Цена предательства

- Дэйв? – я позвал наставника. В последние дни я так называл его, по-дружески. Тот откинулся от кожаной натянутой стенки, открыл глаза и пробормотал: - Да, сынок? - Знаешь... Я вот читал про трюки в этом шоу. Такие сумасшедшие, нереальные. А ты в таких участвовал? – спросил я, желая найти тему для разговора – ехать было скучно. - О-о-о, Мэтр, я столько раз там был... Был когда-то восьмым пилотом в том тогда ещё новорожденном шоу. Да, я когда-то тоже участвовал в шоу FallOut. - FlatOut, - подправил я. - Да-да, - пробормотал он и воодушевлённо продолжил. – Шоу-то развивается. Сейчас тут и покер, и блинчики, и лыжи, огненные кольца... Много всякой хрени. В моё время таких “аттракционов” было лишь шесть. - Какие? – заинтересовался я. - Дай вспомнить, - замялся Дэвид, подумал и вспомнил. – Были там и прыжок в длину, и в высоту... - Тю, здесь тоже такое есть! Только лыжи вместо прыжка в длину, - перебил я. - Да подожди ты, - нервно мотнул он головой. – Прыжок в высоту был тоже другой. Там нужно было просто пролететь как можно выше. А у вас – нужно приземлиться как можно выше на сетку, и без разницы, как высоко ты летел до этого. Так... – он продолжил вспоминать, - был боулинг, дартс... ах, ещё кёрлинг! Сейчас же есть такое? - Да, конечно, - ответил я. - Зато я помню то, чего у вас не было! – совсем уж по-старчески заявил Райдер и сказал, – Не было у вас клоуна! - Чего? - Это такая плоская статуэтка, которой нужно попасть либо в рот, либо в глаз, либо в трубку. Как дартс, только сложнее! Такая плоская вырезанная картинка. Гигантская. Причём за попадание давали не очки, а сразу баксы! Не было в клоуне такого, что за столько-то очков давалось столько-то денег. Деньги давались честно и сразу! Я присвистнул. Всё-таки тогдашнее FlatOut* было лучше как-то. Дэйв говорил мне имена пилотов, которые запомнил. Раньше имена особого значения не имели, но запомнить можно. Когда-то наставник говорил о Фрэнке Бентоне – негре, который ездил на жёлтых исключительно габаритных автомобилях. Он часто вырывался вперёд, и Дэвид занимал второе место. Любопытно то, что сейчас здесь есть ещё один пилот с такой фамилией – Джек Бентон. Лихой, но рассудительный пилот, в прошлом отличный гонщик, предпочитает жёлтый цвет в чёрную полоску, такой же узор у его одежды и машин. В целом немолодой, но не такой уж и старый парень, в меру серьёзный, в меру рассудительный. Волосы тёмно-коричневые. Пусть они разных национальностей – один чёрный, другой белый, но они имеют много общего. Оба имеют одинаковую покраску. Джек имеет, а Фрэнк когда-то имел... Когда шоу только развивалось. Оба часто вырываются вперёд, оба стараются сильно не лихачить, максимум – подрезать. Один был, второй есть. В целом, они оба очень похожи. Ощущение возникает, будто они дальние родственники. Хотя если так, то не такие уж и дальние. Сам по себе Джек – очень опасный, рассудительный и непредсказуемый пилот. Всё, что я с уверенностью могу о нём сказать – это то, что аварии он специально устраивать не станет. Предпочтёт подрезать конкурента сзади, чтобы того развернуло назад и вписало в ближайший автомобиль, создавая свалку. В крайнем случае – аккуратно боднёт. Хотя есть один профессиональный грязный приём обгона. Нужен поворот, желательно резкий. Хотя сойдёт поворот более чем на девяносто градусов сразу, не плавный. Возьмём резкий поворот налево. Получается, так. Ты едешь на машине, дышишь в задний бампер надоедливому конкуренту перед собой. Тот не даёт себя подрезать – уворачивается. Перед поворотом нужно ехать по внутренней его полосе, а соперник спереди подумает, что его хотят подрезать, и сам сойдёт на внешнюю, более обширную. Получается, ему нужно проехать больший путь, но вы едете на большой скорости. Поворот крутой рядом – тормозить поздно, только вписаться боком. Соперник это понимает, но ничего поделать не может. А ты, благо тебе меньше по внутренней полосе ехать, равняешься с ним и подъезжаешь, стискивая к обочине. Перед самым поворотом жмёшь на ручной тормоз, вас обоих заворачивает в нужную сторону (в данном случае – влево), он бьётся боком о железный борт трассы (а ты бьёшься о него), либо вылетает вовсе (если ограждения нет), а ты, разогнавшись, продолжаешь путь. Если ты слишком агрессивен, и хочешь вмять его в ограждение поворота – затормози примерно перед ним так, чтобы соперник проехал совсем немного, и тут же его подрежь. Его не успеет развернуть о передний борт твоей машины и утянуть назад – он впишется боком, болевой точкой машины, прямо в железное ограждение, при этом ты врежешься (вернее, прижмёшь его) – вылет водителя (а то и взрыв машины!) обеспечен. Только тебе потом выруливать. Так я и провёл эти несколько часов, вспоминая манёвры, которым наставник учил меня, к сожалению, только теоретически. Был среди них и “Напарники”. Кстати, само название тоже в кавычках – сейчас поймёте. Суть та же – ты едешь рядом с конкурентом. Только сейчас суть не в том, как его обогнать, а как оставить далеко-о-о позади себя. Едете вы с ним бок о бок. Прямо так, прижавшись боками. Только нужно иметь достаточно габаритную машину – нужно суметь сдвинуть врага к обочине в самый нужный момент. Нужно, чтобы около трассы, к которой ближе соперник, находилась какая-нибудь каменная колонна, толстое дерево... в общем, то, что не смог бы сбить автомобиль. Видели каменные арки над трассой? Вот-вот. Примерно в двух секундах до того, как вы проедете под этой аркой, нужно, имея габаритную машину, сдвинуть соперника немного за трассу к одному из бетонных оснований так, чтобы он вписался в неё прямо передним бампером с гигантской скоростью! Получается, ты сдвигаешь соперника немного за край трассы, поэтому он со страшной силой врезается в нерушимое препятствие, а ты – минуешь его. Если противник попробует затормозить – будет слишком поздно, всё равно. Но в любом случае ему придётся сдавать назад и догонять остальных.. Поэтому “напарники” – в двойных кавычках. Очень эффектный приём, чтобы избавиться от одного из конкурентов в начале первого круга. Единственный риск приёма – соперник, будучи сдвигаемым к краю трассы и, соответственно, к препятствию, может рискнуть – поехать в ту же сторону. То есть ты неожиданно проезжаешь больше, чем нужно, немного выходишь за трассу и вписываешься в препятствие, а противник объезжает с другой стороны и в лучшем случае возвращается на трассу, ни во что не врезавшись, находясь фактически за трассой. Только этот приём знают не все пилоты, чем можно воспользоваться. Пролетело несколько часов. Мы подъехали к чему-то вроде КПП, грузовик остановился. - Территория шоу хорошо охраняется, даже для новичков есть что-то вроде армейской базы, - пояснил Дэвид, - бетонный забор, колючая проволока, пара зданий. - Ничего себе, как всё засекречено... – пробормотал я, надеясь, что меня услышит наставник сквозь рёв мотора. - А что ты хотел? Две одноэтажные небольшие казармы. По восемь комнат, два человека в каждой. Кстати, это минус – я говорил тебе, что Дружков и Тузиков лучше не заводить, - он всё-таки понял. - Трассы за пределами базы? – погромче спросил я. – Не могут же их в этой зоне стоить? - Да, за пределами. Большинство – просто грунтовка, пара сарайчиков и разбросанных покрышек. Только везде понапиханы камеры с полувековыми батареями и прямой трансляцией. Как для охраны и скорой помощи в случае чего, так и для определения победителя. Никто же по трассе не ходит – себе дороже, - закончил Райдер. Тент сзади грузовика не закреплялся, как по бокам, из-за того, что там вход. Я решил встать с чемоданов, подошёл к плёнке и приподнял её, присев и заметив грунтовку, по которой мы ехали. Слева-справа сплошной лес; небо темнеет, пасмурное. А вот дорога, несмотря на близость леса, накатанная. Я сел на борт грузовика, закинув плёнку за себя, и выглядел сейчас, как американский озорник, примостившийся на заднем бампере трамвая. Заглянул за угол грузовика – перед нами действительно какой-то пункт. То, что находилось непосредственно впереди грузовика, я не видел, так как просто выглядывал из-за бока. Зато я видел пятиметровый бетонный забор с колючей проволокой, протягивающийся в сторону на сотню метров. Стоит отметить, что деревья метрах в двадцати от забора были спилены. Ну понятно, важный пункт. Краем уха я услышал переговоры. Странно, что грузовик не проверили. Хотя, может, водителей здесь знают. Не единственные же мы в конце концов на грузовике приехали, водителей даже не проверяют, только документы. Я вдохнул свежий воздух. Подул лёгкий ветерок, пошевелив листву деревьев. Я убрал голову, уселся, взял руками тент, который перекинул назад, закинул обратно и снова оказался в кузове, напоминающем небольшую комнату. Глухой гул, чьи-то приглушённые голоса и едва различимый через звуки мотора шелест деревьев. Я снова уселся на чемодан и стал ждать. Райдер взглянул на меня и молчал. Скоро раздалось шуршание, еле различимое сквозь гул двигателя, и мы медленно двинулись вперёд. Судя по тому, что качать стало меньше, мы выехали на бетон. Несколько поворотов на низкой скорости, торможений и покачиваний, и мы остановились. Двигатель выключился, к заду грузовика подошёл один из военных (или кто он там), поднял тент и заглянул внутрь: - Всё, приехали, на выход! – отрывисто и громко произнёс он и, не дождавшись ответа, убрал голову и, вероятно, отошёл. - Ну и всё, вот и приехали к казарме,- констатировал Дэвид, - собирай свои шмотки, тащить будешь. Сам он взял свой чемодан, на котором сидел, и небольшой чёрный рюкзак, набросил на плечо, схватил чемодан рукой и кряхтя подошёл к заду грузовика. Я сделал то же самое, только вещичек у меня было побольше. Большой продолговатый и тяжёлый рюкзак, серый чемодан, чуть поменьше, чем у Райдера, а также набитую сугубо личными вещами сумку. Отодвинул тент и вместе с вещами спрыгнул на бетон. Согнулся под тяжестью своих же вещей, чуть не упал, оглянулся. Мы стояли у стены какого-то одноэтажного здания, вероятно, казармы, около окна. Рядом был её угол, оттуда мы и приехали. Рядом, подальше от грузовика – ещё одна казарма, соединена с первой железным мостиком. С другой стороны грузовика, слева, в пятидесяти метрах был бетонный забор с колючкой, а перед ним – некая парковка для таких же грузовиков, как и тот, на котором мы приехали. Слева и справа от парковки два здания, правое значительно больше. Вероятно, столовая. Я усмехнулся. А что я ожидал? Завтрака в постель? Райдер спрыгнул с высоты по пояс, перехватил чемодан поудобней, закинул рюкзак за спину и сообщил: - Дальше я поведу. Пошли в казарму, покажу комнату твою. Он зашёл за угол здания, я поплёлся за ним. Мы зашли за угол, оказались под мостиком между двух казарм, и я увидел стальные ворота метрах в ста от нас, откуда мы приехали. Слева и справа от ворот – вышки с часовыми, рядом небольшая будка... В общем, типичный пост. Казармы размещались входами друг к другу – только зашли за угол, и уже дверь. Райдер с трудом распахнул её, придержал для меня, и мы оказались внутри. Казарма представляла собой длинный коридор вплоть до противоположной выходу стены, а слева и справа двери комнат. Четыре справа, четыре слева. В конце коридора, у стены, лестница на плоскую крышу (вероятно, там сейчас дежурят солдаты) и табличка “Посторонним вход на крышу запрещён!”. Мы прошли пару дверей и вошли в левую третью от входа комнату. Райдер поставил своё имущество у входа, сказал мне пройти вперёд. - Наставники спят в отдельном здании, ты пока размещайся. Я пойду. Если что, утром в семь подъём, бежите все в здание туалета, умываетесь, а затем в столовую. Зарядка, типа того... Короче, как в армии, только немного мягче. - Ага, заметил... – вставил я, - в армии-то пожёстче будет. - ...После завтрака все встречаются со своими наставниками и разъезжаются по полигонам. Кто-то в поле, кто-то на поля, кто-то в гору. Местность. Короче, вариантов много, вас человек тридцать в двух казармах, полигонов примерно столько же. Дают задание, машину... Вместе покатаемся. В общем, ты помнишь: не стесняйся, но знакомств избегай. Скоро ещё пожалуют гости. Я пошёл. – Райдер попрощался со мной, вышел из комнаты и закрыл дверь. Я огляделся. Такая вот коробка четыре на четыре куба, слева и справа по койке с типичными матрасами и подушками. На противоположной выходу стене старенькое окно без каких-либо открывающихся форточек. Две тумбы около кроватей, в каждой по две полки. Под окном, как ни странно, мини-холодильник. Маленький такой, ниже подоконника. Так понимаю, уже на двоих. Рядом тройная розетка, одну ячейку занимает вилка самого, собственно, холодильника. Ну правильно, мы ж еды на всякий случай должны были взять. Как раз две свободных для двоих соседей. Я закончил осмотр, поставил рюкзаки около кровати и стал раскладываться. Телефон (тоже взял) – на подоконник, подсоединил к розетке зарядным устройством. Предметы личной гигиены – в тумбу, на полку. Одежда – в нижнюю тумбу. Энергетические батончики, что я взял, и банка пива – в холодильник. Постельное (предупреждали, что надо стелить – взял и это) расстелил, подготовил неплохую кровать, а остальное немногочисленное имущество – в рюкзаке и сумке, чемодан я опустошил полностью. Решил не ждать соседа по комнате, а просто снял верхнюю одежду, оставшись в майке, кинул около кровати, выключил свет и улёгся на неё, повернувшись к стене. Уснуть сразу я не смог, поэтому стал, как обычно, размышлять о произошедшем и будущем. Уже часов десять, времени пока что много. Значит, бесцеремонно разбудят в семь. Схвачу вещи для гигиены, спросонья побегу умываться вместе со всей казармой. Далее идём в просторное – по крайней мере, так снаружи кажется – здание столовой, едим какую-нибудь калорийную кашу, кросс по зоне... Да, прав был Дэвид. Как в армии, только мягче. В последней вообще в пять будят, ежедневный кросс с нагрузками в виде собственного снаряжения, мало времени для еды – если не успел, то ждать не будут. Здесь мягче. Далее нас отвезут на полигон, дадут тачку дерби-класса, а потом буду ездить... В общем, остальные подробности расскажет наставник. А сейчас – спать. Завтра будет трудный и, пожалуй, довольно насыщенный день. И так целый месяц. Ежедневно гонять на полигонах, затем после трёх недель начнутся гонки с соперниками – и так до восьми человек. Будет больше адреналина, летящих покрышек, взрывающегося под тяжестью вгрызающихся колёс грунта... Затем останутся всего восемь человек из тридцати двух. Выбывшие двадцать четыре возвращаются за счёт компании обратно, но оставшихся восьмерых ждёт очень жёсткое испытание. Но об этом я решил пока не думать. Я размышлял, пока в окно не забрезжил яркий свет, раздались вдалеке голоса, гул колёс. Вероятно, ещё кто-то из людей подъезжает. Городов много, в каждый, где есть желающие поучаствовать, нужно прокладывать дорогу и отправлять дальнобойщика. Стало тихо. Я ждал, демонстративно поглубже зарывшись в одеяло, создавая впечатление крепко спящего человека. Сквозь стену я услышал, как со скрипом открылась входная дверь, кто-то сопя тащил свои пожитки. Не хотелось бы пока, чтобы этот натужный шёл ко мне. Но тем не менее, дверь моей комнаты (чёрт!) отворилась, кто-то кряхтя поставил на пол рюкзак, нашарил рукой выключатель и включил свет. Я лежал лицом к стене, поэтому о происходящем судил только по звукам. На некоторое время человек затих, вероятно, увидев меня. Затем расслабился, стал расстёгивать рюкзаки, греметь и шуршать вещами. Открыл холодильник, брякнул чем-то, открыл полочки тумбы... Я вслушивался, думая о своём. Сосед расстелил кровать и уселся на неё, скорее всего, сидя за телефоном. И правда – я услышал тихие лёгкие касания по экрану. Ну ничего. Чем отчуждённей от общества человек, тем меньше вероятность, что он станет твоим другом. Этот, видимо, много времени проводит у телефона. Прошло несколько минут. Его наставник явно проинструктировал, и теперь он, наверное, заводит будильник, смотрит пропущенные, благо здесь связь есть. Человек со скрипом койки встал, вставил зарядное в розетку и уселся обратно. И тихо подал голос: - Эй!.. Чувак, спишь? - тихо спросил он. Я, помня советы Райдера, молчал, упрямо делаю вид, что сплю. Собеседник подождал немного, затем выключил свет, поворочался и, похоже, уснул. А ведь ему наставник подобных вещей об отсутствии друзей не говорил, раз сам спрашивать начал. Лучше всего игнорировать или вообще при каждом неосторожном прикосновении грубить всем людям. Не нужно здесь заводить друзей. Бежишь умываться – расталкивай всех, прибегай первым! Пожрать в столовую – садись за отдельный столик, посылай всех желающий поговорить. Всё равно после того, как ты победишь на экзамене, они тебя больше не увидят. В гонках – будь агрессивным, прижимай к бортам трассы, используй манёвры, круши всё подряд, доминируй-властвуй-унижай! Но не заводи друзей здесь. Шоу FlatOut – не место для дружбы. Может, избранные пока что семь пилотов и иногда перебрасываются шуточками друг про друга и не относятся к другим так неуважительно, но на отборочных этапах нельзя заводить знакомств. Вот окажешься один на один с дружком – сможешь ли ты его предать и протаранить? Не сможешь. А он сможет. Потому что здесь – друзей нет. Не исключаю и то, что мой сосед хотел бы сначала в друзья навязаться, а затем уже предать в самый важный момент. Флатаутовское шоу – место, где невозбранно можно обманом и ненавистью пробраться к вершине. Место, где зачастую побеждает не самый сильный, а самый хитрый и изворотливый, умеющий найти выход из любой ситуации. Но это в отборочной новичковой лиге. Как у семерых пилотов – не знаю, но здесь зачастую нужны обман и хитрость, чтобы победить. Чтобы избежать таких случаев, нужно самому быть пронырливым. Но в том-то и проблема. Я не такой. Не тот у меня характер. Я не могу так взять и предать друга. Не могу хитрожопостью своей добиваться вершин. Нет, доля какой-то суровости и ехидства у меня есть, но по большей части я честен и добиваюсь победы честным путём. Помня всё это, думая о таких вещах, я незаметно для себя уснул.