Birds flying high (Птицы летят высоко)

      Его длинные пальцы скользят по твоей щеке; очерчивают линию скулы; двигаются дальше, заправляя настырную прядь волос тебе за ухо, только для того, чтобы, наклонившись ближе, — заставив тебя почти задохнуться от происходящего — шепнуть, опаляя щеку горячим дыханием:       — Ты покраснела, — почти постанывает Шерлок, и ты закрываешь глаза, ожидая хоть какого-то продолжения. — Это так... — он наклоняется просто непозволительно близко — кажется, что ещё чуть-чуть, и коснётся губами разгорячённой кожи. — Так мило.       И ты резко распахиваешь глаза, замечая лёгкую улыбку-ухмылку на его — о Боже, великолепных — губах.       Чертёнок.       В тебе бурлят противоречивые эмоции, которые грозят накрыть тебя с головой, затмив голос разума и здравого рассудка.       Хочется затопать ногами, ударить его за эти манящие-соблазняющие игры и расплакаться, понимая, что он просто баловался, как маленький ребёнок.       Но другая твоя сторона, которая до сих пор горит жарким пламенем, хочет притянуть его ближе, наплевав на все возможные последствия и приличия, чтобы, — о, да — надавив на его затылок, заставить Холмса упиваться тобой так, как ты поистине наслаждаешься им.       Тихий кашель совершенно отрывает тебя от раздумий.       Джон.       Джон все это время сидел в кресле, наблюдая за вами, словно из кинозала, где посетителю — определено, блин — достались лучшие билеты на первый ряд.       — Доброе утро, Джон, — чуть ли не поет Шерлок, бросая тебя и пожимая руку своему лучшему другу.       А тебе почему-то становится невыносимо холодно, когда тёплое тело, прижимающееся к тебе, испаряется, оставляя только терпковатый привкус его духов на языке.       Холмс светится как рождественская елка, и ты понимаешь, что — чёрт — он знал. Всё это время, пока Шерлок дарил тебе частичку себя — он знал, что Ватсон наблюдает.       Знал и играл.       Ставил пьесу великого Шерлока Холмса и девушки, которая так, просто мимо проходила.       Жгучее разочарование пробирается незаметно, затуманивая голову, и ты молча разворачиваешься и выходишь из комнаты, собираясь принять, наконец, душ.       Но ты не знаешь, что, когда за тобой захлопывается дверь, и Шерлок, наблюдавший твою резкую смену настроения, проводит тебя внимательным взглядом, слегка расстраивается и думает, что, пожалуй, надо покупать ягоды чаще — как и оставлять тебя у него дома — если это приносит такой неожиданный и, конечно, приятный для обоих эффект.