Life and Wolves

— Какие планы на сегодня? — спросил у волка Дункан. Сам он с превеликой радостью потренировался бы, поучился бы боевым приёмам… До полудня они вместе с Линдой убирались в норе старейшин, успев снова разругаться из-за пустяка, и потому волку просто не терпелось выйти из лагеря и хотя бы немного побродить по территории своей стаи. — Пойдём к реке, — разрушил его мечты Космач. — Нужно же, всё-таки, заставить тебя плавать… «Вряд ли это получится», — подумал Дункан. Нет уж, он ни за что не войдёт в воду! Даже если бы ему предложили за это целые горы дичи или каких-нибудь ценных лекарственных растений… Возражать волк не решился. Едва Космач и его подопечный покинули лагерь, как перед Дунканом предстал ненавистный ручей и лесок за ним, слегка припорошенные первым снегом – холода в тот год наступили рано. Озеро уже кое-где начало покрываться тонким слоем прозрачного льда. «И сама вода ледяная», — поежился Дункан, перемахивая через ручей следом за Космачом. В спину ему дул ветер, раскачивал туда-сюда голые ветви кустов, что росли возле лагеря стаи Зеленой Зыби, гнал по небу тучи, готовые вот-вот разверзнуться и уронить на землю россыпь снежинок… Дункан распушил шерсть так, что стал походить на маленькое пушистое облачко, и принялся догонять Космача, который припустил так, будто за ним гналась целая стая барсуков. «Хромает, но всё равно бежит!» — невольно восхитился прытью волка Дункан. Когда они добрались до берега озера, Космач резко остановился, и Дункан едва не врезался в его спину, что-то недовольно промямлив себе под нос. — Прекрати бубнить, — рыкнул на ученика раздраженный волк, сверкая глазами. — Ворчишь, словно старейшина! Дункан замолчал, хмуро глядя на воду в озере. «Кто бы знал, насколько мне страшно лезть туда…» — он проводил взглядом какую-то мелкую рыбёшку, подплывшую на мгновение к берегу и тут же юркнувшую обратно на глубину. — Я первый, — Космач медленно зашагал к озеру. Вскоре вода достала ему до плеч, а он продолжал идти дальше не останавливаясь. Лишь когда волк почти полностью скрылся из глаз, он оторвался от дна и принялся размеренно работать лапами, нарезая круги возле замершего Дункана. — Давай, иди сюда! — звал его Космач, выжидающе глядя на ученика. Ледяная вода лизнула лапы Дункана, и тот похолодел от ужаса. Волчонку даже показалось, будто озеро сейчас поглотит его – вода резко взбунтуется, выплеснувшись прямо на испуганного ученика… Тогда Дункан решил, что ещё немного понаблюдает за Космачом. На самом деле ему нужно было время, чтобы перебороть себя. — Я… я сейчас, — выпалил белый волк. — Мне просто нужно собраться с мыслями… А потом я подплыву к тебе, ладно? Старший волк возвёл глаза к небу: «Да неужели это свершится?» Дункан сделал вид, будто не заметил взгляда Космача, и направился вдоль берега озера. Не отводя глаз от воды, волк осторожно забрался на булыжник, примерно наполовину окунувшийся в озеро. Здесь оказалось уже гораздо глубже, чем сначала показалось Дункану, а также отсюда хорошо был виден противоположный берег – земли стаи Красных Холмов. Но до него было так далеко… «Нет, мне туда никогда не доплыть», — содрогнулся Дункан. Задумавшись, он даже не заметил, как к озеру приблизились также и другие волки. Белый оторвался от созерцания местности и вспомнил про то, что обещал Космачу начать плавать. Со вздохом он собрался было слезть с валуна, как вдруг кто-то со всей силы толкнул его в спину. Гладкий камень выскользнул из-под лап ученика, словно скользкая рыбка, и тот с визгом полетел в реку. Вода сомкнулась над головой Дункан, и тот отчаянно замолотил лапами, не давая утянуть себя глубже. Всё тело его сжали ледяные оковы страха, мешающие пошевелиться. Его вытолкнули на поверхность. Сделав глоток свежего, прохладного воздуха,Дункан, наконец, унял бешено скачущее сердце. Как оказалось, вытащил волка сам Космач. — Тут неглубоко! Почему ты не шевелил лапами? — рявкнул на него взъерошенный волк. Он был зол, да ещё как! — Я шевелил, — огрызнулся Дункан, старающийся стряхнуть с себя только что пережитый ужас. Стоило ему птицей выпорхнуть на берег, как волк заметил Линду. Та уже спустилась с валуна и теперь тихонько посмеивалась: — Видел бы ты себя со стороны, братишка! Давно нужно было научить тебя плавать таким способом. Ха-ха, а как ты барахтался– умора! У-у-у, страшная вода чуть не сожрала нашего Дункана? – И серая волчица согнулась пополам от очередного приступа смеха. Ее дружки ехидно заулыбались. Амелия же сделала вид, будто ничего не произошло: она по-прежнему неотрывно рассматривала гладь озера, приготовившись атаковать зазевавшуюся рыбу. Отстранённое выражение на ее морде ещё больше разозлило белого волка. А Дункан дрожал с головы до кончика хвоста, причём не сколько от холода, пробирающего до костей, сколько от гнева. «Сейчас ты у меня побарахтаешься», — мстительно подумал он, весь подобрался перед прыжком, затем сбил сестру с лап. Отскочить та не успела, и теперь они покатились по берегу, сцепившись в визжащий комок. Линда ударила брата по уху, а тот вцепился зубами в её лапу. Но его соперница не желала успокаиваться. Белый ученик пришел в ярость. Он дрался, совершенно не думая о последствиях - ни о наказании от Ашика, ни о травмах, которые Линда могла получить. Лишь когда в плечи Дункана вцепились чьи-то зубы, и его, отчаянно вырывающегося, оттащили от рычащей сестры, волк, наконец, опомнился. — Немедленно успокойтесь! — голос Космача прозвучал подобно грому. — Это ты ему скажи! — взвилась Линда. Её шерсть на загривке стояла дыбом, на боках виднелись отметины зубов; сестра Дункана остервенело тёрла лапой царапину на носу. Дункан промолчал и лишь растерянно хлопал разноцветными глазами. Он отшатнулся от наставника и понесся прочь от берега реки — ему было плевать на ветер, на то, что с него ручьями течёт вода, на то, что он запросто может простудиться… Даже сердитые окрики Космача были проигнорированы. Злость гнала волка вперёд, к лагерю. "Как же я устал от всего этого...." *** Ранним утром белый волк сидел под кустом боярышника вместе с Тимом, поедая мышку. Брат поддерживал Дункана всеми силами. Порой его приводили в ярость его ровесники, которые не пытались понять своего товарища, и им приносило удовольствие насмехаться над ним. Лишь Бэсика и Тим всегда заступались за своего друга. Отец же полностью отдалился от своих детей, предпочитая проводить время среди старших волков и старейшин. Вдруг в лагерь вбежал черный Ворон. Он стремглав пронесся к пещере вожака и скрылся внутри. — Ашик, - в проходе показалась взъерошенная голова Ворона, чей силуэт чётко вырисовывался на фоне светлеющего неба; судя по внешнему виду волка, он даже не успел привести себя в порядок, — Хил с его отрядом требует встречи на берегу реки. Ашик, только что вскочивший на лапы, так и сел обратно на подстилку. Первое время он тупо таращился на волка, стараясь переварить информацию, трудно доходившую до его не совсем проснувшегося мозга, а потом ощутил острый, как ежевичные колючки, страх, пронзивший её насквозь, и выдавил: — Требует встречи? — Именно так. — Ну что же. Придется идти. — Кого возьмешь с собой? Ашик задумчиво повел усами и ответил: — Тебя, Заника, Космача, Дато и Дункана... — Дункана? — перебил его Ворон. — А ты уверен, что если нам придется сражаться, то он сможет постоять за себя? — Абсолютно уверен. Тебе бы больше слушать сплетни молодых волков. Я видел его тренировку с Космачем. Хоть он и не умеет плавать и ловить рыбу, но в бою ему не занимать. Оповести волков. По дороге к границе со стаей Красных Холмов, волки Зыби не решались издать ни звука, будто боясь быть услышанными врагами. Ашик заново прокручивал в голове все детали плана: больше всего его беспокоил лагерь, где было не так уж много волков, способных постоять за себя, но палевого волка успокаивало то, что волки, ушедшие в глубину территории, должны подоспеть домой вовремя. Заник расхаживал туда-сюда по припорошённому снегом краю берега, Дато рассекал хвостом воздух, тайком косясь на волков, коих Ашик издали насчитал пять. Хил невозмутимо восседал на сером камне, равнодушно взирая прямо перед собой, но вожаку не понравился его взгляд – что-то хищное таилось в глубине этих светло-зелёных глаз, бережно скрытое под напускной невозмутимостью. — Вот и Ашик пожаловал, — еле слышно прорычал волк, и в глубине души вожак Зеленой Зыби передёрнулся от его угрожающего голоса. — Приветствую тебя,Хил, — почтительно склонил голову Ашик, подмечая про себя, что его противник достаточно худ. — Ты хотел что-то сообщить мне? Ашик рассчитывал потянуть время, прикрываясь наигранной любезностью, и заодно попытаться разгадать задумку Хила, пока они буду медлить. Незаметно для окружающий приглядываясь, вожак гадал, не скрывается ли отряд на территории соседей, и будто нутром чувствовал присутствие, по крайней мере, еще десятка вражеских волков. — Цель моего визита к тебе, — нежданно-негаданно принял игру Ашика старый волк, склоняя голову то к одному плечу, то к другому, — довольно проста. Скажи, ты же знаешь, что зимой в лесу крайне мало дичи? Я не позволю своей стае голодать. Исходя из того, что ваша стая питается рыбой, на вашей территории гораздо больше добычи. Ашик в ужасе осознал, что именно скажет сейчас вожак стаи Красных Холмов. Он с замиранием сердца заметил, как округлились глаза его соплеменников, а шерсть на загривке Ворона невольно поднялась от наглого заявления старого вожака. — Я хочу забрать кусок вашей территории. — Сколько тебе нужно? – за спокойствием палевого волка Дункан отчётливо распознавал такое знакомое ему возмущение, но благодаря неимоверной выдержке Ашика оно оставалось практически незаметным. Вопрос вожака нисколько не смутил Хила. Белый волк сжал зубы, так что челюсть заболела, когда Хил, не сбавляя тона, указал лапой куда-то вглубь территории стаи Зеленой Зыби: — Начиная отсюда, примерно до вашего лагеря и Больших Болот, — он очертил хвостом кривую линию в воздухе, украдкой ухмыляясь. — Слишком многого ты требуешь от меня, Хил, — Ашик говорил тихо, от чего Дункану пришлось вслушиваться сильнее; в голосе вожака звучала непоколебимая твёрдость, — очень многого. Я не имею права отдавать тебе столько своих земель, ведь мои соплеменники так же, как и твоя стая, нуждаются в пище, но это, — палевый волк обвел прозрачно-голубыми глазами небольшое пространство вдоль реки, — забирай смело. Светло-зелёные глаза Хила наполнились свирепой, полыхающей яростью. Он по-змеиному зашипел прямо в морду Ашику, смело шагнув к вражескому вожаку, так что их отделяло друг от друга расстояние в несколько сантиметров: — Не думай, что я стану унижаться и… — Не смей рассчитывать на большее, — не остался в долгу Ашик, подняв хвост трубой. Даже темнота, царившая кругом, не скрывала в его взгляде неприкрытой злобы; Дункан ощутил холодок страха, толпой мурашек пробежавший от кончиков его лап вдоль напряжённой спины – он впервые наблюдал Ашика в таком гневе. — Либо соглашайся и присоединяй к территории своего племени этот участок, либо убирайся! Я не намерен вести с тобой споры. Утопающая в предрассветном сумраке река наполнилась воем, визгом и рычанием. Дункан выскочил из ежевики следом за соплеменниками и на полном ходу сбил с лап первого попавшегося вражеского волка, застав его врасплох. "Я докажу, что не бесполезный кусок меха!" — эта фраза вилась в голове Дункана подобно листику, подхваченному прохладным ветром. Он должен был подняться в глазах соплеменников, и для этого не представлялось лучшего шанса, чем проявить себя в битве... Волк, имя которого Дункан не помнил, подобрался к нему и вонзил зубы в его шкуру. Крик застрял в горле Дункана, но нестерпимая боль сменилась бешенством, и настал черёд его противника взвыть, когда он запустил зубы глубоко в его растрёпанный бок. Ударив врага лапами в челюсть, Дункан отшвырнул его от себя и понесся дальше. Кровь грохотала в висках волка, дыхание сбивалось, но он не обращал внимания ни на что, кроме сражения. Ярость обуревала сознание волка, он свирепо рычал или вопил, размахивая лапами направо и налево. Конечно, ему было сложно отбиваться от врагов, он часто пропускал удары, и клыки красных волков безжалостно полосовали его белую шкуру, оставляя свежие царапины. Несколько раз Дункан падал с такой силой, что воздух из лёгких вышибало, но всё же упрямо поднимался и продолжал бой. Боевой азарт охватил Дункана, он лупил вражеских волков, не прекращая подбадривать себя оглушительным визгом. Усталость, как и режущая боль в кровоточивших ранах, отошли на второй план, уступая место злости. Заработав царапину на переносице, белого волка накрыл приступ бешенства, затмевающего разум. Он опрокинул яро сопротивляющегося Хила и прижал его лапой к земле, метя вожаку прямо в горло. Этот удар уж точно отнял бы у него жизнь, если бы не какой-то волк, неудачно метнувшийся в сторону Дункана. В итоге зубы волка обрушились на него, чужая кровь брызнула в холодный воздух, запачкав его растрёпанную белоснежную шерсть, и неизвестный покатился куда-то далеко от места драки двух волков, но занятый своим делом Дункан не обернулся посмотреть, кого он только что задел. Хил испуганно попятившись рванул в лес, созывая своих волков. Вскоре все они скрылись за деревьями. Внезапно Ашик, пересчитывающий волков, сощурился, вытянул шею и рванул к реке. Дункан проследил за ним желтым глазом и приметил бесформенную кучу меха посреди сугробов – некто одиноко растянулся на снегу вдалеке от волков, поэтому на пострадавшего не сразу обратили внимание. Охваченный нехорошим предчувствием, Дункан отодвинул жжение в ранах на второй план и метнулся за Ашиком. Выглянув из-за плеча вожака, белый волк так и потерял дар речи – он всё понял. В луже собственной крови лежал волк, которому Дункан в пылу битвы нанес удар, предназначенный для противника. Волк, которого он, не замечавший практически ничего и никого вокруг, по ошибке принял за вражеского волка... Этим несчастным был Дато.