Зеркало

      Рассвет, помимо преждевременного пробуждения, ознаменовался осознанием двух фактов. Была суббота и спешить никуда не нужно было, но желание поскорее освободить Фреда подняло её ни свет ни заря, лишив столь необходимого и желанного сна. Напряжение последних двух недель наложили отпечаток на состояние мисс Грейнджер, однако сама она этого признавать не собиралась, каждый день проживая вопреки. Кроме приготовления зелья, необходимо было также узнать о нём чуть больше, во избежание опасных или неприятных последствий. Поразмыслив над тем, к кому можно было бы обратиться за советом, и рассмотрев кандидатуры мистера Уизли и профессора МакГонагалл, Гермиона пришла к выводу, что единственным человеком, способным дать ей необходимую информацию, являлся глава группы обеспечения магического правопорядка. Мистер Малфой был не понаслышке знаком с тёмной магией и всеми её составляющими, посему и был назначен на эту должность спустя всего несколько месяцев после начала работы в отделе. Гриффиндорке часто приходилось пересекаться с бывшим сокурсником по рабочим вопросам, но это сотрудничество оказалось гораздо проще, нежели она могла предположить. Они оба старались не упоминать прошедших событий, оставляя старые обиды позади и концентрируясь на эффективном выполнении своих обязанностей. Мисс Грейнджер была убеждена, что если бы их учителя занимались тем же, многого из этого самого прошлого можно было бы избежать. Решив, что наведываться в квартиру, в которую юный маг переехал после отъезда родителей во Францию, с утра пораньше в нерабочий день будет как минимум невежливо, она наскоро написала письмо, приложив также рецепт зелья и копию страницы книги. Учитывая, что стиль работы Драко мало чем отличался от её, а скверный характер в отсутствие отца стал заметно лучше, ответа можно было ожидать в считанные часы. К полудню не желающая терять время в ожидании ответа Малфоя мисс Грейнджер закончила приготовление заготовки зелья и, погасив огонь под кипящим котлом, отправилась отмывать руки, испачканные в различных использованных ею ингредиентах. Она умудрилась обжечь предплечье, неудачно вскрыв одну из склянок. На месте пролитого гноя бубонтюбера кожа покраснела и опухла, а вены вздулись. Сжав зубы, волшебница сполоснула область ожога холодной водой, шипя от боли. Постепенно покраснение сходило на нет, нейтрализуемое водой. Продолжая удерживать пылающую руку под холодной струёй, Гермиона наблюдала за тем, как вены возвращаются к привычному состоянию, когда её осенило очевидной догадкой. Кровь, вытекающая из сердца — артериальная кровь. Да просто любая человеческая кровь. Откуда бы она её не взяла, так или иначе эта кровь побывала в сердце. Последний ингредиент был найден, а значит, дело оставалось за малым. Как только она получит ответ от Малфоя, можно будет приступать к вызволению Фреда Уизли из его зеркальной клетки. Заметно повеселев, гриффиндорка вернулась в гостиную. Фред не только проснулся, но и соизволил вернуться туда, где она могла его видеть. Он выглядел виноватым и, кажется, даже заволновался, увидев следы обширного ожога на её предплечье. «Что с твоей рукой?» - Гермиона мановением палочки достала мазь, подаренную Джорджем, вероятно, после войны, и небольшой бинт, дабы обработать и прикрыть поражённую кожу до полного заживления. — Ничего страшного, гной бубонтюбера, - прокомментировала она, закрепляя повязку и поворачиваясь к опустившему голову близнецу. Он выглядел жалобно, отчего желание отчитать его как следует пропало, оставляя на своём месте грусть. Мисс Грейнджер думала о его словах с тех пор, как проснулась, но лишь теперь появилось некое понимание ситуации. Фред ведь не знает, что она надеется вернуть его к жизни. Для него это последние моменты промежуточной жизни, и её желание закончить всё как можно раньше воспринимается им совершенно иначе. Ей было совестно за собственную непрошибаемость. «Миона, я хотел извиниться за вчерашнее. Не знаю, что на меня нашло. Прости.» - но извинялся почему-то Фред, из-за чего Гермионе захотелось стукнуть себя. — Всё в порядке, я тоже виновата, - заверила его девушка, не удержавшись, однако, от вопроса, что терзал её с вечера. - О чём ты говорил, когда сказал, что мне лучше не знать? «Неважно,» - как же её бесили такие ответы в одно слово. Скрестив руки на груди в возмущённо-требующем жесте, она подошла ближе к глади, не отводя взгляда от напряжённого и немного смущённого юноши. В такие моменты упрямства он жутко напоминал ей Рона. Наверно, ей следовало написать ему и попросить их с Чарли приехать, но торопить события пока не хотелось. Доля сомнения упорно проскальзывала в каждую мысль. А вдруг зелье не подействует? Или подействует, но результат окажется не тем, что она ожидала. Рой вопросов проносился перед мысленным взором пёстрым потоком, заставляя голову кружиться от их переизбытка. — Важно, Фред. Мне нужно знать, - стараясь сохранять спокойствие, дабы не рассориться опять, заявила гриффиндорка. Командный голос старосты тем не менее проскальзывал, словно она вновь отчитывала его за Забастовочные завтраки. Хотел бы он быть беспечным и безудержно свободным в своём безумии Фредом, которому ничего не стоило делать, что хочется, и говорить всё, что приходит на ум. Но всё вокруг изменилось, и как бы он не силился, ему не удавалось вернуться к прежнему себе. После нападения на мистера Уизли в Отделе Тайн на старшего близнеца словно снизошло осознание неизбежности смерти. И скоротечности жизни. Вот только ему никогда не приходило в голову, что это будет он. Он боялся за всех. За папу и Перси, что продолжали работать в министерстве. За Рона, Гарри и Гермиону, что были в бегах, и за находившуюся в давно уже небезопасном Хогвартсе Джинни. За Ли Джордана, которому приходилось скрываться с самого первого эфира Поттеровского дозора, и Джорджа, просто потому, что это его безголовый Джордж. Думал обо всех, благополучно забыв о себе, пока стена не рухнула на его голову, похоронив под грохотом гул его мыслей. Он мог бы больше ни о чём не думать, но тут явилась она со своими книгами, растрёпанными волосами, и раздражающе очаровательными улыбающимися глазами, катапультируя старшего близнеца в трясину школьных воспоминаний. Прекрати заставлять меня хотеть жить. Пожалуйста. Фред потряс головой, словно она могла исчезнуть от этого жеста. Вздохнув, он опустился на подлокотник кресла, сосредоточенно выводя очевидно длинный ответ. «Тебе нужно перестать цепляться за глупые фразы и начать нормальную жизнь подальше от странных зеркал и давно погибших душ.» - По мере прочтения глаза Гермионы принимали давно знакомое опасное выражение. Впервые за всё время своего заточения Фред был рад, что находится по другую сторону реальности. Иначе пришлось бы ему умереть во второй раз гораздо более жестокой смертью. С этой вредной ведьмы станется. — Нет, мне нужно вытащить друга из клетки и найти этому зеркалу более подходящее место, - сердитым, но твёрдым голосом произнесла мисс Грейнджер, прожигая его взглядом, пока юноша выводил свой ответ. «Друга?» - Фред не знал, радует его это определение или огорчает. В его нынешнем положении выбирать не приходилось, но всё же где-то в солнечном сплетении неприятно кольнуло. — А ты не был мне другом? — Гермиона не была уверена, что хочет услышать его ответ. Что ему стоит сказать, что она лишь мелкая назойливая подружка его младшего брата? Это не изменит её желания спасти его любой ценой, но вот удастся ли ей не зареветь после этого известно одному Мерлину. «Вот именно, что был, Гермиона! Меня больше нет, прими это.» - Это следовало сказать с самого начала, подумал Фред. Но он был так охвачен своими эгоистическими порывами, что продолжал игнорировать волнения совести. Что он делает с её жизнью? — Это неправда! Ты здесь, передо мной, - в уголках её глаз начинали скапливаться слёзы, вот-вот грозившие выплеснуться наружу с громкими рыданиями. Ей наконец удалось найти способ вытащить его оттуда, а он упирается? Словно ей мало собственных страхов. Словно её не холодит от мысли, что его душа просто покинет зеркало, оставив её жить с этим всю оставшуюся жизнь без возможности рассказать хоть кому-то, потому что они её просто не простят за то, что она стала последним человеком в его жизни. Что не позволила сказать хоть слово на прощание. Господи, Рон никогда её не простит. А Джордж придушит, не разбираясь. «Гермиона, ты не думала, что это может быть зеркало Еиналеж? Что я просто плод твоей фантазии? Мираж? Ты просто хочешь, чтобы это было правдой!» — Фред с силой ударил рукой по стеклу, начиная выходить из себя. Физической боли в его мире не было. Болело только где-то в груди. Каждый день подобного существования. — Да, хочу, но это ещё не значит, что это моя фантазия! - она уже кричала, не обращая внимания на колотящую по оконному стеклу сову. - В моём мираже ты бы не был такой несносной задницей, Фред Уизли! Близнец тоже был зол, мечась по комнате и случайно опрокинув отражение её любимой вазы, подаренной когда-то Джинни. В этом доме есть хоть что-то, не имеющее отношения к семейству Уизли? Очевидно, нет. «Зачем тебе это, Гермиона? Вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, ты сидишь в этой комнатке со мной и читаешь идиотские книги,» — он рухнул на пол, складывая длиннющие ноги перед собой. От бессилия сводило скулы. Повезло тебе, Грейнджер, что я не могу отсюда зарядить тебе подзатыльник. — Я не умею наслаждаться жизнью, Фред, - это даже не было спокойствием. Скорее смирение. Юноша негодовал. Почему никто не видит того, что с ней происходит? - Ты должен был выжить вместо меня, от тебя хотя бы был какой-то толк. Он хотел что-то ответить, схватившись за свой блокнот, но Гермиона прервала его попытку, жестом призывая дослушать. — Ты жил. А я всего лишь хожу в Министерство и обратно. И выполняю работу, которую мог бы делать любой другой. От меня нет толка, понимаешь? Его глаза полыхнули гневом, коего мисс Грейнджер не видела ни разу. Фреда сложно было вывести из себя настолько, чтобы он от шуток и подколов перешёл к откровенному бешенству, но сегодня ей удалось его довести. Не следовало быть настолько честной с ним. «Что за ересь ты несёшь?! Подумай хоть минуту над своими словами! Что бы делали твои друзья без тебя? А Джордж? А родители? Мерлин, а Гарри с Роном? Я, в конце концов? Что бы я без тебя делал?!» Даже его почерк изменился от того, как рьяно и быстро он выводил слова. Пальцы, сжимавшие маркер, дрожали от ярости. Фред не знал, чего ему хотелось больше, встряхнуть её так, чтобы поставить мозги на место, или поцеловать, чтобы она заткнулась и перестала бесить его подобными заявлениями. Возможно, всё сразу. — Ты бы выжил вместо меня, - восприняв его вопросы всерьёз, начала объяснять гриффиндорка, с каждым словом заставляя кровь Фреда кипеть сильнее. Если бы она осмелилась посмотреть на него сейчас, то замолчала бы сразу же. Вены на шее и висках парня вздулись, пальцы сжимали несчастный маркер так, что, казалось, скоро раздавят. — С Джорджем и твоей семьёй всё бы было в порядке. Гарри и Рон пережили бы со временем. Родители бы не помнили меня вообще. А тебе я уже была бы не нужна, ты был бы жив. Вот и всё, Фред. «Какая же ты идиотка, Грейнджер! Ты была бы мне ещё больше нужна, если б я был жив..» - близнец понял, что не должен был этого писать уже после того, как она прочитала надпись и стояла, уставившись на бумагу, словно буквы могли поменяться местами, образовав новое предложение. — Что? - звуки с трудом выходили из её слегка приоткрытого рта, пока хозяйка продолжала пребывать в прострации. Уизли воспользовался её замешательством, сменив тему, дабы не пришлось пояснять свои слова. Как бы ему ни хотелось, говорить это сейчас откровенно жестоко. Не то чтобы у него был подходящий шанс раньше, но суть не в том. «Забудь. Не знаю, что за волна самобичевания на тебя накатила, но ты, кажется, собиралась доварить моё зелье. Какой там последний ингредиент?» - вопросил юноша, силясь казаться возмущённым лишними задержками освобождения его души. — Кровь из сердца, - она не стала уточнять «какого» сердца, вдруг замечая измождённую сову на подоконнике, которая отчаялась привлечь внимание хозяйки и просто села отдыхать на откосе. Спохватившись, Гермиона бросилась к своей животинке, впуская её внутрь и ласково поглаживая по голове в качестве извинений. Птица лишь одарила её недовольным взглядом, упрекая в столь невнимательном отношении с собственной персоне, и слетела к блюдцу с водой. «Что?» - глаза старшего близнеца расширились до размеров доброго галлеона, рискуя лопнуть с минуты на минуту. — Спокойно, просто кровь, - поспешила уточнить девушка, отвязывая письмо с печатью Драко Малфоя и насыпая несчастной птичке корма. - Я сейчас попробую свою, если не получится, тогда придётся брать у Джорджа. Правда, предварительно нужно будет придумать убедительный предлог, для чего ей вдруг понадобилась его кровь. «Почему не должно получиться?» - любопытству близнеца никогда не было предела. И в этом заключалась добрая половина его шарма. В постоянном интересе ко всему, что происходило вокруг. Гермионе иногда казалось, что он физически не умеет скучать, находя занимательную сторону во всех, даже самых рутинных событиях. Оттого его жизнь и казалась гораздо интереснее, чем её. Он обладал волшебной способностью удивляться и радоваться мелочам, которые она сама не замечала в упор. И жалела об этом неимоверно, потому как в погоне за чем-то большим всё быстрее проносилась мимо жизнь. Но говорить об этом она, конечно же, не станет, во избежание очередной вспышки гнева от неугомонного гриффиндорца. — Я ведь не родственница, - Фред кивнул, останавливая взгляд на письме в её руках. Она поняла его немой вопрос. - Это от Малфоя. Я просила его разузнать немного больше об этом зелье, чтобы убедиться в его безопасности. «Малфоя? С каких пор вы друзья?» - она и забыла, как много пропустил близнец, находясь в потустороннем мире. И вечно этот странный тон, словно Гермиона не может дружить с кем-либо, кроме Поттера и многочисленных Уизли. — Мы не друзья, скорее коллеги, - поведала мисс Грейнджер, раскрывая конверт. - Он работает в отделе магического правопорядка. Юноша не стал более расспрашивать, удовлетворившись этим ответом. В конце концов, Малфой и правда был способным волшебником. Но тем ещё гадёнышем. Просьбу мисс Грейнджер он, тем не менее, выполнил и информацию добыл, о чём и сообщал в коротком письме, которое девушка прочла вслух, дабы не пересказывать после. Зелье не было тёмномагическим, однако было древним и не применялось с семнадцатого века. Он упоминал также, что ни разу не сталкивался с ним лично. В конце письма слизеринец отметил, что несмотря на то, что применение этого зелья не карается законом, а следовательно, его не касается, он всё же советует быть осторожнее и в случае необходимости незамедлительно связаться с ним. Фреда удивила подобная забота, но Гермиона пояснила, что это его работа, а её он выполняет на отлично. Её саму больше поразил тот факт, что Малфоя не заинтересовало, зачем ей понадобилось подобное зелье. "Всё магическое сообщество уже смирилось с тем, что ты вечно творишь необъяснимую дичь", раздался в голове резонный вывод Джинни, сделанный после того, как её старшая подруга в процессе экспериментов над заклинанием для Чарли случайно трансформировала Живоглота, после шестого курса проживавшего на попечении миссис Уизли, в маленького дракона. Благо, через неделю её любимый рыжик перестал дышать огнём и вернулся к своим привычным вредным делишкам, то и дело пуская клубы дыма в лицо всякому, кто смел его величество трогать. Удостоверившаяся в относительной безопасности древнего зелья Гермиона взяла в руки палочку, наставляя её на ладонь и вскрывая кожу на левой руке. Отложив палочку на журнальный столик, она зачерпнула немного зелья, переливая его в колбу, затем приставляя её к руке, чтобы пара капель крови скатились внутрь. Прозрачно-белёсое зелье медленно стало окрашиваться в кроваво-алый цвет. Через минуту оно было готово.