***
Линда сердито ударила лапой по ледяной воде, и брызги тут же окатили её шкурку. Лезть в ручей не хотелось, а тем более выполнять в воде новое упражнение. Причиной тому была поистине вселенская усталость. Силы покинули Линду: ей и пошевелиться было трудно, чтобы согреться. Она успела отморозить уши и лапы, кривясь и морщась от ударов немилосердного ветра, задувающего с берегов реки. — Ты чего? — прозвучал рядом взволнованный голос Космача. Неподдельное волнение со стороны наставника порой раздражало Линду. Опекать Дункана, предпочитающего шарахаться от воды и рыбы, как от разъярённых барсуков, ещё куда ни шло, но постоянно лезть со своей надоедливой заботой к ней, Линде… «Чего это я постоянно отвлекаюсь от дела?» — встрепенулась Линда, моргнув пару раз и снова опустив глаза к ручью. Бликов на поверхности воды не наблюдалось — солнце скрылось за тучами, выглянув из-за них пару раз, словно прощаясь. — Что с тобой, Линда? — снова подал голос наставник. Линда, не поднимая головы, услышала, как Космач усаживается подле неё — только холодная галька хрустнула под его весом. — Почему ты вдруг стала такой… Такой безразличной ко всему? Сейчас он, конечно же, добавил бы: «Уж не из-за Дункана ли?» — Не из-за него, Космач, не из-за него, — как-то обречённо, но твёрдо ответила ученица прежде, чем с языка волка сорвался вопрос. Тот захлопнул пасть и вопросительно уставился на Линду. Она сама не понимала, что послужило неожиданной перемене её настроения. Серая смирно сидела подле воды, слушав восторженные крики соплеменников, которые обсуждали улов, мелодичное журчание ручья, шелест ветра, беспокоившего сонные золотисто-коричневые камыши, но всё это казалось далёким, чужим. «Странно…» А когда рядом находился Дато, мир будто приобретал совершенно другие, яркие краски. И Линде, глядя на него - весёлого и полного сил, снова хотелось наслаждаться тем, что её окружают замечательные друзья и верные товарищи, всегда готовые поддержать в трудной ситуации… Но всю эту радость омрачала симпатия Дато к хорошенькой Амелии. Честное слово, любовный треугольник. Хотя нет, наверно такую фигуру еще не придумали… Кто-нибудь помнит, как называется фигура с восемнадцатью углами? «Тетраквадролиллипипед!» — неожиданно для себя придумала Линда. А ведь правда, Дункан любит Амелию, Амелия - Дато, Линда - Дато. Серая волчица стряхнула с себя оцепенение и поднялась на лапы. Космач, хмурясь, размышлял. Его хвост постукивал по земле, отбивая неровную дробь. Линда недоумевала, не зная, чем можно объяснить собственную отчуждённость, взявшуюся, казалось бы, словно из ниоткуда. Дабы наставник выбросил мрачные мысли из головы, более-менее бодро попросила Космача, старательно изображая на мордочке оживление: — Давай ты всё-таки покажешь мне тот приём, хорошо? Упрямая Линда до сих пор отказывалась верить в то, что её настроение изменилось из-за ухода брата… *** — Линда, помоги-ка! — громко окликнули волчицу. Космач вдвоём с Заником пытались столкнуть в сторону старый кустик боярышника, безвольно распластавшийся прямо возле детской. Ураган, пронёсшийся над островком, где жили волки Зеленой Зыби, вырвал его с корнем. И это спустя несколько дней после ухода Дункана, отправившегося навстречу яростной метели в новый дом… Линда, совсем недавно возвратившаяся с охоты, тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Опустив мелкую скользкую рыбку в кучу с добычей, ученица подоспела на помощь волкам, оттаскивающим куст в сторону. — Его сюда ветер притащил, — пояснил запыхавшийся Заник. — Да от этой погоды спасу нет, — привычно заворчал Космач, отряхивая чёрную шкуру. — Что-то рановато приходит суровый сезон… — Волк запрокинул голову к небу, смерив сердитые тучи не менее грозным взглядом. Не желая больше выслушивать сетования взрослых, Линда тихонечко фыркнула и надумывала перекусить, а немного позже, возможно, и вовсе заглянуть ненадолго в свою нору, чтобы чуток отдохнуть… Мечтания волчицы прервал чей-то возглас: — Линда, прогуляемся? — Тим, прекратив вылизывать плечо, подскочил, как ужаленный, и тут же приосанился, едва завидев ученицу. — Я… Эмм… — «Отказаться или не стоит?» - нехотя вздохнула серая. С одной стороны, таскаться вокруг лагеря не входило в планы Линды, с другой обижать Тима, который из шкуры вон лез, стараясь развеселить её или хотя бы отвлечь от нелёгких размышлений, она тоже не собиралась, а из двух зол, как известно, выбирают меньшее. Тим просиял, в мгновение ока очутившись рядом с Линдой. Вместе волки быстро пересекли лагерь и покинули своих соплеменников. Серая волчица оглядывалась по сторонам, не особо вслушиваясь в безостановочную болтовню брата. Под лапами Линды шуршала палая листва; ветер, наконец, успокоился и отступил, однако свинцовые облака не позволяли золотым солнечным лучам вырваться из плена, чтобы осветить землю и вдохнуть жизнь в поникшие голые деревья… — …Не поверишь, сегодня выяснилось, что завтра я охочусь с вожаком, — с восторгом продолжал Тим, не обращая внимания на то, что сестра задумалась о чём-то своём, — я так долго этого ждал! — Поздравляю, — через силу выдавила из себя Линда. Её сухой тон мгновенно подействовал на веселого волка: он резко смолк, задумчиво уставившись на сестру. Волчице показалось, что зелёные глаза брата вот-вот прожгут дыру в её шкуре. — Послушай, — с совсем иной интонацией начал он, остановившись перед Линдой, — давай будем честными друг с другом. Если тебя что-то тревожит, можешь смело рассказать мне, я выслушаю… И Линду, прежде стойкую, как неприступную скалу, прорвало. Она столько времени молчала, не желая никому ничего объяснять, ни с кем делиться мыслями, чувствами... А тут Тим первый предложил всё ему поведать. — Да, Космач не ошибается, это из-за Дункана… — сбивчиво начала серая самка, рьяно размахивая хвостом. — Из-за него я стала такой… Равнодушной, мрачной, словно грозовая туча! — голос её сорвался на крик, но тут же опять опустился до шёпота: — Я, наверное, просто… Просто… Дальше случилось непредвиденное: Тим шагнул к Линде, которая опустилась на землю, сел рядом и обнял её хвостом, притянув к себе. — Скучаешь? — тихо закончил за неё брат, понимающе кивнув. — Конечно, наш братишка здесь не прижился бы, — горячо продолжала Линда, отвернувшись, — он ведь ни капли не волк Зыби, и всё же… — Ему не нужно было уходить… — …а отец с матерью делают вид, будто им всё равно… — Но на самом деле это не так? — Я уверена! — серая нахмурилась, устремив рассеянный взор в землю. Сердце Линды быстро-быстро колотилось от странного волнения, дышала волчица тяжело, как после долгого бега. Тим замолчал вместе с ней — оба погрузились в собственные размышления. — Дункан точно не вернётся, — прервал брат воцарившую ненадолго тишину; от резкого звука его голоса Линда невольно вздрогнула. — Не для того шаман решил взять его в ученики, чтобы спустя некоторое время он стал бы заново заявляться к нам. «Ты прав», — мысленно согласилась с братом Линда, и вдруг, поддавшись какому-то душевному порыву, положила голову на плечо Тима, а он в ответ зарылся носом в шерсть на её щеке. Тогда на сердце серой стало настолько спокойно, настолько хорошо… В кратковременной беседе с братишкой она выплеснула всё, что держала глубоко внутри, от того почувствовав себя гораздо лучше — с её души словно камень свалился. Да, серый Тим всегда мог выслушать и успокоить. Линда улыбнулась про себя, подумав, как ей повезло с братом. А может с братьями. И как бы то ни было, как бы Линда ни сомневалась в этом, она всё-таки думала о белоснежном волке и именно из-за него грустила… Хватит ей вспоминать о Дункане. У Линды своя жизнь, у ее брата— своя. На словах куда легче, чем на самом деле…***
Кайла никак не могла оправить от шока, пока не одернула себя в который раз. Чего это она так удивляется? Дункан еще при первой встрече сказал ей, что родом из Зеленой Зыби. Вскоре они уже подходили к лагерю стаи. Кайла сделала несколько робких шажков и замерла в нерешительности. Стоит ли идти? Примут ли, выслушают? Знать наверняка невозможно, но не скитаться же им такой холодной, неприветливой ночью где-нибудь под облетевшим кустом на незнакомой территории! Тем более, Дункан рядом с нею и ей нечего страшиться. Поэтому волчица двинулась дальше уже более уверенно. «Наверное, если я сама буду чувствовать себя чуть смелее, то и волки Зыби станут относиться ко мне… по - другому? — размышляла она. — Не стоит трястись перед ними, словно лист на ветру!» Вдруг ветви ежевики перед ними закачались, и взору затаившей дыхание волчицы предстал черный Ворон. Его она знала — видела раньше во время утренней охоты, и одной встречи с ним было достаточно, чтобы понять отношение этого волка к соседям, а также его характер. Ворон был мрачен, язвителен, но в то же время, по сравнению с остальными волками Зыби, казался более-менее уравновешенным — по крайней мере, держался с соседями черный волк холодно, спокойно, первым в драку не лез, и дальше короткой словесной перепалки дело не заходило. Но и тонкое чутьё Ворона никогда не подводило. Он настороженно замер возле входа, поворачивая головой по сторонам. — Чужаки! — мгновенно всполошился волк, его густая шерсть поднялась дыбом. — Чужаки возле лагеря! — прокричал он своим соплеменникам. — Успокойся, они со мной, — прорычала на него Линда. — Совсем ослеп что-ли? — Ладно, оплошал, с кем не бывает. Что им надо? — Поговорить с Ашиком. Так что подвинься и дай пройти, безмозглая ты башка! Сидевшие возле кучи с добычей волки синхронно обернулись к вошедшим. Их шерсть топорщилась, они смотрели на Кайлу с опаской, презрением, даже ненавистью… От этого недружелюбия волчицу передёрнуло, и она прижалась к боку Дункана, стараясь не смотреть на волков Зыби, которые провожали их пристальными взглядами. Спустя миг толпа разразилась воплями, все перебивали друг друга и всё равно продолжали осыпать Линду градом вопросов: — Кто это? — Что они здесь делают? — Смотри, не Дункан ли это? — А рядом кто? — Дункан! — к ним подлетел Тим, радостно кружась вокруг брата. Но Линда рявкнула на него и подвела волков к пещере Ашика. Кайла с волнением в груди, вздохнув, нырнула в полумрак жилища вожака. На дальней стене пещеры висела шкура молодого карибу, а над ней расположились рога. Чем-то пещера напоминала логово шамана, но не было таким устрашающим. Может быть, любому другому волку не пришлась бы по душе такая пещера, но Кайле, прожившей достаточное время с Морганом и Дунканом, было все равно. Ашик, спавший до прихода гостей, тут же вскочил, на ходу приглаживая шерсть. Бросив взгляд на Линду и Ворона, он дал знак хвостом, и они вышли на поляну лагеря. Повернувшись к Дункану и Кайле, он сказал: — День добрый. О чём вы хотели со мной… — Нам нужна твоя помощь, Ашик, — оборвал его белый волк, периодически искоса поглядывавший на соплеменницу, — наша Даниэлла тяжело больна. У неё сильный кашель, Морган потратил на неё все свои жалкие остатки пижмы, но это не помогло… Она сейчас кашляет так, что едва говорит. К тому же, начался жар, и… Ашик перебил Дункана на полуслове: — Извините меня, конечно… Я не могу поделиться с вами запасами. Нечем. С такой замечательной порой лета и не менее тёплым Листопадом нам повезло как никогда, — саркастически усмехнулся он. — Пижма и мать-и-мачеха кончились, а эриэл я вообще не находил. Расстроенный, но старающийся этого не показывать Дункан сочувственно обронил: - У нас та же проблема... - Уже вечереет. Предлагаю вам сегодня переночевать у нас, а с утра отправиться к себе домой. Я предоставлю вам нору. Ашик показался из палатки спустя пару мгновений и громко провозгласил: — Так как сейчас уже поздно, гости из стаи Красных Холмов переночуют у нас, завтра я дал им разрешение на свободный проход через нашу территорию. Скорее всего, это был намёк на то, что стае пора отходить ко сну. Волки все разом поднялись со своих мест и, как по приказу, разбрелись по норам; одни из них откровенно зевали и прекратили обращать внимание на Кайлу, другие же продолжали к ней приглядываться, пока не исчезли за ежевичными ветвями. Кайла лишь тяжело вздохнула: Дункану легче, его не принимают за врага и не ждут от него угрозы. Ворон приблизился к волкам, недовольно проворчав: — Вон ваши места, — волк указывал растрёпанным хвостом на небольшой кустик, под которым располагалась заброшенная нора. — Чтобы носа оттуда не высовывала до рассвета, понятно? — грубо пихнул волк Кайлу по направлению к их новому убежищу. Она лишь невнятно что-то пробормотала и побежала к месту ночлега. Там её ждала та самая волчица, которая, как показалась Кайле, была чуть дружелюбнее остальных волков Зеленой Зыби. — П-привет, — пробормотала стесняющаяся бурая волчица. — Я Кайла, а ты? — Амелия, — неохотно отозвалась самка, даже не повернув головы к соседке — таким образом она показала, что разговаривать дальше не собирается. Дункан же бросил на нее странный взгляд, но палевая волчица предпочла его не заметить. У бурой возникло подозрение, что между ними произошло что-то серьезное… «Хм, наверное, я ошибаюсь», — подумала Кайла и отвернулась, принявшись разглядывать небо: по нему неспешно плыли тучи, свирепый бешеный ветер понемногу унимался. Ни луны, ни её постоянных сияющих соседей за плотной серой завесой видно не было, и это опечалило и без того хмурую Кайлу ещё больше. «Без звёзд я не ощущаю уверенности… — поймала себя на мысли волчица. — Не видя их, я перестаю ощущать, что кто-то наблюдает за мной…» Осторожно забравшись в нору, Кайла вытянулась на голой, холодной земле. Моховой подстилки или шкуры, как волчица и предполагала, в этой норе не оказалось. «Ну и ладно, — слегка обиженно подумала Кайла, утыкаясь носом в собственный хвост, — и так посплю. Всё - таки я слишком устала, чтобы сейчас привередничать… И уснуть должна быстро». На этот раз самка была права лишь наполовину. Сон не шёл, как бы она ни устраивалась, на какой бы бок ни поворачивалась. Дункан же давно спал, не реагируя на суету подруги. Вместо какого-нибудь сказочного местечка из прошлых сновидений в голову волчицы лезли мысли о прошлом белого волка. Почему он стал учеником шамана? Почему ушел из стаи? Или может не уходил? Как всегда ни на что нет ответа. Это порядком начинало раздражать Кайлу. Еще ее страшило дальнее путешествие. В итоге, Кайла увязла в клубке собственных тягостных размышлений. Она то уговаривала саму себя с наступлением утра уйти отсюда, то неожиданно принималась с жаром внушать себе обратное. «Как всё-таки поступить? — в который раз задавалась вопросом волчица, глядя на чёрные ветви куста, ярко вырисовывавшиеся на фоне светло-серого неба, и на быстро летящие в вышине тучки, но будто бы не видя их. — Ладно, сдаюсь, утро вечера мудренее…» С этой мыслью Кайла широко зевнула, вытянулась на земле и наконец-то погрузилась в долгожданную темноту.