***
У нее по—прежнему есть некоторое время прежде, чем Кай очнется. Когда Бонни заглянула в дом через открытую дверь, то смогла увидеть его, лежащего там, окровавленного, избитого и спокойного. Даже при таких обстоятельствах ей было нелегко проходить мимо него, чтобы попасть на кухню. У нее было чувство, что он может неожиданно встать в любое время, схватившись за ее ноги, как монстр у нее под кроватью в детстве. Достигнув раковины на кухне, она смогла смыть кровь — его или ее, она не знала — со своих рук, порезы, которые она сделала, горели под горячей водой. Ей нужна повязка, которая находиться в ванной на втором этаже, и пройти нужно снова мимо Кая. Как долго он обычно в отключке, когда «мертв»? Час? Тридцать минут? Бонни также понятия не имела, сколько времени провела на улице на лужайке. Она тихо прокралась мимо него, поднявшись вверх по лестнице и попав в ванную, затем она порылась в шкафчиках, пока не нашла белую марлю и завернула ее по несколько оборотов вокруг каждой руки. Поймав свой взгляд в зеркале, она поняла, в каком была беспорядке — кровь была по всей ее футболке, а ее волосы торчали в разные стороны, также на нее смотрели безумные глаза. Она торопливо прошлась расческой по своим волосам, успокаивающими движениями создавая себе небольшое чувство, что все вокруг нормально. Остановившись на границе лестницы, чтобы прислушаться к любому движению снизу, Бонни далее отправилась в свою комнату за чистой футболкой. Она не знала, что делать дальше, кроме как привести себя в порядок. Должен был быть какой—то способ разрушить его заклинание, не позволяющее ей уйти, или хотя бы то странное слияние разумов, которое сделал Кай, или если такого нет, то может быть, есть способ сохранять Кая в состоянии проткнутого ножом. Если бы она нашла несколько болеутоляющих в аптечке.. но это не сможет убрать боль навсегда, а поиск займет очень много времени. Не желая рисковать шумом закрывающийся двери, Бонни оставила ее открытой в то время, как быстро выскочила из запачканной футболки и схватила первую попавшуюся чистую, которую смогла найти — громадную фланелевую рубашку с пуговицами. Она стояла спиной к открытой двери, но осознала на минуту позже, чем нужно, как это было глупо с ее стороны. Ее рука едва коснулась первой пуговицы, когда она услышала тончайший скрип, как дверь приоткрывалась сильнее, и прежде, чем она успела обернуться, Кай схватил ее — одна рука в крови обвила ее запястье, другая держала нож у ее горла. — Привет, Бон, — прошептал Кай, губами касаясь ее кожи. — Ненавидишь ли ты, когда умираешь именно тогда, когда вещи вокруг становиться такими интересными? У меня были большие планы на этот вечер, — Бонни попыталась бороться против его хватки, выпустив из легких глубокий выдох, когда нож впился в ее кожу. — Подумал, мы выпьем бокал вина, может быть, поссоримся.. а потом перейдем сразу, ну знаешь, к моему разрушению твоего разума. Ты новый шампунь использовала? Мне нравится. — Motus, — Бонни вырвалась из его хватки, когда заклинание оттолкнуло его назад, ударив его по открытой двери. Когда в течении секунды или что—то рядом этого Кай был слишком ошеломленным, чтобы встать, Бонни выбежала обратно в коридор и спустилась по лестнице. Она понятия не имела, куда бежать. Было так много мест, куда можно было спрятаться, но Кай все равно в итоге ее найдет. Казалось, он с этим был согласен, потому что как только она оказалась снова в прихожей, то услышала его речь на верхнем этаже: — Знаешь, я в каком—то роде признаю твою борьбу. Это мило. Ты знаешь, это словно ты поймал жучка, засунув его под бумажный стаканчик и просто позволяешь ему бегать вокруг, будто бы он может выход найти отсюда. Ну, я имею в виду, я это не из личного опыта знаю, я больше за то, чтобы поджарить его под лупой.. Бонни могла слышать, как он подходит ближе, спускаясь по лестнице, и ее сердце учащенно билось у нее в груди. Она быстро начала определять все свои варианты. Снаружи много открытого пространства и негде спрятаться. На нижнем этаже много темных углов, в которых можно попасть в ловушку. На этом этаже не особо лучше, но у нее не было времени. Она побежала как можно тише на кухню, находясь вне поле зрения, пока Кай спускался по лестнице. — Бонни? — медленно позвал Кай, словно напевая. — Это напоминает мне игру в прятки с моими маленькими братьями и сестрами. Я всегда их находил. Это занимало около двух минут. Они были так ужасны в прятках, особенно когда это коснулось.. Она медленно ходила по всей кухне, держась противоположной стороны его голоса. В какой—то степени она знала, что он был прав. Он в конечном итоге поймает ее. Но она не может сдаться, по крайней мере, не заставив его заплатить за это. Настолько тихо, насколько она могла, она наполнила стакан водой из раковины и вылила его на пол рядом с собой, позволяя растекаться воде по всей плитке. Как только она это сделала, она начала шептать: — Phasmatos, a terra, surrexerunt ergo et consumet, succendatur, perdere.. — Бонннннниииии, — Кай позвал снова. Его голос раздавался теперь ближе. — Ты же не колдуешь без меня, не правда ли? Это бесчувственно. Он замолчал, когда вошел на кухню и увидел ее, стоящую там рядом с расползающейся вокруг лужей воды, ее руки были вытянуты, и она все еще бормотала себя слова под нос. Ее глаза были закрыты, но она резко их распахнула, как только он ступил на порог кухни. — Вот ты где. Хитрая маленькая ведьма. Готова сдаться? — Кай вошел в комнату, наступив на лужу воды, даже не заметив. Бонни улыбнулась, сузив глаза. — Почти. Phasmatos impetum. Со взмахом ее руки вода вокруг начала перемещаться. Она стала густой и темного цвета, как смола, просачиваясь через трещины плитки и прилипая к подошве ботинок Кая. Он скептически посмотрел вниз, когда она взмахнула еще раз рукой, и пол стал окружен огнем. Плитка стала раскаленной, потрескивая как угли, и Кай вдыхал воздух через зубы, когда его обувь начала плавиться. —Хм, — сказал он, исказив лицо в гримасе. — Неплохо, магический талисман, — она ухмыльнулась ему в ответ, находясь в безопасности от пламени в углу кухни. Он попытался сделать шаг, чтобы оказаться ближе к ней, но когда он это сделал, огонь подступил к нему, опаляя ему ноги. Он испустил крик, когда пламя продолжило подниматься. — Это своего рода темная часть в тебе, да? — проговорил он. Скрипя зубами, он снова начал медленно двигаться вперед, и каждый шаг причинял ему ужасную боль. Но он почти дошел до нее. Бонни вытянула перед собой руку, повторив заклинание снова, тем самым подняв языки пламени выше. Кай сдавленно закричал, когда огонь достиг его рук, придавая им красный цвет. — Тебе действительно нравится мне боль причинять, да? — сказал он хриплым и сдавленным голосом через дым. — Все нормально. Ты можешь признать это. Я не буду осуждать. Она игнорировала его, продолжая заклинание, ускоряясь, словно она может сжечь его, закончив его существование, если будет достаточно быстро продолжать заклинание. — Потому что если быть честным, Бон.. — Кай протянул почерневшую руку к ее, не достигнув ее руки лишь из-за нескольких сантиметров. Она не двигалась, будучи загнанной в угол своим же заклинанием, все еще проговаривая слова снова и снова. Наконец, сделав последний шаг, он схватил ее за руку, заставляя ее попасть в пламя. — .. чувства взаимны. Она вскрикнула, чувствуя огонь и прикосновение его руки, взявшее над ней вверх. Ее голова раскалывалась, его присутствие резало как ножом по ней. Он сжигал ее изнутри, — месть, полагала она. Она задыхалась от дыма, от него, и это было последней мыслью, которую она запомнила перед тем, как все вокруг стало блаженным и, наконец, погрузилось во тьму.***
Яркие лучи солнца светили на нее. Она могла это сказать без необходимости открывать глаза. Красные и оранжевые отблески плыли перед ее глазами, ослепляя ее, заставляя ее вспомнить мир, в котором она проснулась. Она постаралась прикрыть руками лицо, но на запястьях была изолента. «Конечно же, — подумала она. — Следовало догадаться». У нее было столько разных мыслей, включая самого Кая, о котором она сейчас думала, или то, что она была связана на стуле в доме Сальваторе, ожидая, когда ее начнут мучить. Честно говоря, она ожидала чего—то более интересного от Кая. С закрытыми глазами она также могла сказать из—за легкого покалывания на коже, что он наблюдал за ней. — Итак, что за коварный план? — спросила она, когда полностью пришла в себя. — Ты вся в делах в это утро, — ответил Кай. Бонни подняла свой взгляд, чтобы увидеть Кая, сидящего напротив нее, свет раннего утра оставлял отблески в его бледных глазах. — Мы можем на секунду просто поговорить о той штуке с огнем? Это было просто.. безумно. Словно буквально пол был весь в лаве. Потрясающе. — Надеюсь, было больно, — проговорила она. — О да, несомненно. К счастью, мне удалось забрать у тебя немного магии перед тем, как ты вырубилась, — он жестом указал на себя. Не было ни шрамов, ни ожогов. Это было для нее больше, чем просто маленькое разочарование. — Зажило, и я стал как новенький. Бонни опустила взгляд на свою руку. Она была все еще обгоревшей. — Ты думала, я и тебя вылечу тоже? О, Бонни, это так мило. Но ты ведь знала, что я прикалывался о всей этой херни про чувства, да? Она слишком устала для того, чтобы играть с ним в игры. — Что тебе нужно, Кай? — спросила Бонни. Кай сделал движение вперед в своем кресле, наклонившись к ней. — О, прости, это было непонятным? Полагаю, я так и не объяснял, как на самом деле работает это заклинание. Не возражаешь, если я расскажу? Потому что я не хвастаюсь или что—то типа того, нет, просто я своего рода горд им. Бонни ничего на это не ответила. Она знала, что он в любом случае продолжит говорить. — Понимаешь, заклинание, которое я использовал, служит для связывания разумов. Ну знаешь, для терапии и распознания подавленных воспоминаний, и всякой другой ерунды. Но так как я «отвратительный» и все такое, для меня оно работает иначе, — Кай дотронулся до руки Бонни, до той, что все еще была в ожогах. Прикосновение его пальцев принесло те же ощущение, если бы он дотронулся до свежей раны на ее чувствительной коже, и она не смогла не вскрикнуть. — Одно прикосновение, — сказал он, — и я могу забрать у тебя магию. Или.. я могу захватить твои мысли. Я имею в виду, оба действительно имеют плюсы. Но сейчас.. Он сильнее надавил на ее руки, закрывая глаза. — Давай совершим экскурсию. Мышцы Бонни напряглись, ожидая боли как в прошлый раз. И она наступила с той же силой, какую она и запомнила, словно он проводит скальпелем по ее внутренностям. Она ничего не могла видеть, кроме расплывчатых теней перед глазами. Бонни хотела кричать, и она не могла сказать, кричала ли она на самом деле или нет. В ее голове был непрекращающийся шум, который становился все громче и громче, пока не стало казаться, что ее голова готова взорваться.. Кай убрал свою руку. — Хм, — сказал он. Боль ушла также быстро, как и появилась, хотя ее отклик все еще раздавался в ее голове. Прошло всего несколько минут. А для нее казалось, словно часы. — Что? — спросила она резко. — Твой мозг интересен. В смысле действительно. Я не просто это говорю, — Кай склонил голову на бок в размышлении. — Словно.. любовь и страдания, и вся остальное дерьмо, засоряющее мозги людей. И у тебя этого много. Но есть также и другое. Скрывающееся в углах. Бонни ненавидела вестись на уловки, но все же проговорила: — Например? Он демонстративно пожал плечами. — Ты скажи мне, Бонни. Я имею в виду, я лишь прошелся по поверхности сейчас. Вероятно, у тебя есть все виды темных жутких вещей, скрывающихся там и жаждущих выбраться наружу. Что также, кстати говоря, будет намного больнее, чем та маленькая экскурсия, которую я только что провел. Бонни крепко сжала руки, чувствуя сопротивление, исходящее от изоленты. Она знала, что с легкостью могла магией избавиться от нее. Но проблема была в том, что она не видела в этом смысла. Наконец, она задала вопрос, который томился в глубине ее сознания с тех самых пор, когда она отправила Деймона домой, а этот ад стал местом для двоих. — Почему ты просто не убьешь меня и покончишь со всем этим? — спросила она. Он улыбнулся, словно надеялся услышать от нее этого вопроса. — Я не лгал, когда говорил, что думаю о своей семье, — сказал он. — На протяжении почти двух десятилетий у меня не было ничего, кроме времени думать о них. У меня есть несколько сожалений. Честно, есть. Кай засмеялся: — Не их убийство, конечно. Я ни на секунду не пожалел об этом. Вот в чем дело. Я сразу же их убил. Это было быстрым и грязным.. и, не пойми меня неправильно, принесшим чертовское удовлетворение. Но после всего что они сделали? Они ведь заслуживали большего. Я должен был сделать им больно. Я должен был сделать так, чтобы это никогда не кончалось для них. — Но ты.. — он наклонился вперед, дотронувшись до ее щеки, — мой маленький талисман, который сделал своей целью уничтожить единственный шанс выбраться отсюда, который у меня был. Я не сделаю ту же ошибку с тобой. Он смотрел ей прямо в глаза, находясь настолько близко, что их носы почти соприкасались, и она могла чувствовать его дыхание на своих приоткрытых губах. — Я не собираюсь тебя убивать, Бонни. Я собираюсь уничтожить тебя. Сказав это, он откинулся назад и широко улыбнулся. — Ну, в любом случае, у тебя есть о чем подумать, пока ты здесь сидишь. Я собираюсь приготовить начос. Не хочешь? Она не взглянула на него. — Нет? Ну ладно. Просто закричи, если захочешь, — проговорил он. — Я буду рядом. Кай пошел на кухню, пока Бонни, напряженно и тяжело дыша, глубоко впивалась ногтями в кисти своих рук. Это приносило такое ощущение, словно бритвой прошлись по ее обожженной кожи руки, но ей не особо было до этого дела. На нее нашло странное оцепенение. Она чувствовала себя такой усталой, застряв в этой ловушке, словно в вакууме, в котором кончается воздух. И ее так надоело бояться его. Ей надоело быть тряпичной куклой в его садистской игре. Она ждала хоть какой—нибудь помощи от своих друзей, от своей магии, даже от судьбы, но она не могла позволить себе и дальше стоять на месте. Бонни сжала свою обугленную руку, вспоминая, каково это было видеть, как он горит, знать, что теплую пульсирующую боль, которую она испытывала, он тоже на себе испытал, и что еще хуже, даже если это и не длилось долго, все это стояло того. Итак, он хочет сделать больно. Отлично. Просто потрясающе. Она сделает для этого все. Она заставит его истекать кровью. Бонни улыбнулась про себя, когда ледяной адреналин ударил в венах. Кай хотел ее уничтожить? Ей доставит удовольствие отплатить ему тем же.