Связанные

Постанывая, она извивалась змеей верхом на нем, выписывая бедрами почти круговые движения. Перед глазами пошли темные пятна, но не от мелькающих темных волос, а от приближающейся разрядки. Мужские руки сильнее стиснули ее ягодицы, вновь и вновь насаживая женщину на эрегированный орган. Твердый, он скользил в ней, такой жаркой и гибкой. Мужчина, стиснув зубы, отдался на волю ощущений, вдыхая запах возбужденного женского тела: будоражащих духов и пота. Пальчики на ногах поджались, колени ослабели, и хотелось зажмуриться от поглощающей страсти. Женские ладони цеплялись за его плечи, стремясь удержаться в бешеном ритме, соскальзывали, болезненно царапали острыми ногтями шею и поросшую волосами грудь. Учащенного дыхания не хватало, горло заскребло сухим воздухом. Несколько движений из последних сил, и мышцы плотно обхватили член, вознося любовников на пик наслаждения. Стон удовольствия от свершившегося слияния прозвучал синхронно и сладко. Женщина упала на мужскую грудь, расслабляясь и слушая гулкие удары под ребрами. Она лежала, не шевелясь и не обращая внимания на его мокрую кожу – у нее была такая же. Вдохи стали плавно чередоваться с выдохами, сердцебиение успокаивалось у обоих. Напряжение после выматывающей недели уходило из тела вместе с сексуальным экстазом. В цепких окольцевавших руках она разомлела от неспешного поглаживания по волосам, ногам, все еще восседая верхом на мужчине. Любовник бережно заправил короткие волосы за ухо, нежно провел по мочке, задерживаясь взглядом на скулах и продолжая путь пальцами по идеальному лицу. – Хорошо? – неровно дыша, мужчина хрипло прошептал над ухом. Он знал, что имеет над своей королевой некоторую власть, и власть эта укреплялась здесь, в любой кровати любого отеля, где он брал ее тело, освобождая его от неудобных нарядов и оков условностей. – Великолепно… – говорить еще не хотелось, но силы начали возвращаться к ней, а вместе с ними и способность ясно мыслить. Высвободившись из липких объятий, Регина откатилась на другую сторону кровати, покрытой смятыми простынями, и они подарили прохладу разгоряченному телу. Брюнетка оглядела обстановку, что не удостоилась внимания в порывах страсти, когда пара ввалилась в комнату. Та не стоила внимания и ничем не отличалась от интерьеров остальных отелей, где они с Грэмом коротали время подобным образом по пятницам и выходным. Такая же безликая мебель, широкие занавешенные окна, просторная ванная и удобная кровать – ее наличие было основным требованием. Миллс никогда не позволяла Грэму приезжать к ней домой, и он никогда, за исключением нескольких попыток вначале отношений, не звал ее к себе. Порой это казалось странным: они почти полтора года поддерживают отношения вне работы, посещают вместе различные мероприятия, занимаются сексом, но чего-то их паре не хватает. Ее осмотр прервал самодовольный голос самца: – Рад, что смог удовлетворить тебя и физически, и морально, – мужчина придвинулся и навис над ней, начиная вновь поглаживать длинные ноги. – Не льсти себе, – женщина отмахнулась от него, как от назойливой мухи, и начала подниматься. – Ты далеко собралась? – он наивно попытался ее остановить, ухватив за локоть. – Я вся липкая… от тебя и твоих прикосновений. Хочу их смыть. Отпусти, – Регина не посчиталась с его чувствами, и мужчина нехотя ослабил хватку, позволяя любовнице подняться. Все, что оставалось, – это смотреть, как она, абсолютно нагая, растрепанная, немного уставшая, направляется в ванную и напоследок оборачивается, чтобы подарить ему обещающе-довольную улыбку. Ее тело, окрашенное в нежно-розовые тона лучами заходящего солнца, влекло к себе с новой силой. Матовая кожа, такая гладкая на ощупь, темные соски, округлая попа опять напоминали, с каким неистовством она только что обвивала его ногами, стремясь глубже принять в себя, ловила губами его рот, отдаваясь всепоглощающему безумству и оставаясь податливой, чувственной и невероятно соблазнительной. Принимать душ вместе Миллс тоже не любила: не допускала мужчину до столь интимного действа и предпочитала оставаться в такие моменты наедине с собой. Ей нужно было сразу очистить себя – тогда появлялось ощущение, что она омывает не только тело, но частично и душу. Мужчина раскурил сигарету, не утруждая себя подняться из постели. Регина странным образом приковывала его к себе. Между ними установилась связь не достаточно хрупкая, чтоб ее можно было разорвать в любой момент, но и не достаточно глубокая, чтоб это могло перерасти во что-то настоящее. Миллс открыла ему дверь в мир бизнеса, и он был благодарен за это, поэтому игра велась по ее правилам. Хотя Грэм предпочитал называть это просто женскими прихотями. Выпущенный дым окутал его облаком, а вторая по счету сигарета почти угасла, когда женщина вышла из душа. Свежая, разрумянившаяся, укутанная в мягкое полотенце, с влажными кончиками волос брюнетка напоминала сытую пантеру. Благостное выражение ее лица мгновенно изменилось, когда она поняла, что является источником чада в комнате. – Грэм! Я же просила! – нахмуренные брови предвещали грозу, казалось, еще немного и Регина растопчет его с сокрушительной яростью – в частоте смены настроения с ней глупо было соревноваться. – Не курить? Прости, дорогая, постоянно забываю, что тебе это не по душе, – мужчина загасил сигарету и поднялся с кровати, обмотав простынь вокруг бедер. – И не называть меня "дорогая"! – она только распалялась от каждого слова. Видимо, чтобы он не говорил, это только усилит ее бешенство. – Прости, Регина, – про себя он тихо вздохнул, но наигранно легко приблизился и попробовал обнять ее – нужны были не слова. – Довольно! Я устала слушать твои "прости"! – она сбросила его руки и ударила ладонями в грудь, отталкивая от себя. – Послушай, не горячись так… – Грэм попробовал остановить яростную атаку ее негодования, но, подталкиваемый женщиной, оказался только ближе к выходу из номера. – От тебя несет, как от локомотива! Убирайся! – Регина выпихнула его в открытый проем и захлопнула дверь перед носом. – Регина! Открой! Там же мои вещи… – мужчина ударил кулаком в ничем не повинное дерево. Он оказался в коридоре отеля босым, с одной только простыней вокруг тела. – Сука… – последнее слово он проговорил тихо, боясь, что его могут услышать. Десять минут, что Грэхем провел в коридоре, шарахаясь от каждого шороха и боясь, как бы кому-то не вздумалось пройти мимо, показались ему адом. Такого Регина, учитывая всю ее вспыльчивость, еще не позволяла себе. Она могла забыть об их встрече, безбожно опоздать, заставить выполнять какие-то бессмысленные, на его взгляд, действия типа убрать ковры или не разувать ее, но это было слишком. Злость мстительным пламенем разгоралась в груди, и, если бы он не боялся привлечь сейчас чье-то внимание, он высадил бы злосчастный пласт дерева ногой. По крайней мере, так он уже и собирался поступить, когда дверь распахнулась. Регина, полностью одетая, вышла из номера и, ни слова не говоря, бросила ему ключи от комнаты. Она даже не пошатнулась на шпильке от сверлящего и враждебного взгляда, направленного в гордо выпрямленную спину. Лишь соблазнительно повиливала обтянутыми платьем бедрами. Однако сейчас это вызывало только желание задрать это платье и отшлепать по ягодицам, пока те не покраснеют, а брюнетка не взмолится о пощаде. Зубы у мужчины заскрежетали от не выплеснутой ярости.

***

Машина мягко заехала в гараж, и женщина заглушила двигатель. Черный Мерседес коллекционной модели беспрекословно слушался свою хозяйку. И его, как верного пса, она не доверяла никому. Хотя по делам компании всегда пользовалась служебной машиной и водителем, утром и вечером ей хотелось уединения со своим “мальчиком”, как про себя называла Мерседес Регина. Это был подарок мужа на первую годовщину свадьбы, но, не смотря на это, своего железного друга она любила. Посидев еще пару минут внутри, со всей силы неосознанно сжимая руль, женщина все-таки разжала побелевшие пальцы и вышла, захлопнув дверцу. Не оглядываясь, лишь нажимая привычные кнопки управления воротами, проследовала через широкую лужайку к дому. Белый особняк на одной из улиц фешенебельного пригорода Хьюстона, выстроенный и обставленный в духе классицизма, окруженный ухоженным садом, соответствовал ее статусу. Внешне дом представлял собой эталон гармонии, строгости, логической ясности и монументальности. Шесть колонн на центральном входе, портики, сдержанность в лепнине и элементах декора напоминали первый раз посетившим его величественный дворец, призванный подчеркнуть мощь его владельцев и дать почувствовать их силу. Обходя всю эту помпезность стороной, бросив лишь беглый взгляд на аккуратно подстриженные кусты и газон, на клумбы, с которых доносился не сдерживаемый дневной жарой аромат любимых роз, хозяйка прошла к черному входу. Конечно, можно было, как обычно, остаться в городе, в своей квартире, но сегодня почему-то потянуло сюда. Несколько щелчков замка нарушили ночную тишину, которую сегодня не решался развеять даже ветер, и Регина вошла внутрь. Не опасаясь темноты помещения, женщина уверено прошла по коридору, ведущему в кухню. Миновав ее, она вышла в просторный холл с высоким потолком, откуда можно было попасть в любую другую комнату. Молчание богато обставленного дома с налетом кладбищенского уныния начало давить на уши. Стук каблуков по мрамору пугающе разорвал его, как только брюнетка выбрала направление – в гостиную. Комната тоже была излишне просторной и неуютной сегодня. Впрочем, этот дом годился больше для официальных приемов и празднеств, а не для повседневной жизни. Миллс провела пальцем по поверхности бара, что находился в углу комнаты. Резной шкаф из темного дерева скрывал запасы спиртного на любой вкус. Пыли не было. Не смотря на то, что она здесь бывала редко, обслуживающий персонал являлся вовремя, чтоб навести порядок и поддерживать все в состоянии готовности к приходу хозяйки. Один напольный светильник возле шкафчика, оформленный так же, как и обивка мебели, тафтой в розах, Регина все-таки включила, чтобы выбрать напиток. На сердце было мерзко и горько. Черт ее дернул приехать сюда, где одиночество наваливалось с еще большей силой. Само огромное и неиспользуемое здание напоминало о печальных потерях и пробуждало временно дремлющих в глубине души демонов. Регина усматривала странное сходство между собой и домом: такое красивое внешне здание без постоянных обитателей, тепла и уюта внутри – всего лишь оболочка, а под ней – пустота. Виски был достаточно горьким, чтобы соответствовать состоянию ее души. Наполнив стакан и прихватив с собой бутылку, Миллс проследовала к креслу напротив окна, сбросила туфли и, удобно расположившись в нем, погрузила ступни в мягкий ворс ковра. Отсюда открывался обзор на залитую лунным светом лужайку перед домом и практически терялась сама комната, где с портрета на противоположной стене ей в спину глядел покойный Леопольд. Подобрав под себя ноги и маленькими глотками впуская в горло янтарный напиток, женщина стеклянными глазами смотрела вперед и ничего не видела. Почему она сегодня так вспылила? Нет, нельзя сказать, будто она жалела о том, что повздорила с Грэмом, но он являлся для нее неким сосредоточением сил в последнее время. С ее помощью он добился того положения в ее компании, которое занимал, да и любовник из него был неплохой: не лучший в ее жизни, но вполне подходящий для легких отношений, которые укрепляли совместный бизнес и давали ей уверенность в его преданности. Что ж, возможно, придется поискать нового. Хорошо бы кого-то со стороны: среди мужчин, частично владеющих акциями ее компании и номинально делящих с ней власть, остальные были либо женаты, либо слишком непривлекательны. Стакан опустел, и она наполнила его снова. Хотелось расслабить мозг, чтобы забыть о своем одиночестве. Муж похоронен четыре года назад, с его дочкой у нее так и не возникло более-менее доверительных отношений. Грэм не из тех, кто будет особо бороться за ее внимание, хотя вначале ему это удавалось. Компания и бизнес – единственное стоящее ее усилий, над этим Регина и собиралась работать. Устало откинув голову на спинку кресла, так что укладка совершенно потеряла свой вид, женщина прикрыла глаза, наслаждаясь зыбким покоем. Еще мгновение – и хмельной сон поглотил ее.

***

Она неслась по коридорам, заблудившись в своем же офисе, и постоянно натыкалась на закрытые двери. Дергала за ручки, нажимала на кнопки лифта – ничто не поддавалось, ничто не работало, ничто не слушалось. Лица сотрудников преследовали ее на каждом углу: кто-то откровенно смеялся, кто-то безэмоционально наблюдал за ее метаниями, кто-то злобно хмурился, встречая руководительницу. Было ужасно жарко, будто отключили электричество, и перестали работать кондиционеры. Тело покрылось потом, который мгновенно заставлял холодеть в страшном предчувствии. Регина металась. Поднялась по лестнице и наткнулась на Спенсера. В солнечном свете она взглядом выхватила его руку, и на страшный миг показалось, что кисть из золота. Он неприятно улыбался. В груди похолодело, и, не сказав ни слова, женщина круто развернулась, чтобы сбежать от него. Из другого конца коридора, цокая палкой с золотым набалдашником и слегка хромая, на нее напирал Голд. В панике оглянувшись, она заметила, как из третьего угла выходит зять Спенсера, тоже один из акционеров – еще молодой мужчина – Дэвид Нолан. Регина измученно осмотрелась по сторонам, ища спасения. Еще один коридор был свободным, и, проклиная неудобные каблуки, от которых сводило стопы до зубного скрежета, она ринулась туда. Она бежала, судорожно хватая воздух, словно ей стреляли в спину. Но ее провожали только мерзковатые и самодовольные улыбки мужчин, каждый из которых имел здесь свою часть еще при ее живом муже, и которые у них значительно поуменьшились с приходом к власти Миллс. Женщина задыхалась. Вот дверь ее кабинета. Она дернула ручку, и та поддалась. Секундное облегчение вновь сменилось напряжением, когда она увидела, что там кто-то есть. Спиной к ней возле стола стоял широкоплечий мужчина в сером костюме. Ее горло сдавило, когда он обернулся. Регина проснулась и села. Часто дыша, она оглядывала свою спальню и постель. Смяла руками простынь и ощутила, как противной змейкой по спине ползет капля пота. Привычная обстановка собственной квартиры, где она сегодня ночевала, постепенно успокаивала женщину. Страх уходил, растворялся в утреннем свете. Миллс запустила пальцы в чуть влажные волосы встряхивая их, и поняла, что от ночных побегов ее сейчас спасет только душ. Этот сон мучил женщину последние две или три недели, с тех пор, как она вспылила, и Грэм отбыл в зарубежную командировку. Почему-то он задерживался в Японии, хотя по телефону убеждал, что переговоры проходят успешно. От этого Регина нервничала и про себя смеялась, что кабы не это обстоятельство, ей следовало бы обратится к психотерапевту с таким навязчивым сном. Уверенность, что в кабинете ее ждал именно Грэм, хотя она ни разу не видела лица мужчины, успокаивала, она даже почти перестала сердиться и готова была принять его обратно в свою постель: напряжение накапливалось, а секс был отличным способом его снять. Выбравшись из кровати и приняв душ, она почувствовала себя лучше. На днях Грэм все-таки должен был вернуться. Новый день ждал, нужно было подчинять его своему королевскому величию. Кинув на себя последний взгляд в зеркало, женщина довольно улыбнулась отражению. Эффектная брюнетка с летящими волосами и шикарной фигурой была готова покорять всех на своем пути.

***

– Сидни, соедините меня со школой Уайкомби Эбби, пожалуйста. Я хочу поговорить с Маргарет до совета директоров, – Регина устало опустилась в кресло и освободила руки от бумаг. Она только вернулась в свой кабинет после очередного изматывающего общего заседания акционеров, впереди ждал еще более изматывающий совет с заместителями, но позвонить сейчас падчерице значилось обязательным пунктом в списке ее дел. Ожидая, пока секретарь свяжется с пригородом Лондона, городишком Хай-Вайкомб в графстве Бэкингемшир, где сейчас находилась девочка, она в очередной раз засомневалась в правильности решения отослать ее так далеко. Конечно, пансионат был одним из лучших, славился высоким процентом выпускниц, что после его окончания легко поступали в Кембридж и Оксфорд... А еще теплой и дружественной атмосферой, всего пятьюстами ученицами и, разноцветными галстуками под цвет девяти домов, где и жили студентки, но... Но ключевым аргументом в принятии решения стало то, что там Маргарет могла получить не только лучшее образование и воспитание, но и душевное общество сверстниц и наставниц, которое Регина при всем желании дать ей так и не смогла. Слишком рано девочка потеряла мать, она ее даже не помнила. По рассказам Леопольда, это произошло через два года после рождения дочери. А Регина стала первой женщиной, появившейся в доме, и так и не смогла сломить преграду или проникнуть сквозь завесу невидимого отчуждения, которую Маргарет выстроила вокруг себя за то время, что росла без женской руки и материнской ласки. Падчерица только первый год обучалась за рубежом, все для нее было новым и интересным. Регина внимательно следила за ее достижениями, знала, что та записалась в половину предложенных спортивных секций и кое-где уже делала первые успехи. – Миссис Миллс, соединяю вас с Маргарет, – наконец, секретарю удалось дозвониться в школу, в учебные часы там с этим было строго. В трубке послышалось легкое шипение, и в следующий момент она отозвалась девичьим голосом: – Регина! У меня только закончился письменный экзамен! Как ты узнала? – радость и изумление одномоментно слышались в интонации девочки. – Здравствуй, Мэри, – хоть ее и звали Маргарет, и Леопольд уступил желанию жены так назвать дочь, с его легкой подачи все называли ее Мэри. – И как прошло? – Это уже был последний! Результаты будут завтра, но я думаю, что не хуже, чем предыдущие, – она не была отличницей, но пока и не требовалось. Регина усмехнулась ее уверенности и оптимизму. Ей самой порой так не доставало этих качеств. – Чудесно. Значит, на послезавтра я могу заказать тебе прямой рейс? Соскучилась по Америке? – пребывание в пансионате ограничивало возможности видеть друг друга, в основном Маргарет приезжала домой на каникулы, и летние были из них самыми длительными. – Очень! Англия совершенно другая, здесь все иначе. Я ведь смогу жить в нашем доме? Я не хочу в квартире в городе. – Всего полчаса до Лондона, девять часов любуешься небом в иллюминаторе – и ты дома. Я постараюсь тебя встретить прямо в аэропорту. – А мы пойдем на скачки? – детский голос стал почти умоляющим. – Ты хочешь на скачки? – Регина действительно удивилась, так что глаза округлились. – Только не говори, что к списку твоих занятий добавилась еще и верховая езда. – Я еще не пробовала, но очень хочется. Пожалуйста, Регина. – Мэри, о чем речь?! Разумеется, съездим, посмотрим лошадей... Я сама их очень люблю. – Правда? – Конечно! Если ты уверена в своем желании, то будешь этому учиться, – женщина улыбнулась от волны теплых воспоминаний, связывающих ее саму с лошадьми. В этот момент в кабинет заглянул смущенный секретарь. – Мэри, мне пора на совещание, но я тебя еще наберу перед вылетом из Лондона. – Спасибо, Регина. – Машина приедет как обычно. Жду дома. – До встречи! Казалось, работа сегодня решила ее доконать. И даже не столько сами сложности бизнеса или поиск правильных решений, сколько окружающие ее люди. Сотрудники. Мужчины. Будто сговорились! Голова разрывалась от их голосов и предложений, которые противоречили друг другу. – Миссис Миллс, еще минуту… – настойчивый Спенсер и после окончания совещания пытался ее нагнать. Она обычно довольно легко переносила подобные заседания и мужские споры, где каждый из четырех мужчин стремился акцентировать внимание только на своей области задач, и непринужденно разрешала их разногласия, находила удовлетворяющие варианты, которые шли бы на пользу делам компании, и в зародыше убивала убыточные идеи, но сегодня… Сегодня она просто слушала гул улья, хотя даже разговорчивый Грэм отсутствовал. Он все еще не вернулся! Это бесило. Переговоры с японской стороной не должны были тянуться так долго, и предчувствие, что он умалчивает о чем-то, не покидало Регину последнюю неделю. Спенсер наконец-то догнал ее, и пришлось остановится. Становилось ужасно жарко, будто отключили электричество, и в коридорах перестали работать кондиционеры. Тело покрылось потом, который мгновенно заставлял холодеть в неприятном предчувствии разговора с неудовлетворенным акционером. И хотя компания насчитывала больше пятидесяти участников, и ее нельзя было назвать мелкой, Леопольд заложил двухступенчатую структуру управления, согласно которой генеральный директор одновременно и был основным акционером общества. И в данный момент таковым являлась Регина... – Миссис Миллс, послушайте, мы не можем сейчас открыть подразделение «Регенеративная медицина», необходимо сначала заручиться поддержкой Швейцарии по этому вопросу, мы не имеем достаточной лабораторной базы для подобных исследований, и делать в них вложения в данный момент – плохая идея, – мужчина, затянутый в пиджак, яро доказывающий ей свою точку зрения, почему-то напомнил ей пингвина, так же смешно размахивающего ластами, как отвечающий за основные финансовые вложения Спенсер руками. – Я услышала вас, мистер Спенсер, благодарю. Ни одно решение еще не принято и не утверждено окончательно, вы же знаете, – в этот момент к ним приблизился Голд, шаркая ногой и стуча своей тростью с золотым набалдашником по гладкому полу. – Регина, – этот невыносимый порой в своих повадках мужчина всегда был непредсказуемым. И на собрании он почти никак не выразил свою точку зрения, так что женщина повернула голову в его сторону и, несмотря на фамильярное обращение, которое закрепилось за ним еще при живом Леопольде, приготовилась слушать, но он решил спрашивать: – Вы выбрали какое-то перспективное направление в свои фавориты? – Нет, пока не выбрала ничего, мистер Голд. Но обязательно в ближайшие дни изучу все варианты. Вы предоставите мне приблизительные расчеты? – с этим хитрецом нужно было действовать аккуратно, и женщина скрыла свои эмоции за приветливо-ядовитой улыбкой. – Все, что в моих силах, – в данный момент старик превратился в услужливого лиса, но Регина слишком хорошо знала, что доверять ему не стоит. По соседнему коридору к ним приближался Нолан, ярый защитник идеи сосредоточить усилия на препаратах биологического происхождения: вакцинах и средствах для лечения болезни Альцгеймера и онкозаболеваний, вместо обычных лекарств. Встретить всех троих и продолжать обсуждение в коридоре, а не за закрытыми дверями, где она только что его с трудом завершила, Регина никак не хотела. Заметив путь отступления, она поспешно кивнула им головой, улыбнулась и ретировалась в малознакомый коридор. Трое мужчин провожали ее взглядами и непонятными улыбками. Проклиная тонкую шпильку и неудобную колодку, от которых сводило стопы до зубного скрежета, она спешила по коридорам, убегая от незримой погони. И заблудилась в своем же офисе, постоянно натыкаясь на закрытые двери. Это была малознакомая ей часть, в основном служебные помещения и уборные, но женщина настойчиво дергала за ручки в поисках выхода, а они были закрыты на ключ. Судорожно хватая воздух, Миллс вышла в очередной коридор и увидела хорошо знакомые переходы. Вот наконец ее дверь. Она нажала ручку и та поддалась. Секундное облегчение вновь сменилось напряжением, когда она увидела, что в кабинете кто-то есть. Спиной к ней возле стола стоял широкоплечий мужчина в сером костюме. Когда он обернулся, горло ее сдавило, воздух остался в груди, а зрачки расширились от испуга. – Здравствуй, Регина, – губы посетителя расплылись в дьявольской усмешке. – Локсли.