Привет! Меня зовут Наташа

Гэндальф пил чай и говорил, а я с замиранием сердца слушала его рассказ. Я действительно попала в невероятный сказочный мир, населенный удивительными существами, о которых раньше и представления не имела. Кроме гномов и волшебников, в Средиземье были эльфы, хоббиты, орки, тролли и даже оборотни, и наверняка еще тьма-тьмущая всяких мифических существ. От этого протестовал разум. Мы с волшебником проговорили допоздна, но я все еще не могла до конца поверить в происходящее, и иногда мне становилось страшно: а вдруг все это сон? Вдруг я проснусь и все станет, как прежде? И тогда протестовала душа… Но когда Торин вдруг застонал, и мне пришлось первый раз самой напоить его отваром, я ощутила тепло тела раненого, сильные толчки бьющегося сердца и мягкость волнистых волос, почувствовала его запах, смешанный с запахом крови и лекарств, и поняла, что это все-таки реальность. И это стало еще очевиднее, когда глубокой ночью у меня появилось вполне естественное желание сходить в туалет. Само собой, в шатре сортира не было, и я тихонько выбралась наружу. Ночь, как нарочно, была ясной, и вокруг продолжали бродить люди. И я отходила все дальше, отыскивая подходящее место. Наконец присела за большим камнем, постоянно озираясь по сторонам. И вот тут моя эйфория резко пошла на спад: всю свою жизнь привычная к комфорту, сейчас я сидела практически в чистом поле, рядом были люди и я ужасно боялась, что меня увидят. А потому никак не могла сосредоточиться и наконец сделать то, зачем пришла. А остаток ночи проворочалась на стуле, пытаясь найти удобное положение, но как ни старалась, уснуть так и не смогла. Вдобавок ко всему разболелась голова и к утру я впала в полное уныние. Я думала только о том, что буду делать дальше: где спать, что есть. Меня беспокоило, что я не смогу нормально умыться и причесаться, и еще я с ужасом ждала момента, когда мне снова нужно будет выйти по нужде. Уже чуть не плача, я подбросила дров в еле теплившуюся печку. Набрала в кувшин воды из стоящего в углу ведра и кое-как умылась. Вода была ледяной, и как я не старалась держаться, слезы все же покатились по щекам. Ну как я буду здесь жить, как? Но когда пришел Оин и с улыбкой протянул теплые сапоги, мне стало ужасно стыдно. Лекарь выглядел измученным — скорее всего, тоже совсем не спал. Вот только в то время, когда я лелеяла свои горести и жалела об отсутствии удобств и привычных вещей, Оин помогал раненым. Да еще и нашел время позаботиться обо мне. — Спасибо, Оин, — я взяла сапоги, а лекарь только устало кивнул и отошел к раненому. А я поспешила переобуться. Сапоги оказались немного великоваты, но внутри был толстый мех, и ногам сразу стало очень уютно и тепло. — Хотите чаю? — я тихонько подошла и встала у лекаря за спиной, наблюдая, как он снимает с Торина повязку. Оин, не оборачиваясь, кивнул. — Хорошо, сейчас приготовлю. Вскоре в воздухе разлился приятный цветочный аромат, и Оин, закончив дела, присел за стол. — Вы, верно, голодны? — спросил он. На что я только махнула рукой: — Ерунда, мне не привыкать — всю жизнь на диетах. Я усмехнулась, а Оин вновь посмотрел на меня с удивлением. — К вечеру что-то будет. Эсгаротцы отправили людей еще вчера. — Правда, Оин, меня это не беспокоит, я могу потерпеть. Меня и правда сейчас волновало совсем другое, и Оин это заметил. — А что вас беспокоит? Не зная, как поделикатнее объяснить свою главную проблему, я замялась. — Ну… понимаете, — бог мой, как же неловко говорить о таком мужчине. Наверное я покраснела, как рак, но мне было просто необходимо что-то придумать. — Мне нужно время от времени уединяться. Минуту Оин смотрел на меня, не понимая, а потом вдруг вытаращил глаза и хлопнул себя по лбу. — Ну конечно! Как же я раньше не подумал, — лекарь тихо рассмеялся и похлопал меня по руке, — сегодня все сделаем. — Спасибо, Оин! — я облегченно вздохнула и заметила, что кружка лекаря почти пуста. — Хотите еще? Но он только помотал головой и поднялся. — Нет, спасибо, мне нужно идти — столько раненых, — он устало провел по глазам, но тут же как-то встряхнулся и кивнул на Торина. — Через пару часов напоите его отваром, сейчас Торину нужно спать. — С ним ведь все будет хорошо? — запоздало спохватилась я и опять устыдилась того, что не спросила об этом раньше. Нельзя же быть такой эгоисткой, пора привыкать думать не только о себе. — Не сомневайтесь, Наташа, он справится, — подхватив свою сумку, Оин слегка поклонился мне и вышел из шатра. Заняться было нечем, и я присела рядом с Торином. Поправила одеяло и случайно коснулась его руки. Ладонь была большой и огрубевшей, и я не удержалась, слегка развернула ее к себе и провела пальцами по твердым мозолям, по четким глубоким линиям, пересекающим ее, и прикасаться к нему было очень приятно. Мне нравилось быть рядом с Торином, смотреть на него. Даже сейчас от него исходила невероятная сила, которая ощущалась почти физически. Интересно, какой он? Что еще есть в его жизни, кроме сражений? Мне бы так хотелось это узнать. Он поправится, обязательно! Ведь он такой сильный! С этими мыслями я безотчетно сжала ладонь Торина, и его пальцы вдруг дрогнули и, словно в ответ, обхватили мои. От неожиданности я чуть не подскочила и почувствовала, как сразу запылали щеки. Сердце заколотилось, и я осторожно вытянула руку из ладони Торина и в смятении поднялась, переводя враз сбившееся дыхание. Этот мужчина меня волновал, и это чувство было таким необычным — приятным и мучительным одновременно. Меня влекло к Торину, и взгляд постоянно притягивался к его лицу, рукам. Хотелось вновь прикоснуться, почувствовать его тепло, чтобы он вновь сжал мою руку. А каково было бы оказаться в его объятиях, почувствовать совсем близко горячее дыхание, прикосновение губ?.. Я так размечталась, что не услышала, как в шатер кто-то вошел. И только когда за спиной негромко кашлянули, очнулась и резко обернулась. Совсем рядом стоял Двалин и смотрел на меня с легкой улыбкой и явным интересом. Появилось чувство, что меня застукали за неприличным занятием, и, смутившись, я отошла в сторону. Двалин уселся на мой стул и, облокотившись о ложе, уткнулся лицом в кулак. И так и сидел, понуро и молча, только изредка шумно вздыхал. Не желая мешать, я проверила печку и снова поставила чайник. Но тут в шатер вошли еще двое гномов — один совсем молодой, веснушчатый и почти безбородый, второй постарше и посолиднее, и оба рыжеволосые. Гномы были очень похожи, и я сразу решила, что они братья. — Нори, — представился старший и слегка поклонился. — Ори, — молодой гном смутился и покраснел. — К вашим услугам! — это они сказали уже вместе и снова поклонились. Не в силах сдержать улыбку, я протянула им руку. — Мне очень приятно. А я Наташа. Нори быстро глянул на молодого гнома, потом на меня и взял предложенную руку. Слегка пожал мои пальцы, и направился к Двалину, а Ори, так и не подняв глаз, поспешил за ним. Все трое тихо переговаривались возле ложа раненого, а я отошла и присела за стол. Но Двалин вскоре поднялся и подошел ко мне. — Пойдем, красавица, подышим воздухом. Он вышел из шатра, а я взяла накидку, укуталась потеплее и вышла следом. Двалин стоял неподалеку и раскуривал трубку. Увидев это и почувствовав приятный аромат табака, я невыносимо захотела курить, но только потянула носом воздух и слегка прикрыла от удовольствия глаза — мне всегда нравилось это занятие, к тому же казалось, что сигареты успокаивают. — Так откуда же ты взялась? — Двалин снова вырвал меня из грез, на этот раз наркотических, и я непонимающе уставилась на него. — Гэндальф говорит что-то невразумительное, про какой-то другой мир. Гном смотрел на меня, слегка прищурившись, и продолжал попыхивать трубкой. А я начала нервничать. Ну что я ему расскажу? Все равно ведь не поверит. — Двалин, а ваши женщины курят? Такого вопроса он не ожидал, и его брови удивленно взлетели. — Ну… бывает, а почему ты спрашиваешь? — Стыдно признаться, но я ужасно хочу курить, — я глянула на него, ожидая, что сейчас он рассердится. Но Двалин только усмехнулся и протянул мне трубку. Она была очень гладкая, словно отполированная, и теплая. Я обхватила губами мундштук и слегка затянулась. Но стоило только вдохнуть, легкие словно огнем обожгло — табак был очень крепкий. Я закашлялась, на глазах выступили слезы, а Двалин загоготал и похлопал меня по спине. — Хороший табачок, а? — со смехом спросил он. — Дружище Бильбо поделился. — Хороший… — возвращая трубку владельцу, еле выговорила я, утерла слезы и почувствовала, как слегка закружилась голова. — Ну так ты расскажешь, какого Балрога делала на поле боя? — Мне нечего скрывать, Двалин, просто все это очень необычно, — я повернулась и посмотрела гному в глаза. — Гэндальф прав, я из другого мира. Там меня скорее всего больше нет, — я вздохнула, взяла у Двалина трубку и втянула дым намного осторожнее, но и вторая затяжка получилась не лучше: в горле снова горячо запершило. — Но как именно я попала сюда, не знаю. Просто очнулась на земле, а вокруг - битва. Двалин хмурился и ничего не говорил, только смотрел на меня, и я ощущала его тяжелый изучающий взгляд. — Я не враг, Двалин. Знаю, что ты мне не веришь, но я не враг. Гном только тяжко вздохнул. — Я так и не думаю, — он вновь посмотрел мне в глаза, — я видел, как ты тащила его. — Да, — я опустила голову и повертела в руке трубку, но затянуться еще раз не решилась. — Знаешь, у индейцев был интересный обычай: выкуривать с новоприбывшими трубку мира в знак дружбы и добрых намерений, — я вернула трубку Двалину и улыбнулась. — Вот как сейчас. Мне бы хотелось стать тебе другом, и остальным тоже. — И Торину? — Конечно, — я подняла глаза и встретилась с насмешливым взглядом воина. Вот сейчас он мне совсем не верил, и я почувствовала, как лицо заливает краска смущения. Тем не менее повторила, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже: — И Торину. Но Двалин только усмехнулся. — Ладно, иди, — он махнул рукой на шатер, — поговорим еще. И размашисто зашагал прочь.