Привет! Меня зовут Наташа

Торин пробыл с нами весь вечер. Сидел, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза — будто спал, — а мы с Дис продолжали урок. Но время от времени он, не глядя, делал мне замечания, поправлял, а иногда даже одобрительно кивал — и я понимала, что он внимательно следит за всем, что происходит в комнате. Когда мы закончили, он шумно вздохнул и нехотя поднялся. — Уходишь? — сразу вскинулась со стула Дис и подошла к брату. Он притянул ее к себе и ласково поцеловал в висок. А я улыбнулась, наблюдая эту семейную идиллию: как замечательно, что они так близки, так любят друг друга. И вдруг встретилась с Торином взглядом. — Да, пойду, — ответил он, продолжая смотреть на меня, и, вопреки всем моим решениям, сердце вновь непослушно заколотилось. — Доброй ночи! Он наконец опустил глаза и улыбнулся сестре. — Доброй ночи, — ответила она и проводила его до двери. — Доброй ночи, — непослушными губами выговорила и я, но Торин уже вышел, не оглядываясь. А на следующий день король впервые явился обедать вместе с остальными. Как он вошел, я не заметила — народу вокруг было много, — но когда подавала на стол, увидела, что он сидит, спокойно разговаривая с другими гномами, и от неожиданности чуть не расплескала горячую похлебку, и мельком заметила, как быстро отвернулась Дис, пряча улыбку. Все мои старания пошли насмарку. Когда король был далеко, я могла усмирять свои чувства, но стоило ему оказаться рядом — они мигом возвращались. Я не могла хотя бы мельком не поглядывать в его сторону, и временами натыкалась на ответный взгляд и от смущения быстро отводила глаза. Этот обед меня взбудоражил, и когда мы с Дис и другими женщинами сели за стол сами, кусок в горло не лез. Я поняла, что мои чувства никуда не делись, и если я буду видеть Торина каждый день, они только окрепнут. А что потом - опять разочарование? * * * — Дис, — тихонько позвала я, и принцесса нехотя приоткрыла глаза. Сегодня был «банный» день, и закончив дела, мы пришли искупаться. — Что? — так же тихо спросила она и посмотрела на меня внимательнее. — Может быть, я могу заняться чем-нибудь другим? Не на кухне. Дис непонимающе вскинула брови и, оттолкнувшись от бортика, приблизилась ко мне. — Ну, понимаешь… — замялась было я, но потом решилась и выпалила: — Мне трудно сдерживать свои чувства, когда Торин рядом. — Так не сдерживай! — засмеялась принцесса и снова блаженно откинулась назад. — Сколько еще вы будете, словно соперники, ходить кругами, примериваться, приглядываться. — Неужто не видишь, как он на тебя смотрит? Я опустила голову и задумчиво плеснула рукой по воде. Непослушное сердце снова заторопилось, стоило только вспомнить взгляд голубых глаз короля. — Вижу, Дис, вот только не знаю, почему. Что изменилось? — Сама не знаю, — легко ответила она и пожала плечами. — Возможно то, что раньше ты всегда была рядом, под рукой. А теперь он смотрит на тебя со стороны и издалека. Кто знает, о чем он думает — залезть в голову к моему брату очень нелегко, — она вздохнула и улыбнулась. — Но вот душу он закрыть не может, и все его чувства, как на ладони. — Трудно в это поверить, — вздохнула я. — А если опять… — Не надо "если"! — Дис посмотрела на меня очень серьезно, даже строго. — Вам всего-то и нужно — сделать шаг навстречу друг другу, — принцесса сжала мою руку и заглянула в глаза. — Он тебя не отталкивает сейчас, и ты не беги. * * * Теперь он приходил каждый день. Разговаривать мы не могли — Торин всегда был в окружении гномов, я — с другими женщинами, — только продолжали играть в гляделки. Иногда он даже улыбался — почти незаметно, одними глазами, — но я это видела, и душа трепетала пойманной птичкой. Я чувствовала, что пропадаю, но это было настолько приятно, что я перестала сопротивляться и вновь начала мечтать. — Наташа, — голос Дис вырвал меня из задумчивости, и я подняла голову. — Мне надо отлучиться, отнесешь обед в кузницу? — Конечно, — ответила я. — На скольких собрать? — На пятерых. И хлеба возьми побольше. Кивнув, я принялась собирать обед, а Дис, быстро чмокнув меня в щеку, убежала. И по ее сверкающим глазам и слегка зардевшимся щекам, я поняла, что она идет на свидание. В такие моменты она выглядела совсем молодой и очень счастливой, и я радовалась и за нее и за Двалина — как хорошо, что они смогли найти друг друга. Улыбаясь собственным мыслям, я собирала корзину: главное — ничего не забыть. Проверив еще раз, добавила еще один хлеб и, накрыв корзину полотенцем, отправилась в противоположное крыло — кузницы были в другой части замка. В чертогах стояла непривычная тишина — сегодня был выходной, а в такие дни все куда-то разбредались, и общие обеды не устраивали. Но немного готовили все равно, чтобы дети и те, кто оставался, могли поесть горячего. Много сил для этого не требовалось, и мы с женщинами кухарничали попеременно — как раз сегодня была наша с Дис очередь. Зная, что принцесса не вернется до самого вечера, я мечтала, что просто буду читать все оставшееся время. И думать. О том, о ком и так думала постоянно. Миновав залы и обменявшись несколькими словами с женщинами, что сидели группкой, наблюдая на носящимися с визгом детьми, я прошла через центральную площадь, сейчас тоже почти безлюдную, и наконец спустилась вниз по широкой лестнице. Я уже бывала здесь вместе с Дис, но в одиночку шла впервые. Услышав размеренный стук молота, ударяющегося о металл, я толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь помещения. И сразу поняла, что Дис просто схитрила, посылая меня сюда: никаких пятерых тут и в помине не было. У массивной наковальни, широко расставив ноги, орудовал тяжеленным молотом всего один гном. Он стоял ко мне спиной и не обернулся на звук открывшейся двери, да мне и не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это — могла бы и раньше догадаться. Обнаженный торс короля лоснился от пота, волосы, обычно распущенные, были собраны в хвост — и это придавало Торину особое очарование. Руки бугрились мышцами, которые вздувались каждый раз, когда он поднимал молот. Я медленно подходила ближе, любуясь его силой и красотой: мощными плечами, широкой спиной и узкими бедрами под плотной тканью рабочих штанов. И так невыносимо захотелось прикоснуться, ощутить ладонями его мощь и жар тела, что я невольно зажмурилась и помотала головой, пытаясь взять себя в руки. И в этот момент он обернулся. — Это вы? — удивленно поднял брови. — Я думал, придет Дис. — Она, она… — сглотнув, залепетала я, изо всех сил стараясь не пялиться на его мускулистую грудь, прикрытую плотным кожаным фартуком, — занята, — выдавила наконец. — Знаю я, чем она занята, — усмехнулся король и, с размаху ударив молотом еще пару раз, отложил его в сторону, обернул толстой тряпкой рукоять меча, который ковал, и сунул клинок в стоящий рядом большой чан. Вода зашипела, взорвавшись паром и выплевывая кипящие брызги, и я испуганно отступила назад, прячась за спину Торина. А он только слегка улыбнулся и бережно положил остывший клинок обратно на наковальню. — Помогите мне, — попросил, отходя к столу, и я кивнула и подошла к нему. Рывком стянув через голову фартук, он забрал у меня корзину, а взамен сунул большой кувшин. — Полейте, — и склонился над деревянной лоханью. Через пару минут я была забрызгана с ног до головы: всегда сдержанный и аккуратный, умывался Торин так, что брызги летели во все стороны. Он плескался с явным наслаждением, а я, держа тяжелый кувшин обеими руками, даже не могла утереться и только старательно сдувала стекающие на нос капли. — О, вас я тоже умыл, — хохотнул он, разогнувшись, а я представила, как выгляжу и торопливо утерлась. Но короля это совершенно не смутило, и он привычным жестом вложил мне в руки полотенце. — Дис всегда ругается. Несмотря на то, что чувствовала себя совершенно по-дурацки, я не смогла сдержать улыбки: все-таки Торин был совершенно невероятным. Сколько всего в нем сочеталось, даже представить сложно — такого мужчину до конца жизни не разгадаешь. Чувствуя, что мысли снова сворачивают не туда, я сняла с корзины полотенце и принялась собирать на стол. — Что у вас там? — он подошел сзади и глянул поверх плеча на чугунок, который я как раз открыла, собираясь положить жаркое в плошку. — Пахнет просто замечательно, — он наклонился чуть ниже, и его лицо оказалось совсем рядом с моим, влажные волосы коснулись щеки, и я едва сдержалась, чтобы не дернуться в сторону, но только замерла и затаила дыхание. Король потянул носом воздух и неожиданно спросил: — А вы уже обедали? — Что? — резко выдохнула я и повернулась. Его глаза были так близко, что я все же отступила на безопасное расстояние. — Нет, я… — я хотела сказать, что поем у себя, но Торин не дал договорить. — Тогда пообедайте со мной, — сказал он, усаживаясь на стул. Причем, сказал так, что я без всяких возражений присела напротив и положила немного жаркого и для себя. Ел Торин очень аккуратно, это я заметила уже давно. Хотя с явным аппетитом и удовольствием сильно проголодавшегося человека. А вот у меня в моменты душевного волнения пропадало всякое желание есть, и я вяло ковырялась в своей плошке, перекладывая кусочки жаркого. — А зачем вы принесли так много? — кивнул Торин на чугунок и отломил большой ломоть хлеба, и мне сразу стало понятно, почему принцесса попросила взять побольше — судя по тому, сколько король его съел, хлебушек он очень любил. — Дис сказала — на пятерых, — слабо улыбнулась я. Принцесса, хитрюга, просто сделала так, чтобы я ничего не заподозрила. Она старательно подталкивала нас с Торином друг к другу, и пока у нее неплохо получалось. Король только хмыкнул, но, скорее всего, подумал о том же. — Что же вы не едите? — спросил он, заглянув в мою плошку. — Я вас смущаю? — Немного, — я опустила глаза и почувствовала, что краснею. В том, что этот гном очень проницательный я уже успела убедиться. — Но я просто не хочу есть, — но все же подцепила кусочек и положила в рот, чтобы сменить тему разговора: дескать — вот, я ем, все хорошо. Но Торин не унимался: — И что же во мне вас так сильно смущает? — спросил он, вытирая губы, а я чуть не поперхнулась этим несчастным куском — король был еще и очень прямолинейным. — Не знаю, — наконец прожевав, ответила я и отодвинула жаркое — какой смысл давиться. — С вами очень нелегко, — ляпнула я и увидела, как взлетели его брови. Мгновение он как-то странно смотрел на меня, а потом вдруг расхохотался. — Что смешного? — я была в недоумении — думала, он рассердится или промолчит, но он продолжал смеяться. — Нелегко, значит? — улыбаясь, он опустил подбородок на сцепленные ладони и посмотрел в упор, отчего у меня даже дыхание сперло, и я смогла только кивнуть. — Я бы сказал, что вы очень мягко выразились, — глаза его лучились добротой и непонятной мне радостью. Сердце под его взглядом то ли колотилось, как бешеное, то ли, напротив, пропускало удары — я не понимала. Понимала только одно: надо бежать, иначе… И словно подтверждая мои мысли, Торин протянул руку и взял мою. «Мама!» — выстрелило в голове, и я, непочтительно выдернув руку из большой теплой ладони, вскочила со стула. — Простите, я пойду, — не глядя на него, я быстро запихала в корзину остатки обеда вместе с грязной посудой, только хлеб оставила на столе, прикрыв полотенцем. — Спасибо, — один взгляд на него, и я снова стушевалась. — Спасибо вам, — ответил он, поднимаясь, и я кивнула. — Передайте Дис, что я зайду сегодня. — Передам, — я слегка перевела дыхание и, выставив корзину, как барьер, заставила себя сказать: — До вечера, — мне хотелось, чтобы он знал, что я тоже буду его ждать. Он промолчал, лишь улыбнулся — как часто бывало, одними глазами. Все равно, что ответил — по крайней мере, в тот момент я его поняла. «Я буду ждать» — но это уже только в голове, и, боясь своего желания остаться, почти бегом кинулась к двери.