На расстоянии в полдыхания

Марисса сидела в своем большом уютном кресле, пила травяной чай, наслаждаясь каждым глотком, и с нескрываемым удовольствием наблюдала за Пабло. Было как-то странно, что он здесь, в её гостиной мирно посапывает на ее диване, и, несмотря на то, что было уже далеко за полдень, не торопится просыпаться. Ей не терпелось увидеть, как он откроет глаза. Как отреагирует на то, что оказался у неё дома? Что скажет? Как будет себя вести? Ведь, несмотря на то, что Бустаманте сильно напился, обвинил её во всех смертных грехах и даже осмелился распускать руки, Спирито была более чем уверена, что вчерашний вечер как никогда их сблизил. Возможно, он вообще не удивится, что спит у неё дома. А может, и вовсе ничего не вспомнит. Или сделает вид, что забыл, что случилось. Ведь такое тоже может произойти. Вполне логичные варианты. Но всё равно она хотела узнать, какой же путь выберет сам Бустаманте. И что будет дальше? И будет ли вообще?   Вчера всё произошло как-то само собой. Выслушав сотни нотаций и замечаний от блондина, Марисса с трудом помогла ему выйти из офиса. Бустаманте сопротивлялся, утверждая, что не хочет иметь с ней ничего общего, и что её помощь ему вообще не нужна. Вырывался из  рук и даже дважды умудрился упасть на пол. Но в конечном итоге Марисса собрала все силы вместе, помогая Пабло опираться на себя, посадила его на пассажирское кресло своего автомобиля и привезла к себе домой. Ещё труднее было разбудить парня после путешествия по ночному городу и заставить его выйти из машины. Бустаманте был невменяем — не мог самостоятельно ступить хотя бы шаг . Чтобы вытащить его из маленького красного фиата и доставить  в целостности и сохранности в квартиру, Мариссе пришлось просить помощи у местного охранника, который сторожил маленький ювелирный бутик рядом. И только тогда, когда блондин оказался на её диване, Спирито успокоилась. Села возле Пабло рядом, положила его голову себе на колени и долго гладила его по волосам. Время от времени парень открывал глаза и что-то бормотал. Рассказывал какие-то свои длинные истории — как жил всё это время без неё, что в фирме сейчас сложный период, как не сумел построить отношения с Андреа и как всё ужасно и плохо. Иногда было трудно разобрать его слова, а иногда можно было всё понять без них. Почему-то, когда Пабло вспоминал свою уже бывшую невесту, Мариссе было так спокойно — никакой ревности, сомнений, боли или обид. А когда в порыве эмоций Бустаманте сказал, что «эта рыжая дрянь испортила ему жизнь», Спирито и вовсе рассмеялась. В душе ожила  маленькая надежда, и от этого на сердце было так тепло.   Когда президент El Estilo успокоился и наконец полноценно заснул, девушка бережно накрыла его одеялом, заботливо сняла лакированные туфли с его ног, нежно поцеловала в горячий лоб и отправилась к себе спать. Долго не могла уснуть — крутилась с боку на бок, всё время переворачивая подушку на холодную сторону. Все её чувства и мысли сосредоточились на последних событиях. Долго думала, пытаясь понять, что изменилось с момента, когда вопреки всему она решилась вернуться в Буэнос-Айрес. Много всего произошло: она обманом выкупила акции своего бывшего парня, поговорила по душам со сводной сестрой и даже разругалась с лучшим другом. Но это было начало. И рано или поздно всё окончательно встанет на свои места. Долго сидела, уронив голову на руки и просто дышала. Глубоко, ровно, и спокойствие постепенно возвращалось. Неожиданно для себя улыбнулась, качая головой. И, наконец, уснула.   И вот сейчас в своем доме смотрела на спящего мужчину, которого безгранично любила, неспешно пила чай и почему-то искренне верила, что ещё сможет стать счастливой. Что всё впереди. Надо только бороться. И позволить себе немного больше верить в чудеса. И это было действительно новое открытие — то, что согревало все мысли и желания. То, что вдохновляло идти дальше. Как давно она не мечтала! И сейчас, как никогда, боялась спугнуть все эти мечты.   Неожиданно незнакомый рингтон прервал все мысли. Пабло зашевелился и, видимо, от раздражающего постороннего звука накрылся с головой. Пронзительный звук не прекращался. Парень с трудом сбросил с себя одеяло и начал рыться в карманах. Казалось, что выдержка Бустаманте трепыхалась у критической отметки. Непослушные деревянные пальцы никак не могли совладать с карманом, тот ни в какую не хотел впускать руку и мобильный всё время норовил выскочить из рук. Руки почему-то не слушались. Громко выругался, но всё-таки вытащил телефон.    — Алло, — поднялся немного с дивана, наконец заметив Мариссу напротив. — Томми, какого хрена в такую рань звонить. —…. — Какой теннис? Ты в своем уме? —…. — Нет, не могу, — раздраженно бросил телефон в другой конец дивана. Поднимая одеяло с пола, вновь посмотрел на Мариссу, но, видимо, был слишком сонным, чтобы хоть что-то соображать. Опустил голову на подушку и отвернулся к стене. Возился с боку на бок несколько минут, ища удобное положение. Поднял голову. Потер глаза кулаками. Встретился с Мариссой взглядом. В эту секунду такое облегчение почувствовал, словно успел всё это проделать за мгновение до ядерного взрыва. Вновь лег на диван, накрываясь по шею. Вот только уснуть никак не получалось, как Пабло не старался. Чего бы проще — уснуть, пока ещё окончательно не проснулся? Но не спалось. Прислушивался к голосам из открытого окна, потом к шагам Мариссы. Слышал, как она щёлкала какими-то кнопками в соседнем помещении, и вот, наконец, все звуки смолкли, и девушка вновь вошла в гостиную. Увидел, как она поставила поднос со стаканом воды на столик рядом с диваном. Следил втихаря из-под одеяла  за её силуэтом. Как Марисса уверенно передвигалась по комнате, точно зная, что где стоит. Как открыла комод, вынимая какую-то непонятную коробку, похожую на дорожную автомобильную аптечку. Как вновь подошла к дивану, оставляя две белые круглые таблетки на подносе, и села на кресло рядом.  Бустаманте приподнялся и чертыхнулся, когда тишину квартиры вновь разорвала трель его мобильного телефона. С трудом потянулся к гаджету. Поспешно нажал кнопку "выключить". Вновь посмотрел на рыжую. Щурился и никак не мог до конца осознать то, что происходит. Марисса Пиа Андраде Спирито сидела перед ним, привычно поджимая губы, чуть хмурилась от смущения, на щеках горел лихорадочный румянец, было заметно, что ей не по себе, но она продолжала смотреть прямо, сжимая маленькую руку в кулак, а взгляд был непоколебимый.  — Какой жутко неудобный диван,— начал жаловаться блондин, понизив голос, будто боялся окончательно проснуться. Рука сама потянулась за стаканом и за таблетками. Пил жадно, взахлёб, наслаждаясь прохладой в горле.   Марисса ничего не ответила. Руки сцепила, осторожно выдохнула, а потом вдруг улыбнулась:   — Долго спишь, — начала, смущаясь. — Завтрак ты проспал. А вот к обеду как раз вовремя. Я заказала доставку из ближайшего ресторана. Энчиладу с телятиной. Будешь?   Бустаманте только головой покачал в ответ, ловя себя на мысли, что Марисса по-прежнему не умеет готовить. Почему-то это открытие заставило слегка улыбнуться. Как-то так тепло было на сердце, как-то спокойно и уютно, словно он дома.   —  Я бы от кофе и душа не отказался.   Марисса мысленно сосчитала про себя до десяти, зажмурилась, затем решительно поднялась и кивнула головой:   — Душ рядом, соседняя дверь. Чистые полотенца найдёшь в шкафу. В нижнем правом ящике есть упаковка с новыми зубными щётками.   — Спасибо, думаю, справлюсь.    Марисса почувствовала тяжесть в душе, когда оставила Бустаманте одного и ушла на кухню. Но признаваться в этом было нельзя. Слышала, как он окно закрыл. Как дверь в ванную комнату скрипнула. Как звонко стукнула пряжка ремня, ударившись об плиточный пол. Как кран повернулся. Странные ощущения наполняли мысли. Глаза закрыла, приказывая себе ни о чём не думать. Посмотрела на часы, потом за окно и словно потерялась во времени. Не помнила, сколько так стояла, вглядываясь в дождливый асфальт. Но вдруг почувствовала на себе взгляд. Осторожно обернулась, боясь с Пабло глазами встретиться. С удивлением обнаружила, что Бустаманте без единой капли стыда стоит в одном полотенце, ели завязанном поверх бедер. Разглядывает её. Марисса чувствовала его дыхание и улавливала свежий аромат геля для душа, которым он недавно пользовался. А потом когда он вдруг подошел ещё ближе, стало совсем не по себе. Девушка на него посмотрела обеспокоенно.   — У тебя нет случайно какой-то мужской одежды? — спросил ровным голосом, потянувшись за круассаном на столе рядом. Откусил кусок и с полным ртом ртом продолжил: — Моя рубашка совсем несвежая. Не хочется на чистое тело надевать всю эту грязь.   Марисса в испуге даже рот рукой зажала, когда Пабло наклонился слишком близко, беря очередной круассан. Но быстро справилась с волнением,  натянув на себя маску равнодушия.   — Нет, увы. Ничем не могу помочь. Я живу одна, — она, конечно, могла отдать Пабло один из джемперов своего отца. Ведь совсем недавно в своём доме предлагала их промокшему Мануэлю Агирре. Да и джинсы, которые покупала для Фабрицио Спирито, где-то были. Но была уверена, что блондин может сделать какие-то поспешные выводы, приписывая ей, если не бурную личную жизнь, так какую-то интрижку уж точно. Нет, такой ошибки она допустить не могла. Поэтому Бустаманте пришлось вернуться в гостиную и надевать свою помятую одежду.   И вот, спустя несколько минут, Марисса смотрела, как Пабло пьёт кофе. Глоток. Ещё глоток. Вот так и сидели в полном молчании на кухне. Она не знала, о чём думал он. Да что там, она с точностью не могла сказать даже, о чём думала она сама. О сегодняшнем дне? О вчерашнем вечере? О жизни? Или о мечтах? А может быть о них с Пабло? Скорее именно так и, как бы это ни выглядело в свете последних событий, мысли сейчас были где-то далеко, за гранью и имели значимость разве что каких-то блёклых фоновых красок. Робко, виновато, в смятении поднимала глаза . Чувствовала, как он напряжён, его внутреннюю борьбу. Уж очень дорожила моментом, чтобы видеть вот такую тревожную синеву в его усталых глазах. Почему то испугалась, как никогда в жизни — ведь она не помнила его таким — казалось, что они знакомы уже неприлично давно, но сейчас совершенно не знают друг друга, — сколько разочарований в его взгляде, сколько горечи, мольбы. Полное отсутствие блеска, огонька, желаний. Мариссе безумно захотелось его обнять, забрать все тревоги этого дня, стереть жуткие воспоминания. Но понимала, что не вправе. Не сейчас. Вновь почувствовала себя виноватой перед ним, вспомнив события шестилетней давности. Хотя в глубине души знала, что миллиарды раз сделала бы точно так же.   — Ты это… Извини меня за вчерашнее, — проговорил Пабло совсем странным незнакомым тоном. Выдержал паузу, потом более спокойно продолжил: — Я не должен был срываться на тебе и, тем более, руки распускать.    Марисса ощутила, как глаза щиплет от такой непрошенной влаги. Не могла вымолвить ни слова в ответ — только слегка кивнула, давая понять, что всё в порядке. Знала, что стоит Пабло сказать сейчас хоть слово, она не сможет остановить слёз. Сердце колотилось часто и гулко. Она понимала, что ему не за что просить прощения. Наоборот — ей так много нужно ему сказать, так много объяснить. Слишком напугана собственными ощущениями, слишком смятенна от той ясности, что наконец настала в её голове, наблюдала, как Пабло оставляет немытую чашку на столе, как быстро проверяет наличие телефона в кармане своих брюк, как медленно выходит за дверь. А ведь так хотелось приоткрыть немного занавес его души и узнать что же там скрывается?   Пабло Бустаманте поспешно уходил из квартиры Мариссы, словно боялся задержаться здесь хотя бы на минуту дольше. Нетерпеливо ждал лифт, второпях шёл по коридору, со страхом открыл парадную дверь многоэтажного здания  и с раздражением остановил первое встречное такси. Он даже адреса не запомнил, ни улицы, ни района. А когда таксист спросил, куда ехать — он совсем растерялся. Едва вспомнил, где живет и куда направляется. Только отчетливо ощущал лихорадочные удары собственного сердца и напряжение тела. Ведь никогда ещё реальность не казалась ему настолько размытой и вместе с тем до безумия близкой и ясной. Марисса… Как же сложно было понять — кто она ему? Может ли он ответить на этот вопрос? Ведь вчера его внутренняя вселенная перевернулась за несколько минут. Сколько же было ненужных вопросов. Всё это уже не важно. Те ответы, которые Пабло жаждал получить путем терзания собственных мыслей и сердца, стали очевидны, а остальное перестало иметь значение.  

***

  Президент модного дома El Estilo стоял у окна ресепшена. В, казалось бы, расслабленной позе — плечи  опущены, руки в глубоких карманах брюк. Смотрел исподлобья куда-то далеко, отключив все мысли. Ещё один день подходил к концу, и сейчас как можно меньше хотелось что-то анализировать и думать.    Восемь рабочих часов понедельника прошли в традиционной офисной суете — короткие совещания, важные распоряжения, подписи в документах, бесконечные телефонные звонки. Пабло Бустаманте казалось, что он не успеет сделать множество необходимых дел, но сегодня, как никогда, день оказался продуктивным. Он собственноручно исправил все цифры в финансовом отчете на те, которые соответствовали действительности. Проверил отчет Гидо Лассена. Дал конкретные инструкции Мануэлю Агирре по поводу завтрашнего совещания — никаких придуманных ходов, выкрутасов или трюков с украшенными данными в бизнес-плане. И даже выписал премию Сесилии — некая маленькая компенсация за множество его срывов и криков.   С Мариссой сегодня не виделся. Все совещания и небольшие встречи проходили без её участия — Пабло совершенно не хотелось, чтобы она была в курсе всех проблем компании, а ещё больше — чтобы видела его грандиозный провал. Да и некогда было думать о ней — совет директоров был запланирован на завтра. Прогнозировался слишком неспокойный вторник: начало конца Пабло Бустаманте, неизбежный скандал в истории аргентинской моды. На все уговоры коммерческого и финансового директоров делать вид, что в компании всё в порядке, не поддавался. Да, можно было отрицать существование контракта с подставной бразильской компанией ЛетинТекстиль на поставку ткани, или просто отрицать факт, что был осуществлен перевод денег на их счёт. Можно было подправить все цифры в отчетах и на любые обвинения Аланиса отвечать уверенным “Понятия не имею, о чем ты”. Когда-то подобный номер уже проходил, и Серхио, доверяя сыну, не стал сомневаться в его словах. Вот только смысла в этом не видел. Если не сейчас всё всплывет на поверхность, то позже — а это ещё хуже. Нет, пути назад не было. Это он знал наверняка.   Но ведь известно, что жизнь иногда преподносит сюрпризы, порой настолько удивительные, что они заставляют позабыть обо всех недавних неприятностях. И жизнь начинает играть новыми красками, и появляются другие увлечения, что-то важное, что заставляет тебя понять: что пора начинать всё сначала! И Пабло искренне верил, что после завтрашнего совещания, его жизнь не закончится —  и вместо фирмы El Estilo  в его судьбе будет что-то другое. Возможно, он на некоторое время уедет в Европу. Или в Америку. Или попытается открыть сёрфинг клуб  где-то на берегу океана — его маленькая детская мечта. В любом случае завтрашний день все покажет. Главное не сдаваться.    Когда  Пабло вернулся в свой офис, Сесилии в приемной не увидел. Решил, что она вышла, смело покопался в её ящике стола и, найдя нужную папку, направился в президентский кабинет. Хотел навести порядок с некоторыми архивами, и уж очень ему не терпелось приступить к работе уже сейчас. Споткнулся на пороге, увидев Серхио Бустаманте, сидящего на его столе. Слишком неожиданный визит. Отца в офисе он предполагал увидеть только завтра. Бывший мэр Буэнос-Айреса примостился с края стола, руки на груди сложены, и по выражению его лица ясно, что он здесь уже некоторое время сидит, его поджидает. Пабло папку с документами в другую руку взял, словно та ему мешать стала. Посмотрел с недоумением и лёгкой неловкостью.  — Папа? Ты что здесь делаешь? — Я думал, мой сын будет рад меня видеть, — Серхио иронично улыбнулся. Слез со стола и приблизился к блондину. Панибратски похлопал его по плечу. — Давай рассказывай, как дела в фирме. Не терпится всё узнать. — Завтра сам всё увидишь, — Бустаманте-младший сдержанно улыбнулся в ответ. — Ты почему не предупредил, что прилетишь днём. Я бы тебя встретил. Хавьер говорил, что ты прилетаешь только ночным рейсом. Я как раз собирался закончить все дела и ехать в аэропорт тебя встречать. — Да зачем? — удивленно посмотрел на сына, пожав плечами. — Я прилетел ещё вчера. Меня встретил Педро. У меня слишком много дел накопилось — придется долго разгребать. Да и у тебя дела. Как подготовка к свадьбе? Мне не терпится увидеть Андреа. — Интересно, какие это у тебя дела в Аргентине? — поинтересовался Пабло, надеясь, что Серхио не заметит, что он отвечает вопросом на вопрос. Не слишком хотелось объяснять подробности исчезновения невесты — да и что и как объяснять сам не знал.  — Как дела с налоговой? Ты все дела уладил в Лондоне? — шёл в наступление вопросами. Серхио приподнял бровь, заметив, что Пабло избегает его прямых вопросов. Но переспрашивать не стал. Походил по президентскому кабинету, постоял у окна, чутко прислушивалась к негромким голосам за стенами офиса. — Я продаю весь бизнес в Британии, — Пабло с удивлением взглянул на отца и понял, что тот не шутит.  — Партия Гражданский радикальный союз предлагает мне снова баллотироваться на пост мэра. До выборов осталось чуть больше полугода, поэтому я возвращаюсь в Аргентину. Да и зачем мне бизнес за рубежом, если я не смогу за ним следить. — Но как? — ошарашенно смотрел блондин, не понимая. — Ты ушёл с должности со скандалом. Ты сидел в тюрьме. У тебя никаких шансов. Зачем так рисковать?  — Ну, не думал, что мой сын припомнит мне все некрасивые моменты моей биографии, — Бустаманте-старший ответил с нескрываемым раздражением.  — Это задача конкурентов.  — Но, тем не менее, — не унимался Пабло. Его бесила одна мысль о том, что Серхио может снова пойти в политику. — Здесь всё просто: все последующие мэры после меня гораздо хуже исполняли свою работу. Гонсалес в связи с последним скандалом снял свою кандидатуру. Сильных конкурентов практически нет. Так что шансы у меня более чем реальные.   Президент El Estilo практически заставил себя улыбнуться, взглянув на отца. Знал, что спорить с ним бесполезно: ведь это не принесло бы никакой пользы нервам блондина. Серхио, увидев, что все возражения сына себя исчерпали, про себя хмыкнул, не скрывая довольной усмешки.    — Я ещё вернусь в Лондон на неделю-две. Надо будет решить кое-какие дела с недвижимостью. А потом начнется новый этап в моей карьере, — произнес так, словно ни грамма не сомневался в уверенности своих слов. — Кстати, надо будет мои акции El Estilo тебе передать. Не хочу начинать предвыборную кампанию, имея хотя бы какую-то связь с бизнесом.   — Мне? — Пабло смущённо кашлянул и на отца удивленно посмотрел.   — Ну не Хавьеру же, — спокойно ответил старший Бустаманте. — Твои братья не заинтересованы в возвращении в Аргентину. Да и почему это тебя удивляет?   На это Пабло не нашёлся, что ответить.   — Я был сегодня утром на производстве,  — продолжил Серхио. — Прошелся по цехам. Пабло, я тобой горжусь, — сказал абсолютно искренне. —  Ты совершил такой прорыв за эти годы .О таких масштабах даже я не мог мечтать. А магазины какие! По дороге в офис свернул пообедать в ресторан и был в приятном шоке, увидев наш бутик на Авенида де Майо. Надеюсь, завтрашнее совещание будет лишь подтверждением твоего успеха.   При виде довольного Серхио Пабло не то чтобы удивился, но, видимо, растерялся, особенно, услышав слова похвалы. Почувствовал, как к горлу подкатил ком. Как же ему объяснить, что в El Estilo, мягко говоря, не всё гладко. И как убедить, что всё можно исправить?   Серхио ходил по кабинету взад-вперед и что-то оживленно рассказывал. Пабло пытался вникнуть в то, что говорил отец, но мысли постоянно возвращались к судьбе компании. Почему-то сейчас, как никогда, он чувствовал большое давление и ещё большую ответственность за свои поступки. Даже на какое-то короткое мгновение ощутил страх, потому что очень чётко понял, что именно в этот момент, когда старший Бустаманте сказал «горжусь», его жизнь сделала резкий поворот, чтобы в дальнейшем бороться за право быть.     Блондин встал в напряженную позу, словно разговор с отцом отнял много сил и нервов. И очень пожалел, что не послушал Гидо и Ману. Да, все сведения необходимо было не только собрать, но и с умом подкорректировать, чтобы на совете директоров ни с кем не случилось какой-нибудь неприятности, вроде сердечного приступа. Ведь Пабло всегда жутко переживал, боясь забыть какую-нибудь мелочь, которая может всё испортить. Но сейчас точно понимал, что завтра Серхио не простит ему промаха. Мысль о том, что не простит, заставила блондина замереть в нехорошем предчувствии. Про себя спросил, а что отец готов ему простить? Ведь Серхио Бустаманте всегда беспокоила внешняя сторона, мнение общества, то, что о нём напишет пресса и так далее. Безумные люди, безумный мир. Какими же ничтожными сейчас кажутся все мелкие проблемы.   Пожалуй, если бы у Пабло Бустаманте был другой отец, всё было по-другому. Он бы честно признался в провале. Или не боялся бы поговорить о проблемах в самом начале — когда ошибся с контрактом с бразильцами. Наверное, если бы у него был другой отец — он бы точно не допустил ошибок. Но Серхио Бустаманте не был тем понимающим отцом, который мог простить сыну его промахи. У него не было той лояльности, которая была у Косме Лассена, безграничной веры в своего ребенка как у Мартина Андраде, готовности прийти на помощь в любую минуту как у Франко Колуччи. Серхио Бустаманте не был тем образцом отца, который Пабло видел в кругу своих друзей. Жесткий, бескомпромиссный, готовый видеть только идеального успешного сына. Это всегда давило, особенно сейчас, когда между ним и Аланисом велась извечная борьба, причём непримиримая. Все только удивлялись, что они до сих пор, как мальчишки, во всём соперничают. Но для Пабло — это было не просто соперничество, это был вызов. Слишком часто Хавьер пытался вставлять ему палки в колеса, слишком долго с нескрываемой злобой ждал от блондина роковых ошибок и последующего краха. Кажется, это время настало.  Бустаманте-старший продолжал рассказывать все новости, которые произошли в его жизни с момента последней встречи с сыном —  участие в международной конференции крупного и среднего бизнеса, план подготовки к будущим выборам, последний отпуск на берегу Атлантического океана. Пабло только пожимал плечами, старательно пряча глаза. В момент, когда Серхио снова принялся хвалить его за процветания  компании и приложенные усилия, Пабло прошел через кабинет, бросив на отца лишь мимолётный взгляд, посмотрел на свой стол и вместо того, чтобы проявить хоть малейшую заинтересованность в рассказе Серхио,  опустился  в ближайшее кресло и глаза закрыл. Хватило его на минуту. Успокоиться не получалось. В голове билась мысль совсем противоположная тому чувству вины, которое ещё совсем недавно он в себе взрастить пытался: а ведь он просто свершал свою мечту. Не нужно было оглядываться ни на кого, вспоминать о том, что их разделяет с отцом, а сегодня, под взглядом Серхио, все мечты разбились. Нет, он и без этого разговора понимал, что у него ничего сейчас не получится, что Серхио не прощает провалов, а, увидев собственными глазами, как довольный отец его, почувствовал себя виновником всех бед. Сжав до боли кулаки, на секунду крепко зажмурился и глубоко вздохнул. От звука голоса Серхио надсадно заколотилось сердце. Мучительно рвались мысли наружу. Мгновенно пересохло в горле. Нервы сдавали. И Пабло четко понял, что не стоит ждать надежды на помилование от завтрашнего дня. И вряд ли после совета директоров стоит ждать подарков судьбы от жизни. Какие там новые увлечения, путешествия, мечты или серфинг клуб где-то на берегу океана? Не произойдёт никакого чуда. Отец никогда не поймет и не простит его. До начала конца осталось совсем немного. Меньше суток.