Hey, brother

      Лаксас позвонил в последний день пребывания у бабушки — за неделю мою персону там откормили так, что любимые джинсы стали подозрительно жать в талии, — и сразу же оставил за собой право встречи на вокзале меня и моего изрядно потолстевшего чемодана. Я приезжала в десять утра буднего дня и изначально планировала ехать домой на такси, что нельзя было назвать завидным и дешевым способом транспортировки, а потому согласилась даже без своей обычной линии поведения «я же девушка, можно и поломаться». Таким образом, когда я вышла из вагона, меня уже ждали, а после, галантно выхватив из рук все тяжести, довезли до дома и проводили до квартиры.       На первое свидание, случившееся через два дня, Лаксас повел меня в модный индийский ресторан, чем сразу же подкупил: мало того, что ввиду популярности заведения попасть туда было довольно затруднительно, ему каким-то чудесным образом удалось угадать мою тайную страсть к очень острой еде. Кухня, как и ожидалось, была просто потрясающей, а мой новоиспеченный ухажер — умным и интересным, и вроде бы все шло просто замечательно, но где-то внутри меня сидело неприятное чувство неправильности происходящего, сидело и грызло мое сознание, мешая наслаждаться моментом даже тогда, когда я твердо говорила себе, что серьезные отношения начинать не собираюсь. Должно быть, внутренние баталии периодически все-таки отражались на моем лице, поскольку Лаксас в перерывах между диалогами, шутками и ненавязчивой саморекламой кидал на меня короткие, но тяжелые взгляды с ноткой раздражения — такой реакции я понять не могла, и она меня совсем не радовала. Чувство юмора у него, кстати, было не лучше этих взглядов и бросалось из крайности в крайность: несмешная серость наливалась черной краской быстрее, чем Эльза съедала любимое клубничное пирожное, а она в этом деле вполне могла бы посоревноваться за место в книге рекордов Гиннесса. Я, конечно, посчитала, что каменное выражение лица в качестве реакции на его несмешные шутки — сам он над ними, к слову, хохотал в голос, — приравнивается к невоспитанности, так что, прикрыв рот рукой и призвав все свои актерские способности, делала вид, что, как истинная леди, пытаюсь сдержать так и рвущийся наружу смех — на деле же прятала разочарованно скривившиеся губы.       Моя маленькая внутренняя война, вооружившись достоинствами и недостатками Лаксаса, разрывала меня изнутри еще несколько дней — вплоть до второго свидания, на котором он меня наконец поцеловал.       Признаться, я ожидала, что это произойдет на первом свидании — по стандартному сценарию, — но вместо этого получила — вполне себе стандартно, но почему-то на прощание — большой букет роз, который ждал своего часа на заднем сидении Доджа, а когда вышла из машины, отметила, что оттенок голландских королев идеально совпадает с тоном наследника легендарного маслкара.       На втором же свидании тянуть он не стал — поцеловал меня сразу, даже не дав поздороваться. Все сомнения вкупе со значимостью недостатков Лакса тут же капитулировали, безоговорочно отдав победу его достоинствам, первое место среди которых с гигантским отрывом занял поцелуйный профессионализм.       Такого я не испытывала никогда: медленно прикоснувшись к моим губам своими, одну руку он запустил мне в волосы, другой обхватил за талию, а потом, вдруг резко развернувшись, прижал к машине, углубляя поцелуй, кусая губы, разгоняя кровь по телу и легионы мурашек по коже, вынуждая дышать все отрывистей и словно гореть изнутри, с каждой секундой все сильнее и безрассуднее возбуждаясь, а запах крепких сигарет заставлял терять голову еще быстрее — курящие парни были моей большой слабостью. Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем он меня отпустил, но, когда это произошло, я едва стояла на ногах и была готова отдаться ему здесь и сейчас.       Лучший поцелуй в моей жизни, за который можно было простить все. Сумасшедшая химия, в сравнении с которой мое здравомыслие не имело ни малейшего шанса.       Следующие две недели были просто раем: мы встречались практически каждый день, целуясь всегда и везде, а в перерывах разговаривая и гоняя по городу под Fergie и Hollywood Undead. Гормоны заперли рассудок под замок уже давно, ради наших встреч я стала пропускать пары, а вести себя начала воистину развратно: вызывать его желание, видеть голодные глаза стало манией, сильнодействующим наркотиком. Я была настолько одержима Лаксом, что полностью игнорировала все остальные составляющие моей жизни, пока одна из них меня не вызвонила и, знатно наорав, не назначила встречу в «Фантоме». Моя новая зависимость в лице мужественного страстного блондина в тот вечер была занята, так что я, слегка стряхнув наваждение и морально подготовившись, отправилась на встречу с Леви.       Она, сложив руки под грудью, уже сидела за дальним угловым столиком и, пока я шла несчастные пятьдесят метров от входа в зал, успела прожечь во мне взглядом огромную дырку.       — Где ты пропала? — начала она раньше, чем я успела сесть. — Что, черт возьми, происходит?       — Я… — моя жалкая попытка оправдания была прервана быстрее, чем обрела право на существование.       — В универе не появляешься, на звонки не отвечаешь, — Леви продолжала распыляться, едва ли не выдыхая адское пламя, — никто не знает, где ты целыми днями ошиваешься! Я уже думала звонить твоей маме, но ты перед ней наверняка прикрываешься мной!       Я скромно потупила глазки, давая подруге возможность выпустить пар.       — Ахх, еще бы денек, и я пошла бы в полицию, — она театрально приложила ко лбу руку, после чего вновь зло воззрилась на меня: — или нет, обратилась бы к мафии. Вот ты знала, что у Гажила в криминальном мире друзья есть? Тебя бы из-под земли достали и на мой трибунал доставили! Ох я бы там за свои переживания на тебе ох бы как отыгралась!       Пока Леви выговаривалась, я вдруг почувствовала, как мои разбушевавшиеся гормоны окончательно успокоились, заодно выпустив успевший изрядно покрыться пылью и явно обидевшийся на них рассудок, и в очередной раз восхитилась этим необычайном качеством подруги так быстро приводить меня в норму лишь своим присутствием и грозным голосом.       — Ну прости-и-и, — извиняющимся тоном протянула я. — Что-то странное творилось, никогда бы не подумала, что это может произойти со мной.       — Рассказывай, — уже более спокойно, но все равно довольно жестко сказала она. — В приказном порядке, все рассказывай.       Я как на духу выдала ей все то, что чувствовала в последние две недели.       — Ты с ним уже переспала? — спросила Леви на случай, если я все-таки что-то да от нее утаила.       — Нет, — отрицательно помотала головой, — хотя не перестаю удивляться, почему. Я была готова прямо в машине, но он не пошел навстречу.       — Не спи с ним, — фыркнула подруга. — У тебя такое уже было, с Реном, помнишь? Крайняя степень помешательства, в один миг сменившаяся разочарованием. Животная страсть и скелеты в шкафу.       Рен был одним из моих самых запоминающихся мимолетных романов. Мы познакомились полтора года назад, через месяц после этого начали встречаться, а еще через три — очень неприятно расстались, поскольку единственным местом, где мы были полностью совместимы, являлась постель. У него не было денег, постоянной работы, хорошего образования и способностей к получению всего вышеперечисленного, зато была маленькая грязная квартирка в криминальном районе, много злости и друзья-насильники; после случайной встречи с одним из последних — он как раз собирался трахнуть в переулке какую-то особу, приставив нож к ее горлу, — при первой же возможности я сбежала, сменив номер телефона и радуясь, что Рен не знает, где я живу.       — Не совсем такое. Рен был Богом секса, а целовался вполне себе обычно. Хоть оргазмы и были космические, человеком он правда был ужасным.       — И это еще мягко сказано, — добавила Леви, в отвращении скривившись.       — Как бы то ни было, — я продолжила нашу беседу, когда пауза достаточно затянулась, — Лаксас не такой. Уж не знаю, может быть, у него тоже есть друзья-насильники, но ведь всегда начинаешь с кем-то встречаться на свой страх и риск. Он, по крайней мере, достаточно умный и интересный парень, у него два высших с отличием и высокооплачиваемая работа. Чувство юмора, конечно, немного тугое, но ведь у всех есть недостатки.       — Так ты что, хочешь начать с ним серьезные отношения? — скептически изогнула правую бровь подруга.       — Я не знаю, — пожала плечами.       — А как же Грей? — задала она свой коронный вопрос.       — А что Грей? Намекаешь, что нельзя иметь брата и парня одновременно?       — Да нет. Лакс про него знает?       — Нет… Нет, не знает, — я начала нервно теребить рукав свитера. — Какое-то шестое чувство подсказывает мне, что ему лучше пока не знать.       — Ладно. А Грей о Лаксе?       — Тоже нет, — протянула. — Не нахожу в себе ни сил, ни желания ему рассказывать.       Леви вздохнула. Как-то уж слишком тяжело. И обреченно изрекла:       — Ну что ты трудная-то такая, а.       — В следующую пятницу у Лакса День рождения. Думаю, там все и случится, — проигнорировала я ее замечание. — Будут только я, его сестра со своим парнем и лучший друг. Вечеринка для своих, короче.       — Не могу просить тебя не идти, но, — подруга наклонилась через стол ближе ко мне, — Лю, умоляю, будь осторожнее. У меня плохое предчувствие.       — Все будет нормально, Леви, — ободряюще улыбнулась я.       — Мы с Гажиком в следующую пятницу на выходные уезжаем за город. Не знаю, как там будет со связью, но позвони мне или хотя бы сбрось сообщение.       — Обещаю. Ну, раз все выяснили, давай хоть по коктейлю выпьем, что ли. Хэй, Альзак! ..

***

      Как бы мне не хотелось отсрочить встречу Лакса с Греем, это все равно произошло, причем очень скоро, и последствия этой встречи были не слишком приятными.       В четверг после пар Лаксас пригласил меня в довольно крутой и известный бар под названием «Тартарос». Я, хоть бары и обожала, всегда ходила только к Гажилу в «Фантом», поскольку посетить конкурирующее заведение было просто верхом неуважения и невоспитанности, да и Леви бы точно со мной не пошла, и, еще чего доброго, вообще бы обиделась. Несмотря на будний день народу здесь было достаточно, но стол мой спутник заказал заранее, так что с местом проблем мы не имели. Взяв по стакану безалкогольного пива, сели друг напротив друга, стали рассказывать о событиях прошедших нескольких дней, в которые не имели времени увидеться — я уже практически привыкла к отсутствию у него адекватного чувства юмора, а он перестал бросать на меня тяжелые взгляды — и наслаждаться играющим фоном альтернативным роком. Я была безмерно благодарна Леви за усмирение моих плотских желаний — теперь я перестала маниакально соблазнять его всегда и везде, его глаза, как следствие, перестали быть по-звериному голодными, и мы могли просто наслаждаться нашими свиданиями и плавно текущими в непонятном направлении отношениями.       В общем, все шло просто замечательно до тех пор, пока мое установившееся внутреннее спокойствие не разрушил ужасно знакомый низкий голос с легкой хрипотцой, удивленно раздавшийся за спиной:       — Люси?       Я вздрогнула и резко развернулась, упершись взором прямо в Грея. Пару раз похлопав глазами, бросила испуганный взгляд на Лакса, после чего вновь вернула его на своего «братца», отметив, что парни уже внимательно изучали друг друга.       — Привет, Грей, — мой голос прозвучал до странности неуверенно, да и вообще чувствовала я себя так, будто бы муж с любовником застукал — странность какая, ей-богу.       Он перевел взгляд на меня: холодная пристальность вмиг уступила место разливающейся в глубине глаз доброте — он всегда смотрел на меня так, а я никогда не могла выдерживать этого слишком долго.       Стряхнув внутреннее наваждение, взяла себя в руки и, улыбнувшись, сказала:       — Не ожидала тебя здесь увидеть. Это… — я только развернулась к своему спутнику, чтобы представить его Грею, как он, поднявшись, сделал это сам:       — Лаксас Дреяр, — протянул руку для рукопожатия, и, бросив на меня быстрый взгляд, добавил: — Я ее парень.       После этого по всем законам жанра его оппонент должен был ответным жестом назвать свое имя и статус относительно моей скромной персоны; в ожидании последнего я даже задержала дыхание.       — Грей Фуллбастер, — рукопожатие состоялось; я боялась и в то же время жаждала услышать, что Грей скажет дальше, — пауза, которую он выдерживал, казалась вечной, — пожирала его взглядом, в то время как он не отрываясь смотрел на Лакса, даже зажевала нижнюю губу, пока он наконец не произнес: — Я ее брат.       Несмотря на то, что вариантов наименования наших отношений было всего два, в глубине души я надеялась, что он выберет другой. Ритм сердца на секундочку как-то неприятно сбился — «друг» мог дать мне гораздо больше надежды, чем «родственник», пусть даже и не кровный.       Хотя для Лаксаса, в коем я подозревала скрытую способность ревновать чрезмерно и на пустом месте, прозвучавший ответ был лучшим вариантом.       — Я здесь жду друга, — обратился ко мне Грей, когда Лакс сел, — это наше любимое место. Случайно увидел тебя и удивился: ты ведь живешь на другом конце города, и каким ветром занесло?       — Лакс пригласил, — натянуто улыбнулась я в ответ. — Иногда просто необходимо сменить обстановку, в том числе и бар. Разочек.       — Йоу, Грей! — раздалось вдруг со стороны входа. Краем глаза я увидела высокого парня в джинсах и белой рубашке, который, махая нашему столику, умудрялся одновременно держать свой путь в другой конец зала и чисто по-мужски разглядывать проходящих мимо него девиц.       — А вот и он, — уверенно констатировал Грей, даже не поворачивая головы. — Рад был тебя увидеть. Желаю вам, — он перевел взгляд на Лакса, — хорошо провести здесь время.       Он уже было сделал пару шагов в ту сторону, куда только что ушел его друг, как вдруг резко развернулся, словно бы забыв что-то:       — Ах да! Увидишь отца — скажи, чтобы он мне позвонил, и лучше сегодня. А то весь день трубку не берет.       Я кивнула, дав понять, что услышала его просьбу.       — Детка, не знал, что у тебя есть брат, — сказал Лакс, когда Грей отошел на достаточное расстояние. — И что это он про отца говорил? Я думал, твой отец живет в другом городе, ты ведь недавно ездила к нему в гости.       — Грей мне не родной брат, — ответила я.       — Единоутробный? То-то у вас разные фамилии.       — Нет, — я нервно, прикрываясь тактом музыки, постукивала пальцами по столу. — Сводный, скорее. Он — сын мужчины моей мамы от первого брака.       Лакс слегка нахмурил брови.       — Вы вместе выросли?       — Нет, — отрицательно покачала головой. — Мы познакомились только полгода назад.       После этого мой спутник замолчал, задумавшись о чем-то и нахмурившись еще больше.       На следующий день Лакс забрал меня из дома около восьми вечера.       — С Днем рождения! — поцеловала я его, не успев еще толком сесть в машину.       Не взирая на то, что он ответил на мой поцелуй, поблагодарил и улыбнулся, казалось, что что-то было не так, но уловить, что именно меня тревожит, я не могла, а когда спросила, он, как и следовало ожидать, сказал лишь, что все в порядке.       Я ехала к Лаксу впервые с момента нашего знакомства, в то время как он бывал возле моего дома уже несколько десятков раз. Я понятия не имела, где он живет, но, глядя на него и его машину, предполагала, что где-нибудь недалеко от Грея — последний жил в квартире в самом элитном районе, хотя у него дома я не была ни разу и точного адреса не знала. Поэтому, когда Лаксас повез меня в сторону выезда из города, я удивилась и слегка забеспокоилась, хоть виду и не подала. Мы около получаса ехали по шоссе; я несколько раз пыталась завести беседу, но именинник явно не был к этому расположен, так что повисшую тишину нарушали лишь урчание мотора и звучавшая с флешки не самая удачная подборка инди-музыки, а может быть, и удачная: никогда не могла назвать себя фанатом этого жанра. Когда я уже начала засыпать, Лакс наконец свернул; мы въехали в коттеджный поселок «Айзенвальд», проехали по прямой вперед и остановились перед двухэтажным зданием в стиле хай тек с плоской крышей, огромными окнами и отделкой сайдингом.       — Ты здесь живешь? — вопросительно воскликнула я, будучи не в силах сдержать изумление.       Лакс лишь хмыкнул, выйдя из машины и открыв дверь мне.       Внутри все было именно таким, каким представлялось при первом взгляде на коттедж: прямые линии и формы, много света, преобладание серебристо-белого. Выдержка основных черт стиля.       — И не холодно вам зимой с такими огромными окнами? — риторически спросила я, осматриваясь. Мы стояли в довольно просторном холле, где, кроме лестницы, находились только встроенный шкаф, большой напольный цветок и пара ведущих куда-то полупрозрачных раздвижных перегородок, но за счет висевших повсюду картин и причудливого светильника на потолке пустым он не казался.       — Отопление рассчитано с учетом теплопотерь стекла. Да и потом, зимы у нас не такие уж и холодные, — раздался высокий женский голос мне в ответ.       Я перевела взгляд на источник звука: по лестнице спускалась высокая черноглазая девушка в дизайнерских очках и брендовом зеленом платье, идеально сидевшем на ее сексуальной фигуре. Она откинула с лица свои пышные каштановые волосы и довольно холодно мне улыбнулась:       — Ты, должно быть, Люси, верно? А я Эвергрин, сестра Лаксаса.       Она не была красивой, но ее выдержка, статность и уверенность в себе буквально давили на меня, вынуждая почувствовать себя неуютно.       — Очень приятно, — кивнула, заставив себя не отводить взгляд. Она пристально смотрела мне в глаза, но я была бы не я, если бы не приняла этот вызов.       — Мне тоже. Зови меня Эвер, — спустя некоторое время Эвергрин таки разорвала наш затянувшийся зрительный контакт, а напоследок в ее глазах, кажется, проскользнуло уважение. — Хорошую девушку ты привел, Лакс, — сказала она, окончательно спустившись и пройдя по направлению к гостиной мимо брата. — Она мне нравится.       Лаксас, бывший молчаливым свидетелем только что разыгравшихся зрительных баталий, вновь ухмыльнулся.       — Она сегодня со мной, — бросил он ей вслед, даже не разворачиваясь. Эта странная фраза была первым, что Лакс сказал с того момента, как мы сели в машину; Эвер остановилась и, слегка наклонив голову, ответила ему не менее странно:       — Посмотрим, что она выберет.       Состоявшийся диалог меня слегка испугал; не имея понятия, что они имели ввиду, мое разыгравшееся воображение стало подкидывать самые дикие варианты, но я попыталась успокоить себя надеждой, что Лакс не позволит никому причинить мне вреда, если вдруг возникнет такая угроза.       — Бикс и Фрид здесь! — прерывая поток картинок в моей голове, крикнула Эвергрин.       Я зашла в огромную гостиную следом за Лаксасом. Эвер сидела на белоснежном диване рядом с брутального вида парнем в черных джинсах в черной рубашке; у него были темные волосы, а когда он поднял на меня взгляд своих зеленых глаз, там просквозило столько злобы, что я невольно поежилась.       — Это Бикслоу, — представила его она. — Мой парень.       Он хищно оскалился, а затем показал язык, на котором я узрела черную татуировку.       — А это Фрид, — как ни в чем не бывало продолжила Эвер, показывая на развалившегося в кресле расслабленного длинноволосого парня в потертых джинсах и простой серой футболке, — лучший друг моего незадачливого братика.       Фрид равнодушно махнул мне рукой.       — Люси, — представилась я обоим.       Никто не отреагировал.       — Ну, раз все собрались, — хлопнула в ладоши Эвер, привлекая всеобщее внимание и полностью игнорируя эту натянутую обстановку, — предлагаю переместиться на кухню. Все уже готово.       Около трех часов, бутылка вина и несколько стопок виски с колой понадобилось мне для того, чтобы привыкнуть к этой странной компании. Ребята, в общем-то, оказались неплохие; после энного количества водки с коньяком озлобленность Бикса уступила место отличному чувство юмора, Эвер обладала воистину заразительным смехом, Фрид оказался немного занудным добряком и разрежал обстановку каждый раз, как язвительные шуточки «зятька» выводили из себя Лакса, да и последний тоже разговорился, что меня несказанно порадовало: напряженность не покидала его с момента знакомства с Греем, а все мои попытки поговорить об этом пререкались на корню. Я уже и думать забыла о тех фразах, что бросили друг другу в холле Лаксас и Эвергрин, и о своих страхах, как вдруг меня спустили с небес на землю.       — Братан, — начал вдруг Бикс, обращаясь к Лаксу; к тому моменту мы уже переместились обратно в гостиную: Эвер со своим парнем заняли прежнее место, мы разместились на другом диване, а Фрид вновь развалился в столь облюбованном им кресле, — настало время подарков, — он достал из кармана какой-то пакетик и бросил его своему потенциальному шурину.       — Начинается лучшая часть, — Лакс, довольно ухмыльнувшись, поймал его одной рукой и спрятал в кулаке.       Бикс шутливо поклонился и насмешливо произнес:       — Для тебя все, что угодно, ты же знаешь.       — Люси, пойдем… — обратилась было ко мне Эвер, привстав, но тут же была грубо оборвана своим братом:       — Она останется здесь.       Лакс по-хозяйски положил руку мне на бедро, что я оценила не слишком, а накаляющаяся обстановка, странный пакетик и все эти разговоры нравились мне еще меньше.       — А что вы собираетесь делать? — неуверенно и хрипло выдавила из себя я, опасаясь собственных мыслей.       Фрид бросил на меня взгляд, вполне красноречиво говоривший «ну и глупость же ты спросила».       — Кайфовать ведь, — сказал он так, словно бы это было ясно и без лишних слов.       Кайфовать? Кайфовать в смысле…       Подарок Бикса и ответ Фрида тут же сложились в одно целое, и я бросила испуганный взгляд на Эвергрин. Она смотрела на меня с удивлением в глазах, а потом ее лицо просветлело, и она одними губами произнесла фразу, которую прочитать мне удалось на удивление легко.       «Ты ведь ничего не знаешь о Лаксе».       Так и есть. Лаксас оказался наркоманом.       Ужас и отвращение вмиг завладели моим сердцем. Я украдкой перевела на него взгляд. Как Лаксас мог быть наркоманом? Я, конечно, не имела опыта общения с наркоманами и потому не могла идентифицировать такую личность не под кайфом. У него на руках не было следов от уколов, а значит, он нюхал или глотал таблетки, но детали меня интересовали мало: хотелось скорее оказаться от этого человека как можно дальше.       Тем временем Бикс с Фридом уже закинулись — этот момент я благополучно проглядела, но он замечательно находил отражение на их блаженных лицах, — а Лакс протянул мне белую таблетку, между делом проглатывая свою.       — Не буду, — я отодвинулась от него настолько, насколько это позволяла длина дивана.       — Ешь, — приказным тоном сказал он.       — Лакс, — вмешалась вдруг Эвергрин, которая таблеток не глотала, — оставь ее, она не вашего круга.       — Тогда я запихну ее ей в глотку, — прорычал он и бросился на меня, но в последний момент мне удалось вскочить с дивана и отпрыгнуть на более-менее безопасное расстояние.       — Просто отпусти ее со мной, я о ней позабочусь, — продолжала попытки успокоить брата Эвер.       — Нет, — губы его растянулись в кровожадном оскале, а глаза ожесточились, — я подсажу ее, а после заставлю ползать передо мной на коленях и унижаться ради дозы.       Ужасно хотелось, чтобы все происходящее оказалось не более чем кошмаром, ужасно хотелось вернуться в прошлое, послушаться Леви и никогда сюда не приходить, ужасно хотелось, чтобы, как в кино, через секунду ворвалась полиция, спасла меня и всех повязала, но это был не сон, а жестокая реальность, у меня не было машины времени, и надеяться я могла лишь на себя.       Я рванулась к выходу, надеясь тупо убежать из этого проклятого огромного дома, но Лаксас, заметив, в два прыжка догнал меня и повалил на пол, порвав платье; инстинктивно подставив в падении руки, я больно ударилась локтями, но времени обращать на это внимание не было: меня грубо перевернули на спину, и, усевшись сверху, обхватили рукой за горло. Шансов вырваться не было, и все, что я теперь могла, это мертвой хваткой вцепиться в его хватку и попытаться ослабить ее хотя бы чуть-чуть — силы он явно не рассчитывал, а, может быть, и вправду хотел меня придушить.       — От…пусти, — смогла еле слышно выдавить из себя я, но Лакс сдавил мое горло еще сильнее. За его спиной я видела Эвергрин, которая трясла Бикса, и Фрида, который в абсолютной прострации выписывал руками в воздухе какие-то непонятные пассы.       — Он нихрена тебе не брат! — заорал вдруг Лакс, заставляя меня вздрогнуть и ослабить сопротивление; его глаза налились кровью, зрачки расширились, а губы побелели. — Он нихрена тебе не брат, — наклонившись, зло выдохнул он мне прямо в губы, свободной рукой больно сжимая грудь.       — Б…ра…т, — прохрипела я; воздуха отчаянно не хватало, его хватка не ослаблялась, а мир перед глазами начинал предательски плыть.       — Ты… — Лакс буквально выплюнул нелицеприятные оскорбления, но слышала я их как сквозь вату, всей своей волей сконцентрировавшись на сохранении себя в сознании. — Так, как он на тебя, на сестру не смотрят! — и вновь оскал, все как в тумане, и шепот, который я расслышала яснее ясного: — Я просто убью тебя.       Он начал душить меня двумя руками, и я ничего не могла сделать, но вдруг почувствовала, что железная хватка исчезла: Лакса силком отодрали от меня и отбросили на приличное расстояние.       — Братан, — раздался громкий голос Бикса, — за украденную дозу кто платить будет?       Я почувствовала, как кто-то помогает мне подняться.       — Я соврала Биксу, что неделю назад Лакс взял у него дозу, не заплатив, — быстро-быстро зашептала Эвер, суя в руки мою обувь и пальто. — У тебя есть время, беги быстрее!       Я, не в силах надышаться и шатаясь из стороны в сторону, изо всех сил рванула к двери, которая уже была открыта, и выбежала с территории участка. Сзади раздавались крики и звуки драки, но я не хотела слушать, хотела только побыстрее скрыться так, чтобы он никогда больше меня не нашел.       От дома Лакса шло три дороги: та, что прямо, по освещенной улице вела прямо к выезду, а две другие шли вправо и влево под одинаковыми углами. Судя по расстояниям, коттеджный поселок имел квадратную планировку с въездом в вершине. Не долго думая, я, опасаясь, что Лакс быстро приложит Бикса, на ходу натягивая сапоги, пальто и спрятанный в его рукаве шарф, рванула направо, надеясь как можно быстрее скрыться за поворотом. Улицы, как назло, были освещенными все до единой, коттеджные участки стояли плотно друг к другу, мне негде было спрятаться, и Лакс, знавший здесь все как свои пять пальцев, мог найти меня и добить. Единственной моей возможностью — вариант просьбы помощи у местных я быстро отмела: мало ли, какие тут еще психи живут, — было как можно быстрее оказаться за пределами «Айзенвальда» и выйти на шоссе.       Мне показалось, что я бежала целую вечность, а, когда в конце концов оказалась у пункта охраны, где почему-то никого не было, едва не потеряла сознание. Мир вокруг плыл до сих пор; я пролезла под шлагбаумом и прислушалась: в воздухе висела мертвая тишина. Не переставая прислушиваться — вдруг Лаксас таки ворвется в зону слуховой досягаемости, — я, едва освещаемая горевшей на будке тусклой лампочкой, бессильно опустилась на ступеньку прямо под ней. От сильнейшего стресса и угрозы для жизни кортизол* ударил в голову, а потому я не чувствовала ни страха, ни боли, даже слез не было, только натянутые как струна нервы и осознание того, что я все еще не была в безопасности.       Вдруг раздался звук хлопающей автомобильной двери и чьи-то быстрые шаги, и я вмиг напряглась еще сильнее.       — Люси? — шокированно спросил такой до боли знакомый голос, после чего в тусклом свете лампочки я, будучи не в силах поверить глазам, с трудом смогла различить столь родной мне силуэт.       Я не знала, каким чудесным образом он смог оказаться здесь, но теперь мне точно ничего не угрожало.       — Грей…       Бешеный ритм сердца начал успокаиваться, а слезы ручьем хлынули из глаз. * Кортизол — гормон стресса; отвечает за прилив кровотока к мышцам (чтобы человек мог драться или убегать) и отток крови от прочих систем.