Чернобыль. Зона отчуждения.

— По-моему, старые легенды существуют, чтобы рождались новые. — Аня как будто специально дразнила его, заставляя злиться все больше и больше. — Пойду вон у того человека имя спрошу. Знаешь, как в гаданиях на святки — по имени первого встречного узнавали, как будут звать будущего мужа. Мимо них снова прошел странный мужчина в красном спортивном костюме, и Аня как завороженная шагнула за ним вслед. Мужчина спустился вниз до конца улицы, постоял около арки, словно дожидаясь, когда Антонова его догонит. Свернул налево, поднялся по ступенькам и скрылся за поворотом. — Ань! Ты куда? А если он скажет, что его зовут Смерть, ты что, поверишь? Ань, ну ты подумай, откуда он мог в Припяти взяться? Вершинин сделал несколько шагов следом за девушкой. — Вот дура-то! — пробормотал он, с трудом удерживая себя на месте. Если ей так хочется спросить имя, то пускай спрашивает и возвращается. Он не будет за ней бежать. Он останется и подождет. Да зачем она вообще куда-то пошла! Как приклеенная топала. Сколько времени надо, чтобы задать вопрос и вернуться? Минута! Что же она все не возвращается? Паша побежал следом, взлетел по ступенькам на пригорок. Небольшая площадка, обсаженная деревьями. Паша огляделся. Ани не было. Он пересек площадку. Ни человека в красном, ни Ани видно не было. Вершинин шагнул к лестнице, ведущей обратно в город, но остановился. Ему показалось, что рядом запели. Легко так, весело. Булькнул в воду камешек. Паша попятился. Либо у него от долгого дня и бессонной ночи крыша поехала, либо город решил свести его с ума. Паша устроился на лавочке. На земле кто-то начертил слово. ВРЕМЯ. Вершинин стер надпись ногой. Спокойно! В таких ситуациях лучше не суетиться. Леха хмуро посмотрел на Колодец, на крышу-колокольчик над ним, на тяжелый, потемневший от времени ворот, постучал по деревянной перегородке. — Ну-ка, слезь! — сказал он Насте, — Сейчас мы с этими сказками разберемся. Он поднатужился, пытаясь приподнять крышку. Деревянное полотно глухо отозвалось на его усилия. — Оставь, неудобно, — Настя предостерегающе подняла руку. — Чего ты среди дня? И кошки у тебя с собой нет. — Какой еще кошки? — Горелов стукнул по непокорной крышке. — Дохлой. Чем ты собираешься задабривать дух? — А я Гошана брошу. Не понимаю, как они раньше не догадались неугодных людей туда отправлять. Дух визжал бы от восторга. Город стал бы почище. И аварии бы не было. — Ночью и бросишь. Идем отсюда. — Слово даешь, что пойдешь со мной? — Когда я обманывала? — обиделась Настя. — Здравствуйте, молодые люди. Леху словно какая сила отбросила от Колодца. Он быстро отряхнул руки и невинным взглядом посмотрел по сторонам. Перед ними стоял высокий худой человек, одетый в черный бархатный камзол с белоснежными кружевами, ноги обтянуты шелковыми чулками, на голове — завитой парик. — Опаньки, — прошептала Настя, с удивлением осматривая незнакомца. — Реконструкция. — Вы не могли бы мне немного помочь? Говорил незнакомец по-русски, только немного вычурно, словно читал книжку начала прошлого века. — А чего таког о-то? — Леха медленно отошел от Колодца. — Герцог Карл Евгений-де Круа, к вашим услугам! — манерно поклонился незнакомец. — И что? — Леша не спешил представляться. Он стоял, засунув руки в карманы, с подозрением глядя на расшаркивающегося герцога. Настя держалась в стороне, исподлобья глядя на вытанцовывающего обязательные па приветственного поклона Евгения. — Вы не могли бы пойти со мной вот в этот дом? — тонкая белая рука в перчатке указала на ничем не примечательное строение за Колодцем. — Видите ли, я немного задолжал, и вот сейчас, в счет долга, со мной согласились заключить некую сделку. Нужны свидетели. — Так что от нас требуется? — Леша подошел ближе. Герцог особого подозрения не вызывал. — Только поприсутствовать, — всплеснул руками Евгений. — Удостоверить, так сказать, истинность сделки. — А чего? Пошли, — сдвинулся с места Горелов. — Шевелись, Настюх. Айда в гости! — О! Вы меня очень выручите! — воскликнул герцог. От улыбки кожа на его лице собралась подозрительными сухими складками, словно это был старый пергамент. — Пойдемте. На длинных негнущихся ногах Евгений направился к дому, поднялся по высокой каменной лестнице, толкнул дверь, покрытую потрескавшейся коричневой краской, и поманил за собой «свидетелей». — Это на третьем этаже, — шепотом сообщил он. Каблуки его ботинок глухо стучали по рассохшимся ступенькам. — Не нравится он мне, — схватила Лешу за рукав Настя. — Откуда он здесь взялся. Странный. — Да ладно, — дернулся Горелов. – Ты видел, что у него под штанами? — А что у него там неожиданного? — прыснул Леша. Пускаться в скабрезности на тему, что обычно бывает у мужиков под штанами, он не стал. — У него протезы. Белая кость. Оба посмотрели вслед удаляющемуся Евгению. Когда он сгибал колено на подъеме, между чулком и панталонами виднелось что-то белесое. — Ну и что? Может, он в Чечне воевал. — Какой Чечне? — попыталась ухватить приятеля за руку Настя. — Его бы по возрасту туда не взяли. — Струсила, так и скажи! — Молодые люди! — раздался гулкий голос с вершины лестницы. — Вы заметили, куда я повернул? — Нечего было тогда соглашаться и обещать, что поможем, — привела последний аргумент Дмитриева. Леша мгновение колебался, глядя в сумрак лестницы, но потом все же пошел следом. Он не привык изменять своему слову. Ребята в темноте заблудились бы, но вот справа распахнулась дверь, и слабый свет озарил этаж. — Прошу! — на фоне дверного проема маячила темная фигура.Настя с Лешей подталкивая друг друга, подошли к комнате и заглянули внутрь. Комната была пуста. И только на полу, прямо по центру, лежал серый дерюжный мешок. Горловина его была распахнута, показывая невероятное. Крупные блестящие желтые монеты. Они были навалены кучей. Некоторые просыпались на пол. — Это что, золото, что ли? — первым пришел в себя Леша.