло позади него, оставаясь незамеченной, и подслушиваю дальнейший разговор. Вскоре мне становится понятно, что Зейн ненавидит свою девушку за некий случай, произошедший ночью, что теперь они в крупной ссоре, а проступившая жилка на лбу кузена сказала мне о том, что он вот-вот взорвется. Предвидя это, я все же не ожидаю, что спустя пять минут криков и ругательств он швырнет трубку в пол, из-за чего та разлетится на части. — Боже, Зейн! — вскрикиваю я, ошарашенная его поведением. Я поднимаюсь на ноги от неожиданности и испуга, он в это время фыркает и разворачивается, чтобы подняться наверх в свою комнату. — Уйди! — достается мне порция грубости, прежде чем Зейн отталкивает меня, чтобы пройти. Вскоре наверху хлопает его дверь так, что трясутся стены. Парень будто что-то расшвыривает там, переворачивает мебель, снова матерится. Через минуту, красный как рак, он спускается обратно и буквально кидает в меня знакомую подвеску с камнем. — Пойди и верни в магазин, забери деньги. Перри это больше не нужно. У меня открывается рот от изумления. Нет, я, конечно, думала вчера о походе в тот ювелирный ради Джеммы, но не так же, Боже, ты неправильно меня понял. Я все еще ничего не понимаю, хочу задать много вопросов, однако боюсь ненароком отхватить за свое любопытство. — Но откуда?.. — единственное, что срывается с языка, таким тихим голосом, что едва ли сама себя слышу. Зейн смотрит на меня так, будто хочет убить. Его глаза сужаются, опасно сверкают; он снова проносится мимо, как взбешенный ураган, а потом возвращается обратно с коробкой в руке. — Вот еще. Выкинешь все на помойку. Только подвеску в ювелирку, не забудь. Слишком дорого стоит. Когда он протягивает мне коробку, все встает на свои места. Я разглядываю вещи, сложенные там: плюшевый зайчик, диски, фотографии, где запечатлены он и Перри. Она вернула все это ему сегодня ночью или утром. Я не знаю, что произошло между этими двумя, но Перри отдала Зейну свои вещи, связанные с ним. — Сегодня же второе января... — говорю я, намекая на то, что вряд ли ювелирный работает в этот день. Но мне никто не отвечает. Наверху снова хлопает дверь. Я так и не поняла, что именно между ними произошло: поругались ли, или она ему изменила. Но сразу, как только трогательная коробка попала в мои руки, я мгновенно решила, что не стану выкидывать это добро. Зейн горячий парень, уж я-то точно знаю, как он может взорваться, наделать глупостей, ничего не соображая в бешенстве, а потом сожалеть о содеянном. Поэтому я отношу коробку вместе с подвеской в свою комнату, а потом, чтобы не вызывать лишний гнев родственничка, умываюсь, собираюсь и выхожу на улицу с целью прогуляться за продуктами. Ближайший крупный супермаркет как раз находится неподалеку от той ювелирки, куда меня послали. В автобусе я по-привычке открываю свой дневник и быстро пишу там с новой строки: "Парни — опасные в гневе существа. Если их хорошо разозлить, они стремятся что-то сломать или кого-то ударить, кричат так, что трясутся поджилки. Может быть, поэтому я остерегаюсь их? Возможно, я слишком осторожна по своей натуре, поэтому единственным парнем, в которого я влюбилась, стал Луи — мягкий и удивительно нежный человек, своим характером похожий на девочку. Однако же это не помешало ему бросить меня и со спокойной душой свалить в другую страну". — Боже, прошло два года, смирись с этим, — шепчу я сама себе, захлопывая дневник. Автобус доезжает до моей остановки, и я выхожу. Сегодня намного холоднее, чем было до этого, поэтому я не без особого удовольствия забегаю в теплый супермаркет. Что я хочу здесь купить? Да откуда мне знать, я же девушка, кроме того зашедшая сюда лишь по той причине, что я хочу скрыться где-то от своего ненормального братца-кузена. Может быть, он разгромил весь дом в мое отсутствие, решил стать наркоманом или, что еще хуже, съел всю мою Нутеллу — я узнаю только тогда, когда вернусь обратно. Не придумав ничего гениальнее, чем запастись пачкой маршмэллоу и чупа-чупсом, выглядя, как маленький счастливый ребенок, я встаю в очередь кассы. Там мне на глаза попадается банановый сок, который так и манит взять его тоже. Теперь я владею полным набором из содержимого пищевого пакета детсадовского ребенка. — Ох, простите. Женщина, стоящая впереди меня, шагает назад и наступает мне на ногу. О, это ужасно лицемерное действие, когда ты улыбаешься человеку, но при этом хочешь его убить, потому что мои новенькие угги, мать их, не предназначены для грязи! Взглянув на женщину, я заодно случайно скольжу взглядом по всем людям, стоящим впереди меня в очереди. Как это бывает, я уже отворачиваюсь в другую сторону и начинаю разглядывать жвачки, как вдруг мне как по голове ударяют. Там стоит Джемма! Я резко метаю взгляд обратно, снова замечая знакомого человека. На ней надето легкое светло-серое пальто, шея укутана толстым и по виду очень уютным шарфом. Она разговаривает с каким-то парнем, не держится с ним за руку, но улыбается почти на каждое его слово. Он бородат, чуть ниже ее ростом и не очень-то смахивает на ее парня. Возможно знакомый? Может быть, друг? Какое мое дело? Я ловлю себя на мысли, что пялюсь на них слишком долго. Они не замечают меня, разговаривая между собой, и мне не слышно, о чем они говорят. И слава Богу, что я остаюсь незамеченной, потому что на мне точно не та прическа, которая подходит для встречи знакомых. Проще говоря, "последствия взрыва атомной бомбы". Я не утруждала себя тратой времени на прическу. Ее волосы напротив идеальны. И вообще Джемма очень красива сегодня. Каждый светлый волосок лежит один к одному, они огибают огромный шарф и водопадом спускаются с него. Я вновь замечаю те ямочки на щеках, которые заметила в первый день знакомства. Джемма смеется, и это выглядит очень притягательно. Я встряхиваю головой, заставляя себя перестать думать о ней. Но очередь буквально стоит на месте, мне ужасно жарко в куртке и единственной приятной вещью остается наблюдение за этой девушкой, и, о, Господи, она смотрит на стенд с презервативами уже тридцать секунд. Смотрит и улыбается. Что ее развеселило? Мне никак не понять, я стою слишком далеко для этого, но тот бородатый парень, кажется, находится в теме. Он наклоняется к ее уху и что-то шепчет туда — явно что-то веселое и, возможно, пошлое. Может быть, на одной из пачек опечатка или смешная картинка, а, может, сегодня в магазин завезли резинки от новых производителей? Или появился новый аромат? Кокосовый, например, я никогда не видела таких. Да, черт возьми, что же их так позабавило? Джемма одной рукой заправляет свой светлый локон за ухо, пока вторая продолжает теребить отрывной корешок стирального порошка, который она собирается купить. На ее щеке виднеется глубокая ямочка до тех пор, пока не доходит их очередь, и суровая на вид кассирша спрашивает, не нужен ли им пакет. До меня доходят звуки пробивания продуктов, которые эти двое купили. Парень снова поворачивается в сторону презервативов. Джемма поворачивается к нему и замечает это. Она улыбается, а потом что-то говорит ему на ухо. Они опять смеются. — Девушка, вы уснули? — обращается ко мне мужчина, стоящий следующий после меня, и я вздрагиваю всем телом. — Извините. Я делаю несколько шагов вперед и выкладываю на ленту свои сладости. Поднимаю взгляд, вижу, что Джемма и ее друг уходят, так и не заметив меня. Она остро стучит тонкими шпильками по каменному полу, я борюсь с собой, но проигрываю: засматриваюсь на ее сапоги и ноги, выглядя со стороны как какой-то извращенец, наверное. Пока кассирша пробивает то, что я набрала в магазине, набираюсь смелости и оборачиваюсь на стенд с презервативами. В основном здесь Дюрекс, Пасанте, местами в отдельных коробках разложены менее популярные бренды. Ничего необычного, никаких странных или смешных картинок. Что их здесь привлекло? Какую шутку он сказал на ухо Джеммы? — Кхым, простите, я забыла чек, — два слова: она возвращается. — О, привет... — Тотти, — напоминаю я, готовая провалиться под землю. Джемма кидает удивленный взгляд на мои покупки, но мне стыдно сразу за четыре вещи: сладости, прическа, красные щеки, я сосредоточенно пялилась на презервативы, когда она пришла. Девушка же невозмутима, как танк. Она приятно улыбается, но не уходит, стоит рядом и вертит пальцами свой чек. — Я смотрю, вы с кольцом дружите, — кивает она на мою руку, где сверкает фиолетовый аметист. — Да, — я стараюсь быть максимально открытой. — Благодаря тебе, думаю, мы с ним еще долго будем вместе. Джемма смеется. — Я всего-лишь рассказала парочку вещей о выбранном тобой камне, не преувеличивай мои заслуги. Кстати, что насчет подвески? Перри понравилось? — она спрашивает очень искренне, поражая меня своей заинтересованностью во всем. Я вспоминаю случай, произошедший сегодня, параллельно с этим расплачиваясь за покупки. Думаю, Джемма — та девушка, с которой можно говорить откровенно обо всем на свете. Она создает впечатление человека, кто никогда не будет осуждать или сплетничать. — Честно говоря, не знаю, что произошло, но сегодня Зейн с Перри крупно поссорились. — Нет? — она смотрит на меня почти испуганно. — Дело в подарке? Я срочно мотаю головой в стороны, чтобы успокоить ее. — Конечно, дело не в этом, подарок замечательный. Просто, видимо, пришло время им поругаться. — Надеюсь, все будет в порядке, — кивает она, после чего обращает внимание на парня, того, с кем она общалась: он окликает ее, стоя с непонимающим видом у автоматических дверей. Кассирша выдает мне сдачу, я забираю свой пакет, даже не глядя на него. Все внимание приковано к Джемме, а она будто даже не собирается двигаться с места. Девушка выглядит огорченной из-за того, что я ей сказала. — Правда, так жалко, когда красивые пары ссорятся, — и ровно через секунду она преображается, приняв жизнерадостное выражение лица. — Ну, оставим это, я более чем уверена, что у ребят все будет хорошо. — Джемма? — парень у выхода зовет ее громче. Я смотрю на Джемму, а она смотрит на меня, вздыхая, после чего берет вдруг меня под локоть. Как некие подруги мы неспешно идем навстречу ее спутнику. — Это Виктор, мой... коллега. А как ты оказалась в этой части города? Мне казалось, что дом Зейна находится где-то на Грин Сайд. Вроде бы, ты живешь вместе с ним, верно? — Да, родители настояли на том, чтобы я жила с ним, пока не обзаведусь надежным парнем. Не хотят, чтобы я жила одна, ну, знаешь, родители... А с Грин Сайд Зейн уехал еще до моего приезда. Мы живем на Вудсли-роуд, это три автобусные остановки отсюда и десять минут пешком. Мы доходим до Виктора, и я ловлю его несколько раздраженный взгляд. Находясь в компании одной Джеммы этот парень выглядел куда веселее. — Виктор, познакомься, это Тотти. Я краснею, но только из-за того, что мое имя ласково слетает с ее языка. — Да, привет, — натянуто улыбается он. — Джеммс, мы едем? Мой понимающий взгляд падает на девушку, я пытаюсь сказать ей выражением своего лица, что готова попрощаться и не смею их больше задерживать, но она никак не воспринимает мою попытку. — Давай подвезем тебя до дома, а? — обращается Джемма ко мне. — Нам как раз по пути. На улице такая метель, я смотрю, разыгралась... Я мотаю головой, думая отказаться, пока не нахожу две причины, чтобы согласиться. Первая — выйдя на улицу, мне становится понятно, что здесь и правда поднялась метель. Вторая — я хочу побыть с Джеммой еще немного. — Виктор, ты ведь не против? Виктор оказывается не против, ведь у него нет выбора. Я иду вслед за ними, взволнованно смотря на свою руку, которую крепко держит Джемма, ведя меня за собой. Когда мы доходим до автомобиля, она разворачивается, улыбаясь мне одной из множества самых прекрасных ее улыбок. Остановите мои мысли. Остановите мое сердце. Это не может случиться снова. Только недавно я рассуждала о своих симпатиях и вот... Нет. Нет, нет, нет, нет.