Закон скрещивания параллельных прямых

«So come and taste the reason Iʼm nothing like the rest» Halestorm, «Love bites»

Бывают такие дни, в которые, казалось бы, все складывается как нельзя удачно: и погода стоит волшебная, и работы остается не так много, и времени пока хватает почти на все, что откладывалось в долгий ящик. Но вместе с тем тебя не покидает странное ощущение, что все вот-вот перевернется с ног на голову, а все благоприятные моменты жизни пока только скрывают собой целую западню. Такое чувство было у Герры, когда он взял два бумажных стаканчика со свежемолотым эспрессо и возвращался обратно в павильон. Но он едва ли отдавал себе отчет в том, откуда оно появилось. Как будто заданная кем-то установка «Ничего в жизни не бывает просто так» сегодня решила проявить себя в действии. Однако Герра от нее лишь мысленно отмахнулся. Пищи для размышлений в рабочее время у него было достаточно, а философские темы он приберегал до вечера, если о них не забывал, что случалось по обыкновению почти всегда из-за усталости за долгий и напряженный день. В обеденный перерыв все начальство разбегалось кто куда, оставляя своих рядовых сотрудников наслаждаться жизнью и перетирать между собой разговоры абсолютно на любые темы. И обсуждениями всякой бытовой всячины обычно грешили все с особенным удовольствием. — Да не придет она, — с усмешкой заверял коллег Толстый, — Мы и не таких видели. — Да ладно, время еще не позднее. — Тем более сколько текста не проверено! — А если придет, то пусть перетащит эти папки, иначе не ровен час они меня убьют. — И пол подметет вон в том углу. — Что такое? — спросил Герра, как только вошел в павильон. — Да так, ничего особенного, — ответил Илья, — Практикантка та, ну ты помнишь… — Инна? — Ну да. Короче, она не вышла на работу. После первого-то дня! Герра хмыкнул. Лишний раз он был убежден в словах одного своего знакомого психолога, что мужчины еще больше женщин любят сплетничать. — Далась вам эта девчонка, — просто сказал Герра, — Отсюда и не такие сбегали. Эту съемочную площадку было действительно пора называть «проходным двором»: не вся молодежь выдерживала бешеный ритм работы «за кадром» и ту гору дополнительных обязанностей на своих плечах, которую взваливало любимое начальство. Удивляться тому, что кто-то сбежал с корабля в поисках лучшей доли, уже давно не приходилось. — Нам-то что, — произнес Аксенов, — Это сверху рвут и мечут. Я, конечно, сомневаюсь, что от нее есть какая-то польза, но когда тебе навязали сотрудника, который сачкует, а работы — непаханое поле… Герра присел на табуретку у входа и покачал головой. Он-то был почти уверен, что это — очередной фортель, без которых Инна была бы не Инна. — Придет, — сказал он, — Времени еще много. Герре не хотелось вступать в споры и кого-то обсуждать, хотя бы потому что он в принципе не любил это делать. Тем более, на работе. Тем более, Инну. Но он понимал, что сама ее личность возбуждает в Аксенове огромный интерес и оттого нестерпимое желание уколоть побольнее в самый подходящий и неподходящий для этого момент. Максим, покачиваясь на стуле, сделал глоток кофе. — В конце концов, какая разница. Вышвырнут и вышвырнут. Может, и правильно сделают. Он вообще относился к Инне нейтрально, возможно, даже с некоторым одобрением, и Герра это ясно ощущал еще со времен их первой встречи. Впрочем, меньше всего при такой удивительно теплой погоде ему хотелось думать о девушке, в чьем присутствии начинает болеть голова… — Что правильно? — вдруг спросил знакомый усталый девичий голос сзади. Все обернулись к дверям, в которых застыла та, чье имя минутами ранее не сходило у них с уст. Инна. Герра понял, что сидит совсем близко к ней, так, что он ощутил свежесть ее духов, которыми так и веяло от ее длинного темно-серого кардигана. Несмотря на теплую погоду, она предпочла длинный рукав, впрочем на это никто не обратил особого внимания. — Что правильно сделают? — повторила свой вопрос она, при этом всем своим видом дав понять, что незамедлительного ответа ей не нужно. — Иннушка, — вдруг ласково заговорил Илья, — Золото ты мое самоварное, где ж тебя носило? — А вы не знаете? Училась понемногу. Чему-нибудь и как-нибудь. Василий кашлянул. Остальные молча переглянулись, едва скрывая улыбки. — Это дело хорошее. Только доложи старшим, а то как бы чего не вышло. Ему хотелось подначить ее, поспорить с ней, съязвить, и это ощущалось всеми, кто находился в павильоне. Как будто заряженные частицы стали носиться с особой скоростью, чуть ли не вырабатывая искры тока между Инной и Ильей. — Они уже в курсе, я встретила их в курилке, — бросила Инна и немедленно вышла куда-то в коридор, не удостоив взглядом никого из оставшихся собравшихся. — Встретимся в пятницу, — крикнул ей в вдогонку Аксенов и присвистнул. Ответа не последовало. В павильоне вдруг воцарилась тишина. — В смысле? Она тоже будет с нами в пятницу? — переспросил Королев, вернув стул в исходное положение. — Ну не знаю, если ее кто-нибудь пригласил. Мое приглашение она, похоже, так и не услышала. А если и не услышала, то и фиг с ним. Не супермодель же она, в конце концов, обойдемся как-нибудь. Герра хотел было переспросить, почему, в таком случае, без супермодели они не обойдутся, но промолчал, сделав вид, что это его не касается. На пятницу была назначена большая вечеринка по случаю завершения первого сезона шоу «Кто будет отвечать?». Выпуски были короткими, бюджет — и того меньше, зато вечеринки устраивали исправно, стабильно после начала и стабильно по завершении проекта, хотя и сервис был бедноват, и шампанское подавали кислое. Однако все точно знали, что самое интересное будет не там, а на афтепати, которое своей скромной компанией собрали сценаристы со входом «только для своих». Предполагалось, что все будет мирно и задушевно: друзья-кавээнщики соберутся все вместе, попоют песни, пошутят, поговорят и выпьют понемногу. Но неожиданно для всех все пошло не совсем так. И среди близких друзей оказались просто знакомые, а с ними — литры самого разного по крепости алкоголя и пачки самых разных по качеству сигарет. Праздник жизни для человека творческого труда! — Ну, Илюха, ты истинный джентльмен, — заметил Петяев и встал со своего места, что означало: посиделки пора заканчивать. — Я просто беспокоился, — ответил Аксенов, — Но раз девочка нашлась и с ней все в порядке… — Значит, пора приступать к работе, — добавил Герра, физически ощущая на себе груз скопившейся за время ответственности, — Пятница еще все равно нескоро, — сказал он, и от этих слов ему стало отчего-то очень легко. Хотя возможное присутствие Инны на неофициальном закрытии сезона его не могло не напрягать. В течении дня они больше не встретились, разве что Инна частенько попадалась ему на глаза то со стопкой бумаг, то с большими стаканами кофе и телефонной трубкой, прижатой плечом к уху. Ее привычная мягкая кошачья походка и плавность жестов сменилась на быстрый шаг и резкие движения, такие естественные для несидячей работы, но такие непривычные в Иннином исполнении. Казалось, она вообще никого не замечала и все то, что была вынуждена делать, делала сама по себе, как будто это была ее добрая воля. Инна не смотрела на Герру. Она не смотрела ни на кого, а на тех, кто обращался к ней, глядела так, как будто они были прозрачными, изредка кивая головой. Но энергия, которая била из нее ключом, чувствовалась на расстоянии. Инна точно светилась каким-то сиреневатым светом, глаза ее блестели, как у хищника, губы изгибались в хитрой улыбке-усмешке да и вообще кожей ощущалось, что было в этой девушке что-то дьявольское, что так просилось наружу. День шел своим чередом. Посреди павильона пахло пластмассой и пылью, туда-сюда сновали гримеры и костюмеры, ведущий постоянно поправлял бабочку, прежде чем войти в кадр, без конца щелкала «хлопушка», и громкое режиссерское «Стоп, снято!» звучало по-настоящему спасительно после двадцати с лишним часов мозгового штурма авторов сценария. Герра вышел из павильона и понял, что ему срочно необходима еще одна чашка кофе, а лучше — рюмка коньяка. Дурацкое ощущение «песка в глазах» после не одной бессонной ночи разрушало его изнутри, и чувствовал он это слишком ясно. Голова раскалывалась от духоты. И, внезапно вспомнив, что его ждет несколько дней редактур в нескольких лигах почти одновременно, ему стало еще хуже. Он вошел в импровизированную «комнату отдыха», которая, по правде говоря, была рабочим кабинетом, однако волею судьбы именно здесь зародилась традиция обсуждать сценарии в авторской коллегии и именно здесь стояла нормально работающая кофемашина. Минуту или две Герра спокойно стоял перед ней, точно не понимая, что и зачем ему нужно сделать, как вдруг его взгляд случайно оказался в противоположной стороне кабинета, где у открытого настежь окна, на подоконнике, прижав колени к груди, сидела Инна. Он вошел тихо, и она его не заметила. Не замечала и сейчас. Все ее внимание было приковано к чему-то за окном, а вся она — погружена внутрь себя. — Неплохое место для уединения, да? — спросил он, немного сомневаясь, стоило ли нарушать такую тишину. Инна обернулась к нему. Снова мягко, снова плавно и осторожно, как домашняя кошка, которой очень хорошо на своем насиженном местечке. — И для игр в прятки со своим начальством, — ответила Инна. Она была бледная. Совсем белая. Глаза ее были изящно подведены тонкими черными стрелками, из-за чего глаза выглядели чуть раскосыми. Она собрала волосы наверх и стала совсем похожа на японку. А в этом кардигане, сваливающемся с худеньких плеч, ее и вовсе хотелось прижать к себе, спасти, спрятать ото всего мира за своей спиной. Но как только на губах ее вновь появилась та самая дерзкая полуулыбка, как тогда, при первой их встрече, он вновь подумал о том, что с этой штучкой лучше быть начеку. — Знаешь, эта работа… Она, конечно, сложная, — начал Герра, наблюдая за тем, как стакан наполняется молочной пенкой, — И это я сейчас и себя, и тебя имею в виду… Но я этим живу. Настолько живу, что забыл, когда нормально спал в последний раз. — Я заметила. — Что, так плохо выгляжу? — переспросил он, не скрывая усмешки. — Просто полуночники чувствуют друг друга, — сказала Инна, не отреагировав на шутку. Герра помешал кофе одноразовой чайной ложкой. Конечно, он понял, в чем дело. Она и правда выглядит уставшей, а какое еще этому можно придумать оправдание? Ох уж эти литераторы: вдохновение под луной, цветение садов, южный ветер, играющий в кронах деревьев… — Как тебе здесь, кстати? — Неплохая комнатенка. Конечно, не юбилей отмечать, но… — Я имею в виду студию. — Ах, — Инна прикусила краешек губы, — Студия… По-своему атмосферное местечко. В жизни не могла себе представить, что буду сидеть на съемках очередного комедийного шоу и подрабатывать девочкой для точения карандашей. Или приносить кофе. Или скреплять бумаги степлером. Она сошла с подоконника и прошлась по полосе пустого пространства между стеной и столами. Мягкой походкой. Почти бесшумно. Герре было немного не по себе от того, что Инна ни на секунду не выпускает его из своего внимания, но она, казалось, об этом даже не подозревала: зрачки ее были расширены, пряди челки выбились из общего порядка и упали на лоб, а сама она вдруг оказалась совсем близко, по другую сторону легендарной кофемашины, и смотрела на Герру, как кобра, готовящаяся к нападению. — Не самая подходящая работа для писателя. — Мне все равно. Лишь бы на учебу не ходить, а так делайте со мной, что хотите. — То есть, ты все-таки сегодня в институте не появлялась? — Конечно нет. Возникли… Кое-какие проблемы. Герра понимающе кивнул. — Я надеюсь, все нормально? — Да, не так плохо. Инна опустила глаза и отошла от прибора, намекая на то, что разговор окончен. Она еще раз искоса глянула на своего собеседника и, почти крадучись, направилась к выходу, но Герра окликнул ее: — Эй, подожди! Инна обернулась и с необыкновенной проницательностью вновь посмотрела Герре прямо в глаза. — Ты что, идешь гулять после закрытия в пятницу? Она вопросительно приподняла бровь. Видимо, все-таки ничего не слышала. Или решила проигнорировать. Черт ее разберет, в самом-то деле! — В общем, это вечер для своих. Песни, посиделки, выпивка. Наверное, не особо интересно, но если хочешь… — Выпивка? — переспросила Инна, — Тогда конечно хочу, о чем разговор! — и негромко рассмеялась, нарушив неловкую паузу после неудачной шутки, — Ладно, посмотрим. Дожить бы еще до пятницы. Ее глаза загадочно блеснули в полумраке коридора и затем она исчезла за дверью, исчезла в потоке суеты телевизионных студий и коридоров, как видение, что Герра немного засомневался, была ли она здесь на самом деле. «Ну дела,» — подумал он и сделал глоток остывшего кофе, лишний раз убеждаясь и сожалея о том, что в стакане был не коньяк.