Евгенические войны. Книга Первая.

База Кризалис Великая Пустыня Тар, Раджастан, Индия 17 мая 1974 года Мягко, с лёгким стуком лифт остановился, и Роберта очутилась в обстановке, совершенно отличной от тех руин, которые они только что покинули. Мы, наверно, в сотнях ярдов под крепостью, говорила она себе, если судить по скорости лифта и продолжительности спуска. Вот это я понимаю, действительно приватность! — проносилось в голове у девушки, даже не думавшей скрывать удивление от Лозиньяка, Такаги или тем более от Карлоса. Я бывала в бомбоубежищах, которые были ближе к поверхности. Однако куда более ошеломительным, нежели глубина подземелья, оказался размер помещения, представшего перед изумлённой Робертой: когда белые двери чистенького лифта разошлись, открылся просторный атриум, огромной вертикальной колонной уходивший чуть ли не на милю ввысь. — Вау! — воскликнула она, выйдя из кабины и озираясь вокруг. У неё буквально отвисла челюсть, и даже из переноски донесся мявк не сдержавшейся Изис. — Я имею в виду… ничего себе… — Добро пожаловать в Кризалис, — с гордостью сказал доктор Лозиньяк, проговаривая, наконец-таки, кодовое слово, которое уже произносил Гэри Севен. Подобно лепесткам какого-то колоссального цветка лотоса, из выложенного плитняком двора разбегались пять сводчатых галерей, уходивших глубоко в твердое скальное основание пустыни. Между входами в эти туннели кованые двойные лестницы и металлические мостики-переходы обвивали по периметру центральный высоченный зал, ведя на различные этажи сложно устроенной лаборатории. Десятки мужчин и женщин, разных рас и народностей, ходили по всему огромному комплексу, занятые какими-то своими ежедневными делами. Роберта заметила лаборантов в белых халатах, а также технический персонал в оранжевой униформе. А взглянув вверх, она совсем поразилась, разглядев в одной из галерей на уровень выше группу маленьких детей в сопровождении тройки внимательных воспитателей в измазанных красками халатах. Весело щебечущие дошколята выглядели счастливыми и совершенно не обращавшими внимание на необычную обстановку. В Кризалисе даже собственный подземный детский сад есть! — подивилась девушка. Это больше, чем я ожидала. Один ребенок, аккуратно одетый ухоженный мальчик лет трёх-четырёх, по внешности явный индиец, заметил стоявших у открытого лифта взрослых. Возможно, заинтересовавшись непривычной внешностью Роберты, он задержался на висячем мостике и засмотрелся на светловолосую незнакомку. Улыбнувшаяся ему девушка была поражена как серьезностью выражения личика малыша, так и светившимся в тёмных глазах умом; по какой-то странной ассоциации этот маленький индиец неуловимо напомнил ей Гэри. Однако прежде, чем она могла ухватить это смутное ощущение и отдать себе отчёт, в чём же именно крылось сходство, бдительный воспитатель мягко потянул мальчика за ручку, призывая не оставать от других детей. Роберта наблюдала, как вся ватага, возможно, ведомая на занятия или какую-нибудь экскурсию, исчезала в одном из верхних коридоров. До встречи, малыш, подумала она. Подвесные светильники имитировали дневной свет, гораздо более рассеянный, чем беспощадный блеск висящего в небе раскалённого шара, оставленного Робертой наверху. Почти бесшумная, но явно эффективная система вентиляции навевала нежный бриз — настоящее блаженство после изнуряющей жары высушенной солнцем пустыни. Мраморные плитки на полу атриума были выложены узором в форме бабочки; этот же символ она приметила ранее на хвосте частного самолета, доставившего её из Рима. Очень красиво, сказала про себя Роберта; кто-то взял на себя труд сделать это уединенное логово столь же привлекательным, сколь и функциональным. Но в то же время видимое ею великолепие заставляло чувствовать своего рода унижение; по сравнению со штаб-квартирой Кризалиса тайный офис Гэри Севена выглядел как высокотехнологичный ноль без палочки. - Хм-м, а индийскому правительству известно о том, что у вас здесь есть свой собственный маленький город? — задала она вопрос своим товарищам. Лифт тем временем поднялся на поверхность, отрезав ей все пути к отступлению. Роберта старалась не думать о себе, как о пойманной в западню, несмотря на неотступно маячившего за спиной и не сводившего с неё взгляда Карлоса. В этом он был столь же упорен, как какой-нибудь тюремный надзиратель. Будто меня суперклеем намазали, раздраженно думала девушка. И хоть бы какой растворитель под рукой был… — Высокопоставленные правительственные чиновники на многое закрывают глаза, если им за это платят, — объяснял на ходу Лозиньяк, чья трость в такт шагам постукивала по сине-белым плиткам атриума. — К сожалению, даже в совершенном новом мире, который мы стараемся создать, старое доброе взяточничество остается мощным рычагом воздействия. — Богатенькие Буратины в спонсорах, да? — заметила Роберта, почти стыдясь того, что, по сути, ломилась в открытые ворота. Сразу было видно, что бюджет Кризалиса вполне сопоставим с финансированием НАСА. — Вы удивитесь, узнав, сколько успешных миллиардеров и олигархов готовы заплатить большие деньги, чтобы обеспечить своему потомству ту фору на старте — с генетической точки зрения — какой не было у них самих, — включился в разговор Такаги. — В конце концов, это тоже своего рода наследство, гарантия, что твоё потомство будет среди лучших из лучших, — и он лукаво улыбнулся. — Я могу даже назвать пару-тройку королевских династий, не возражающих против улучшения своих драгоценных родословных при условии, что всё будет шито-крыто. — Любой каприз — и ДНК-премиум — за ваши деньги, так? — понимающе кивнула Роберта. — Могу представить, насколько заманчива эта мысль для тех богачей, у кого денег куры не клюют, — и она заговорщически подмигнула Такаги, пока они шли по направлению к арочному входу в туннель прямо перед ними. — Так о ком же идёт речь? О Говарде Хьюзе? Странах ОПЕК? Клане Кеннеди? Такаги явно был бы не прочь поболтать на эту тему, но, как обычно, его более осторожный коллега вмешался прежде, чем Уолтер выдал слишком много секретов. — Это, полагаю, немного больше того, что вам полагается знать, — пожав плечами, с поклоном извинился Лозиньяк. Он послал предупреждающий взгляд Такаги, который заметно покраснел. При виде смущения молодого учёного Карлос ощерился в подобии улыбки. — По крайней мере, в настоящее время, — добавил Виктор. Вот зануда! — прокомментировала про себя Роберта, подавившая вздох разочарования. Любой ценой мне надо взять в оборот Уолтера Такаги, когда поблизости не будет зорких глаз Лозиньяка! Предпочтительно, конечно, не проходя путь Маты Хари до конца. — Сюда, — сказал пожилой ученый, когда они подошли к стеклянным дверям, преграждавшим вход в галерею. — Вы должны кое с кем встретиться. На стене рядом с входом, примерно на уровне глаз, разместились красный телефон и пустой сейчас видеоэкран. Лозиньяк снял трубку и набрал какую-то комбинацию цифр на блестящем кнопочном дисплее. Спустя несколько мгновений на мониторе появилось лицо женщины. Видеофон, поняла Роберта. Круто. — Виктор, с возвращением, — приветствовала женщина. Это была привлекательная индианка лет 30-35 с большими карими глазами и короткой, в стиле Твигги, стрижкой. Что-то смутно знакомое мелькнуло в ее облике, но Роберта не могла сразу вспомнить, где видела эту даму. Уж не она ли тот самый пакостный директор, к которому апеллировал Карлос, когда настаивал на повязке на глазах Роберты? Девушка сделала пару шагов, приблизившись к Лозиньяку и надеясь что-нибудь подслушать, но осмотрительный украинский учёный нажал другую кнопку, приглушив звук. Разговор явно не предназначался для посторонних — Виктор понизил голос и загородил экран сразу после того, как ответил на приветствие незнакомки. Чёрт, подумала Роберта, будучи не в состоянии расслышать разговор. Предпринятая Лозиньяком попытка обсуждать что-то с директором в частном порядке заставила ее занервничать, главным образом потому, что это означало — ученый еще не доверял ей полностью. Неужели она чем-то себя выдала? Она инстинктивно скрестила пальцы, взмолившись, чтобы её ждал приветственный коктейль, а не допрос с пристрастием третьей степени. После коротких и удручающе неслышных переговоров Лозиньяк повесил трубку. — Отлично, — весёлым тоном проговорил он, что несколько развеяло параноидальные опасения Роберты. — Кажется, мы прибыли как раз вовремя, чтобы пообедать с руководителем, — и он улыбнулся девушке. — Думаю, после такого долгого путешествия вы готовы съесть дом. — Полагаю, вы имеете в виду лошадь, — мягко поправила она Лозиньяка. По чести говоря, она больше устала, чем проголодалась, но не собиралась упускать шанс встретиться с легендарным директором Кризалиса лицом к лицу. Да и, кроме того, в любом случае уже почти полдень, поэтому обед был неплохой идеей; с тех пор, как она завтракала в лимузине, миновали несколько часов и пара сотен миль. — Звучит привлекательно, — с радостью согласилась она. Изис из своего контейнера громко мяукнула, извещая всех, кого это касалось — и не касалось — о том, что о её пропитании тоже следовало позаботиться. — Тогда прошу, — произнёс Лозиньяк. Стеклянные двери автоматически раздвинулись, пропуская всю группу в галерею. Движущаяся лента транспортёрной дорожки бежала вдоль ее левой стороны. Лозиньяк осторожно ступил на этот механизированный тротуар, который понес его по крытому коридору, и примеру ученого оперативно последовали Роберта, Карлос и Такаги. Глядя вперёд, девушка не видела этому туннелю конца, хотя несколько раз они пересекали другие расходящиеся коридоры. Как же на самом деле велико это место? — спрашивала себя Роберта, испытывавшая иррациональное желание оставить за собой след из хлебных крошек. Пытаться наобум найти тут Севена всё равно, что искать кого-то в вечно запруженном народом Смитсоновском институте, к тому же в воскресный день. Она дала отдых руке, поставив контейнер с Изис на транспортёрную дорожку, и от нечего делать начала пялиться на окружающее, словно какая-нибудь досужая туристка, пока движущийся тротуар уносил её всё дальше и дальше по подземному щупальцу Кризалиса. Для скрытой от всего мира штаб-квартиры кучки Сбрендивших Учёных обстановка вокруг была намного менее стерильной и утилитарной, чем можно было бы ожидать. Своды галереи были ярко-бирюзовыми, периодически в ней попадались предметы местного искусства и гобелены с индийскими мотивами, принося истинное отдохновение уставшим от монотонных песков глазам Роберты. Особенно восхитили её цветные фрески с изображениями стилизованных павлинов, слонов, верблюдов, бродивших среди красочно и тщательно выписанных диких лиан и цветов. Некоторым подпольным организациям точно следовало бы взять пару уроков у декораторов Кризалиса, одобрительно заметила она. Может статься, вся эта лаборатория не была настолько уж Плохой Штукой, как полагал Севен? Пока что чем больше она видела Кризалис и людей, работавших в нем, тем быстрее таяла ее уверенность в том, что их нужно останавливать. Если не считать тяготения к излишней осмотрительности, воплощенной в вездесущем Карлосе, все участники, казалось, руководствовались только лучшими и самыми гуманистическими соображениями. Мне, безусловно, нужно будет о многом поговорить с Гэри, решила для себя Роберта, прежде чем я начну пытаться тут что-нибудь активно саботировать. Флуоресцентные лампы на потолке, расположенные параллельно дорожке, давали столько света, что вполне можно было забыть, что над головой пролегали многие сотни футов земли. — А откуда вы получаете энергию для работы всего комплекса? — спросила она Такаги. — Я думала, над Землей нависла угроза энергетического кризиса. — Здесь есть собственная атомная электростанция, — пояснил он, — она находится на уровень ниже. Уолтер указал на схему базы, располагавшуюся на стене как раз перед приближающимся перекрестком. Роберта заметила глянцевую красную точку «Вы находитесь здесь» со стрелкой, указывавшей текущее местоположение, а также уровень, помеченный универсальным символом атомной энергетики. Ну, это объясняет тот уран, о котором говорил Севен, если и не объясняет остального — того же оборудования для выращивания бактерий. — Быстрые нейтроны или термоядерный синтез? — спросила девушка с оттенком трепета в голосе. Гэри Севен частенько высказывался отрицательно о нынешнем поколении земных ядерных реакторов на быстрых нейтронах, которые считал опасными и ненадежными. Он обязательно захочет знать и об этом реакторе, поняла она, если уже его не обнаружил. — Нейтронный, боюсь, — смущенно улыбнулся Такаги. — В конце концов, мы не можем быть первопроходцами в каждой области науки, особенно учитывая, что все наше время и ресурсы мы вкладываем в расширение границ современных генетических исследований. — Как? Вы имеете в виду, что ещё не достигли всеобъемлющего научного ренессанса? — она притворно-преувеличенно ужаснулась. — Я просто раздавлена! — Подождите разочаровываться, — поддразнил её Такаги, — пока не побываете на полноценной экскурсии, не говоря уж о встрече с нашим руководителем. Он посмотрел вперед, чтобы сориентироваться. — О, вот мы и приехали. Дорожка заканчивалась у больших стеклянных дверей с изображением восходящей двойной спирали. Роберта невольно вздрогнула — этот выгравированный символ пробудил нежелательные воспоминания о пережитом кошмаре. Мысленно она всё ещё видела гибкие ленты хромосом, кинувшиеся на неё словно кобра и заразившие ее собственную ДНК мутировавшими генами. Не нужно быть Зигмундом Фрейдом, чтобы расшифровать символику той картинки из её сна, отражение которой сейчас смотрело с конца конвейерной ленты; очевидно, у неё определённо были трудности с принятием Дивного Нового Мира, предлагаемого Кризалисом, несмотря на хвалебные оды его хозяевам. — Хм-м, надеюсь, я не разговаривала во сне? — быстро спросила она, испугавшись, что, возможно, выдала себя, пока дремала. — По дороге сюда, имею в виду. — Насколько я помню, нет, — заверил её Такаги, — хотя я и сам был почти что в отключке от усталости. Он кивнул на переноску Изис, в настоящее время стоявшую на тротуаре между ним и Робертой. — Лучше подхватите вот её, да смотрите под ноги. И то верно, подумала девушка, хотя и не чувствовала себя особо виноватой, позволив мыслям на нескольких минут отвлечься от несчастной кошки. Она подцепила ручку пластикового контейнера аккурат вовремя, чтобы сойти с автоматизированной дорожки вслед за Такаги и Лозиньяком. Девушка была рада, что с тростью или без неё, но пожилому учёному удалось ступить на неподвижный пол без особых трудностей. Карлос как тень следовал за Робертой настолько пугающе близко, что у неё возникло искушение выписать ему штраф за сексуальные домогательства. Как же я буду рада поквитаться с этим верзилой, с нетерпением думала она. Когда придет время, конечно же. Створки двери раздвинулись, рассекая декоративную спираль надвое, и аппетитный запах пряно приправленных индийских блюд коснулся обоняния Роберты прежде, чем она переступила порог. Мммм, подумала она, удивляясь тому, какой нестерпимый голод вдруг почувствовала. Кажется, я не слишком устала, чтобы прежде всего поесть. Комната, куда они вошли, также была отрадой для глаз. Уютная прохладная гостиная, выкрашенная в ванильный цвет, была обставлена мебелью в индийском стиле. Вместо диванов или кресел на полу лежали горы подушек разного размера, от крупных диванных до ассортимента маленьких думочек, все богато расшитые шелком или сверкающими стразами. Обед был сервирован на низком чеканном столике из начищенной до блеска латуни. Подиум, на котором стоял столик, был мастерски инкрустирован бирюзой и нефритом. Ух ты, подумала Роберта, совсем ослепленная как элегантностью, так и экзотической роскошью декора. Не хило… Только одно портило впечатление — а именно, наличие в дальнем конце комнаты двух высоких фигур, частично укрытых за плетёными экранами; с той стороны металлического стола, где находились ширмы, не было кучи мягких подушек. Сквозь тростниковые прутья Роберта могла лишь смутно различить стражей в тюрбанах, вытянувшихся по стойке смирно, и не могла не задаться вопросом, были ли эти секьюрити дружелюбнее Карлоса. Наверное, нет, полагала девушка. По её опыту, службам безопасности платили как раз за то, чтобы они постоянно были настороже и подозревали всех. Достаточно вспомнить то, что произошло в Кенте (прим.переводчика — студенческие волнения 1970 года, Кентский университет, штат Огайо). Очевидно, охранники находились тут, чтобы гарантировать безопасность единственной обитательницы гостиной: красивой индианки, с удобством откинувшейся на подушки. Кожа, удивительно светлая для местной уроженки, делала ее большие тёмные глаза ещё более яркими. Роберта сразу узнала женщину с экрана видеофона, но была поражена до крайности, заметив, что предполагаемый директор Кризалиса была беременна — и уже на значительном сроке! Просторный белый халат не мог скрыть предательскую выпуклость ниже талии. Сперва детсадовская группа, а потом ещё и это. Роберта слегка опешила от увиденного безудержного чадородия. Никто не говорил мне, что именно здесь находится эпицентр демографического взрыва. — Добро пожаловать, — будущая мать говорила на английском с небольшим акцентом, одновременно указывая рукой на разбросанные у латунного стола подушки и предлагая тем самым последовать ее примеру. — Я рада, что вы смогли разделить со мной обед. Такаги и Лозиньяк сняли обувь перед тем, как опуститься на подушки, и Роберта сделала то же самое. — Спасибо, — искренне ответила девушка, начинавшая уже уставать от непрекращавшегося гостеприимства Кризалиса. Лёгкое чувство вины укололо совесть, когда она вспомнила, с каким тщанием старалась обмануть столь учтивых и щедрых людей. Это как-то несправедливо, думалось ей, усаживавшейся по-турецки по левую сторону стола. Ну почему, почему они оказались такими чертовски симпатичными? — Доктор Нири, — начал Лозиньяк, — пользуясь привилегией старшего, представляю вам доктора Сарину Каур, директора Кризалиса. От вспышки озарения Роберта чуть не подпрыгнула, но сделала всё возможное, чтобы усмирить этот порыв. Ну, конечно, вот где я видела ее раньше! Имя Сарины Каур, доктора философии (прим.переводчика — кандидат наук), было в списке Гэри Севена — перечне пропавших выдающихся учёных. Роберта видела пару старых фотографий Каур, а также распечатку краткой биографии женщины и резюме её научных публикаций. Каур была своего рода вундеркиндом: как помнила девушка, она произвела в научном мире фурор несколькими выдающимися открытиями в области генетики, прежде чем совершенно пропала из виду. «Ронни Нири» обязательно должна была слышать о восходящей звезде по фамилии Каур, быстро сообразила Роберта. — Сарина Каур? — переспросила она голосом, полным профессионального (со всех точек зрения) восхищения. — А я-то думала, что с вами случилось. — Доктор Каур училась у самого Хораны, — пояснил Лозиньяк, в то время как женщина выглядела несколько смущённой столь торжественным тоном коллеги, — прежде чем избрала собственный путь и заложила основы проекта Кризалис. Больше того, именно предвидение и решимость доктора Каур, так же, как и ее уникальный научный гений, сделали этот проект возможным. Как я полагаю, американцы сказали бы, что она получила возможность осуществить замеченное. Намеченное, автоматически исправила перевод Роберта, не потрудившись сказать это вслух. — Другими словами, — пошутила она, — в мыслях вы уже неоднократно это проходили. Она оглядела роскошную комнату. — Должна признаться, что я действительно под большим впечатлением от всего, что здесь видела. — Спасибо, — ответила Каур. Плавным жестом она указала на заманчивое и ароматное пиршество, сервированное на столе. — Пожалуйста, угощайтесь. На низком столике были расставлены блюда с кушаньями, каждое со своей приправой в отдельной фарфоровой чаше: ягненок в пряном йогуртовом соусе, горячая курица тандури, рис, горох и несколько лепёшек тёплого пышного хлеба. Роберта с радостью набросилась на еду, пробуя всего понемногу. Для Изис она приготовила небольшую мисочку свежего йогурта; кошку, с позволения Сарины Каур, выпустили из переноски. Краем глаза Роберта видела, как заметно напрягся Кинтана, когда хищница вышла на волю, но на этот раз Изис вела себя примерно и никаких сцен не устраивала. Пока Роберта и ее коллеги наслаждались трапезой, доктор Каур излагала философию, стоявшую за проектом Кризалис. — Кто-то однажды спросил Ганди — Мохандаса, не Индиру — что он думал о западной цивилизации. Он ответил, что это была бы неплохая идея. И она снисходительно улыбнулась, подметив, что этот афоризм позабавил Роберту. — Я принадлежу к поколению, которое лелеяло мечты о том, чтобы сделать мир лучше. Однако вскорости я осознала — лучший мир невозможен без таких же лучших людей, которые будут в нем жить, потому что по какому бы пути — демократии, социализма, психиатрических коррекций, религии, не важно … ни двигаться к совершенному обществу, на этой дороге вы неизбежно столкнетесь с ограниченностью природы человека, по крайней мере, той, что нам известна. Только улучшив человеческую расу посредством контролируемых воздействий на ее генетику мы можем надеяться на искоренение недугов, постоянно преследующих народы мира: нищеты, войн, болезней и так далее. Роберта потягивала из чаши воду со льдом.  — Я не уверена, что вы тем самым справедливы по отношению к обыкновенным представителям рода человеческого, — задумчиво ответила она. — Всё-таки за последние пару тысячелетий люди многого достигли.  И, если верить капитану Кирку и мистеру Споку, будущее у нас тоже довольно радужное, докончила про себя Роберта. — Старшее поколение способно иногда на поразительные вещи, даже без оптимизации их ДНК. И это говорит девушка, работающая на выведенного при помощи направленной селекции и воспитанного на чужой планете благодетеля из космоса! — подумала она, ощущая себя лицемеркой. Чем отличалась по своей сути тайная кампания по спасению человечества от самого себя, тайно проводимая Гэри Севеном, от элитарно-снобистской программы доктора Каур, явно преследующей ту же цель? Индианка, казалось, не чувствовала свое самолюбие задетым, а напротив, выглядела даже обрадованной тем, что в её доводах усомнились. — Это правда, — согласилась она, — но не думаете ли вы, что в значительной степени мы обязаны этим прогрессом влиянию ряда совершенно исключительных личностей? Таких как Эйнштейн, например, или Мартин Лютер Кинг? Мы можем только гадать, когда природа, наследственность и воспитание опять подарят нам фигуры, подобные этим. Она раскинула руки, обращённые ладонями вверх, словно поднимая на них весь Кризалис, и Роберта увидела на них татуировки в виде логотипа Кризалиса — бабочки. — Вот здесь, при помощи наисовременнейшего оборудования, у нас есть возможность исключить из уравнения такую переменную, как наследственность. Она перестанет быть всего лишь лотереей, игрой случая, и мы произведём на свет целое поколение незаурядных индивидуумов, способных полностью трансформировать цивилизацию, какой мы ее знаем. Озноб пробежал по спине Роберты при одной только мысли о том будущем, о котором вещала Сарина Каур. Как бы там ни вмешивался в ход событий своими закулисными махинациями Гэри Севен, фактически он никогда не замахивался на управление миром! Но если представить целую армию таких гэри севенов, причём каждый захочет оставить свой след в истории… Нам, прочим людишкам, можно будет оставить всякую надежду самим решать свою судьбу, подумала она, каковая перспектива ужаснула девушку своей безысходностью. Однако она сознавала — нельзя выставлять подобные мысли напоказ; в конце концов, ей нужно и дальше играть роль фанатичного новобранца.  — В этом вы правы, — сказала она, обращаясь ко всем сразу. — Полагаю, меня б здесь не было, если бы в глубине души я не считала, что проект Кризалис, ну или что-то подобное, и есть то, что сейчас нужно миру. — Рада, что вы так думаете, — ответила Каур, кивнув в знак одобрения. Отпив глоток воды, она посмотрела на Роберту поверх края вырезанного из горного хрусталя кубка. — Похоже на то, что Виктор и Уолтер сделали отличный выбор, пригласив вас вступить в наше сообщество. Она задумчиво рассматривала Роберту. — Может быть, вы могли бы поведать о том, что вам особенно удаётся? Какими видами исследований вы владеете? — Не после четырнадцатичасового путешествия без сна и отдыха! — поспешно ответила Роберта, стремясь избежать немедленного разоблачения. Она покрутила головой, театрально потянулась, пока суставы не хрустнули, зевнула и подскочила на подушке, будто поджаренная воздушная кукуруза на сковороде. — Может, отложим тесты профпригодность на потом? — взмолилась девушка. — Я настолько вымотана перелётом и долгой дорогой, что не выговорю слово «пептид» так, чтоб оно отличалось от Пепси. Время сменить тему … и срочно! — решила она. — Я не могла не заметить, что вы ждете ребенка, доктор Каур. Вы не возражаете, если я спрошу: это тоже часть проекта? Будущая мать не удивилась этому вопросу. Вместо этого она улыбнулась Роберте загадочной улыбкой Моны Лизы и положила руку на выпуклый живот. — Разумеется, — ответила она. — Как глава Кризалиса, я едва ли могла бы просить других женщин помочь в рождении нового поколения улучшенных людей, не участвуя в этом сама и по доброй воле. Она окунула в чашу с манговым чатни кусочек воздушной лепёшки. — На самом деле, это уже вторая такая беременность. Вы обязательно должны познакомиться с моим первенцем, моей первой и величайшей победой. — Была бы рада, — проговорила Роберта, в то время как внутри у неё все вскипело, когда смысл последних слов Сарины дошёл до её сознания. Означает ли это, что в Кризалисе уже родились генетически усовершенствованные супердети? Она сознавала — Севену точно не понравится тот факт, что в мир, который они пытались спасти, уже выпущен из бутылки рекомбинантный джинн (непреднамеренный каламбур)? Роберта вдруг вспомнила виденную раньше группу малышей и будто наяву взглянула в темные проницательные глаза того маленького индуса. Теперь, когда она об этом думала, ей пришло в голову — мальчик имел ярко выраженное сходство с Сариной. Столь же темные глаза, в которых светился столь же явный ум, словно оценивали Роберту: американка была, очевидно, молода и так же очевидно хорошего здоровья. — Может быть, вы тоже захотите внести свой вклад в наши коллективные усилия? — медленно проговорила Каур. От неожиданности Роберта чуть не подавилась пури. — Вот это да! — выдавила она и закашлялась, прочищая горло. — Я имею в виду… словом, думаю, то, что вы здесь делаете, великолепно, и я жду не дождусь, когда стану частью этого, но дайте мне немного времени, чтобы освоиться с последней частью. Научная работа, лаборатории это одно, но такое… Она с сомнением покачала головой, попеременно глядя на Такаги и Лозиньяка в поисках поддержки. — Я не уверена, что готова прямо сейчас превратиться в инкубатор. Каур не смутила реакция Роберты. — Поживём-увидим, — спокойно промолвила она. И ни один из ученых ей не возразил. Да куда ж ты, черт возьми, подевался, Севен? — с тревогой думала Роберта. Дело-то начинает принимать какой-то жутковатый оборот…