На расстоянии в полдыхания

Пабло Бустаманте активно метал дротики в прикрепленную к двери своего кабинета мишень. За последние несколько дней дартс стал для него единственной вещью, которая спасала от стресса. Он словно смотрел в зеркало, где видел уставшего от жизни неудачника, который разрушает все вокруг. Тогда дротики летели со скоростью света и разбивали мысли вдребезги. Вот и сегодня на протяжении двух часов блондин пытался препятствовать надоедливым попыткам уничтожать покой вокруг него. Хотя о каком спокойствие могла идти речь? В этих четырех стенах давно не было тишины, напряжение с каждым часом росло, а неизвестность точно не делала его сильнее. Время летело, а с ним терялись все волнения и тревоги. Бустаманте вознамерился в очередной раз попасть в десятку, как вдруг, дверь внезапно открылась и на пороге появился Мануэль Агирре. По лицу мексиканца пробежала тень недовольства от увиденной картины. — Пабло, ты уже совсем чокнулся? А если бы ты так кому-нибудь попал в голову? — Стучать надо, — спокойно отреагировал на замечание президент компании. — Перевесь мишень на стену, а то ты в тюрьму сядешь не за махинации, а убийство. Эта статья потяжелее будет. Что за привычка бросаться на людей, которые даже не успели переступить порог твоего кабинета? — финансовый директор, не дожидаясь приглашения присесть, уместился на небольшом диванчике у окна, положив рядом с собой несколько папок. — С чем пришел? — У меня хорошие новости, даже лучше — потрясающие новости, — Ману улыбнулся, изучая реакцию друга. — Не тяни. Что там у тебя? — равнодушно отреагировал Пабло, метнув еще один дротик в мишень. — Я нашел покупателя. Условия более чем выгодные, в нашем случае — просто сказочные. — Ну, и? Давай подробнее. Что за покупатель? Откуда? Как ты его нашел? — Бустаманте моментально забыл о дартсе и удобно устроился в своем кресле. — Столько вопросов. Неужели не можешь дождаться, когда попрощаешься со своими ценными бумажками? — пытался еще раз пошутить Агирре. — Ты решил мне нервы потрепать? Шуточки в сторону, давай по теме, — блондин дал четко понять, что не собирается отвлекаться на традиционные глупости мексиканца. — Ладно, ладно. Как скажешь, шеф. Вообщем, я через старого друга из Мексики узнал об одной итальянской фирме. Фирма называется Марибелла, ее владелица итальянка вместе со своим отцом год назад начала свой собственный бизнес, выпустив линию одежды и обуви. За это короткое время они круто раскрутились. На данном этапе у них есть несколько магазинов в Лондоне, Париже, Барселоне, Мадриде, Нью-Йорке, конечно, также по всем городам Италии. — Ну, и? Почему ты уверен, что эта фирма захочет приобрести наши акции? Зачем итальянцам бизнес в Аргентине, если все аргентинцы стремятся попасть в Европу? — Захочет, вернее — уже захотела. Они скупают акции всех возможных фирм, которые занимаются выпуском продукции одежды, обуви, сумок и даже парфюмерии в экономически неразвитых странах, в частности в Латинской Америке. Помогают им преодолеть кризис, а вмести с этим выпускают свою отдельную линию одежды. Мотивируют это тем, что в Европе им трудно выйти на первые позиции, поскольку там есть свои раскрученные бренды, которые всегда в тренде и, которых трудно обогнать. Сам понимаешь, что финансово невыгодно перевозить продукцию через океан, проще купить акции действующих фабрик с готовым оборудованием и на этих фабриках запускать производство своей продукции. В Аргентине у них есть все шансы стать номером один. Они уже купили акции некоторых аргентинских домов моды — Примавера и Айдоран. — Ману, я чего-то не понимаю. Ты хочешь продать акции конкурентам? Я правильно понял? — негодовал Пабло. — А как же наши амбиции стать номером один во всей Латинской Америке? Мы этого почти добились в Аргентине, но в соседних странах есть бренды, на которые спрос значительно выше. Теперь ты мне предлагаешь продать акции фирме, которая является моим потенциальным конкурентом не только на латиноамериканском рынке, но и на аргентинском, и позволить этой фирме шить свои шмотки на нашей фабрике? — Почему конкурентам? Партнерам. Я не вижу в этом угрозы, из всех вариантов — этот наиболее оправдан. Что здесь такого? Продукции у них не так уж и много, в Буэнос-Айресе пока только два магазина. Другие бутики находятся в Кордове, Росарио, Ла-Плате и Санта-Фе. Товар в эти города поставляют Айдоран и Примавера. — Ладно, продолжай. — Вот-вот, дослушай и не перебивай. У нас сейчас появляется реальный шанс спасти фирму. Я встречался с представителем их компании. Знаешь, сколько они нам предлагают за двадцать шесть процентов акций? — Ну и сколько? — скептически спросил Бустаманте. — Два с половиной миллиона долларов, — гордо произнес мексиканец. — Что? Ману, ты шутишь? Два с половиной миллиона для того, чтобы я выделил один цех для итальянских тряпок? Странно, это в полтора раза больше, чем прогнозировал Матиас. — Это еще не все. Владелица фирмы желает остаться в тени большого бизнеса, не хочет разглашать своего имени, как акционер нашей компании. — Да ладно? С чего бы это? Может, это какой-то лохотрон? — усомнился блондин. — Зачем это итальянцам? — Почему сразу лохотрон? Просто нам, наконец, везет. Пабло, черная полоса закончилась. Мы можем погасить долги, выпустить новую коллекцию, отвлечь внимание твоего старика и Хавьера от всех наших неудачных контрактов, — мексиканец подошел к столу Бустаманте, взял несколько дротиков и начал метать в мишень. Увидев, что товарищ слишком встревожен и, судя по тому, как он руками перебирал жалюзи на окне — идея ему явно не понравилась, ацтек отвлекся от дартса и попытался взять ситуацию под контроль: — Чувак, что за хандра? Ты мне не доверяешь? Ты буквально несколько дней назад сам в этом же кабинете жаловался, что нам невозможно найти нормального покупателя в такой короткий срок. Теперь у тебя возникают подозрения на каждом шагу. — Я после контракта с бразильцами стал более внимателен. Зачем каким-то итальянцам покупать акции фирмы, состояние которой находится на грани банкротства, платить за эти акции намного больше, чем они стоят на самом деле, при всем этом, они не желают заявлять о себе как об акционере, соответственно совладельцами El Estilo? Да за такие деньги они могут арендовать любую фабрику минимум на тридцать лет или купить несколько рабочих. Ману, тебе это не кажется странным? — У итальянцев свои причуды, откуда мне знать, — пожал плечами ацтек. — Во-первых, они не знают, что мы на грани банкротсва. Может, они даже не в курсе, сколько стоят наши акции на самом деле, а судят по европейским ценам. Тебе не все равно? Кроме того, аренда это просто дополнительные условия, а как акционеры, они будут получать прибыль и с твоего бизнеса. Сам понимаешь, что это еще одна причина. — Ну, допустим. Все равно, это выглядит подозрительно. Мне в принципе не нравятся итальянцы — они слишком хитрые и не надежные. — Пабло, пока условия более, чем выгодные. Это то, что мы искали. Перестань цепляться к своей личной неприязни к людям других национальностей. Здесь расизмом попахивает. И, кстати, не итальянцам, а итальянке. Отец просто помогает дочери, у него свой бизнес в другой сфере. А дамочка управляет всем самостоятельно. Но это еще не все. Итальянка не настолько проста, как тебе кажется. Я не сообщил главного — помимо того, что я сказал, у нее есть определенные условия: наша компания должна выпускать всю свою продукцию с логотипом их фирмы. — Что? Ты хочешь, чтобы наша фирма изменила название? — вскочил с места Бустаманте. — Ты же знаешь, что я на это никогда не пойду. Я не могу этого сделать без решения совета директоров. — Да нет. Никто не говорит тебе менять название компании. Марибелла — это только юридическое имя фирмы. Их продукция выходит с ярлыком в виде улитки с красным зонтиком на фоне ромашек. Вот, смотри, — Ману достал из папки картинку и передал ее Пабло. — Наша одежда должна выходить с этим же ярлыком. Вот и все. Мы же и так планировали этикетку изменить. Я не понимаю, чего ты паришься? — Красиво, — немногословно высказался Пабло Бустаманте, проведя рукой по картинке. Его зрачки расширились, что-то неизвестное натолкнуло на определенные мысли или воспоминания. — Я считаю, что-то, что мы меняем этикетку — это еще один плюс. Не будет лишних вопросов, почему на наших фабриках появляется продукция с различными логотипами, а так твой отец будет думать, что мы круто раскрутились. Вот, будет время — посмотри, — Ману передал свои папки Пабло. — Здесь есть информация о фирме, фотографии их магазинов и всей их продукции. — Стиль одежды и обуви очень интересный, я бы сказал нестандартный, — сказал Бустаманте, взяв в руки первые фотографии. — Да, согласен. На сколько мне известно, владелица фирмы разрабатывает дизайн каждой вещи самостоятельно. Кстати, сумки у них тоже есть. Посмотри вот здесь, — мексиканец достал из кучи папок нужную. — А имя у этой итальянки есть? — Есть, конечно. Пока мне не известно, но ты узнаешь его, когда будешь подписывать договор о продаже акций. — Ману, сколько у меня есть времени, чтобы подумать? — День, от силы два. Ты сам понимаешь, что Серхио приедет через несколько дней. Нам надо успеть подогнать все цифры, юридически максимально скрыть информацию о новом акционере, и заплатить поставщикам. Пока итальянцы деньги переведут, пока вступит в силу право снять эти деньги или их перевести — это также много времени занимает. — Тогда нам надо нового юриста, Миранда никогда не согласится жульничать. — Матиас наш должник, поэтому, я более чем уверен, что он согласится. Да там ничего страшного и нет — ему только надо вести дела фирмы в двух экземплярах — один липовый для твоего отца и Хавьера, где ты по-прежнему владеешь пятьдесят девятью процентами акций, а другой для банков и юридических учреждений. — Хорошо, убедил. Если, я соглашусь, то ты возьми тогда Миранду на себя или поручи Гидо. Меня интересует несколько вопросов. Вопрос первый и главный — где гарантии, что новый акционер не будет вмешиваться в дела фирмы, накладывать вето на принятые мной решения? — лицо блондина было серьезным, как никогда. — У нас нет таких гарантий. — И ты спокойно так об этом говоришь? — На сколько мне известно, дамочка не вмешивалась в дела ни одной компании, акции которой приобрела. Не знаю, там она хозяйка тоже блокирующего пакета, или у нее меньшее количество акций, но она проживает в Италии, всегда занята — это для нас плюс. Благотворительностью вроде занимается. Марибелла — это скорее ее хобби. — Благотворительностью? Чем именно? — Я точно не знаю, кажется, там вроде что-то связано то ли с ВИЧ, то ли с онкологией. Она какую-то клинику открыла. — Хм, интересно… Тогда у меня возникает другой вопрос. Если Серхио или Хавьер копнут глубже, то могут подумать, что нас поглотила другая компания. А что? Посмотри на это с другой стороны. Мы даже эмблему должны изменить под этот проклятый европейский бренд. Ты об этом не подумал? Как-то будет странно. Если мы меняем логотип, то получается, что у нас, и у таких компаний, как Примавера и Айдоран будет одинаковая этикетка? — Действительно, я опустил этот момент. Вроде в Примаверы другая этикетке, мы же не давно с Мией были на выпуске их последней коллекции в Росарио. Точно, другая! Да, да! Мия еще себе платья желтое купила, не помню, что там нарисовано, но цвета на логотипе точно другие. — Тогда это еще более странно. Ты уверен, что твоему другу из Мексики можно доверять? — Я никогда в нем не сомневался. Он всегда мне давал только достоверную и проверенную информацию. На минуту-две ребята взяли перерыв в своей дискуссии — оба чувствовали, что каждый, по неизвестным причинам, тянет ситуацию в свою сторону. Пабло подсознательно видел неладное, интуиция подсказывала, что стоит подождать, а неугомонный мститель — время, напоминал о своем бегстве. Блондин терпеть не мог ситуаций под названием «выбор у тебя только один». Это его сковывало, угнетало, отнимало свободу, не давало ни секунды для передышки. Мануэлю не нравилась стратегия убеждать друга в том, что его советы классные, бескомпромиссные и полезные. Более того, он стремился избежать стычки с Бустаманте-старшим. Он не боялся ответственности, исков в суд, тюремной камеры. Ему просто очень не хотелось, чтобы вся афера с липовыми отчетами всплыла на поверхность, и любимая женщина Мия разочаровалась в каждом его шаге. Колуччи простила в свое время ему слишком много. Мексиканец упорно клялся и обещал, что никогда не заставит ее плакать, не позволит в себе усомниться, и главное — не соврет. Он искренне этого хотел, но ежедневно нарушал все свои обещания, и каждую ночь засыпал с тревогой, что рано или поздно жена узнает обо всех его позорных поступках. И тогда Мануэля Агирре просто не будет. Останется его тень, а другая часть разобьется вместе со словами своей второй половины «Уходи. Я тебе больше не верю». Это было странное ощущение — двузначное, нестабильное, неспокойное. С одной стороны ацтек ни о чем не жалел. И если бы ему пришлось вернуть время назад и стоять на перекрестке выбора — он бы все повторил так же, с точностью до миллиметра: обязательно помог Пабло скрыть свои неверные шаги в большом бизнесе. Это его совесть не обсуждала, поскольку дружба с Бустаманте была вне конкуренции. Сейчас Ману чувствовал большую ответственность, поскольку подталкивать товарища на какие-то действия очень не хотелось. Как финансовый директор, Агирре четко осознавал, что любой выбор для блондина равноценен краху, просто этот процесс можно было оттянуть, хотя бы на месяц или два. В своем подсознании мексиканец искал все аргументы «за» контракта с итальянской фирмой Марибелла и, поэтому всевозможными способами — честными и не совсем, пытался изобразить Пабло Бустаманте только плюсики в этом договоре, искал новые версии убедить его подписать эти проклятые бумажки. Он был настоящим другом и, как настоящий друг, верил, точнее, хотел верить, что, рано или поздно, президент компании El Estilo выкрутится, и Серхио вместе с Хавьером никогда не узнают обо всех аферах в стенах этого кабинета. — Итальянка купила акции этих компаний еще полгода назад, — несмело начал Мануэль, понимая, что чем дольше они будут молчать, тем меньше Пабло захочет продавать акции. — Возможно, раньше она об этой стратегии с этикетками не догадалась? А что, вполне может быть. — Не нравятся мне все эти условия. Просто не нравятся, — тяжело выдохнул президент компании. — Мне кажется, что ты слишком подозрителен. — Я нормально адекватно реагирую на все ситуации, в которых мне обещают золотые горы. Вдруг, это очередная ловушка. — Пабло, я выполнил то, что ты мне поручил — нашел покупателя. За четыре дня моих поисков — этот вариант лучший для нашей фирмы из всех предложенных. Цена не просто нормальная, а шикарная. Покупатель проживает за границей, имеет хорошие связи, может помочь нам выйти на другой уровень. Более того — не желает нигде светиться. А этикетка — это полная ерунда. Тебе что-то еще надо? Наша задача номер один — не обломаться перед Аланисом и твоим стариком. А обо всем остальном можно подумать потом. Я не собираюсь на тебя давить или навязывать свое мнение. Решение только за тобой. Пересмотри внимательно все материалы, взвесь все «за» и «против». У тебя есть для этого от силы два дня. Посоветуйся с Мирандой, если хочешь. Или с Альфредо. Пабло, это твои деньги и твоя компания. Тебе и принимать решения. Я вместо тебя этого делать не буду. Но, если тебе интересно мое мнения, то я считаю, что лучше продать акции в одни руки, несмотря на то, что это блокирующий пакет, чем ты продашь их десятерым бизнесменам. Затем, как появится возможность выкупить их — с одним лицом легче договориться, чем с целой бандой. Продать акции по частям — это потерять в цене, а потом ты будешь годами их собирать в одну кучу, чтобы купить обратно. И акционер, который сам не желает нигде заявлять о себе — лучший сейчас выход. Никого не нужно убеждать, доказывать, прятать. — Ладно, чего завелся? Ты прав. Прости, я слишком нервный. В последнее время все навалилось: Андреа как с цепи сорвалась, Аланис чуть не каждые пять минут звонит. В конце концов, сам понимаешь, что я не машину продаю, а то, что многие люди строили годами. Я подумаю и вечером тебе сообщу о своем решении. — Давай, подумай хорошо, — ответил парень, довольный результатом. В том, что Пабло подпишет бумаги, он не сомневался. — Я пойду. Меня Мия уже давно ждет. Только еще один совет — не забудь мишень перевесить, а то мало ли что, — покосился Ману на круглую доску у дверей. — Нет, она мне нужна. Ты мне дал очень хорошую идею. Я надеюсь, что наш драгоценный хлюпик, как обычно, зайдет без стука, но, на сей раз, именно в тот момент, когда я активно буду бросать дротики, — пошутил Пабло. — Смотри, не промахнись. Только сначала подумай о предложении итальянцев, времени правда нету, — покачал головой Агирре, закрывая за собой дверь. Оставшись наедине, Пабло Бустаманте, по очереди начал просматривать папки. Неизвестные бумажки и фотографии не сказали ему ничего нового. Яркие цвета одежды на картинках свидетельствовали о неординарной личности потенциального покупателя. Убедившись, что эта информация не сможет дать ответы на многие интересующие его вопросы, президент компании El Estilo включил компьютер и ввел в поисковику гугла два слова: Maribella Italia.

***

Молодой симпатичный блондин заметно нервничал в дверях ресторана, держа в руках роскошный букет чайных роз. Уже несколько минут он топтал порог, не решаясь войти внутрь. Нечто его сковывало, не позволяя легкости вырваться на поверхность, что-то было не так. Он наверняка знал, что сейчас ему придется оправдываться, строить планы на будущее, обещать, притворятся, что все в порядке. Минуты будут становиться каторгой, а вечер превратиться в пытку. За последние несколько дней эта печальная статистика преобразилась в будничность, и каждый раз напоминала ему о еще одном неверном шаге в своей жизни. Уже прошло больше недели, как Андреа вернулась из Италии, однако теперь ее отношения с Пабло стали еще более холодными, чем были по телефону во время пребывания девушки в Милане. Парень не встретил невесту в аэропорту, по неизвестным причинам два дня не поднимал трубку, не пришел на ужин с Лоренсо — отцом Андреа и не слишком старался как-то себя оправдать. С каждым шагом эти двое молодых людей приближались к тупику и не могли найти из него выхода. Невеста Пабло в свою очередь игнорировала работу и с момента своего возвращения ни разу не появилась в офисе. Каждый разговор по телефону заканчивался скандалом, упреками и непониманием. Пабло осознавал, что во всем виноват только сам и, чтобы как-то наладить отношения, пригласил девушку на ужин. Они не виделись несколько месяцев. За это время произошло немало, но внутри каждого жило желание все расставить по своим местам и осознать, что у тебя есть человек, ради которого ты просыпаешься утром, понять общие планы на будущее или поставить одну большую точку, забыть и начать жить заново. Бустаманте осознавал, что сегодня все зависит только от него. Андреа ему столько всего в жизни простила, что он не сомневался, что она и сейчас сумеет найти в себе силы простить его еще раз. В этой хрупкой юной женщине было столько могущества, свободы, доброты, что иногда Пабло не хватало слов, чтобы выразить восхищение ее характером и стойкостью. Но все должно иметь свой придел, в один миг одна общая жизнь могла рухнуть и в глазах брюнетки больше не появится бывшая наивность. Андреа постепенно менялась. Неопределенность, боль, сомнения разрушали ее изнутри, из юной хрупкой леди она превращалась в фурию, каждый раз обещая себе, что это последний раз, когда она прощает синеглазого блондина и дарит ему очередной шанс. Было сложно, больно, но надо было идти вперед, забывая обиды, расстояния, недосказанное, утраченное, вчерашнее. Посчитав мысленно до десяти, Пабло Бустаманте наконец зашел в ресторан. Глазами нашел знакомую фигуру, натянул вынужденную улыбку и направился к уютному столику возле окна. — Прости, я опоздал, — сказал виновато парень и попытался поцеловать брюнетку в губы. Андреа отвернулась в другую сторону, подставив свою щеку. Обида сжимала горло девушки, а коварные предательские слезы вопреки всему пытались вырваться на свободу. — Это тебе, — Бустаманте протянул букет, понимая, что судя по настроению невесты, вечер будет еще более трудным, чем предполагалось. Они молчали. Просто смотрели друг другу в глаза, боясь увидеть пустоту, нежелание, потерю веры и надежды. В какой-то момент Пабло казалось, что он не выдержит, и этот сокрушительный карающий темно-шоколадный взгляд прямо в эту минуту его раздавит, не оставляя даже мокрого места. Буквально за несколько секунд в этих неприкрытых от грусти глазах он прочитал всю свою биографию. Вот здесь Андреа непрошено ворвалась в его жизнь, наполняя ее новыми ощущениями. Тогда казалось, что она перевернула его мир, снова заставила дышать, видеть, слышать, мечтать и жить. Именно с ней впервые за два года Пабло Бустаманте почувствовал, что жизнь прекрасна и не делится на черное и белое. Постепенно эта яркая красивая брюнетка завладела его сердцем, стала ему верным партнером по бизнесу — возглавила отдел рекламы в его компании, была во всем незаменимой. Казалось, что все слишком хорошо, они прекрасно понимали друг друга, их отношения всегда вызывали шквал восторга у друзей и зависть у недругов. Все было как в сказке, ровно до одного исторического вечера. Гидо Лассен и Пабло Бустаманте отмечали в офисе очередной успех в сфере бизнеса — контракт на поставку тканей из Эквадора. Носатик подумал, что большого количества алкоголя, экзотических фруктов и музыки недостаточно для такого прекрасного вечера, поэтому пригласил двух моделей, чтобы жизнь не была такой скучной. Пабло плохо помнит, с чего все началось, кто проявил инициативу, отпирался он от этой идеи или нет. Единственное, что осталось в памяти — это выражение лица Андреа, которая поздно вечером вернулась за какими-то бумагами в офис и застукала своего парня в объятиях другой прямо на рабочем столе. Бустаманте долго вымаливал прощение, когда девушка собирала свои вещи из своего кабинета. Говорил, что раскаивается, все спихивал на алкоголь, клялся, что это больше никогда не повторится. Андреа его простила, правда не сразу, но сумела переступить через предательство. Но с тех пор все изменилось и поведение брюнетки очень раздражало блондина. Она всячески демонстрировала, что не доверяет ему — звонила по десять раз на день, чтобы узнать, где он и с кем, старалась быть всегда рядом с ним на всех светских мероприятиях, без предупреждений появлялась у Пабло дома и постоянно устраивала скандалы — то у блондина щека в помаде, то запах женских духов, то подозрительные дамские голоса в трубке его телефона. Однажды Бустаманте сорвался и просто захотел, чтобы все эти безосновательные подозрения стали правдой. Он не выдержал того, что Андреа прицепилась к тому, что у него за последнюю неделю аж дважды разрядился телефон. Пабло просто развернулся и пошел в ближайший клуб, чтобы напиться и забыться. Случайная встреча с давней знакомой со школьных времен разбавила его одиночество и превратилась в бурную страстную ночь. После этого случая последовали другие. На блондина навалилось немало проблем, и ему казалось, что забыться — это лучший выход. То, чего так боялась Андреа, стало действительностью — ее жених превратился в подлеца, в постели которого побывали многочисленные светские львицы, случайные девушки из шумных вечеринок и даже отдельные сотрудницы. Девушка не желала больше терпеть насмешек, молча ушла, на прощание громко хлопнув дверью. Пожалуй, все бы так и осталось, и они бы никогда снова бы не были вместе, если бы однажды утром Пабло Бустаманте не проснулся и не понял, что его жизнь превратилась в мусор. Был один переломный момент, который трудно было понять, но он был настолько очевидным — мир снова перестал быть цветным, в душе кроме осадка и пустоты у него ничего не осталось. В эту минуту в горле появился какой-то горький, колючий ком. Он начал увеличиваться, пропихивать свои колючки глубже в тело. Пабло чувствовал вкус крови, собственной крови. Желудок начал сокращаться, его стало тошнить от самого себя, казалось, что вот-вот и он сейчас вырвет. Блондин хотел убежать как бешеная собака, которая бежит, не забывала запачкать всех своей слюной. Захотелось покоя, тепла, ощущение заботы, легкости, понимание того, что тебя любят просто так. Хотелось просто чувствовать, что рядом с женщиной можно снова научиться быть счастливым, найти силы и снова бороться. Пабло на коленях просил прощения, вернул Андреа на рабочее место и в свою жизнь, публично сделал предложение руки и сердца, научил ее снова ему доверять. Все было бы хорошо, если бы не Милан. Девушка не была удовлетворена решением отправить ее в Европу на несколько месяцев, ей казалось, что Пабло хочет от нее избавиться, что-то скрывает, снова берется за старое. Отчасти это было правдой, — Бустаманте боялся, чтобы Андреа не узнала о настоящем положении дел в компании. Она была слишком честной и, боясь, что блондин еще больше наломает дров, могла рассказать все Серхио. Объяснять, снова оправдываться, обещать - то, что заново начало разрушать их отношения. Телефонные разговоры холоднели, последние вопросы и подозрения Андреа были слишком несвоевременные и привели к тому, что парень просто начал ее избегать — не захотел встретить в аэропорту, не появился на званом семейном ужине. Сейчас, глядя в ее грустные глаза, он словно видел фильм своей жизни, и в очередной раз осознавал насколько жалко эти отношения выглядели со стороны. — Андреа, я знаю, что ты не хочешь мне снова поверить, — робко начал Пабло. — Я сделал слишком много ошибок. Вряд ли я сумею их все исправить и сомневаюсь, что ты когда-то поймешь мое поведение. — Ты в очередной раз пришел себя оправдать, чтобы потом снова сделать мне больно? — едва слышно спросила девушка. Пабло не знал, что ответить. По дороге в ресторан он придумывал речь, где искренне обещал исправиться и только сейчас, увидев реакцию женщины, которая научила его жить заново, впервые понял, насколько она его изучила и как больно ей сейчас от осознания того, что он не меняется. Пазл сошелся и оставил в сердце большие трещины. Именно сейчас, больше всего захотелось сделать все для того, чтобы эти карие глаза светились счастьем. Как просто — подарить себя и сделать ее счастливой. Рецепт найден, остался только шаг, чтобы его воплотить в действительность. — Выслушай меня. Знаешь, я не идеален, слишком часто ошибаюсь, не умею молчать, когда надо, иногда хочу побыть в одиночестве. Не умею говорить красивые слова и практически никогда не говорю тебе, что ты мне нужна. Но, когда я просыпаюсь утром и понимаю, что тебя нет рядом, мне очень хочется увидеть, как ты босой прокрадываешься на кухню и готовишь кофе. Если ты не берешь трубку, хочется волком выть, потому что в эту минуту я не знаю, все ли с тобой в порядке, — на мгновение Пабло остановился, чтобы изучить реакцию невесты. Поняв, что девушка готова слушать, он снова продолжил: — Знаешь, Андреа, я понял, что не умею делать людей вокруг себя счастливыми. Все от меня уходят, не объясняют причины, страдают из-за меня. — Ты ошибаешься, — возразила девушка и едва слышно добавила: — только с тобой я была по-настоящему счастлива. — Вот видишь, ты это сказала в прошедшем времени. Может я не тот, кто сумеет тебя сделать счастливой? — Пабло, если ты хочешь уйти, я тебя давно не держу. Зачем эта пламенная речь? — Нет, наоборот — я хочу остаться, я хочу, чтобы ты осталась. Я не могу пообещать, что не сделаю тебе больше больно. Но я точно знаю, что больше всего хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты почувствовала, что ты мне нужна, чтобы снова научилась улыбаться, чтобы верила мне, чтобы вместе со мной пошла в будущее, без страха, что что-то не так. Просто поверь мне, возьми мою руку, не спрашивай, что будет завтра, и научись просто жить. Мы с тобой столько всего пережили. Наверное, этого другие пары бы не преодолели за двадцать лет совместной жизни. Андреа, я никогда не говорю банальных вещей, я просто не умею их говорить. Но я понимаю, что нам друг без друга будет плохо. Ты мне нужна. Ты мне просто необходима. Прости меня за все, просто прости. Девушка отвела взгляд в сторону, боясь позволить настоящим чувствам вырваться на поверхность. Она давно научилась не плакать в присутствии Пабло Бустаманте, зная, что ее слезы причиняют ему боль. Брюнетка шла на встречу, будучи уверенной, что блондин сегодня навсегда уйдет от нее. И сейчас она запуталась — двоякое ощущение парализовало мысли. Будущее рисовало непредусмотрительность, а это означало, что рядом со счастьем были крутые пороги, о которые она должна споткнуться. Она не знала, готова ли стоять на ветрах, снова переживать сомнения. Андреа была не уверена, что это ей снова нужно. Мир давно ее изменил, и где предел, по-прежнему было не ясно. Она очень боялась и очень хотела верить, потому что это умопомрачительное ощущение, которое когда-то щекотало ее душу дурманом, сейчас имело шанс снова вернуться. — Пабло, я не услышала главного. Ты меня любишь? — прямо спросила девушка. — Да, — искренне ответил парень, ни секунды не затягивая с ответом. Казалось, он впервые не сомневался в этом сам. Большие карие глаза наполнились уютом и спокойствием. Андреа осторожно, боясь, что Пабло услышит, глубоко вдохнула. Сердце стучало неровно, постоянно замирало, но она ему верила. Девушка закусила губу, не зная, что делать дальше, что говорить, как себя вести. Она с уверенностью шла на встречу, зная, что с этого ресторана уйдет одна. Теперь мир чертил другие оттенки радуги и с этим счастьем предстояло смириться. Брюнетка в задумчивости смотрела в окно, всерьёз размышляла над чем-то, Бустаманте даже насторожился. Но затем она кивнула. — Тогда все остальное не важно. Я тебе верю. Я хочу быть с тобой. Только меня смущает один вопрос. Что дальше? Пабло, что дальше? — вот и наконец она сказала слова, которых Бустаманте боялся весь вечер, а может и всю жизнь. Президент компании неуверенно взял девушку за ее ледяные руки. Его внимание привлекло кольцо на безымянном пальце, которое блондин подарил брюнетке когда, делал предложение. Андреа не снимала его, даже во времена, когда они ссорились, расставались, не понимали друг друга. Этот маленький символ любви был для девушки особым знаком, каким-то направлением, где последним пунктом назначения была ее жизнь и счастье. — У нас все будет хорошо. Мы с тобой поженимся. Уедем в отпуск. Хочешь, на два месяца? — Ой, не верю. Ты свой офис не можешь даже на день оставить, — покачала головой невеста Пабло. — Я оставлю. Поручу Мануэлю управлять компанией вместо меня. Мне надо месяц-два, чтобы полностью решить все дела. Как только выпустим новую коллекцию, я весь твой, обещаю. Кстати, может, и дату свадьбы перенесем на более ранней срок. Что нам обязательно ждать конца года? Андреа не верила своим ушам. Четыре раза дата их предстоящей свадьбы переносилась на более позднее время. И всегда по инициативе жениха. Пабло находил постоянные отмазки и причины, которые мешали ему дойти до места регистрации брака. Как только девушка пыталась посоветоваться относительно места проведения, количества гостей и других мелких деталей, Бустаманте завершал разговор фразой «Я полностью доверяю твоему вкусу». — Любимая, почему ты молчишь? Ти не хочешь, чтоб свадьба состоялась раньше? — блондин перервал мысли девушки. — Я просто не могу поверить. Пабло, я счастлива. Я очень счастлива, — брюнетка мило улыбнулась и потянулась за поцелуем. Как долго она этого ждала. Пожалуй, вот это незаметное мгновение стоило всех страданий, ожиданий, разрушенных планов, разбитых мечтаний. Сейчас, в его объятиях рождался рай. Сейчас все было просто. — Что закажем? — спустя две минуты Андреа оторвалась от блондина, оглядываясь вокруг. — А к десерту можно сразу перейти? — хитро улыбнулся парень. - Ну, его, этот ужин. — Нет, Пабло. Даже не мечтай! Мы с тобой в ресторане впервые за несколько месяцев. Говорят, здесь прекрасные устрицы в нормандский соусе. Я хочу попробовать. — Как скажешь, — блондин засмеялся. Словно камень с души упал. Наконец, он забылся и отложил все проблемы. Сегодня просто хотелось почувствовать, что все его мысли и страхи в безопасности.

***

Хрупкая девушка два часа подряд сидела в маленьком женском автомобиле красного цвета, наблюдая за дверью ресторана La Pecora Nera. Она не впервые за последнюю неделю следила за передвижением своего бывшего парня Пабло Бустаманте, но только сегодня ей было так гадко. Блондин полчаса выбирал букет цветов, долго не решался зайти внутрь ресторана, заметно нервничал. Все эти признаки поведения могли свидетельствовать только об одном — у Пабло Бустаманте свидание, и не просто свидание, а встреча с женщиной, которая имела в его жизни большое значение. К просто любовницам так не собираются, перед случайными встречами так не нервничают, такие цветы не выбирают для неважных людей. Все признаки того, чего и следовало ожидать — блондин не один, не страдает и не вспоминает о том, что когда-то в его жизни была Марисса Пиа Андраде. А на что она рассчитывала? О чем думала, когда шесть лет назад покидала Буэнос-Айрес. Чего ожидала, когда самостоятельно разрушала и его, и свою жизнь? Все слишком предсказуемо, вот только теперь эта очевидность разъедала душу, била по наиболее неприкрытым местам ее сердца, ломала, сковывала действия, заставляла тело болеть. Она пыталась шесть лет о нем не вспоминать, не называть его имя вслух, не спрашивать саму себя о потребности видеть его и знать, как у него дела. Вот только все эти годы мечтала еще раз увидеть его улыбку и знать, что он есть. Теперь этого было достаточно, чтобы понять, что у нее нет жизни до и после Пабло Бустаманте, что любовь не делится на вчерашний и завтрашний день, что есть только настоящее, за которое, по всей видимости ей придется бороться. Готова ли к этому Марисса Пиа Андраде? Ответов она не знала. Девушка пыталась понять: почему она здесь, что делает, для чего следит за его автомобилем. Что надеется увидеть? Вопросы не долго были без ответов. Дверь La Pecora Nera открылась и на пороге появилась влюбленная парочка, которая страстно целовалась, не смущаясь своих чувств. Несмотря на то, что на дворе была глубокая ночь, этот силуэт Марисса бы узнала из тысячи других. Не было сомнений, что именно Пабло Бустаманте снимает пиджак и нежно накрывает плечи своей спутницы, в руках которой были те самые чайные розы. Сквозь сумерки трудно было разглядеть лицо девушки, но в том, что она счастлива, рыжая бестия не сомневалась. Иначе быть не могло. Рядом с ним нельзя быть несчастной. Рядом с этим человеком у каждой женщины могли вырасти крылья, осуществиться все мечты и происходить чудеса. Влюбленные приближались к машине Пабло, которая находилась всего в шаге от яркого красного автомобиля Мариссы. Парочка не замечала ничего вокруг. Девушка подставляла шею для поцелуев и громко смеялась. — Я так скучал, — до боли родной голос доносился до Мариссы сквозь полуопущенное заднее окно ее машины. Только сейчас слышать этот знакомой тембр было так трудно, что некуда было деваться. — Я тоже, — беззаботно ответила Андреа. — Мы сегодня к тебе, или ко мне? — Давай лучше ко мне, до моей квартиры ближе, — еще одна фраза Пабло окончательно разбила душу рыжей бестии на мелкие куски. Блондин открыл переднюю дверцу для своей девушки и украл еще один поцелуй. Марисса только видела ее фигуру и цвет волос, но этого было достаточно, чтобы понять, что эта брюнетка стройная, красивая, уверенная в себе и точно влюблена. Бустаманте сел за руль и завел автомобиль. Через минуту черный BMW исчез с горизонта. Андраде пять минут просидела неподвижно, затем достала из бардачка мобильный и набрала нужный номер. — Ну как, он согласился подписать бумаги? — Да, три часа тому назад Пабло Бустаманте лично отправил тебе письмо, в котором сообщает, что готов подписать контракт, — уверенно ответил мужской голос. — Надо же. Говоришь, лично? Ну, ты меня убедил. Думала, что сегодня он слишком занят и это дело доверит своим верным соратникам со школьных времен, — удивилась Марисса. — Пока все идет по плану. Два с половиной миллиона долларов творят чудеса. Жду твоих распоряжений. — Готовь контракт, не забудь включить все мои требования и следи за тем, чтобы Бустаманте ни о чем не догадался. — Как скажешь, Мари. Смотри только, сама не вляпайся. — Все будет хорошо, не волнуйся. Я уже большая девочка, и не такое проходила. Спокойной ночи. Забегу к тебе после того, как увижу подпись Бустаманте в нужном месте. Марисса, не дождавшись ответа, выключила мобильный и тяжело выдохнула. На секунду она засомневалась, что поступает правильно. Она осознавала, сколько всего ей придется пройти, и какую непростую судьбу подготовила ей одна большая страшная случайность. Девушка включила в машине свет, посмотрела в зеркало и ехидно улыбнулась сама себе: — Ну что, Паблито? Скоро встретимся. Совсем скоро…