***
После душа Пабло нервничал. Казалось бы, всё в порядке: Марисса в его доме, и они первое семейное утро провели практически без скандалов. Холодная вода под душем добавила энергии, даже спать перехотелось. Настроение хорошее. Бустаманте даже сумел удержаться от еще одной провокации — пройтись перед женой в полотенце, повязанном на бедрах или совсем без него, но уговорил себя уйти одеваться не в спальню, а в гардеробную — благо вся нужная одежда была там. Просто потому, что не хотел лишний раз смущать свою супругу. Но, как только вошёл в спальню, по дороге застегивая пуговицы на рукавах рубашки, его как током шарахнуло. Остановился и принялся оглядываться по сторонам, пытаясь скрыть истинные чувства: Марисса без единой капли смущения надевала платье. И Бустаманте растревожило её резко изменившееся поведение. Вдруг стало жарко, и он стоял посреди комнаты, и чувство было такое, что он что-то забыл. И воспоминания, хоть и смутные, хоть и о чем-то невероятном, стали возвращаться, в горле уже знакомо запершило, но за спиной хлопнул ящик комода и всё исчезло. Пабло покачал головой, а сам уже смотрел в её глаза и понимал, что ещё чуть-чуть и он он пропадёт. Снова. Сделал шаг назад, хотя и понимал, что эта попытка к бегству неудачная с самого начала. А Марисса, застегнув платье, сделала шаг к нему и теперь была совсем рядом, и он чувствовал до боли знакомый запах её духов. Отвернул от неё взгляд, вглядываясь в окно, словно там было что-то важное. Стараясь скрыть неизбежное волнение, судорожно сглотнул и усилием воли взяв себя в руки, тяжело вздохнул. Но сердце колотилось быстро и гулко. Он поймал себя на мысли, что ему всегда раньше казалось, что это её запах, а не духи. — Маленькая месть? — Пабло повернулся, посмотрел на Мариссу снова, моргнул и, кажется, исчезло не только волнение, но и всё остальное, реальность отступила за грань, и блондин теперь видел только лицо жены. — Ты решила действовать моими методами? — Ты о чём? — удивилась девушка. Бустаманте разулыбался, а когда супруга отошла на несколько шагов, сник и безжизненным тоном проговорил: — Интересно, сколько будет это продолжаться: как долго мы будем играть в кошки-мышки? — А никто не играет, Бустаманте. Всё слишком серьезно, — спокойно ответила Марисса, глядя мужу прямо в глаза. Пабло сделал к Мариссе несколько шагов, и она в какой-то непонятной тревоге отступила. Бустаманте виделся девушке очень странным. Взгляд был чересчур спокойным, и от этого спокойствия казался немного безумным. Она злилась на него всё утро: за то, что ушел на всю ночь. За то, что вернулся, словно ничего не бывало, за расческу с чужими волосами в мусорном ведре, за его уверенность и дерзкое раздевание в ванной. Но вся злость и негодование ушли, как только Марисса встретила взгляд Пабло. Он смотрел на нее так, будто это и не она была, а кто-то особенный. Улыбался слегка. И эта непринуждённая улыбка одновременно с радостным замиранием сердца и смущала, и расстраивала. Ведь она знала, почему он так на нее смотрит, и гадала, что же он видит: её или прошлое? От этого взгляда на душе становилось приятно, хотелось запомнить каждое мгновенье. Больше всего на свете она хотела уйти отсюда и в ту же секунду так хотелось остаться. Не оглядываться затравленно, боясь, что жизнь вот-вот изменится. Строить мечты. Она еле заметно сама себе кивнула, глядя в зеркало. Словно в знак приветствия самой себе в какой-то новой жизни. Пабло кто-то без стеснения её разглядывал, проявляя любопытство, Марисса почему-то делала вид, что ничего не замечает. Бустаманте был в великолепном настроении, улыбался, даже, казалось, счастлив был. Он смотрел на неё, как на королеву, и Марисса не знала, куда спрятаться от его взгляда. Хотелось рукой закрыть ему глаза, а ещё лучше ущипнуть посильнее, чтобы он очнулся наконец, и всё вернулось на круги своя. — Что с тобой? — всё-таки спросил он, когда они выходили из дома. Марисса за секунду до этого шарахнулась от него в сторону и теперь, кажется, весь оставшийся день собиралась держаться от него на расстоянии. Пабло постаралась улыбнуться как можно естественнее.***
Где-то через два часа после начала официального рабочего дня Марисса получила от секретарши Пабло приглашение на совещание, которое в экстренном порядке собирал президент компании. Весьма странным было то, что совещание должно было проходить в большой приемной, а не в конференц-зале, как это происходило обычно. Большая приемная представляла из себя зал, из которого можно было попасть в несколько помещений фирмы — кабинеты коммерческого директора Гидо Лассена, главного экономиста Кристины Ангиолетты, пиар-менеджера Фабиана Талина, эйчар-менеджера Сабрины Гарсиарены и, конечно, кабинет Мариссы. Возле каждого кабинета был пост секретаря или помощника. Другую часть помещения занимали два ксерокса, кулер, небольшой диван, горшки с цветами и несколько стульев для посетителей. Иногда здесь Пабло отдавал какие-то важные распоряжения сотрудникам, но это бывало очень редко. А вот совещания, на котором должны были присутствовать почти все сотрудники этого этажа, происходило впервые. Марисса покинула свой кабинет и с удивлением обнаружила, что уже все собрались. Даже ресепшионист Аманда Рулли и курьер Антонио Кариде присутствовали. Пабло Бустаманте, стоявший возле входной двери, пропустил вперед себя менеджера по эксплуатации Карлоса Аваду, и, когда мужчина подошёл по непонятным причинам к её кабинету, девушка совсем растерялась, не понимая, что происходит. Вот только, когда он прибил на дверь её личного офиса табличку с гордым названием «Вице-президент компании El Estilo Марисса Пиа Бустаманте», всё стало на свои места. И рыжей такой поворот событий совсем не нравился. Она уже поняла, что Пабло затевал и совершенно этому не радовалась. Публичное назначения на должность вице-президента — это последнее, чего она бы хотела, но видимо у блондина были другие планы, и он пользуясь тем, что его жена не посмеет закатить ему скандал при всех, решил так сказать оторваться по полной. И надо было принять эти правила игры, улыбаться и делать вид, что так и должно было быть. — Я вас собрал, чтобы сообщить несколько важных новостей, — начал Пабло, смотря Мариссе прямо в глаза. Казалось, что он совершенно никого не замечает вокруг и присутствие подчинённых никоим образом не влияет на него. — Во-первых, хочу сообщить вам, что Марисса уже давно является акционером El Estilo и в скором времени вступит в должность вице-президента компании. Поскольку устав компании не предусматривает такой пост, я дал распоряжение юристам уладить эту формальность. Прими мои поздравления, Марисса. — Спасибо, — негромко отозвалась девушка в ответ. Взволнованные сотрудники начали поздравлять девушку. Кто-то искренне, кто-то просто, чтобы облюсти приличия, кто-то и вовсе смолчал, посчитав свои поздравления не столь важными и нужными. Рыжая улыбалась, кивала головой, соглашалась со всеми пожеланиями, но для неё все слова были неким фоном. Она смотрела на Пабло и со всех сил пыталась разгадать, что у него на уме, и какой следующий шаг он сделает. Бустаманте в ответ тоже смотрел на неё, глаза лучились от улыбки, и Марисса даже не сразу рассмотрела в них угрозу. Засмотрелась на мелкие морщинки, расходящиеся от уголков глаз, чувствовала, как сердце колотится от волнения. А потом, когда парень на мгновение своё благодушие растерял, и вот тогда сеньора Бустаманте смогла в полной мере оценить степень его злости и негодования, притаившиеся внутри. — И да, многие с утра успели заметить на моей руке обручальное кольцо, поздравить и даже посплетничать по этому поводу, — снова начал Пабло в немного дерзкой форме. — Так вот, чтоб у вас не было сомнений, ставлю в известность, что вчера я женился на этой прекрасной женщине, что стоит напротив, фамилия Бустаманте на табличке будущего вице-президента тому подтверждение. Взбудораженные сотрудники по разному восприняли новость: удивлялись, совсем не удивлялись, поздравляли, молчали, шептались за спиной у друг друга, спрашивая, что случилось с сеньоритой Андреа. В конечном итоге большинство офисных работников окружили жениха и невесту и начали им желать любви, счастья, понимания и побольше детишек в будущем. — Искреннее спасибо! — кратко и сдержанно отвечала Марисса на каждое поздравление. — Искренне спасибо, — повторял за ней Пабло, явно её передразнивая. Затем, когда все поздравления закончились, и в зале наконец наступила тишина, Бустаманте сделал шаг, взял жену за подбородок и поцеловал. Прямо в губы, у всех на глазах. Марисса застыла, забыв, как дышать и где она находится. И от смешанных чувств зажмурилась. Ей не нужно было смотреть по сторонам, чтобы уловить, как изменилась атмосфера в приёмной. Все разговоры прекратились, о работе все забыли, и каждый с замиранием в сердце смотрел на них, и даже телефоны в соседнем помещении смолкли. Со стороны, наверное, казалось, что это нежность и любовь: Пабло ласково приподнял её подбородок, поцеловал, не сдерживаясь, наплевав на мнение окружающих. Но, на самом деле, его пальцы были не такими уж и нежными, удерживали, делая больно, губы были жёсткими, а сам поцелуй карающим. Марисса, не без удовольствия, вытерпела эту весьма забавную сцену, понимая, что не имеет права, да и не может, возразить. А Бустаманте пользовался этой безотказностью, осознавая, что скорой возможности повторить содеянное у него, скорее всего, не предвидится. Когда от супруги отстранился, заглянул ей в глаза и тихо, чтобы никто не слышал, проговорил: — Ты этого хотела. На мгновение девушке стало страшно. Зябко и неприятно на душе. От его тона, взгляда, от невероятности свершившегося и от мысли, что она на самом деле она действительно этого всего добилась? Пабло отпустил её, всем сказал, что они могут отправляться на свои рабочие места, кинул на Мариссу взгляд достойный фильма ужасов, словно её только что пообещали замучить до смерти, но чуть позже, и это ожидание смерти тоже входило в коварный план её мучителя. А когда, блондин исчез в коридоре, новоиспеченная сеньора чувствовала себя именно так, потому что он оставил её один на один с жадными, любопытными и в то же время недоверчиво-изумлёнными взглядами. Бывшая Спирито-Андраде поторопилась сбежать. Закрылась в своем кабинете и пыталась не думать и не реагировать на возникшую за дверью суету. Не хотелось ни с кем говорить. Вот только на губах чувствовала вкус его губ и, вопреки всем переживаниям, по телу расходилось приятное тепло.***
Марисса Бустаманте остановилась как вкопанная на пороге спальни. Увидеть Пабло поздно вечером с ножом возле кровати было для неё большой неожиданностью, и как реагировать на его поведение, и что за этими весьма странными действиями скрывалось, она пока не знала. Но явно ничего хорошего. Сердце билось неровными толчками, мысли терялись, память была где-то далеко в пустоте, и сложно было найти хоть-какие-то объяснения или ответы. — Что здесь происходит? — громовым голосом поинтересовалась она и удостоилась осуждающего взгляда мужа, который, правда, перед этим положил нож на тумбочку рядом, прижал руку к груди, впечатлившись её появлением. — Значит, вторник у нас день синей пижамы, а среда — фиолетовой? — спросил с издевкой, полностью игнорируя вопрос жены, открыто разглядывая её. — А будет что-нибудь поэротичней? Меня этот балахон не возбуждает, дорогая. И, честно, совсем не устраивает. — Нет, не будет. Бустаманте удивлённо приподнял брови. Улыбнулся, но во взгляде Мариссы заметил проскользнувшую неловкость, и это открытие будоражило душу. Кашлянул в кулак, на секунду отвел глаза куда-то в сторону, а потом снова уставился на девушку. Смотрел на неё взглядом, словно пытался до её души достать, но как-то копаться в этих непонятных лабиринтах её мыслей совсем не хотелось. — А раньше ты редко какие-то тряпочки в постели надевала, — пробубнил себе под нос. Мысль о том, что он собирался с женой на ночь глядя немного поцапаться, задержалась в его голове и даже приятно щекотала нервы. Марисса в ответ промолчала. — У меня уже такое чувство, что это какая-то твоя месть! — зловещим шёпотом проговорил Пабло. Казалось, что он очень разозлился и совершенно не хотел скрывать своей злости от синьоры Бустаманте. — Может быть, — девушка не стала спорить. Выключила свет, подошла ближе к кровати, пока имелась возможность ускользнуть от проницательного взгляда блондина. Поняла, что колени нехорошо трясутся, и в темноте страдальчески нахмурилась. Но Пабло об этом знать не нужно. Ей самой хотелось отдышаться от обиды и в холодный душ сходить после его слов. — Ты опять спать собралась, Марисса? — разозлился парень, включив ночник. — Нельзя спать в одной постели и ничего не делать с этим. Рыжая снова промолчала. Красноречиво поджала губы, но всё же заставила себя промолчать. Вышла из спальни на пару секунд, выключателем опять щёлкнула и вернулась. Пабло в ответ взял в руки нож и с раздражением начал пилить спинку кровати. — Ты что делаешь? — удивилась Марисса и совсем растерялась. Подошла поближе и принялася разглядывать неровные полоски на изголовье их семейного ложа. — С сегодняшнего дня буду зарубки на спинке кровати делать, — ответил спокойно. — Дни считать. Полгода — это примерно сто восемьдесят штук. Девушка рукой дёрнула, словно стряхнуть с себя обиду хотела. И по-прежнему смотрела то на изголовье, то на Пабло — попыталась разглядеть его мысли и понять, шутит ли он — так сказать немножко издевается, или на самом деле серьёзен. Но Бустаманте в ответ только странно охнул и головой потряс. Вчера Марисса разозлила блондина своей непробиваемостью. Да и утро отозвалось болью в голове, да и весь день выдался каким-то странным и нелепым — в офисе после поцелуя на публике почти не виделись — то ли Марисса его нарочно избегала, то ли опять нелепое стечения обстоятельств. Но, когда Пабло зашел в кабинет жены, чтобы пригласить её на обед, девушки на рабочем месте не оказалось. Звонил несколько раз, но рыжая не взяла трубку, и Бустаманте совсем разозлился — ушёл обедать с Гидо. Высказав носатику все свои претензии на счёт своей супруги и поняв, что возвращаться в офис ему совсем не хочется, решил немного развеяться и посетить фабрику, на которой изготавливались кожаные изделия фирмы — сумки, ремни, обувь. Задержался надолго — почти до конца рабочего дня. А потом остыл и даже забыл о своей злости и размолвках с Мариссой — вернулся в офис, чтобы жену домой забрать. Но, как оказалось, девушка его не ждала — охранник сказал, что она уехала домой на своей машине. И парень совсем расстроился. Злило абсолютно всё — и то, что она успела машину от своей квартиры пригнать и что не дождалась, и уехала без него, и что не позвонила за день ни разу. Хотя бы просто так, чтобы спросить, где он. Вот он, приехав домой, не сказал ей за вечер лишнего слова — от ужина отказался, принял душ, переоделся и весь вечер провёл на диване в гостиной, читая экономические журналы. А когда Марисса ушла в ванную, Пабло взялся за кухонный нож и придумал какую-то понятную только для себя игру — сделал на спинке кровати зарубки. Глубокие, видимые, испортил, к чертям, хорошую вещь — кровать, между прочим, в Бразилии на заказ делалась — но зато душу отвёл. Ровно две шутки, и такое удовольствие от процесса получил. — Надо, наверное, реже делать, а то на места не хватит, — не удержалась от комментария Марисса. Рука блондина заметно сжалась на рукоятке ножа. — Ещё четыре ножки есть, — Бустаманте повернулся и недобро усмехнулся. — Пабло, я ничего такого не сказала! — Ну, конечно, ты не сказала! Ты никогда ничего такого не говоришь! И когда надо, и когда не надо! Это только я… психую! — Да, ты психуешь! — Марисса кивнула. Споткнулась о его разъярённый взгляд и замолчала. Она, конечно, предполагала, что разговор будет трудным, — ей очень хотелось высказаться по поводу сцены в приемной, но то, что происходило сейчас, даже разговором назвать было нельзя. Поведение Пабло было сложно ей понять. — Конечно, психую! — вдруг негромко и расстроено проговорил Пабло. — Ты в обед не отвечала на мои звонки и даже не дождалась меня, чтобы я тебя домой отвез! — блондин таки напомнил ей неприятные события сегодняшнего дня. — Это было принципиально домой ехать на своей машине? Как здесь не психовать-то? — Пабло, я в обед уехала на такси в свою квартиру забрать кое-какие документы, о которых забыла вчера, — спокойно начала объяснять Марисса. — Телефон оставила в офисе. На работу вернулась на машине, так как она мне понадобится в ближайшие дни — у меня появились неотложные дела, связанные с Марибеллой, ты не сможешь каждый раз бросать всё и подвозить меня при первом моем требовании, а на такси неудобно. Тем более, я люблю водить. Я спрашивала Сесилию несколько раз о тебе. Она сказала, что ты на фабрике и скорее всего не вернёшься в офис — вот я и решила воспользоваться моментом и уйти пораньше, чтобы приготовить ужин. Но ты даже тарелки не коснулся! — сказала как-то слишком обидно. Упрямо вздёрнула подбородок, руки на груди сложила и замолчала. А ведь она не врала! Пабло промолчал, не зная, что ответить. Понимал, что она говорит правду, и, возможно, он сделал из мухи слона. И его злость, и странные подозрения, и зарубки на кровати выглядят как-то слишком нелепо, но извиняться не было сил. Да и не хотелось. Всё это какие-то только им понятные глупости, обиды, разговоры ни о чём, пустая болтовня, и никак иначе это не назовёшь. Он только хищно ухмыльнулся, проходя мимо жены. — Убери нож, — услышал в спину. Он убрал. Унёс его на кухню, чтобы не искушал. Так на всякий случай. Мало ли что. Когда вернулся, Марисса уже сидела на кровати. Бустаманте даже на неё не посмотрел, выключил телефон и положил на тумбочку рядом. Затем поднялся, расстегнул и скинул джинсы. Футболку снял и не удержался, и на Мариссу посмотрел. Та старательно отводила глаза, взбила свою подушку и легла. Тут же крепко зажмурилась. Пабло только головой покачал. Всё-таки его жене в притворстве ещё практиковаться и практиковаться. Отвернулся. Девушка вновь посмотрела на него открыто и вдруг поймала себя на мысли, что забыла закрыть глаза. Так и смотрела на него, пользуясь тем, что Пабло не может её поймать за этим занятием. Или может? Бустаманте сел на постель, штаны ногой подальше от себя отбросил, а потом повернул голову, принялся разглядывать пока ещё маленький ряд зарубок на спинке кровати. Улыбнулся. Провёл по ним пальцем и кинул быстрый взгляд на жену. Чуть наклонился к ней и шепнул: — Два дня уже. Лёг и вздохнул. Потом зевнул, протянул руку и снова ночник включил. Марисса зашевелилась, глаза рукой закрыла. Кажется, удивилась. Пабло вторую руку за голову закинул. Рыжая продолжала наблюдать за ним. А когда Бустаманте повернулся на бок и приподнялся на локте, устремив взгляд жене в лицо, совсем растерялась. Всё это было так странно, незнакомо и волнительно. Почему-то подумала, что она давно не видела Пабло таким обычным в её присутствие — без пафоса и желания что-то доказать. Даже в те часы, что они провели вместе в постели несколько лет назад. Он никогда не чувствовал себя расслабленно, не зевал, собираясь заснуть. А теперь он её муж, и всё это естественно, это их каждодневная жизнь. Пабло, боясь с Мариссой в полумраке снова взглядом встретиться, повернулся к девушке спиной, выключил ночник и недобро усмехнулся: — Надеюсь, ты не пинаешься, жена. Или за шесть лет научилась? Сеньора Бустаманте приоткрыла рот, не зная, что ответить, потом осторожно двинулась назад. Глаза отвела. Отвернулась, уткнулась лицом в подушку и промолчала. Сжала губы и повернулась к нему спиной, слыша, как её муж посмеивается. Дёрнула в возмущении одеяло, чем ещё больше его рассмешила. Негодовала в душе, придумала, что ему ответить, к сожалению, не сразу, и говорить уже было бессмысленно, даже глупо. Прошло уже минут пять, Пабло молчал и, видимо, засыпал, и Марисса осталась наедине со своим остроумным ответом. От расстройства даже губу до боли закусила. А ночью проснулась оттого, что муж её обнял во сне…