***
Он освободит ее из этого стула с изолентой, когда пройдет еще немного времени. Во всяком случае, и так было ясно, что он связал ее просто, чтобы доказать свою точку зрения. Не то, чтобы она могла пойти куда угодно, когда выбралась бы. Он прошел мимо нее с горсткой в руке кукурузных чипсов, наблюдая, как она пытается высвободиться, заставляя свою обожженную руку становится еще более красной. — Ты же знаешь, что ты ведьма, да? — спросил он ее. Она подняла на него глаза. — Я не хочу тратить свою магию на что—то глупое, — она сделала еще один рывок рукой, — как изолента. Кай высыпал соль из своей руки, доставая нож из кармана, и разрезал изоленту, качая головой. — Какая же ты упрямая, Бонни. Но исцели уже свою руку, по крайней мере. Выглядит отвратительно. Она встала, покинув комнату и не сказав ни слова. И вот опять он ждет ее, удивляясь, почему позволил ей уйти. Наступил почти полдень, когда Бонни наконец спустилась по лестнице вниз. Она была одета в черное, словно ожидала посетить свои собственные похороны. — Боже, а вот и ты. Ты слегка переспала. Немного ленивая по вторникам, да? — Здесь всегда вторник, — ответила Бонни, стиснув зубы и направив глаза прямо вперед. Вызывающе, но также и устало. — И я не спала. Я просто пыталась оттянуть это как можно сильнее. — Лично я не вижу смысла в откладывании неприятных вещей, — проговорил Кай. — Лишний стресс. Кому это нужно? Бонни заняла место на диване. — Правильно. Ты же не хочешь, чтобы у меня был стресс, да? Кай широко ухмыльнулся ей и опустил глаза на ее руки, сложенные на коленях. — Излечила ожоги, да? Бонни вслед за ним опустила взгляд, словно уже забыла об этом. Она не сожалела, что сделала это, но она также не хотела признавать, что сделала то, что он сказал ей сделать. — Оу. Точно. — Рад за тебя, — сказал Кай. Бонни вздохнула, поежившись на своем месте. — Ладно, мы можем просто покончить с этим уже? Кай улыбнулся. — Как скажешь. Она нахмурилась и вытянула вперед свою руку ладонью вверх. Вместо того, чтобы взять ее за руку, он крепко схватился за ее запястье. «Параноик», — не могла не подумать Бонни. Даже когда он загнал ее в угол, он вцепляется в нее так, словно может все потерять. Бонни зажмурилась, стиснув зубы от ожидания боли, которая, она знала, должна наступить. И в первый раз это произошло, когда их руки соприкоснулись. Это длилось лишь несколько секунд, после чего она почувствовала странное оцепенение. Внутри ее головы словно была туманная пустота. Произошло отсоединение, словно часть ее, которая чувствовала, ненавидела, любила, боролась, попала в ловушку тяжелого белого одеяла, и все, что осталось, было пустым пространством, которое ждет, когда его заполнят. Она услышала и внутри своего сознания, и снаружи, как Кай начал говорить: — Итак, Бон, как ты себя чувствуешь? Немного странно? Это нормально. Я должен был упомянуть некоторые побочные эффекты этого процесса такие как тошнота, головокружение, галлюцинации и легкая депрессия. Она услышала в его тоне насмешливость и певучесть, и захотела сказать ему, чтобы он пошел к черту. И она попыталась сказать эти слова, но они застряли в горле, словно вся ее голова была заполнена хлопком. Это не может быть хорошим знаком. — Итак, что ты скажешь, если мы пропустим все прелюдии и сразу же начнем? Звучит неплохо? Ладно. Разгадай для меня кое—что, Бонни. Чего ты боишься больше всего в мире? И снова первым ее желанием было заткнуть его. Раскрывать было нечего. Но не казалось, что ответ был именно таким. Несмотря на свое же мнение, она увидела кусочки ответа, плывущие на поверхности ее сознания. Воспоминания, мысли, ноющие беспокойства. Но они были просто кусочками. Но все же это было маленьким утешением. Голос Кай умолк в ее голове, словно его вопрос рассеялся сквозь ее разбросанные мысли. Через некоторое время он повторил: — Чего ты больше всего боишься? Ничего нового не пришло ей в голову, но она все еще не могла понять, что видит Кай. Когда он отдернул свою руку, она ожидала увидеть на его лице самодовольное выражение и услышать, как он говорит, что нашел ключ, словно завернутый для него подарок, с помощью которого он уничтожит ее с легкостью и со вкусом. Вместо этого она вышла из своего транса и увидела его слегка нахмурившегося, рассеянно запускавшего руки в свои волосы. — Проблема? — невозмутимо проговорила Бонни. — Нет, — ответил он. На этот раз он сел рядом, положил руки на ее голову и попробовал еще раз. Все снова покрыла пустота, и она увидела путаницу воспоминаний, всплывших на поверхность ее сознания. Кай отпустил ее после того, как прошло лишь несколько секунд. — Ну.. это было разочаровывающее, — сказал Кай. — Крайне бесполезно. — Что? — спросила Бонни. — Ты создаешь что—то типа блока? Нет, этого не может быть. Я бы смог это почувствовать. Но по—прежнему.. — Кай больше говорил самому себе, чем ей. — Что ты видел? — Я думал, когда я искал что—то, все это всплывет в одну ясную картинку. Были лишь.. как короткие вспышки. Я спросил тебя о твоих самых сильных страхах и я увидел момент, когда ты была.. в каком—то, может, в четвертом классе? Делала доклад, я увидел закрытый ящик и написанное слово «навсегда». И что, черт возьми, я должен с этим делать? Бонни пожала плечами, ее выражение лица было бесстрастным, за исключением растущего пузыря надежды в ее груди. — Думаешь, я помогу тебе понять это? Кай слегка улыбнулся. — Точно. Нет. Конечно же, нет. — Так жаль, что произошла небольшая проблемка в твоем плане, — сказала она с тихой злобой в голосе, — когда все шло так хорошо у тебя. — Эй, Бон, не надо все переворачивать в своей голове. Ты по—прежнему заплатишь за все. Просто это может произойти медленнее, чем мы предполагали, — он встал, начав шагать по комнате, держась за переносицу во время размышлений. — Ладно, ладно. Давай попробуем вот это. Он снова повернулся в ее направление, на этот раз схватившись за обе руки, переплетав свои пальцы с ее. Внезапность этого действия застала ее врасплох, и на этот раз снова было больно. Потому что она была не готова, и Кай надавил сильнее на ее сознание. Вокруг снова была пустота. Она услышала его слова, раздавшиеся эхом в ее голове: — Что случилось в четвертом классе, а? Просто расскажи мне это. Бонни начала видеть больше того, за чем он наблюдал. Картинки в разноброс всплывали на поверхность вместе со странными несовместимыми друг с другом мыслями. Она увидела ряд парт с сидящими напротив нее детьми без лиц, растянутые, словно отражение в кривых зеркалах. Она почувствовала, как дрожат ее колени, напоминая беспокойство. — Что произошло? — Кай спросил еще раз. Но Бонни начала что—то замечать. Конечно, она знала ответ на его вопрос. Это было ее воспоминанием. И он мог увидеть его части, просто спросив ее об этом. Но это было всем — только части. Просто вещи, приходящие сначала в голову. Полную историю она держала более закрытой, сохраняя ее скрытой под слоем пустого тумана. Не магией, а силой воли. Это требовало усилий, но она могла справиться. А это означало, что она держит все под контролем. Она позволила Каю и дальше пытаться в течении нескольких минут, пока он наконец не прекратил это своим стоном разочарования. Она заметила, когда открыла глаза, что он даже вспотел. — Не повезло? — с хитрой улыбкой сказала Бонни. — Не расстраивайся. Я слышала, что многие парни временами не справляются, когда нужно. Бонни знала, что ей не следовало этого делать, раздражать его. Она просто напрашивалась на неприятности, которые она в итоге получила, когда Кай с равнодушным выражением лица схватил ее за руку снова и послал импульс боли через нее словно молнию. Но это стоило того. — Не играй грязно, Бонни, это не идет ангельскому лицу.***
Кай приготовил ужин в ту ночь, и Бонни не ожидала, что именно так он выместит свое разочарование. Она дала ему широкий выбор мест в доме, где он мог бы находиться, пока она оставалась на границе магического барьера. Но из-за оживленного тона его голоса, когда он позвал ее на кухню, она задалась вопросом, почему она так обеспокоена. — Паста карбонара! — заявил он, когда она переступила порог кухни. — Нам надо завтра сходить за покупками. У нас осталось очень мало кетчупа и соленых крекеров после этого. Он сел за стол напротив ее места, которое он уже оформил приборами, и начал раскладывать по тарелкам спагетти. После того, как она несколько секунд колебалась у дверного проема, Кай сказал: — Ну же, проходи. А то еда остынет. Бонни посмотрела на него, словно глубоко задумалась над этим, и скрестила руки на груди, прислонившись к дверному откосу. — Я не понимаю, как ты можешь со всем так справляться. Кай с набитым пастой ртом пожал плечами, словно сказав: — О чем ты говоришь? — В одну минуту ты полностью сосредоточен на разрушении меня, а в следующую ты уже дружелюбный и семейный. Это жутко. Он проглотил то, что жевал, и показал на себя вилкой: — Социопат, помнишь? Разделять все на группы — это что—то вроде порядка вещей для меня. — Мы можем быть друзьями.. нет, не друзьями. Соседями, в лучшем случае, или мы можем быть врагами. Ты не можешь поддерживать и те, и те отношения. Кай крутил вилку в своих пальцах. — Я могу все, что захочу, — сказал он, наблюдая за светом, отражающимся на зубьях вилки, а затем перевел взгляд на Бонни. — Это мой мир. Было что—то в этом пустом взгляде, который он направил на нее, заставившим ее горло пересохнуть, и ей потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы ответить на это саркастично: — Ага, ты сегодня это доказал. — Ну, ты знаешь, как говорят, — проговорил Кай. — Если сначала у тебя не получилось.. — Я поняла, — сказала Бонни. Она по—прежнему отказывалась заходить в комнату. Она не хотела приносить ему удовлетворение в том, что у него появится компания на ужин. — Ты собираешься сесть? — спросил Кай после долгого момента повисшего молчания. — Нет, — ответила она. — Я лучше голодать буду, спасибо, — она развернулась уходить, но ей вдруг пришла в голову мысль перед этим. — О, и между прочим, — проговорила Бонни, — о самом большом страхе. Я все—таки скажу тебе, поскольку сомневаюсь, что у тебя получится выяснить. Это было публичное выступление. Это было тем, чего я боялась в четвертом классе. Он поднял на нее глаза, его губы имели вид прямой линии. — И я справилась с этим, — сказала она.***
Бонни хотела закатить большое шоу в ужин, но на самом деле она умирала от голода. Ей пришлось ждать полуночи, когда она смогла быть полностью уверенной, что Кай спит и она может спуститься на кухню снова, чтобы съесть что—нибудь. Кастрюля с пастой карбонара все еще стояла на плите. Несколько минут она обдумывала, достаточно ли у нее гордости, чтобы пойти за солеными крекерами вместо пасты, но сильный запах, доносившийся из кастрюли, решил за нее. Так тихо, как она могла, она достала вилку из ящика со столовым серебром и закрутила ее в пасте. Она вздохнула, когда съела первый кусочек, и пожалела, что не может ударить Кая в лицо снова и снова, потому что, черт возьми, это было так вкусно. И он вероятно утром заметит, что большое количество спагетти пропало, и посмотрит на нее с раздражающей, все знающей ухмылкой. Но она была слишком голодной, чтобы беспокоиться об этом сейчас. Ее волновали лишь две вещи в этот момент: еда и нахождение способа, как можно уничтожить Кая. До сих пор он пытался использовать детали из ее личной жизни против нее. Сделанное на заказ уничтожение. Бонни могла сделать то же самое, если бы она знала на самом деле хоть что—нибудь о нем. Она быстро сделала список обо всем, что она о нем узнала за последние несколько недель. 1. Он был психопатом. 2. Хотя, если быть справедливым, надо начать с Клана Близнецов, который звучит довольно безумно. Ничего не может извинить убийство своей семьи, но это можно объяснить. В каком—то роде. 3. Он чертовски раздражал. 4. Он потрясающе готовил. Она не любила это признавать, но это было правдой. Несомненно. 5. Казалось, ему необходимо меньше сна, чем обычным людям. Вероятно, он мог так подкрадываться к другим людям, которые спят, она так думала. 6. Он был умным. Что плохо для нее. 7. Казалось, у него была привязанность к совей сестре. Последний пункт был помечен вопросом, но в то же время это было интригующим для нее. Конечно, Кай играл перед ней, когда показывал ту фотографию и говорил, что скучает по семье. Но причина, по которой она охотно ему поверила, была в выражении его лица, когда он говорил о Джо, которое она никогда раньше не видела. Что—то вроде нежности и грусти. И она не знала, был ли Кай достаточно хорошим актером, чтобы изобразить такое выражение лица. Ну, в любом случае, это было тем, над чем ей стоит подумать. Когда она соскребала дно кастрюли, она обнаружила себя, думающей о пятом пункте. Она предполагала, что когда спустилась на этот этаж, Кай спал, но сейчас, когда она подумала об этом, то поняла, что абсолютно без понятия, где Кай спит каждую ночь. Дом был большим, и у нее никогда не появлялось желания разыскивать его до этого момента. Но сейчас она была готова к наступлению. И ей необходимо сделать что—то. Бонни рискнула выйти в коридор после того, как поставила пустую кастрюлю в раковину, ступая на цыпочках по полу, имеющему склонность скрипеть. У нее было тревожное чувство, что Кай чутко спал. Первой мыслью ее была спальня Деймона, потому что она была самой большой и красивой. Но нет, его там не было. А затем есть спальня Стефана — не такая большая, но с большим количеством интересных книг и магических артефактов. Но там также пусто. Были еще гостевые спальни в восточной части дома. Она начинала становиться параноиком, думая, что, может быть, он услышал ее и поджидает где—нибудь за углом, чтобы наброситься на нее и испугать ее до сердечного приступа. Бонни проверила западную часть, где в основном был ряд разнообразных спален для гостей. Большинство дверей было приоткрыто, а в комнатах царила мрачная темнота. Наконец, в конце коридора она подошла к комнате с закрытой дверью. Она не слышала ни единого звука, который мог бы доноситься с другой стороны, или не заметила света сквозь дверную щель, но у нее было предчувствие, что он там. Несколько секунд Бонни колебалась, ее рука повисла в нескольких дюймах от дверной ручки. Она не была уверена, зачем она это делала или чего именно она ожидала найти. Она просто чувствовала необходимость быть хитрой, берущей на себя ответственность и даже переступающей через черту (если такая вообще была) для разнообразия. Так тихо и медленно, как она могла, она повернула ручку и открыла дверь. Было темно в комнате, но из—за света луны и уличных фонарей она смогла увидеть его, лежащего здесь и спящего. Он развалился на кровати полностью одетый, его толстовка слегка задралась, словно он на протяжении ночи ворочался с бок на бок. В какой—то степени Бонни пожалела, что не видела его таким раньше. Он выглядел на года моложе, гораздо более невинным. Словно подросток из старших классов, который пробрался домой после вечеринки. К тому же, он не разговаривал. Что было определенно плюсом. «Сфокусируйся, Бонни». Она здесь, чтобы разыскивать информацию, а не для сочувствия. К сожалению, комната была практически пустой. Никаких безделушек, никаких дневников, ничего такого, что указало бы, что человек здесь остался больше, чем на ночь. Она пробормотала простое заклинание на блокировку шума и начала шарить по комнате — платяной шкаф, настенные полки, тумбочка, даже под кровать забралась. Ничего особенного. В углу стаял книжный шкаф, и она вяло прошлась пальцем по корешкам книг, чувствуя себя глупо, что вообще потрудилась сюда прийти, потратив на это магию, которая может ей еще пригодиться. Она уже собиралась бросить это дело, когда кончик ее пальца наткнулся на что—то торчащее и зажатое между двумя толстыми книгами в кожаном переплете. Она вытащила это и обнаружила, что держит в руках фотографию, которую Кай показывал ей несколько ночей назад. Он и его сестра, обнимающие друг друга и окруженные своей семьей. Бонни улыбнулась про себя, и ее сердцебиение участилось при взгляде на потрепанную от возраста фотографию. И все—таки у парня—социопата есть что—то человеческое. Ибо есть такой простой факт, что он сохранил эту фотографию после стольких лет одиночества. На это должна быть причина. Она засунула ее обратно на место между двумя книгами, затем убрала заглушающее заклинание и вернулась к распростертому на кровати Каю. Некоторое время она стояла напротив него, наблюдая за его дыханием. После того, как она вспомнила сегодняшнее утро, к ней в голову пришла неожиданная, безрассудная идея разбудить его, схватив его руками за шею. Посмотреть, как ему это понравится. Но она вдруг подумала, что, зная Кая, вероятно, ему действительно понравится. И перед тем, как она успела передумать, она посмотрела на торчащий край фотографии, зажатой между книгами и снова достала ее, выйдя с ней в коридор, а затем снова вернувшись в его спальню. Бонни оставила ее на кухонном столе, чтобы он нашел ее утром, и понял, что она узнала об этом, заволновавшись, что раскрыто то, что он пытался скрыть. Он может провести это утро напряженно и назвать это ее версией обхвата своих рук о его шею.