***
Тянувшийся вдоль речного русла лес понемногу редел, и волк, свернув на незаметную боковую тропку, оказался на огромной равнине, уходившей за горизонт. Стояли сумерки, все вокруг укутывала лиловатая дымка. В следующую секунду вместе с ветерком донесся странный, резкий сухой звук, и Дункан навострил уши — нечто подобное он уже слышал. Карибу! Да, именно так во время ходьбы щелкали суставы их ног. Пасть Дункана невольно наполнилась слюной. Конечно, вкус оленьего мяса был ему прекрасно знаком, но до сих пор рядом всегда находилась стая, готовая прийти на помощь и загнать карибу в ловушку. Стратегия, неплохо показавшая себя в прошлом, сейчас оказывалась бесполезной. Конечно, не так давно он убил кугуара, но дикий кот был один, а оленей — целое стадо. Значит, нужно выбрать животное послабее и попробовать отогнать его от остальных. Дункан начал подкрадываться к источнику будоражащего запаха, стараясь держаться с подветренной стороны. Под лапами он все сильнее и сильнее ощущал вибрации от ударов тысяч копыт, а вскоре разглядел и само стадо, спускавшееся со скалистого холма в центр равнины, где располагалась неглубокая низина. Конечно, это не горное ущелье, но даже такое преимущество упускать было бы глупо. Дункан продолжал двигаться чуть выше стада, по - прежнему держась против ветра. Отсюда он мог спокойно наблюдать за оленями и понять, кто из них слабее остальных. Не снижая скорости, он вспрыгнул на невысокую каменную гряду и теперь несся по ее гребню, продолжая следить за стадом. В ожидании добычи над головой уже кружили два ворона, и Дункан забеспокоился: ему вовсе не хотелось выдавать свое присутствие. Но стадо не обращало на воронов внимания и упрямо, как катящая волны река, шло вперед. Чуть в стороне от основной массы карибу волк разглядел старую олениху, двигавшуюся с заметным трудом. Вот и добыча. Он уже осторожно крался вниз по склону гряды, когда ветер неожиданно переменился, и олени тут же убыстрили шаг — Дункан понял это по участившемуся щелканью их суставов, теперь сливавшемуся в неразличимый шум. «Они меня учуяли», — подумал он. Старая олениха попыталась пробить себе дорогу в центр стада: видимо, она не такая уж немощная, как ему показалось, но более молодые собратья, устремившиеся вперед с удвоенной скоростью, бесцеремонно ее отталкивали. Дункан сдерживался изо всех сил. «Не сейчас, — уговаривал он себя. — Нужно держать шаг. Нужно действовать так, словно я не один, словно нас целая стая». Волк знал, что в охотничьем отряде самыми быстрыми были самки, всегда возглавлявшие строй. Однако сейчас он один заменял собой всех, поэтому нужно было правильно оценивать не только скорость оленей, но и свои собственные силы. Добравшись до низины, олениха решила отделиться от остальных: наверное, понимала, что по столь крутому склону ей не спуститься. Развернувшись, она почти галопом стала удаляться от стада. Дункан тоже резко сменил направление и устремился следом. На ровной местности у карибу словно открылось второе дыхание. Она бежала с удивительной для такой старой самки энергией, однако белоснежный волк отчетливо слышал ее хриплое дыхание. «Долго она так не протянет. Или все - таки протянет?» — мелькнуло у него в голове. Прошло уже довольно много времени с тех пор как началось это преследование. Звезды успели подняться на темный купол ночи и опуститься с другой его стороны, луна зависла над далеким горизонтом, но олениха и не думала сбавлять темп. В строю у каждого из охотничьего отряда — неважно, переходили ли они с места на место или охотились, — существовала четко определенная роль. Белоснежный волк понял: чтобы выиграть, ему необходимо сбить олениху с толку, притвориться, что он сдается. Окинув взглядом расстилавшийся впереди ландшафт, Дункан заметил овражек, а возле него холм, невысокий, но вполне подходящий для его цели. Если сделать вид, что он решил прекратить погоню, то можно обогнуть этот холм и заставить карибу направиться вниз по склону оврага. Волк несколько раз отрывисто фыркнул, будто бы в раздражении, затем завыл и побежал прочь. Щелканье суставов карибу прекратилось практически мгновенно, и воцарилась оглушающая тишина. Дункан разворачивался медленно, почти напоказ — он чувствовал, что олениха за ним наблюдает. Скрывшись в низинке, волк быстро обежал холм. Конечно, ущелья, чтобы загнать добычу в ловушку, здесь не было, но если быстро догнать старую самку, пока она спускается по склону… Действовал он стремительно, чтобы не дать карибу времени на передышку. Пулей выбежав из-за холма, который только что обогнул, Дункан погнался за ней вниз, с каждым мгновением увеличивая скорость. Олениха едва успела добраться до середины спуска, когда он прыгнул и, вцепившись передними лапами ей в круп, повалил на землю. В следующую секунду шея самки оказалась в пасти волка. Темные губы обнажили острые клыки, вонзившиеся в дыхательное горло. Не успела самка карибу испустить последний вздох, как над головой Дункана вновь раздался шорох крыльев. Не жадность и не голод заставили волка обернуться и сердито рыкнуть в сторону воронов, усевшихся на скалистом выступе неподалеку от трупа. Злил его даже не тот факт, что он в одиночку завалил олениху, а птицы прилетели на готовое. Нет, Дункану не нравился сам их вид — какой-то слишком темный, не нравилось их резкое карканье при виде мяса благородного животного; присутствие воронов сильно его раздражало. Волк уже утолил голод, даже чуть более, чем было нужно, но от туши оставалось еще много, а ему не хотелось, чтобы его добыча доставалась кому-то еще. Дункан решил отволочь труп в место, где бы его не обнаружили падальщики. Ухватившись зубами за рога, он потащил тушу оленихи по ровной безлесной равнине. Вороны следовали за ним и, когда волк делал передышку, садились поближе. Но Дункан оставался начеку и яростно скалил клыки, на которые вначале птицы так надеялись: самим им толстая шкура карибу была не под силу. Поведение Дункана казалось воронам из ряда вон выходящим, ведь обычно волки, насытившись, оставляли им добычу. Их даже нередко так и называли — «волчьи птицы», потому что они всегда следовали за стаями. Один из воронов, что был посмелее, опустился ниже остальных и принялся кружить прямо над тушей оленихи. Правда, храбрости на то, чтобы сесть прямо на мясо, у него не хватило. Дункан, окончательно рассердившись, подпрыгнул и ухватил птицу зубами. Пять его собратьев от изумления чуть не забыли махать крыльями. Никогда еще они не видели, чтобы животное прыгало настолько высоко. Попавший в клыки ворон тут же погиб, а остальные, оправившись от потрясения, предпочли улететь. Больше Дункан их не видел.***
За последние месяцы Кайла сумела переосмыслить всю свою жизнь и прийти к выводу, что нужно срочно что - то менять. Странные приступы злости сошли на нет, однако волчица по - прежнему замечала за собой отчуждённость, периодически ненадолго пропадавшую, но тут же снова возвращавшуюся. Ей словно не было интересно обсуждать с соплеменниками повседневную жизнь, помогать с решением проблем в стае, беспокоиться о состоянии границ, пусть она и выполняла все эти дела, за исключением первого, довольно прилежно. Кайла понимала, что у неё ничего не выходило поделать с собственным состоянием, но всё же старалась шутить и улыбаться как можно чаще, несмотря на то, что у неё это получалось несколько наигранно. Днем, надеясь остаться наедине со своими мыслями, Кайла ушла на прогулку в лес. Выяснилось, что волчица забежала вглубь территории стаи Красных Холмов… Вернее, не совсем их территории. Пограничных меток Кайла не учуяла, зато приметила две вещи: то, что солнце давно уже стало опускаться за горизонт, а также то, что прямо перед ней чёрной дырой зияет нора, и, судя по запаху, лисья. Кайла внимательно осмотрелась, тщательно обнюхала землю и сунула голову в нору. Хоть в темноте и было плохо видно, старый запах подсказывал самке о том, что никакая лисица здесь не пряталась. Поразмыслив хорошенько, Кайла решила чуть-чуть посидеть в этом спокойном, с виду укромном убежище. Залезая в нору, волчица морщилась от лисьего смрада и мысленно радовалась, что он наполовину выдохся, иначе ей пришлось бы терпеть более едкую вонь. Некоторое время Кайла сидела в норе, глубоко задумавшись о минувших и грядущих днях, потом осторожно выглянула наружу. Солнца видно больше не было, как и его последних алых лучей. Где-то рядом ухнула пробудившаяся сова, и сердце волчицы мгновенно ушло в пятки от страха. Она птицей влетела обратно в нору, свернулась клубочком на жёсткой земле и прикрыла зеленые глаза. «Немножко тут побуду и сразу же — в пещеру», — промелькнуло в уме сонной волчицы. Она и думать забыла о том, что её, возможно, начали искать. Тогда Кайле просто хотелось немного побыть одной, наедине со своими мыслями. Тут она вспомнила слова белоснежного друга: «Когда тебе плохо — прислушайся к природе. Тишина мира успокаивает лучше, чем миллионы ненужных слов.» Неожиданно для себя самой Кайла задремала, положив голову на вытянутые передние лапы и уткнувшись носом в собственную рыжую шерсть. Через несколько мгновений сон заключил её в свои объятия. Кайла не знала, сколько точно проспала; высунувшись из своего убежища, она увидела в тёмных небесах сверкающий серп полумесяца. Неужели никто так и не спохватился и не заметил её пропажи? «Нужно быстрее возвращаться», — твёрдо решила Кайла, аккуратно выбираясь из глубокой норы. Не успела волчица и шагу ступить, как в нос ей ударил новый запах — лисий, и на этот раз абсолютно свежий. Леденящий кровь страх захлестнул Кайлу с головой. Сердце её отчаянно заколотилось с удвоенной силой, лапы мелко задрожали, как от напряжения. Резко обернувшись, волчица заметила злобного рыжего зверя, что остановился поодаль от норы и, оскалив желтоватые клыки, неотрывно наблюдал за растерянной и напуганной до смерти самки. «Мамочки…» — пронеслось в голове Кайлы, когда она вышла из оцепенения и поняла, что лиса с утробным рычанием кинулась в её сторону. Откуда она взялась? Что за напасть такая? Размышлять было некогда, но самка знала одно: к лагерю лисицу вести нельзя, значит, нужно бежать в противоположную сторону, и как можно скорее, а там — посмотрим. Взрывая лапами снег, преследуемая зверем, Кайла понеслась прочь. Стволы деревьев быстро -быстро мелькали перед её глазами, все ночные звуки будто исчезли, и вместо них волчица слышала лишь неровный стук собственного сердца, своё хриплое дыхание и топот нагоняющей её лисы. «Только бы отстала, только бы…!» — неустанно повторяла Кайла про себя. Испуганно тявкнув, когда зубы лисы щёлкнули где-то совсем близко от её хвоста, Кайла перелетела через ручей и с трудом забралась на камни. Лиса неожиданно отвернулась от Кайлы, прижав уши к голове. Волчица тоже прислушалась и различила тихие, едва слышные шаги со стороны ручья. Рыжий зверь тем временем позабыл о Кайле и замер, дожидаясь новую добычу и неожиданно бросилась прочь. — Кайла? — обрадовавшаяся самка узнала глубокий голос Дункана и, наконец, увидела друга. — Стой, неужели ты не чуешь запах лисицы? — шикнула она на ученика шамана. — Она где-то неподалёку! Вдруг лиса показалась из тени, рычание снова забулькало в её глотке. У Кайлы упало сердце. Она-то думала, что всё обойдётся, и лиса уберётся восвояси, никого не тронув, а тут… Кайла неуклюже прыгнула — лучше сказать, плюхнулась — вниз, прямо на спину лисе. Зверь взвыл от неожиданности, но волчица глубоко запустила клыки в рыжую шерсть. Лиса брыкалась, пытаясь скинуть самку с себя, и Кайла еле удерживалась, шатаясь из стороны в сторону; больше всего ей нужно было ненадолго отвлечь лисицу, чтобы Дункан оценил ситуацию, приготовился дать врагу отпор. Когда лиса начала заваливаться набок, чтобы подмять Кайлу под себя, та спрыгнула на землю, чуть не подвернув лапу. Чёрные глаза лисы налились бешенством; она не успела приблизиться к Кайле, трясущейся от страха, потому что в бок ей врезался Дункан. Волчица не стала медлить: поспешив на помощь другу, она начала нападать на лисицу. Белоснежный волк грубо откинул рыжую в сторону, и Кайла покатилась по снегу. Дункан утробно зарычал на лисицу. Его глаза грозно сверкали, сам он как-будто стал больше. Волк вцепился в шею противника и начал душить; ее глаза закатились так, что стали видны только белки. Ученик шамана отпустил хрипящую бестию и, жалобно заскулив, когда Дункан с остервенением вырвал новый клок её шерсти, лиса бросилась бежать. — Получилось, — подытожил волк, поворачиваясь к Кайле. Взгляд белого тут же изменился — гнев на лису испарился, и в удивительных глазах Дункана самка увидела беспокойство, смешанное со жгучим раздражением. — Ты в порядке? — Кайла горячо закивала. Волчица понятия не имела, как ей удалось избежать серьёзных ранений. В этой битве удача была на ее стороне. — Замечательно… Может быть, объяснишь, куда ты подевалась? Что за выходки, Кайла? Мы за тебя переживаем, заботимся, а ты пропадаешь неизвестно где! — сам того не замечая, преемник шамана повышал тон с каждым словом. — Мало того, что ты убежала за территорию стаи, так ещё и заработала неприятность в виде голодной лисы! Кайла вжала голову в плечи. Жаркая волна стыда опалила её шкуру. — Прости меня, — пролепетала она, стараясь не смотреть волку в глаза. — Я… я всё это время провела в старой лисьей норе, и… — Зачем ты полезла в неё? — резко спросил Дункан, сузив глаза. — Что ты там забыла? Неужели тебе не говорили, что никогда не следует лезть в чужие норы? Кайла промолчала, но Дункан и не требовал ответа. — Идём, поздно ведь, — тяжко вздохнул Дункан, поморщившись от боли. Кайла перевела на него взгляд и заметила глубокую царапину на спине друга. — Тебе нужно обратиться к Моргану, он залечит рану, — и зашагала прочь, как-то нервно помахивая хвостом. На обратном пути Кайла, не до конца оправившаяся от страха, вздрагивала из-за каждого шороха, невольно пугаясь то сучка, то пня. Выглядеть перед шаманом запуганной мышью не хотелось, и она задрала голову вверх, чтобы не видеть кажущиеся жуткими тени от кустов и деревьев. Между тем острый коготь полумесяца повис в чёрном ясном небе, цепляясь за верхушки деревьев. Кругом воцарилась непривычная тишина, что настораживало ещё больше. Искоса поглядывая на волка, самка заметила, что он равнодушно рассматривал землю у себя под лапами, не обращая особого внимания на ранение. «Мне бы твое спокойствие», — невольно позавидовала ему Кайла. — Ну наконец-то, отыскали нашу блудную дурочку, — зевнул Морган, но тут же встрепенулся, увидев раны и потрепанный вид. — Ради всего святого, что с вами случилось? — Лиса, — хмуро отозвался Дункан, — слава Предкам, мы «любезно» увели ее как можно дальше от лагеря. Думаю, больше она не посмеет сунуться на нашу территорию. Уже укладываясь на своей подстилке, Кайла снова вспомнила про Даниэллу. Глаза предательски начали щипать, поэтому самка резко подняла взгляд на потолок пещеры, чтобы не разразиться новым потоком слез. Время не лечит. Оно приводит к равнодушию. Оно убивает все то, что мы так любили.