Кровью едины

7 июля 2001 года       Зубчики серебряного гребня с большим трудом проделывали себе путь сквозь вихри каштановых волос, но Нарцисса не сдавалась. Она продолжала упрямо прочёсывать каждую прядь. На лице Гермионы не было ни одной эмоции.       Прошло не больше получаса с момента, как леди Малфой переступила порог её временного убежища. Теперь Гермиона сидела перед зеркалом в белом платье и видела в отражении, как старательно Нарцисса укрощает её волосы. Впрочем, это не совсем правда. Гермиона не смотрела на собственное отражение, её пугали пустые глаза девушки из зазеркалья, которые так пристально разглядывали её. Она смотрела перед собой и видела картинки прошедших дней.       Разве жизнь может сломаться за пару минут? Разве два предложения, сказанные скрипучим голосом твоего бывшего профессора, могут уничтожить всё, что ты когда-либо знала и любила? Разве есть в этом хоть толика справедливости? Но главное было в том, что Гермиона понимала тщетность своих надежд на спасение. Никто не придёт на помощь, никто не захочет вызволять из плена дочь Тёмного Лорда и жену Пожирателя смерти. Собственное спасение находилось только в её руках, и эта мысль набатом раздавалась в голове, пока серебряный гребень проделывал свой нелегкий путь в густых волосах.       — Однажды я так же сидела перед зеркалом в этом доме в этом самом платье и моя мать расчёсывала мои волосы, — прервала гнетущее молчание Нарцисса. Ей казалось, что любые слова сейчас гораздо лучше тишины. Возможно, она ошибалась. Гермиона дёрнулась, как от удара током. Она подняла глаза на отражение женщины в зеркале, их взгляды встретились.       — Ты вся дрожишь, — заметила Нарцисса. — Тебе холодно?       Гермиона отрицательно помотала головой и отвела взгляд. Она всё ещё чувствовала неловкость за произошедшее несколькими минутами ранее.       — Нет, — просто ответила она.       — Что ж, осталось совсем чуть-чуть, — Нарцисса положила гребень на столик рядом с зеркалом и вытащила из небольшого выдвижного ящичка несколько шпилек. Немного манипуляций с волосами, и пушистые пряди больше не падают на лицо Гермионы. Нарцисса оценивающе взглянула на результат своих трудов и довольно улыбнулась.       — Знаешь, не всё в жизни получается так, как мы мечтаем, — обратилась к отражению Гермионы она, — но всё получается так, как должно быть.       Гермиона снова взглянула на Нарциссу. Раньше она бы согласилась с этими словами, но теперь, когда Гарри нет в живых, многие её друзья мертвы, а вся жизнь перевернулась с ног на голову, она просто не может сказать, что всё именно так, как должно быть. Впрочем, раньше Гермиона и не стала бы разговаривать с леди Малфой при таких обстоятельствах. Этого не должно было случиться. Глупые, ничего не значащие слова, пустой звук, бред.       Очевидно, эти мысли отразились в глазах, потому как Нарцисса сконфуженно отвернулась от зеркала. Попытки утешить девчонку были абсолютно бессмысленны. Леди Малфой было не дано найти нужные слова, чтобы вывести Гермиону из транса. Та тонкая нить понимая, которая зародилась между ними несколькими минутами ранее, истончалась на глазах. Бессмысленно и пытаться. Впрочем, самое важное для Нарциссы — благополучие сына, а то, какими путями она его достигнет, не имеет значения.       — У нас мало времени, — она подошла к кровати, на которой по-прежнему лежал принесённый ею свёрток, и достала оттуда отрез невесомой белоснежной ткани — фату.       Лёгкий шифон касался её пальцев, тончайшая вышивка переливалась серебристыми нитями в лучах солнца. Нарцисса невольно залюбовалась свадебным украшением. Последний раз она брала фату в руки почти двадцать лет назад. Воспоминания потоком нахлынули на неё. Её свадьба, помпезная и вычурная, была одним из способов показать величие семьи Малфой. Гости как ледяные статуи, строгий оценивающий взгляд будущей свекрови. Разве была она счастлива в тот день? Едва ли. Да и много дней после, ведь всё это происходило в самый разгар войны. Тёмный Лорд забрал у неё даже эти крупицы радости. Нарцисса гневно сжала в ладони лёгкую ткань, на гладкой поверхности шифона остались следы. Нет, нельзя позволять себе подобные мысли. Это опасно.       Она не заметила, как Грейнджер за её спиной отвернулась от отражения в зеркале и направила свой взгляд в окно, чуть щурясь от слепящих лучей летнего солнца. А даже если бы и заметила, не придала этому никакого значения.       Гермиона, находясь в своём заточении, часто смотрела в это окно. Третий этаж — не гриффиндорская башня, падение с такой высоты может быть даже не смертельным. За дверью, она понимала, нет ни единого шанса сбежать. А когда она переступит порог этой спальни, обратного пути уже не будет. Но под рукой никогда не было достаточно тяжёлого предмета, чтобы разбить стекло. Сейчас же перед ней лежал тяжёлый серебряный гребень, которым при желании можно выбить хрупкие витражные вставки. Не самый лучший вариант, но выбора у неё не было. Сейчас или никогда. Ей потребуется не больше пяти минут, если действовать быстро. Но каков шанс выжить после такого падения? И что с ней будет в случае неудачи?       Нарцисса вернулась к зеркалу. Гермиона вновь обернулась к своему отражению. Дрожащая рука потянулась за гребнем в то время, как Нарцисса осторожно прикрепляла невесомую ткань фаты к её локонам. Шифон был прохладным, его прикосновение к коже заставило вздрогнуть. Она словно впервые увидела своё отражение. Казалось, фата изменила её до неузнаваемости, словно кто-то чужой смотрел из зеркала. Только пустые глаза остались прежними. Конечно, все девочки фантазируют о своём свадебном наряде, но увидев себя, Гермиона поняла, что мечты действительно редко совпадают с реальностью. Роскошная ткань с серебристой вышивкой смотрелась в её причёске чуждо и искусственно. Это была не она. Глаза медленно наполнились слезами, она покрепче сжала в руке гребень. По щеке покатилась слезинка.       Нарцисса, заметив столь яркое проявление эмоций, уж было подумала, что у девушки начался новый приступ истерики. Она протянула руку к лицу Гермионы, чтобы стереть мокрую дорожку с щеки новоиспечённой невесты, но та увернулась от прикосновения и, поднявшись на ноги, отправилась к окну. Она двигалась как во сне, медленно, осторожно делая каждый шаг, как по лезвию ножа. Нарцисса завороженно смотрела на неё, не понимаю, чего ожидать в следующую минуту, а Гермиона продолжала свой путь к окну. Шаг за шагом приближаясь к намеченной цели, она становилась решительнее. Страх отступал. Вот она уже заносит руку с гребнем для удара. Звон стекла, россыпь осколков на каменном полу, испуганный возглас Нарциссы. Ещё удар, осколки вылетают из рамы и, поблескивая в лучах солнца, летят вниз. Дыра в окне недостаточно широка, чтобы пролезть в неё. Гермиона приближается к раме и всем весом надавливает на стекло, пытаясь вытолкнуть его наружу. Осколки битого стекла крошатся в её руках.       Неглубокие порезы уже вились на руках кровавым узором, когда она почувствовала, как кто-то с силой хватает её за ладонь. В миг кружево белоснежного платья окропились кровавыми брызгами. Гермиона отняла руки от стекла. Царапины на руках словно вывели из оцепенения. Она с ужасом уставилась на свои ладони, а затем на платье. Кровь была не её.       Нарцисса стояла рядом и тяжело дышала. Правую руку она согнула в локте, а ладонь сжала в кулак, по руке стекала струйка крови. Её глаза расширились от ужаса, но Гермиона удивилась, когда не прочитала в них и намека на гнев. Вся затея с окном показалась теперь до жути глупой.       — Простите, — одними губами прошептала она.       Ответом было молчание. Нарцисса левой рукой достала из небольшого кармашка платок и перевязала руку, ткань тут же пропиталась кровью, но она словно не обращала на это внимание.       — Надеюсь, этого больше никогда не повторится, — не оборачиваясь, проговорила Нарцисса. — Идём, у нас нет времени.       С этими словами она направилась к выходу из спальни. Гермиона медлила. Нарцисса обернулась и посмотрела ей в глаза. Женщина источала ледяное спокойствие.       — Ничего не бойся, — Гермиона почувствовала, как внутри всё горит от стыда и осознания собственной глупости. Следующие слова Нарцисса Малфой сказала уже повернувшись спиной к девушке: — Это недостойно будущей леди Малфой. 7 июля 2001 года       В темноте коридора слышались шаги. Торопливое цоканье каблучков и еле различимое шуршание длинной юбки. Они пришли. Северус достал волшебную палочку и осветил мрачный коридор магическим светом.       К нему приближались две женские фигуры. Нарцисса шла чуть впереди, в бликах магического света она казалась бледнее обычного. Вслед за ней, словно призрак в белом платье, шагала Гермиона Грейнджер.       — Вы задержались, — заметил Северус.       — Так давайте поторопимся, — отозвалась Нарцисса.       Она подошла ближе, и Северус смог разглядеть капельки пота, проступившие на её лбу. Нарцисса волновалась. Северус опустил взгляд на её руки — они дрожали, а ко всему прочему были перевязаны платком, испачканным кровью.       — Что произошло?       — Ничего, — слишком резко отозвалась Нарцисса, — я разбила вазу.       Северус нахмурился. За долгие годы службы на Дамблдора и Тёмного Лорда он научился различать ложь, и сейчас звучала именно она, но выяснять причину было некогда. Они и так уже опаздывали.       — Пойдёмте, — сказал Северус и начал двигаться дальше по коридору, унося с собой магический свет.       Их шаги отражались эхом от стен и потолка. В этом, как считал Северус, заключался один из главных недостатков всех замков и поместий. Куда бы ты ни шел, тебя преследует твой невидимый призрак. Вот и сейчас ему казалось, что по коридору их идёт слишком много.       Обряд должен был проходить в Белом зале. Волдеморт созвал на это событие всех своих приближенных слуг. Свадьба превратилась в огромный фарс, единственной целью которого было растоптать одного из лидеров Сопротивления.       Северус обернулся. За его спиной шла Гермиона Грейнджер. Она опустила голову и молча двигалась вперёд, как приговоренный к смертной казни идёт на виселицу. Что ж, это сравнение не далеко от истины.       Её отец настоял на том, чтобы церемония прошла по всем правилам. Магический брак должен был быть скреплён всеми печатями и обетами, а следовательно, становился нерушимым. Так Волдеморт рассчитывал привязать девчонку к этому дому и к себе. Поэтому её нарядили в это белое платье, которое, очевидно, было ей слегка велико. Поэтому он исполняет роль шафера и несёт в правом нагрудном кармане эти злосчастные кольца. Поэтому к Грейнджер сначала прислали Нарциссу, чтобы она помогла подготовиться будущей родственнице к свадьбе. Всё это было большим страшным спектаклем, удовольствие от которого мог получить разве что извращенец. Собственно, в этом доме таких было немало.       До парадных дверей оставались считанные метры. Северус остановился и привычным жестом поправил высокий воротник чёрной мантии. За его спиной шаги тоже затихли. Тёмный Лорд должен был по традиции повести невесту под венец, как отец. Значит, за этими дверными створками он уже ждал. Северус сглотнул. Это причинило боль, как всегда.       Место леди Малфой было рядом со своим мужем и сыном вблизи алтаря, а значит, ей уже пора пройти в зал. Северус обернулся. Нарцисса стояла совсем рядом с Гермионой и держала её за руку, это было бы похоже на материнскую поддержку, если бы не свет врачующего заклинания на конце её палочки.       — Вам пора, Нарцисса, — поторопил Северус.       — Ещё минуту, — не отрываясь от своего дела, попросила она.       — Я сам всё закончу, идите.       Нарцисса убрала палочку, не отпуская рук Гермионы. Она подняла глаза и, казалось, хотела что-то ещё сказать, но только мягко погладила щеку девушки свободной рукой, чуть сжала её запястье и печально улыбнулась. И только после этого направилась к входу в зал.       Северус облегчённо выдохнул. Нарцисса всегда казалась холодной, она таковой и была, если дело не касалось её семьи. Он не знал, что произошло между двумя женщинами в той комнате, но был уверен, что теперь Гермиону приняли в семью Малфой, пускай сама она этого не хочет, пускай её будущий муж этого не хочет тоже.       Нарцисса открыла двери в Белый зал, пропуская в коридор лучи яркого света, и закрыла её за собой. В небольшой щели, через которую прошла она, можно было разглядеть множество гостей, собравшихся на церемонию, и алтарь, у которого его и Гермиону уже ждали Драко Малфой и волшебник, регистрирующий магические браки.       Северус сделал шаг по направлению к входу. Его шаги всё так же раздавались эхом по коридору Малфой-Мэнора, но за спиной была тишина. Острые каблучки и шуршащие длинные юбки оставались неподвижными. Гермиона не двигалась с места.       — Я не пойду туда, — послышался тонкий, вымученный и испуганный голос. — Нет, вы меня не заставите.       Северус сделал к ней пару шагов.       — Нет, пожалуйста, я не хочу.       Он подошёл к Грейнджер вплотную, та начала пятиться.       — Этот брак убьёт меня. Пожалуйста, не заставляйте меня, — глаза Гермионы наполнились слезами, она пыталась повернуть назад. Убежать, скрыться, сделать хоть что-нибудь. Оцепенение, в котором она прибывала после неудачной попытки побега в своей комнате, прошло, и теперь она ясно осознавала, что происходит. Сил сопротивляться уже не было, но и сдаваться она не собиралась.       — Мисс Грейнджер, для вас будет лучше, если вы сами пойдёте к алтарю.       — Нет, профессор, умоляю, — она попыталась отойти ещё дальше, но Северус взял её за руку и попытался увести к двери.       — Я не ваш профессор, мисс Грейнджер, и у меня приказ, вы должны идти.       Она зашипела от боли и вырвала ладонь из его рук. Северус недоумённо посмотрел на собственные руки, они были в крови.       — Что с вашими руками?       Гермиона завела руки за спину, чтобы скрыть раны.       — Не будьте ребёнком, покажите руки.       Гермиона вытянула вперёд ладони. Он увидел несколько свежих царапин, которые так и не успела залечить Нарцисса. Затем, не произнося не единого слова, он начал водить своей волшебной палочкой над её ладонями. Тёплый свет окутал руки Гермионы, она почувствовала, что раны затягиваются.       — Простите, мисс Грейнджер, так будет лучше для всех, — сказал Северус, и в следующую секунду его палочка уже была направлена ей в голову, а затем в этой голове стало совсем пусто, исчезли все мысли и желания, исчезло всё, кроме голоса, который приказывал ей идти.       Они прошли через двери в Белый зал, теперь Гермиона шла впереди, а Снейп шёл следом. В бальном зале стояла гробовая тишина. Все гости обернулись к вновь прибывшим. Все эти люди были Пожирателями, только сегодня на них не было масок, хотя их восковые лица с жуткими ухмылками сами по себе напоминали маски. Только один человек во всём зале не обернулся к невесте. Это был Малфой. Он стоял лицом к алтарю, с прямой спиной, гордый и надменный, как всегда.       Со своего трона поднялся Волдеморт. Его змеиное лицо было искажено такой же мерзкой ухмылкой, как и у прочих в этом зале. Он встал с трона и в приветствии распростёр руки, словно желая заключить Гермиону в объятья. Первоклассное лицемерие, наивысшее издевательство.       — Моё дитя, — прошипел он, медленно подступая к девушке. На лице Гермионы не отражались никакие эмоции, но вот её сознание разрывалось на части. Она кричала и металась, но заклятие, сковавшее волю, заставляло подчиниться.       Волдеморт опустил руки на плечи Гермионы. И развернул её к себе лицом.       — Сегодня ты избавишься от грязной магловской фамилии и станешь частью великой волшебной семьи, как и должно моей дочери, — он произносил эти слова, обращаясь к Гермионе, но каждый в зале понимал, что всё это он говорит своим слугам, показывая безграничную власть над всеми в этом зале и над девочкой в том числе.       Он взмахнул палочкой, и в его руках материализовался букет белых цветов, он протянул их Гермионе.       — Идём, дитя мое, не будем заставлять жениха ждать, — по залу раздались редкие смешки. Волдеморт ядовито усмехнулся. Гермиона безропотно взяла букет и начала двигаться к алтарю.       Каждый её шаг был невыносимо тяжёлым, казалось, что к ногам прикреплены свинцовые гири. Она не могла остановиться, но и идти не могла. Попытки бороться с заклятием были тщетны, голова больше не была пустой, она стала тяжёлой, невыносимо тяжёлой. Голос Снейпа приказывал идти, а сознание кричало бежать, бежать далеко от сюда, бежать или умереть.       В зале не играла музыка. Гермиона шла под руку с Тёмным Лордом по залу в полной тишине. Алтарь приближался, как ей казалось, со скоростью света. Она умоляла саму себя остановиться. Лица Пожирателей слились в одно жёлтое пятно. Ухмылки сопровождали каждый её шаг.       Она сопротивлялась как могла, чувствовала, как мышцы ног сокращаются без её воли, как руки крепко держат букет, который она сама хотела бы запустить в ближайший камин. Она различила в толпе сосредоточенное лицо Люциуса Малфоя и обеспокоенное Нарциссы, алтарь был близко. Она уже могла коснуться рукой спины Малфоя, который так и не повернулся лицом к своей невесте. Холодный и жестокий, брак с ним станет для неё настоящим адом.       Она почувствовала, как что-то теплое льётся по губам, на вкус напоминающее железо. Струйка крови стекала по подбородку и капельками падала на белоснежные лепестки роз. Кап-кап-кап…       Гермиона остановилась, на плечах снова чувствовались руки Волдеморта, в голове легко и пусто. Больше не было сил сопротивляться. Кап-кап-кап…       Справа стоял Малфой, он был на голову выше её. Молодой человек не удостоил свою невесту даже взглядом. Маг, который должен был регистрировать брак, не улыбался, ему тоже было страшно.       — В этот день мы все собрались здесь, — начал волшебник, — чтобы стать свидетелями знаменательного события. Того, как две судьбы сплетутся в одну, как две великие семьи станут единым целым.       Кап-кап-кап…       — Согласны ли вы, Драко Люциус Малфой, взять в жены эту девушку?       — Да, — короткое и ледяное.       — Согласны ли вы, Гермиона Джин Грейнджер, взять в мужья Драко Люциуса Малфоя?       Голос Снейпа в голове приказывал сказать «Да», сознание кричало: «Нет!»       Кап-кап-кап…       — Да.       — Скрепите ваш союз поцелуем, — послышался голос мага откуда-то из далека. Малфой поворачивается к Гермионе, наклоняется к её губам, перепачканным кровью. Лёгкое касание и темнота. В голове стало совсем тихо. Она уже не услышала, как волшебник объявил их мужем и женой. Она уже не почувствовала, как руки Драко Малфоя подхватили её обмякшее тело. Она уже не увидела, как над ней склонилась Нарцисса, пытаясь привести её в чувства, вытирая своим платком струйки алой крови с ее лица и шеи.