Крылья Свободы

      Тишину ночи разрывает лишь стук копыт, да тихий голос девушки, что просит, даже почти умоляет лошадь мчаться быстрее. Ей поручили важное задание — доставить близ стены Сина какие-то нужные и секретные документы разведчикам. И она не вскрывает их, и без того всё слишком сложно и запутано, чтобы забивать голову сильнее.        Сегодняшний день начался, вроде, как обычно, но ближе к обеду появились титаны. Нет, они их не видели, но вот только она и Майк Захариус заметили их приближение. И вот, шестерых безоружных кадетов, четверых солдат выше званием и одного инородного гостя отправили оповещать ближайшие деревни о приближении титанов.        Рагако — деревня Конни Спрингера — была порушена, но никаких следов не было. Ни крови, ни тел, что Конни даже обрадовался, что его родные и близкие, да и вообще все жители деревни спаслись. Но что-то было не так. В воздухе витало странное ощущение, а на сердце было неспокойно. Райнер как мог убеждал Конни, что всё хорошо, что родные его спаслись, вот только Саша чувствовала что-то нехорошее. — Моя деревня недалеко, я пойду туда, — быстро предупредила она остальных и развернула лошадь в нужном направлении. — Но!       В лесу было тихо. Подозрительно тихо. Казалось, что все звери и птицы просто исчезли куда-то. В голове отдавалось набатом «хоть бы выжили». Сердце стучало всё сильнее и сильнее, подскакивая к горлу, да чуть не разрывая грудную клетку. Ноги и руки болели от таких нагрузок, но Саша не сдавалась, ведь знала, если остановится, жители её деревни могут погибнуть.       И вот, когда до деревни оставалось немного, на тропе появились следы босых ног. Крупные следы босых ног. Сердце мигом ухнуло в пятки, а Саша сильнее пришпорила лошадь. Нет-нет-нет, они живы, все живы, просто этот титан проходил мимо.        Деревня была пуста. Ни людей, ни лошадей, ни капель или луж крови, но в дверях одного дома виднелась спина титана, который, кажется, кого-то ел. До ушей доносилось чавканье и тихие стоны. Оружия и амуниции с собой не было, поэтому надо было найти что-нибудь, чтобы убить титана и спасти человека. Схватив с пенька оставленный топор, Саша рванула в дом и просто пришла в ужас — на полу лежала женщина и стонала от боли, когда титан глодал её ноги, а чуть дальше почти неподвижно сидел ребёнок и наблюдал за этим.        Вот только топор ничуть не помог — она не могла перерубить ему шею, да и вообще сделать нормальный надрез. Придётся уходить. Женщине уже не помочь, а вот ребёнка ещё можно спасти. Ещё удар, и топор застрял в шее титана. Плохо-плохо-плохо! Саша быстро схватила девочку за руку и побежала из дома. Сейчас бы добраться до лошади, а там они скроются подальше. При таком раскладе шансов на победу почти не было. — Тише-тише, давай сюда, лошадка, — Саша осторожно позвала животное, перекидывая поводья через штырь, но та, встав на дыбы, заржала и ускакала прочь.        Из дома, так невовремя вышел титан и двинулся в их сторону. Придётся уходить на своих двоих. Она отвлечёт его на себя, чтобы девочка успела убежать, где её подберут, а там видно будет. Подобрав лежащий лук со стрелами, Саша побежала настолько быстро, насколько могла, держа за руку ребёнка. Как они вообще остались в деревне?       Как оказалось, у её матери были больные ноги, и, когда пришла весть о титанах, никто не помог им, а без матери девочка не пошла. — Беги вперёд и не оборачивайся! Там будут люди, они тебя защитят, — практически приказала девушка. — А ты? — Я остановлю его!       Отпустив вперёд ребёнка, Саша развернулась к приближающемуся титану, готовая дать бой.        Она несётся сквозь тишь ночи, желая успеть. Да, ей не сказали, когда именно доставить послание, но она, всё равно, спешит. Живот предательски урчит уже который час, но жаловаться на голод некогда. Хотя, будь она сытой, возможно ей удалось бы справиться с тем титанов, а не просто затормозить. Но с другой стороны — это был большой риск. Вдруг бы кто-то увидел? Тогда она останется без козыря, да и случай был не такой уж и опасный.        Жителям Даупера повезло больше — послание о титанах к ним пришло раньше титанов. Она увидела их, когда ушла от дезориентированного титана. Отец уже не сердился на неё, даже гордился своей дочерью. — А кто вам сообщил о титанах? — спросила Саша. — Знаешь, когда в деревню пришёл какой-то парень, мы сначала никак не отреагировали на него, да и лошади тоже. А он возьми и скажи, что, если мы не уйдём отсюда, то превратимся в отбивную. И, что если нам жизнь дорога, нам лучше поторопиться.        Из раздумий её вырывает вздыбившаяся лошадь и какое-то шипение. Бедное животное принимается ржать от испуга, а потом скидывает наездницу и мчится прочь. — Да, твою ж, — бросает Саша, поднимаясь на ноги.        Ногу простреливает болью, почти до слёз, но больше болит спина и копчик. Кажется, будут синяки. Девушка тихо проклинает шипящее нечто, что испугало лошадь и быстро слиняло, и, подняв какую-то корягу, бредёт дальше. Ей бы только поесть сейчас, и всё будет гораздо лучше. А пока она будет использовать корягу как трость. Она уже не боится, она зла на того, из-за кого ей теперь идти пешком. Но ведь даже нельзя ничего сделать — никаких бинтов и лекарств с собой нет, а сделать что-то из очень подручных материалов нельзя — кто-то здесь недалеко, может засечь, а лишние вопросы ни к чему.        И снова она слышит ржание лошадей, но уже не её успуганной, а пары, что везёт за собой повозку или карету. Надо попросить, чтобы подкинули, иначе она и за неделю не доберётся. Девушка даже не успевает махнуть руками, когда извозчик останавливает лошадей и повозку. — Саша? Это ты? — на землю спрыгивает тёмноволосый парень лет двадцати. — Что ты здесь делаешь? — Герберт? — Саша чуть не плачет от облегчения. — Как же я рада тебя видеть.        Они познакомились незадолго до падения стены Мария — или почти сразу после? Не важно — ещё года три назад. Он был сыном одного купца, что периодически менял у них ткани и прочие полезности на мясо, но потом захворал и умер. Когда деревенским запретили охоту, Герберт был первым, кто стал закупать у них лошадей, да и вообще продолжил торговые отношения. В их первую встречу он принёс ей собственноручно приготовленный паштет. — Я тут придумал рецепт, не попробуешь? — спросил Герберт у Саши, когда её отец отошёл. — Так сказать взгляд со стороны. — Правда? Я могу попробовать? — Саша чуть не расплакалась от восторга. — Спасибо.        Он вкусно готовил и, при каждой запланированной встрече или когда Саша приходила на рынок, угощал её тем, что сделал. И Саша всякий раз чуть не пищала от восторга, едва не получая гастрономический оргазм.       Он готовил мясо с разными соусами, прожаренные и припущенное, варёное, печёное и на пару. Это были, и стейки, и котлеты, и прожаренный фарш, и припущенное в горшочке, и многое-многое другое. Он всегда был внимателен: делился верхней одеждой, если ему казалось, что ей холодно, всегда приносил гостинцы. А ещё он рассказывал разные истории из жизни. Смешные и не очень. Он, наверное, единственный, с кем Саша почти полностью снимала маску.        Саша крепко обнимает парня — они не виделись около месяца, как раз, когда она вступила в разведку. У неё не было времени, чтобы поискать его на рынке или спросить у кого-нибудь, где он, а он, кажется, даже на рынке не появлялся. Говорили, что он отправился с делами в Столицу. — Так что ты здесь делаешь? — снова спрашивает Герберт, поглаживая девушку по волосам. — Я слышал, что титаны прорвали Стену. — Ночью они неактивны, — Саша улыбается. — Мне надо доставить послание, но мою лошадь спугнули. — Садись, я тебя подвезу, — Герберт чуть отстраняется и тоже улыбается. — Я вообще в город собирался, чтобы пораньше застолбить место, но ради тебя, я готов пожертвовать даже жизнью.        Он чуть отходит назад и показушно-церемониально кланяется ей, положив руку на сердце. Саша держит лицо, подыгрывая, и кивает. — Благодарствую, — девушка еле сдерживает смех, но потом чуть скисает. — Ты не поможешь забраться? Я, кажется, ногу подвернула. — О, без проблем, — Герберт осторожно подхватывает Сашу на руки и, поднявшись с ней на облучок, также осторожно садит её в телегу, а после запрыгивает сам и дёргает поводья, чтобы лошади тронулись. — Но! А ты как ногу подвернула? — С лошади свалилась. Но ты не переживай… — На тебе заживает, как на собаке, — заканчивает он за неё. — А чтобы лучше заживало, подкрепись. Ведь если титаны прорвали Стену, тебе понадобятся силы. — Спасибо, Гер.        Едут они не так долго — Герберт гонит лошадей, чтобы Саша успела быстрее. А пока он расспрашивает, как её служба, и очень удивляется, что Саша выбрала разведку, хотя хотела в Королевскую Полицию. Он немного сокрушается, говоря, что это опасно, а он уже присмотрел ей жильё в Столице, чтобы не моталась по казармам. Саша смеётся, говоря, что ей уже почти ничего не страшно, что она почти голыми руками дралась с титаном, что разведка делает благое дело, несмотря на многочисленные жертвы. А ещё она думает, что за отношения у них. Какая-то передружба получается. Хотя, вероятно, со стороны Гера это, действительно, дружба, а вот свои чувства к нему она не может идентифицировать. Особенно теперь, когда появился Аято. Ей кажется, что она как-то сильно к нему привязалась, да и Герберт ей не чужой. — Высади меня здесь, пожалуйста, — просит она недалеко от окраины леса. — Тут рядом, я дойду.        Герберт кивает и помогает спуститься. — Нога как? — Спасибо, отдохнула, — и, развернувшись, она идёт прочь, но, словно вспомнив что-то, останавливается и окликает Герберта, который собирается забраться обратно. Тот оборачивается и уже открывает рот, чтобы ответить ей, но Саша налетает вихрем и, обхватывая его лицо ладонями, целует. Ненадолго, этого достаточно, чтобы его удивить, но слишком мало, чтобы он мог идентифицировать свои чувства и эмоции от этого поцелуя.        Моргнув в удивлении, Герберт провожает Сашу взглядом и тянется рукой к губам. — Твоя новая подружка, Король? Или тебе больше нравится Директор? — хихикает рядом знакомый голос.        Парень спокойно оборачивается и натыкается взглядом на девушку с русыми волосами почти до плеч и заляпаной кровью одеждой, что самым наглым образом забралась в телегу. — Старая знакомая, — лаконичный ответ. — А что ты здесь делаешь? — О, тебя док потерял, — она ложится на дно телеги. — Заберёт через неделю-две. Обоих. — Две недели. Я ещё не закончил здесь. А ты пока можешь повеселиться.