Кровью едины

3 июля 2001 года       Холодный каменный пол состоял из ста восьмидесяти девяти отдельных плит, в правой стене камеры было четыреста двадцать два кирпича, а в противоположной на два меньше. И это были единственные знания, которые могла получить Гермиона находясь внутри этого тесного и ужасно холодного помещения.       Вот уже неделю её держат в камере где-то в подвалах Малфой-Мэнора. Первые двое суток она ожидала допросов и пыток, но никто не приходил, и она смирилась. Время от времени в камере появлялась еда. Кормили её, скорее всего, раз в сутки. Только по появлению небольшого деревянного подноса с миской для еды и стаканом воды она понимала течение времени. Комнату освещал магический факел, его свет никогда не гас и ничуть не грел. Но холод и одиночество были ничем по сравнению с неизвестностью, которая ждала впереди.       Операция с первых минут шла не по плану. Потребовалось немало времени, чтобы найти точное расположение поместья Малфоев — резиденции Тёмного Лорда. На его поиски было потрачено много сил, Мэтью Смит, маглорождённый волшебник, не так давно вступивший в сопротивление, чуть не отдал жизнь за эти сведения. Но в сопротивлении появился предатель. Гермиона не знала, кто это, и даже близко не подозревала, как его вычислить, но была абсолютно уверена, что их планы раскрыл Пожирателям кто-то из своих.       Как бы там ни было, сведения оказались ошибочными, а на месте, где должно было находиться поместье, группу сопротивления ждала ловушка. Это был второй крупный промах в войне с Волдемортом, после Битвы за Хогвартс. Битвы, в которой они потеряли так много родных и друзей, в которой погиб Гарри, в которой они проиграли. Гермиона всё ещё очень хорошо помнила тело друга на огромных руках Хагрида, помнила, как отчаянье охватило каждого защитника Хогвартса, помнила, как Невилл выхватил меч из шляпы Гриффиндора и как он повёл в бой оставшихся. А потом они отступали, горстка выживших бежала в Запретный лес, чтобы оттуда аппарировать в безопасное место, хотя едва ли хоть где-то такое осталось.       Те, кто выжил, вступили в Сопротивление, и это ознаменовало новый этап войны. Пожиратели больше не нападали, они начали перекраивать волшебный мир по своему желанию. Навязанные ими правила устраивали немногих, что было только на руку Сопротивлению. Но были и такие, кто желал служить Тёмному Лорду. Из страха, извращённого рассудка или желания пробраться к власти — неважно, именно эти люди стали главной угрозой для маглорождённых. Ведь они легко шли на убийства, чтобы доказать свою верность, и они же могли без труда попасть в ряды Сопротивления под видом новобранцев. И кто-то из них стал виновником смерти троих спутников Гермионы, которые вместе с ней участвовали в операции.       Хотя она не могла назвать точное количество потерь. Гермиона сражалась бок о бок с Фосси — молоденькой девчонкой шестнадцати лет, а потом в Фосси попал зелёный луч и Гермиона осталась одна в окружении Пожирателей. Она не видела, сколько из её отряда успело спастись, а сколько погибло так же, как Фосси и двое других её товарищей, просто в какой-то момент стало ясно, что это конец и ей не спастись. Какое-то неизвестное заклятие попало в спину, и она провалилась в темноту, а когда очнулась, то уже была в этой комнате.       Сначала Гермиона долго не понимала, куда именно попала, но потом, во время обеда, в тусклом свете факела разглядела на ложке гравировку. Герб семьи Малфоев она бы не перепутала ни с чем другим. Парадокс — последние полгода Гермиона только и думала о том, как попасть в это место, и вот она здесь. Что ни говори, а Мерлин мечты всё-таки исполняет.       Горько усмехнувшись своим мыслям, она села на пол после очередной прогулки по своей камере. За большой металлической дверью, как и прежде, ничего не было слышно. Иногда Гермиона слышала, как в стенах скребутся крысы и где-то в коридоре с потолка сочится вода. Но, возможно, всё это были слуховые галлюцинации.       Она запустила руки в свои спутанные грязные волосы. Многое бы она сейчас отдала за тёплую ванну. Но единственное, на что она могла надеяться, — что рано или поздно придут Пожиратели и тогда она сможет побороться за свою жизнь. Пока же ей оставалось только ждать, и с каждой минутой это становилось всё труднее.       Чтобы как-то развлечься, Гермиона начала в уме проговаривать формулы известных ей заклятий. Волшебную палочку у неё отобрали, но не могли заставить не думать о магии. Мысль, что она сможет защитить себя и сбежать, как только получит в руки хоть какую-нибудь палочку, поддерживала в ней силы.       — Баубиллиус, Петрификус тоталус, Экспульсо, — шептала она, — Эвэрте статум…       В коридоре послышался какой-то шум. Гермиона обернулась к двери и прислушалась, но звук тут же прекратился. Она в очередной раз списала происходящее на разыгравшееся воображение.       — Экспеллиармус, Конфундус, — шум в коридоре снова повторился, только теперь гораздо ближе.       Гермиона подскочила на ноги и отошла к противоположной от двери стене. Звуки уже не казались галлюцинациями, они были реальными. Кто-то стоял за дверью, и едва ли у него были добрые намерения.       Ржавые петли заскрипели, дверь в камеру медленно открывалась, хотя сама Гермиона за эти мгновения ни разу не вздохнула. Её сердце билось как сумасшедшее, а тело было напряжено до предела. Если сейчас в неё полетит заклятие, важно успеть увернуться, а затем попытаться бежать. Пусть это бессмысленно и безрассудно, но возможно, другого шанса у неё не будет.       Дверь открылась, на пороге стоял только один человек, но Гермиона не смогла сделать и шагу, её ноги словно примёрзли к полу, и магия тут совершенно ни при чём. В мерцающем свете Люмоса стоял Северус Снейп.       — Вы живы, — только и смогла вымолвить Гермиона. Снейп прошёл внутрь камеры и тут же захлопнул за собой дверь. Шанс на побег был безвозвратно утерян.       — Вы наблюдательны, мисс Грейнджер, — саркастически ответил он. — Вас хочет видеть Господин, и сейчас я отведу вас к нему. Если хотите жить, расскажите ему всё, что знаете.       Снейп в два шага преодолел всё пространство камеры и оказался рядом с Гермионой. Она как заворожённая смотрела на своего выжившего преподавателя, не в силах собраться с мыслями. Ей стоит только протянуть руку и выхватить палочку. Это не сложно, он оказался в зоне досягаемости и пока не ожидает от неё нападения. Только протянуть руку и на выдохе сделать это.       Вдох…       Левая рука Снейпа крепко схватила Гермиону за подбородок. Он был гораздо выше, и ему пришлось склониться над ней, чтобы заглянуть в глаза. Свет палочки бликами отражался в чёрных зрачках, и Гермиона подумала, что этот свет её слепит. Снейп грубо развернул её голову в сторону и поднёс палочку к её щеке. Гермиона шумно выдохнула. Её пугали действия бывшего профессора.       Снейп же отпустил подбородок девушки и свободной рукой убрал её длинные волосы за плечи, обнажая светлую кожу на шее и за ухом. Подушечками пальцев он провел вдоль изгиба шеи, оставляя за собой след из мурашек, и остановился у мочки уха. Лицо его было так близко, что Гермиона ощущала его дыхание. Даже пошевелиться было страшно.       Большим пальцем Снейп поглаживал кожу за ухом Гермионы, словно пытаясь найти какой-либо след. И через секунду он его нашел. Чуть выше мочки у неё был небольшой шрам, который получила ещё в детстве. Сама Гермиона не помнила, откуда он взялся, но мать рассказывала ей, что в детстве она разбила большую вазу и один из осколков поранил её. Впрочем, до этого самого момента она и не вспоминала об этом крошечном шраме. Но казалось, Снейп искал именно его. Наклонившись ближе, он поднёс палочку к шраму и начал шептать неизвестные Гермионе заклинания. Тепло волнами расходилось по телу, но больше она ничего не чувствовала.       Когда Снейп убрал палочку и отошёл назад, она поднесла руку к месту, где всегда был крошечный шрам, и не смогла его нащупать. Заклинание не оставило и следа от последствий разбитой в детстве вазы. Но зачем Снейпу удалять шрамы с тела Гермионы и откуда ему вообще было известно про этот след? Тысячи неразумных предположений сразу всплыли в голове, но сам Снейп словно и не заметил её смущения.       — Об этом никто не должен знать.       Гермиона растерянно взглянула на бывшего преподавателя.       — Вы меня поняли, мисс Грейнджер?       Ей оставалось лишь утвердительно кивнуть, а затем выйти из камеры вслед за Снейпом, навстречу ужасающей неизвестности. 12 декабря 1996 года       Казалось, сияние серебристой лани всё ещё мерцает в кабинете директора. Дамблдор полными слёз глазами смотрел на Северуса так, словно впервые увидел его. Всегда. Всегда. Всегда. Голос Северуса эхом звучал в голове Альбуса. Как он может просить о подобном? Разве мало боли испытало его искалеченное сердце? Но что значит судьба одного волшебника в сравнении с судьбами целого мира? Всё давно решено, и отступать нельзя.       — Есть кое-что ещё, что вы должны знать, Северус.       Он молча смотрел в ту точку, где мгновение назад растаял его патронус и, казалось, вовсе не слышал обращение Дамблдора.       — К сожалению, смерть Гарри не окончит эту бессмысленную войну, но переведёт в другое русло.       — Что это значит? — спросил Северус.       — Волдеморт останется жив, но будет крайне уязвим, поэтому рядом с собой оставит немного приближенных. Важно, чтобы вы остались с ним.       — Если я доживу до этого момента.       — Вы должны дожить, иначе всё, что мы сделали, будет напрасно.       — Что же вы от меня хотите?       — Хочу, чтобы вы помогли свершиться правосудию.       — Неужели? Разве вы не считали месть тёмным проявлением человеческой натуры?       — Именно так я и считаю, Северус, но дело вовсе не в мести. Много лет назад одна девушка, не из добрых побуждений, совершила удивительный поступок, который теперь даст нам настоящий шанс.       — Вы снова говорите загадками, директор.       — Что ж, вы правы, — усмехнулся Дамблдор. — Но пока я и сам не могу предположить, чем обернётся всё произошедшее.       Наступило напряжённое молчание. Альбус глубоко ушёл в собственные мысли, и Снейп не решался его потревожить. Феникс в своей клетке продолжал клевать устрицу, и это был единственный звук, который разносился по кабинету.       — У Волдеморта есть дочь, — нарушил молчание Дамблдор. Заявление было столь немыслимым, что Северус поперхнулся на выдохе. Стоило только гадать: то ли директор окончательно сошёл с ума, то ли последняя фраза является плодом его, Северуса, воображения. — К счастью, он не знает о её существовании, — продолжал Дамблдор. — Девочка выросла, считая себя маглорождённой, а я постарался, чтобы ничто не могло её в этом разубедить. На её матери лежит сильнейшее заклятие забвения, память её приемного отца тоже пришлось изменить. Но это было не самое трудное магическое вмешательство в судьбу ребёнка. Кровь древнего рода Слизерина обладает действительно могущественной силой, и от отца она унаследовала некоторые присущие этому роду способности, такие как умение разговаривать на языке змей. Эти знания опасны, тем более для ребёнка, пример Гарри тому подтверждение. Я оградил её от этого, используя несложное колдовство, но уверен, что вскоре это умение может ей понадобиться.       — Какое ко всему этому я имею отношение? — резко спросил Северус.       — После смерти Гарри эта девочка станет шансом закончить войну в нашу пользу. Вы должны присматривать за ней, Северус. Я надеюсь, что судьба ещё сведёт её с настоящим отцом, но доверять судьбе — неблагородное дело.       — Отлично, значит, я должен исполнить роль судьбы. Я правильно вас понял?       — Верно, постарайтесь сделать это ненавязчиво.       — Вы скажете, как её найти?       Дамблдор грустно рассмеялся. Северус недоуменно посмотрел на него, но тот уже вновь стал серьёзным.       — Судьба порой действительно любит шутить, — как ни в чем не бывало продолжил директор. — Дочь Тёмного Лорда — лучшая подруга его злейшего врага, и поверьте, к этому я не прикладывал никаких усилий.       — Вы говорите о Гермионе Грейнджер, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Снейп.       — У девочки есть небольшой шрам за ухом — это след блокирующего заклятия. В первую очередь снимите с неё колдовство, когда станете исполнять роль судьбы.       — Что ж, у судьбы действительно есть чувство юмора, профессор, — без тени улыбки заметил Северус. — Я сделаю всё, что в моих силах. Обещаю. 3 июля 2001 года       Белый бальный зал раньше был самым любимым местом Нарциссы Малфой во всём особняке. Но с того момента, как Тёмный Лорд объявил Малфой-Мэнор своей резиденцией, она старалась обходить это место стороной. Все пытки и допросы Волдеморт проводил в этом зале в кругу своих последователей. Нарциссе казалось, что металлический запах крови не в силах перебить ни одно колдовство, а крики умирающих навсегда будут заглушать музыку в этом бальном зале.       Нарцисса могла не появляться на общих собраниях Пожирателей, но мысль о том, что всё время собрания её сын и муж будут в опасности вдали от неё, пускай и на расстоянии всего нескольких комнат, пугала её гораздо больше, чем ненавистные стены Белого зала.       Тёмный Лорд сидел в высоком кресле, а возле его ног, свернувшись кольцами, спала безобразно огромная змея. Слева от Тёмного Лорда стояла безумная сестрица Нарциссы — Беллатриса, раболепно склонившая голову в сторону своего всемогущего господина. Место справа от трона пустовало. Раньше его занимал Люциус, но вот уже несколько лет он не входит в фавор Тёмного Лорда и не стоит в первых рядах Пожирателей. И этот факт скорее радует женщину, чем огорчает. Место правой руки Волдеморта гораздо опаснее, чем место жертвы в центре этого зала. И новый фаворит это доказал на собственном опыте.       Жизнь Северуса Снейпа висела на волоске. Две ночи и три дня никто не решался делать выводы о его состоянии. Из страшных ран на шее, казалось, вытекла вся кровь, но хуже было то, что его медленно убивал яд. Необъяснимо, как он продержался так долго, ведь в лучшем случае после нападения Нагайны ему оставалось жить минут пятнадцать. Но он держался: бредил, стенал и захлебывался, но продолжал бороться за жизнь. В таком состоянии его и нашел Драко, который привёл в Визжащую хижину свою семью, чтобы укрыть их от битвы, всё больше напоминающей кровавую бойню.       Нарцисса помогла Снейпу. Не потому что ей этого хотелось, и даже не потому, что он мог замолвить словечко за Люциуса перед Тёмным Лордом. А потому что помнила, что он сделал для её мальчика. Потому что он был единственным человеком, который сможет защитить Драко.       Дюжина лечебных чар смогла остановить кровь и избавить от яда, но не гарантировала жизнь. Глубокие рваные раны не давали Снейпу дышать и глотать, но какая-то неизвестная Нарциссе сила держала его в этом мире. Что это была за магия, для неё так и осталось загадкой, но она никогда не имела привычки лезть в чужие тайны, главное — Северус Снейп остался жив и теперь обязан ей и её сыну. Глубокие уродливые шрамы на его шее навсегда останутся напоминанием о долге.       Тем временем Снейп вернулся в Белый зал вместе с пленницей. Нарцисса не сразу узнала в истощённой грязной девчонке бывшую однокурсницу своего сына. Она помнила Гермиону Грейнджер стойкой и сильной, помнила, как она храбро сражалась за своих друзей, она даже немножко завидовала этой девчонке, но никогда её не понимала. Теперь же эта девушка напоминала собственную тень. Бледная, измученная, она неверными шагами шла за Снейпом, а оказавшись у трона Тёмного Лорда, едва ли не рухнула на колени, чем вызвала волну смешков Пожирателей за своей спиной.       Нарцисса знала, что сейчас будет. Это повторяется постоянно, и ей совсем не хотелось наблюдать эту сцену в очередной раз. Тёмный Лорд наведёт палочку на девчонку, заставляя корчиться от боли перед ним, затем потребует, чтобы она выдала своих соратников, а потом, независимо от ответа, убьёт её или скормит собственной змее.       Несложное пророчество Нарциссы тут же начало сбываться. Взмах палочки, и Гермиона уже корчится на полу от боли. Нарцисса зажмурилась и отвернулась, она никогда не сможет привыкнуть к пыткам в своём доме. Люциус, стоящий рядом, сжал её ладонь.       — Не отворачивайся, — прошипел он на ухо, — он может заметить.       Нарцисса через силу открыла глаза. Если Тёмный Лорд заметит подобную слабость, то жестоко накажет всю семью, а этого она допустить не может. Молоденькая девушка в центре зала всё ещё переносила пытки. В глазах её мучителя не отражалось ничего, ему было скучно. Зато Беллатриса едва сдерживалась, чтобы не завизжать от восторга. Вид обезумевшей сестры вызывал отвращение. В Битве за Хогвартс она едва уцелела, попав в магическую дуэль с Молли Уизли. Если бы защитники школы не начали отступление, ещё неизвестно, кто бы выжил в этой встрече. Так или иначе Беллатриса осталась жива и теперь одержима жаждой мести.       Крики стихли. Гермиона лежала на полу, а по её щекам текли слёзы. Волдеморт, как и прежде, был хладнокровен, его сердца не касались женские слёзы, тем более слёзы жертвы.       — С какой целью вы решили пробраться в Мэнор? — прошипел он. В ответ раздались нервные всхлипывания, перерастающие в кашель. Волдеморт взмахнул палочкой, и Грейнджер снова завизжала от боли. — Я задал тебе вопрос!       — Я ничего не скажу! — выкрикнула она.       Глупая строптивица, на что она надеется. Этот монстр всё равно узнает то, что ему нужно, и неважно, как долго она будет сопротивляться. Всё это только сильнее его злит.       — Ты расскажешь мне всё или умрёшь, — продолжал Волдеморт.       — Убейте сразу, не тратьте время. Я ничего вам не скажу.       Нарциссе показалось, что налитые кровью глаза Тёмного Лорда расширились от изумления. Вскинутая палочка на мгновения зависла в воздухе. Змея у ног хозяина свернулась в ещё более тугое кольцо.       — Что ты сказала?!       — Я ничего вам не скажу. Вы все здесь монстры, — охрипшим от крика голосом говорила Гермиона. — Вы творите зло и поэтому никогда не победите!       — Наивное дитя, — оцепенение исчезло, и Волдеморт продолжил говорить скрипучим, как ржавые дверные петли, голосом. — Мы не творим зло, мы просто хотим, чтобы наш мир был чист от такой грязи, как ты.       Со стороны Пожирателей раздались одобрительные возгласы. Нарцисса сдержала порыв отвращения ко всем этим людям, её лицо продолжало выражать ледяное спокойствие.       — Мой Господин, — прервал всеобщее ликование голос Северуса, — эта девушка близкая подруга покойного Поттера, и, насколько я помню, её связывали крепкие узы дружбы с нынешним лидером Сопротивления — Лонгботтомом. Уверен, что она ценный заложник и живой будет полезней, чем мёртвой.       — Я ценю твои советы, Северус, — откликнулся Волдеморт, — и раз ты говоришь, что она близка к мальчишке с мечом Гриффиндора, то, значит, и знает она немало. Нам есть о чём с ней поговорить. Верно?       С последним вопросом он обратился к Беллатрисе.       — Да, мой Лорд, — та тут же отозвалась. — Разрешите мне разговорить её. Помнится, в прошлый раз я с ней не закончила.       — Подожди, Беллатриса, — остановил её Волдеморт. — Сначала я хочу поговорить с ней сам.       С этими словами он встал со своего кресла и прошёл к центру зала, где на полу сидела Гермиона. Приблизившись к ней вплотную, он запустил свои длинные пальцы в её спутанные волосы. Голова девушки запрокинулась, но она смело продолжала смотреть в глаза своего мучителя.       — Твои глаза кажутся мне знакомыми, — произнёс он.       Гермиона продолжала молчать, но ни на секунду не отводила взгляд.       — Где штаб Сопротивления?       В ответ по-прежнему тишина. Волдеморт сжал ладонь на затылке Гермионы, заставив тем самым зажмуриться от боли.       — Отвечай мне!       — Я не знаю! — выкрикнула в ответ она. — Я ничего не знаю!       Волдеморт отшвырнул девушку. С глухим стоном она повалилась на пол, копна волос закрыла её лицо, руки, которыми она опиралась на каменный пол, сильно дрожали. В наступившей тишине послышалось змеиное шипение:       — Врёшь.       Белокурая женщина в задних рядах Пожирателей больше не могла терпеть. Сейчас он занесёт палочку и произнесёт смертельное заклинание, так всегда бывает. Нарцисса больше не хотела смотреть на смерть, пусть он её накажет, но она закрыла глаза.       Зал погрузился во тьму, остались только звуки. Сейчас всё закончится. Нарцисса сжала кулаки в ожидании смертельного приговора, который вот-вот прозвучит.       Тишину во мраке пронзили слова. Но вовсе не те, что она ожидала. Это даже нельзя было назвать словами, это были нестройные шипящие звуки, такие, как обычно издаёт разъярённая змея. Эти звуки исходили от Грейнджер. Нарцисса шокированно открыла глаза.       — Я ничего не скажу. Будьте вы прокляты, — произнесла Гермиона куда-то в пол. Её лицо всё ещё скрывали волосы. Она и сама не понимала, что говорит на парселтанге.       Но остальные это поняли. По рядам Пожирателей пошёл недоуменный гомон. Волдеморт же стоял словно в оцепенении. Его красные глаза уставились в одну точку — в центр зала, где на полу, скорчившись от боли и бессилия, лежала Грейнджер.       — Невозможно, — одними губами прошептал он.       — Мой Лорд, — послышался голос из-за спины Волдеморта, — что это значит? Кто эта девчонка?       Он проигнорировал вопросы Беллатрисы. Развернулся спиной к Гермионе и подошёл к трону. Впервые за долгое время Волдеморт почувствовал страх.       — Уведите её! Заприте в комнате в северном крыле и никого не пускайте! — отдал он приказ.       Двое Пожирателей в чёрных мантиях и серебристых масках подчинились приказу Господина. Они подхватили девушку под локти и поволокли к выходу из зала. Остальные оставались на месте. Шум усиливался, никто не понимал, что происходит.       — Все вон! — взревел Волдеморт. — Пошли все прочь!       Толпа начала рассасываться. Пожиратели спешили убраться с глаз взбешенного хозяина. Нарцисса, словно окаменев, продолжала стоять и смотреть на двери, через которые только что вывели девушку. Что только что произошло? Как такое возможно? Из мыслей её вырвал муж, схвативший под локоть и потащивший к противоположному выходу.       — Идём, быстрее!       Нарцисса послушно повиновалась. У самых дверей до неё донеслись слова Волдеморта:       — Останься, Северус.