Связанные

Гул переполненного ночного заведения не достигал сознания сидящего за барной стойкой мужчины. Он вертел в руках стакан с виски, отрешенно гипнотизируя золотистое содержимое. Мыслями он все еще пребывал в роскошном кабинете, оформленном черными вензелями, красными яблоками и во всем несущем отпечаток его хозяйки. Господи, она почти не изменилась! Внешне. Появилась пара «улыбчивых» морщинок у глаз и элегантный шрам над губой. Но держалась Миллс теперь с отстраненной холодностью в каждом движении, в каждом взмахе черных ресниц. Однако по-прежнему легко было разжечь внутри то волшебное пламя, которым она могла согреть, а могла обжечь. Она стала руководителем, и это сказывалось. Что ж, он тоже продвинулся вперед в своих начинаниях. Сейчас в его распоряжении было двенадцать компаний, объединенных в огромный конгломерат, созданный им и несущий отпечаток его жесткого руководства: трестовая система управления всегда нравилась Локсли. Жемчужиной он хотел сделать именно «КингМедикал» как самую перспективно развивающуюся в последние года четыре компанию. Она должна была стать тринадцатой по счету и по профилю деятельности. Это был и отличный пласт бизнеса, и широкие возможности. И Робин, которого всегда манили подобные вещи, страстно желал присвоить сие творение – цена не имела значения. Пока не узнал, кто в данный момент возглавляет «КингМедикал». Пока эта женщина не спутала ему все карты. Эта женщина. Она. Регина Миллс. Оказалось, что голос почти успел стереться из его памяти: бархатный, дразнящий, такой низкий от шока... – Локсли, – прозвучало сдавлено, и ее это разозлило. Но как бы брюнетка ни была потрясена внезапной встречей, на лицо ее быстро вернулось деловое выражение. Владелица кабинета прошагала к своему столу, обойдя его и таким образом спрятавшись от посетителя за надежной преградой. – Ты еще даже помнишь, как меня зовут? – мужчина плутовато улыбнулся и приподнял брови, изображая изумление, а морщины на лбу из-за этого стали глубже: не такие, как остались в ее памяти. – Чем обязана такому визиту? – Регина грациозно опустилась в кресло, и это вернуло ей чувство хозяйки положения. – Хотел поговорить, – он подошел и наклонился над ней, вынуждая посмотреть на себя, уравнивая их позиции. Регина заглянула в его лукавые глаза, стараясь прочитать там истинные мотивы. – Обсуждать события шестилетней давности я не намерена. Если это все – дверь у тебя за спиной, – равнодушная интонация теперь хорошо ей удавалась, как и поведение: женщина демонстративно склонилась над бумагами и принялась их изучать, игнорируя Локсли и гася кратковременную вспышку ночи в своих глазах. – Это не все. Миллс заинтриговано подняла взгляд на склонившегося над ней и душащего чрезмерной близостью мужчину. От него веяло дикой, первобытной уверенностью самца, которая была умело использована в современных условиях. – Что еще? – она заерзала в кресле от такого нахального вторжения в свое пространство, стараясь увеличить расстояние между их лицами. От ее кислого тона Робину свело скулы. – Мне нужна «КингМедикал», и я пришел с предложением, – на его щеках заиграли ямочки, что прежде сводили ее с ума. Он уже видел свою победу и не сомневался в ней. – Даже не мечтай! Ты не получишь мою компанию! Катись со своим предложением туда, откуда появился! – казалось смертоносное пламя пробежало меж ее пальцев, что сжимали какую-то бумагу, а губы, окровавленные помадой, начали источать яд. – Это мы еще посмотрим… – ястребиный взгляд холодных глаз на прощание пригвоздил ее к месту, не давая пошевелиться. Мужчина развернулся и стремительно покинул кабинет. Стакан опустел, и бармен пододвинул к нему еще один. Локсли благодарно кивнул. Его, проходя мимо и пошатнувшись, задела какая-то пьяная красотка. Она обратила внимание на мужчину и принялась поглаживать широкую спину, заглядывая через плечо: – Угостишь девушку, красавчик? – Робин развернулся к ней и внимательно оглядел вызывающе одетую барышню. Мини юбка едва прикрывала то, что полагалось скрывать, вызывающе расстегнутая блузка и яркие красные пряди в черных волосах говорили о попытке выглядеть соблазнительно, но получилось более пошло, чем красиво. Он подал знак бармену, но, вероятно, выражение его лица было не самым благостным, потому что навязчивая красавица продолжила: – Что ты такой кислый? Кто обидел? – каждая фраза сопровождалась поглаживанием его груди сквозь рубашку. – Хочешь, я тебя утешу? – женщина приблизилась, намереваясь поцеловать его своими измазанными помадой губами, заглядывая в стальные глаза, и выдохнула ему в лицо алкогольные пары. – Проваливай, – мужчина спокойно снял ее кисти со своих плеч и отвернулся обратно к стакану. – Ну и зря ты… – кокетка забрала заказанный для нее напиток и растворилась в толпе, так же как и появилась из нее. Мимолетное происшествие не отвлекло Робина. Даже чуть было не случившаяся женитьба не отвлекла… Он вовремя сообразил, на кого так похожа его невеста: карие глаза, черные волосы, статная фигура… Даже его нынешняя любовница, Мэрион, имела тот же типаж. Его тянуло только к таким женщинам, и он отдавал себе в этом отчет: все они были попыткой замены Миллс. Теперь, когда он наконец-то увидел Регину, казалось, что это она снилась ему так часто. Странное чувство дежавю посетило его: будто он уже раньше стоял спиной к входной двери в этом кабинете возле ее стола, одетый в серый костюм. Когда он обернулся, то заметил, как неожиданный сюрприз отразился на прекрасном лице и как за короткое мгновение она взяла себя в руки. Он все еще видел, как трепетали ресницы, как горели адским пламенем глаза, как она виляла бедрами по пути к столу, как кривились эти губы... Перед внутренним взором стояла Регина Миллс во всем своем величии и бесстрашии. Во всей ее ярости за покушение на ее собственность...

***

– Мисс, шампанское за счет заведения, – стоило сесть на один из диванов, как тут же появился улыбающийся официант с меню. – Миссис, – поправила его Миллс. Мужчина откупорил бутылку под пристальным взглядом карих глаз, наполнил высокий бокал и протянул Регине. Она отпила. Шампанское оправдывало свою цену, которую ей потом замаскировано включат в счет. – Чего хотелось бы даме? – что-что, а персонал здесь был подобран и идеально вышколен. Впрочем, в подобном месте это было само собой разумеющимся. – Для начала что-нибудь из быстрых коктейлей, – женщина откинулась на спинку дивана, принимая удобное положение и вытягивая ноги, почти неприкрытые задравшимся платьем. – Аунт Роберта, Зомби, Харл Харл, Куба Либре? – мужчина не перестал улыбаться, когда немного склонился, чтобы Регина могла его расслышать сквозь громкую музыку. – Харл, а потом я выберу кого-нибудь, – ее глаза уже были устремлены на сцену, где танцевали трое мужчин. – Будет еще три номера, не торопитесь пьянеть, – женщина уловила легкую насмешку в его словах, но останавливать не стала, скандал с официантом слишком мелкий и не развеет ее раздражения. А может, ей показалось… Да и сегодня пятница, посетительниц было немало, значит, работы у него много. Затемненный зал и правда уже собрал достаточно представительниц прекрасного пола. В мелькающем свете на сцене мужчины танцевали стриптиз под безразличными взглядами успешных и одиноких бизнес-вумен, скучающих жен, неверных любовниц и остальных, готовых раскошелиться на крупную сумму самок. Красные диваны, низкие, мягкие, разбросанные по залу, невысокие столики, между которыми лавировали официанты, недвусмысленно намекали, как и вся атмосфера заведения, на его завуалированный вид услуг. Абсолютная анонимность входила в спектр. Ни один мужчина в городе не догадывался, куда идет его любимая, жена, любовница или партнерша по бизнесу, когда она произносила «Салон Монмартр». Не имел понятия, какие услуги для души и тела ей там предоставляют и насколько они могут быть интимны. Закрытый клуб только для избранных, только для знающих о существовании такого неоднозначного заведения… Сбросив рубашки, стриптизеры прикрывали лица ковбойскими шляпами, демонстрировали подтянутые тела и расстегивали ремни брюк. Музыка раскрепощала. На столик перед Региной поставили заказанный коктейль. Залпом женщина допила шампанское и взялась за новый напиток. Ей необходимо было расслабиться и забыть. Забыть, что сегодня она видела Робина Локсли. Она знала, что его визит сегодня – предупреждение. Только брошенный вызов или попытка напугать. Она не боялась! И она будет бороться за свою компанию, чтобы этот самовлюбленный или, правильнее сказать, влюбленный в бизнес индюк себе не придумал. Для него бизнес всегда был главным в жизни: шесть лет назад она в этом убедилась. И до сих пор в голове звучала брошенная в телефонную трубку фраза: – Регина, я не могу говорить! Какая еще новость?! Если ты не можешь сказать, что исправила ситуацию с наркоконтролем, то больше важных новостей для меня не существует! Полгода их непринужденные и не обязывающие отношения приносили удовольствие, но резко все рассыпалось, ускользнуло, как песок сквозь пальцы. Интересно, были ли у Локсли еще такие наивные двадцатилетние дурочки, как она? Или они были умнее, чем она? Или, наоборот, он осчастливил какую-то женщину? Миллс медленно потягивала коктейль и лениво наблюдала за начавшими передвигаться по залу танцорами, что размахивали вытянутыми из джинс ремнями, как лассо. После смеси ликеров во рту оставалось приятное послевкусие, а мозг постепенно расслаблялся: мысли затухали, едва появившись. Сброшенные туфли, утомившие стопы за целый день, валялись где-то рядом, а Регина подобрала ноги под себя, утопая в прогибающемся диванчике. Кажется, ему сейчас около тридцати двух. Чем он занимался все это время? Видимо, строил свое дело. И получилось это у него гораздо лучше, чем у нее устроить свою жизнь. И поделом: она может купить любого мужчину в этом зале, да и любого за его пределами может подчинить себе. Она научилась не чувствовать ничего, кроме презрения к этим существам, что мнили себя хозяевами мира и распоряжались чужими жизнями быстрее, чем щелкали пальцами. Научилась использовать их для достижения целей, забывая о собственной боли. Слишком мучительной была правда, слишком воспаленным и гнойным этот нарыв, чтобы можно было его вскрыть. Ее выбор пал на высокого брюнета. Жестом женщина поманила его к себе… Мужчина послушно подчинялся малейшему намеку с ее стороны, угадывая желания. Покрывал поцелуями тонкую шею, прикусил мочку уха, заставив женщину тяжело выдохнуть и прижаться ближе. Его ладони охватывали напряженные ягодицы, заскользили по бедрам, поднимая платье, и забрались под трусики. Сильное возбуждение говорило за него. «Профессионал», – напомнила себе Миллс. Просто оплаченный профессионал, которому позволено выполнять ее указания. Молча, она надавила на плечи мужчине, заставляя того осесть перед ней на колени. Парень, не теряясь, продолжил ласки. Руками и губами проложил дорожку по соблазнительным икрам, перешел к внутренней поверхности бедер, так что у нее внутри все сжалось в ожидании, а белье, куда он зарылся носом, промокло. Голову пронзило воспоминание о других руках и губах, что ласкали ее ноги снизу вверх. Руки обхватили талию и, стремительно поднявшись, стриптизер нашел ее губы, поочередно оттягивая их, проводя языком меж ними. Женщина не успела воспротивиться и впустила его в свой рот, наслаждаясь борьбой и постепенно уступая первенство. Она нещадно царапала ногтями красивые мышцы спины, крепких рук, что легко подняли ее над полом и перенесли ближе к кровати. Это вызвало еще одно не нужное напоминание о том, кто нес ее к кровати подобным образом… Она почувствовала себя незащищенной и слабой. Нет, только не слабой! Злость разгорелась в груди, подчиняя одурманенный алкоголем разум. Регина резко и со всей силой оттолкнула мужчину, так что тот выпустил ее из рук. – Пшел вон! – Я что-то не так сделал? – он вновь приблизился и попытался обнять ее, заглядывая в глаза, из которых выплескивалась тьма. – Я сказала: уходи! – ядовитая злость взрывной волной поднималась в ней. – Твои деньги! – схватив с журнального столика конверт, женщина швырнула его в грудь мужчине и, больше не глядя на него, опустилась на кровать, сиротливо притягивая колени к груди. Желание испарилось, будто его и не было. Его место заняло исступление и презрение. А еще осознание того, насколько жалки подобные попытки что-то доказать целому миру, если она не верила в это сама. Даже если она купит и подчинит всех мужчин этого мира, даже если она растопчет их каблуками своих туфель, свершившегося уже ничто не изменит. Внезапно кровать под ней прогнулась, и Миллс ощутила, как за спиной лег мужчина и обнял ее. Дернувшись, она попыталась стряхнуть его руки. – Прочь! – ее стал бить озноб, и Регина обхватила себя руками. Непрошеная слеза намочила щеку, смывая тушь с ресниц, а всхлипы сотрясли хрупкое тело. – Оставь меня одну. – Я похож на него? – почему-то этот вопрос, заданный в точку, породил еще несколько скупых слезинок. – Нет. – Его противоположность? – Нет, – мужские руки еще крепче сжали ее талию, словно удерживая на краю пропасти. – Мне не нужна твоя жалость. – Это не жалость, это сочувствие, – откуда-то он знал, какие именно слова говорить. Знал, какие слова она хочет услышать. Профессионал. – Как тебя зовут? – зачем ей нужно было имя, она и сама не смогла бы объяснить. – Даниэль, – просто ответил стриптизер и потянул за молнию платья на спине. – Я не хочу, – следом на ней расстегнули лифчик, легонько задев пальцами чуткую кожу. – Я знаю, – только и прозвучало в ответ перед тем, как она ощутила поцелуй на затылке, по позвоночнику, между лопатками… Проснулась Регина в одиночестве.

***

Он так быстро привык просыпаться один, что с трудом вспоминал, что чувствовал, когда по утрам прижимал к себе женщину. Ему бы не помешало взять отпуск после того, как разберется с «КингМедикал». Ему опять снилась какая-то чертовщина. Может, было виновато место: все-таки гостиница не лучший вариант для длительного пребывания, и пора было найти себе более приемлемые апартаменты, которые были бы достойны звания временного дома, пока он не уладит здесь дела. Робин прикрыл глаза, позволяя себе еще минуту отдыха. Что же ему опять снилось? Он плутал по просторным комнатам, там были люди – множество незнакомых людей. Глаза успевали засечь какие-то цветные пятна на стенах, которые еще сильнее сбивали с толку и не позволяли запомнить помещение или покинуть его. Почему-то он очень долго блуждал по комнатам и коридорам. Лица расплывались, не фиксировались в мозгу, не имели ценности. А потом он заметил ее. Образ манил к себе. Робин отчаянно пытался узнать кто это: черноволосая женщина вдалеке говорила, приложив телефон к уху. Она выглядела по-королевски изыскано и просто: стройные ноги на каблуках, обтянутая платьем округлая попа, плавно в такт дыханию поднимающаяся грудь. Идеальный силуэт. Женщина стояла вполоборота к нему на фоне ярких пятен за ее спиной… Ее лицо было близко. Слишком близко. Ее губы, окрашенные ярко красной помадой, кривились, а глаза горели недобрым огнем. Робин отогнал видение. Оно продолжалось уже целую неделю, что он пребывал в Хьюстоне. Ночь на воскресенье не стала исключением. Завтра он примет радикальные меры относительно переезда и относительно Миллс, но сегодня хотелось просто ознакомиться с городом и отвлечься от работы, которые без его присутствия решались медленнее и в режиме он-лайн. Так Локсли получал отчеты, решал вопросы и удаленно руководил делами. Если бы он хотел любую другую компанию, то, как обычно, остался бы на месте, но с тех пор, как он узнал, кто возглавляет «КингМедикал», это не давало покоя, но и повлиять на его решение завладеть компанией не могло.

***

Она нажала на тормоза и припарковалась, увидев красочные афиши. Здесь была выставка какого-то неизвестного ей художника, вероятно, местного. Почему бы не закончить выходной день просмотром картин и не доставить себе эстетическое удовольствие? Выбравшись из машины, Регина рассмотрела и портрет художника: он был изображен в сиреневом цилиндре, на шее небрежно повязан платок, не скрывающий жутковатую линию поперек горла, а глаза… Его глаза как-то грустно смеялись, отдавая легким помешательством. Подпись состояла только из имени: Джефферсон. Фамилии не было. Ну, Джефферсон, так Джефферсон. Понадеявшись, что представленные произведения выглядят лучше, чем их создатель, Миллс вошла внутрь. И сразу поняла, что кто-то устроил выставку с размахом. На входе услужливый официант всунул ей в руку бокал шампанского, хотя женщина и отказывалась – она за рулем. Двухэтажное здание полностью было оборудовано под выставочное помещение: все комнаты заполнял свет, исходящий от светильников, расположенных вдоль стен, чтобы холсты было лучше видно, сооружены дополнительные опоры, кое-где стояли мольберты – все было организовано наилучшим образом для того, чтобы зрителей ничто не отвлекало от созерцания картин. Лениво блуждали посетители, время от времени останавливаясь возле заинтересовавшего их полотна. Комнаты оказались с высокими потолками, стены умело оформлены узорами: в основном цветочные мотивы, переплетающиеся ветки и стебли, замысловатые бутоны, что-то очень женственное читалось во всех этих невинных росписях. Регина принялась рассматривать картины. У художника встречались совершенно разные направления в работе, казалось, он искал себя, как некогда Пикассо. Она не сильно разбиралась в живописи, но ей понравилось несколько умиротворяющих пейзажей. Женщина переходила из зала в зал, осматривая выставку. Миллс поднялась на второй этаж и здесь увидела картину, что захватила ее внимание. Обнаженная женщина, сидящая на постели, смотрела в окно, где занимался рассвет… Что-то интимно-таинственное было в ней: в ее откровенной наготе наедине с собой, в белых простынях, что запутались между ее ног, скрывая запретный треугольник, во взгляде, устремленном не на зрителя, а в сторону, в руке, что не успела до конца пройтись по волосам, в полной груди, что не позволяла отвести от нее взгляд. Что-то трепетное и живое. Регина, словно зачарованная, смотрела на холст, пытаясь уловить на нем продолжение застывшего движения, и незаметно сама погрузилась в какое-то полутрансовое состояние, забыв, что вокруг есть люди и почти представив себе этот рассвет, приносящий утреннюю свежеть. Такой она и попала в поле зрения голубых глаз. Робин неожиданно заметил ее. Образ притягивал и манил к себе. Темноволосая женщина в обтягивающем черном платье поодаль от него рассматривала картину. Всю предыдущую неделю Миллс игнорировала его: не отвечала на звонки, на официальные письма, всячески пряталась, возможно, даже запретила охране допускать его в офис... Было ясно, что ее встревожил неожиданный визит Робина, но она этого не признавала. Такое поведение было вполне в ее духе. И чем еще объяснить то, как старательно женщина избегала встреч с ним? И вот теперь попалась. Очевидно, заглянув на выставку, она не ожидала встретить здесь знакомых: не похоже было, что женщина пришла с кем-то, скорее спонтанно заглянула по пути. Хотя выглядела по-королевски привлекательно. Неосознанно Локсли отмечал плавно в такт дыханию поднимающуюся грудь, идеально обтянутые платьем округлые ягодицы, стройные ноги на шпильке. Силуэт он точно видел раньше. Картинка была настолько знакомой, что на мгновение он выпал из реальности, пытаясь осознать, где мог ее видеть. Регина в черном платье на фоне ярких пятен картин за ней… Это разглядывание могло заставить забыть о цели и лишить дыхания его самого, особенно если смешать реальность с зыбкими образами. Не желая упустить возможность все-таки попробовать поговорить с Миллс, Робин начал прокладывать себе дорогу между посетителями к женщине. Она была увлечена созерцанием и своими мыслями и не заметила его приближения. – Нужна помощь? – шепот Локсли раздался у ее уха и женщина вздрогнула от неожиданности, уставившись на него вопрошающе-расширенными глазами. – В выборе картины. – Не помню, чтобы просила об этом, – брюнетка уже совладала с собой и ее голос прозвучал отчужденно и холодно, только ресницы выдавали мимолетный испуг. – Тогда, может, в управлении компанией? – Робин плотоядно улыбался, а ее глаза загорелись зловещим огнем. – Твои воровские методы моей компании не нужны, – негодуя на встречу с ним, прошипела Миллс сквозь зубы. – Что ты знаешь о моих методах, Регина? Я спас не одну фирму от полного крушения. Иногда законы – это смертельные ловушки, – непринужденность в голосе ему хорошо удавалась. – Не смертельней твоего руководства, Локсли! – пламя злости разгоралось в ней слишком быстро. – Могут быть, если не знать о подводных камнях, – он самодовольно улыбнулся, оставаясь спокойным, и засунул руки в карманы брюк. – Может, я хочу рискнуть! – Регина уже откровенно сердилась, но обстановка не позволяла повысить голос. Лава из кипящего вулкана внутри нее готова была вот-вот вырваться. – И ты готова потерять все? – ее рассерженный шепот больше веселил его, чем пугал. – Пока тебя не было, подобной угрозы не существовало! – пальцы слишком плотно сомкнулись на тонком стекле бокала у нее в руках, угрожая раздавить его. – И я не собираюсь ее создавать, – он говорил искренне. – Ты уже это сделал, появившись в этом городе. Скажи, что ты на самом деле хочешь, Локсли? – она подалась к нему, сокращая расстояние между лицами до минимума. Сложно было оставаться благородным мужчиной, будучи так близко к ней, вдыхая аромат волнующих духов и видя приоткрытые чувственные губы рядом со своими. – Если я спрошу, ты ответишь? – он попал в этот дурман под именем Регина, растворился в глазах, где расплывалась пятнами пролитая отрава. – Нет, – поняв, что оказалась слишком близко от небритого лица, женщина отпрянула назад, в безопасность, и закусила губу. – Тогда начнем с того, что я хочу уберечь хорошее дело и приумножить пользу от него. Может, стоило хотя бы выслушать, что я предлагаю и сказать «Спасибо»? В компаниях, которые попали под мое управление, так и делали, – он пытался привести разумные аргументы. – В компаниях, которые попали под твое управление, у руководителей было не все в порядке с головой! – она сорвалась, и фраза прозвучала громко, привлекая к ним внимание остальных посетителей. Люди начали недовольно оборачиваться на нарушителей благостной и тихой обстановки. Смерив Робина еще одним презрительным взглядом, женщина развернулась, чтоб уйти от него. Усталость и расстройство, что отразились на ее лице в следующий миг, он уже не видел. Только гордую спину, царственные плечи да намеренное повиливание ягодицами: она знала, что он провожает ее глазами. Дойдя до следующей экспозиции и немного остыв по пути через длинный коридор, Миллс увидела еще одного знакомого. Оказалось, что там, где она предполагала расслабиться и отдохнуть, это как раз меньше всего удавалось. – Мистер Голд! – Регина окликнула мужчину. Тот развернулся и направился к ней, оставив свою спутницу разглядывать холст в одиночестве. Какая-то совсем молоденькая шатенка – успела разглядеть Миллс. – Регина! Какая приятная неожиданность – видеть вас здесь! – тяжело опираясь на трость, он тем не менее улыбался. – Мне нужна ваша помощь, – она решила не юлить, а перейти сразу к беспокоящему вопросу. – Вам нужна консультация по антиквариату или искусству? – улыбка стала шире. – Не замечал раньше вас на подобных мероприятиях. – Нет, мне нужно знать: не пытался ли кто-то выкупить часть ваших акций в последние дни? – этот старый делец иногда помогал ей в щепетильных вопросах, иногда отказывался вмешаться, но Регина никак не могла понять, по какому принципу он действовал. – Дорогуша, неужели вы настолько наивны, чтобы полагать, будто я скажу об этом вам, даже если подобные вещи имели место? – Голд смотрел на нее серьезно, но вместе с тем насмешливо, как на школьницу. – Тогда обещайте мне не продавать свои акции, – она была настойчивой. – Мои акции – это мои акции. Вас они не касаются. И никакой выгоды для меня в этом нет, вы же не поделитесь со мной своими? Один вопрос: ваш муж всегда выполнял данные вам обещания? – мужчина перестал опираться на трость, покрутив ее в руках. – Что? – Я не ваш муж, миссис Миллс, и даже давать подобных абсурдных обещаний вам не буду. Даже с целью потешиться потом вашим негодованием. Так что мой вам совет: наслаждайтесь выставкой и купите себе что-нибудь для обновления интерьера. Скажем, вы можете поменять портрет мужа на вон тот красочный холст с ромашками, – с издевкой протянул он. – И всего хорошего! – Старый паршивец! – но мужчина уже развернулся и не услышал ее. Крутанувшись на каблуках, Регина стремительно понеслась в сторону выхода с выставки, но краем глаза через дверной проем заметила знакомую спину и замерла на месте. В этом зале народу собралось немного, были представлены совсем ранние полотна художника, что не имели большого интереса для критиков и публики. Человек медленно двигался вдоль стен, рассматривая картины, и не поворачивался лицом к ней. – Гумберт?! – удивление сорвалось с губ раньше, чем она смогла увериться в своей догадке. Мужчина оглянулся, и теперь она заметила, что он беседовал с женщиной. Впрочем, он сразу же попрощался и подошел к Регине. – Здравствуй, – церемонно мужчина поднес ее руку к губам и коснулся холодных пальцев. – Грэм, вчера ты говорил, что вернешься не раньше послезавтра. Или я сплю? – идеальные брови приподнялись. Все же внезапная встреча напрягла Регину. И она хотела ответов. – Все неожиданно уладилось самым лучшим образом, но подробности дела потом, – он интимно склонился к ее лицу и оставил поцелуй в уголке губ. – Я прилетел всего пару часов назад, забежал в душ, и вот я здесь, чтобы сделать тебе сюрприз, – молодой мужчина улыбался, самозабвенно глядя в ее глаза. – Сюрприз удался, – Миллс тоже попыталась растянуть губы, но получилось не очень убедительно. – А еще я хочу сделать тебе подарок, – Гумберт обвел рукой зал, – любую картину, что тебе понравилась. – Когда ты стал разбираться в живописи, Грэм? – она приблизила свое лицо, внимательно разглядывая любовника, как будто искала что-то упущенное, какую-то деталь пазла. Пазл не складывался. – Видимо, в Японии мне успели привить вкус, – он пытался отшутиться и увильнуть от ее серьезных, испытующих глаз. – Тогда я уже выбрала – украшу спальню, – она усмехнулась. – Ты не брился, завербовался в самураи в Киото? – вместе они непринужденно расхохотались. – Тебе не нравится? – ладошка погладила щетину. – Нет, тебе идет, – она провела руками по плечам, понимая, что соскучилась по любовнику. Женщина отвлеклась на телефонный звонок, а Грэхем наблюдал за ней издалека. Позвонила Маргарет, и Регина отошла в сторону, разговаривая с ней. Видно было, что она давала обстоятельные инструкции. Но еще сильнее привлекал ее вид: идеальный профиль бледного в искусственном освещении лица оттеняли темные волосы, а красные губы горели огнем. Точно списанная со сказки о Белоснежке, она была всех прекрасней, только вместо зеркала говорил с ней тонкий телефонный аппарат. Затянутая в черное платье, что подчеркивало женственные формы и оставляло простор для фантазии в разрезе по ноге, на высокой шпильке Регина и сама себе нравилась. – Не стоило попадаться здесь, – оказалось, что рядом с ним за этой женщиной наблюдал еще один мужчина. – Я не первый день веду переговоры. Зарубежный опыт многому учит, – Гумберт отвлекся на почитателя того же искусства, что и он сам. – Ты рискуешь, она не из тех, кто прощает ошибки, – Локсли констатировал факты. – Ты тоже. Но думаю, оно того стоит. Как она тебе? – он вновь посмотрел на занятую разговором женщину. – Она определенно того стоит... – Робин отпил шампанское, не отводя взор лучистых глаз от Миллс.