Инь и ян.

Я вновь прошу прощения за ошибки. Постарайтесь не отвлекаться на них, а проникнуться атмосферой фанфика, которую я усиленно старалась создать :3 У меня, скажу по секрету, адски слабый интернет и от фунции «Проверить правописание» у него просто сносит крышу. Еще раз извините. Приятного прочтения, господа! Всегда ваша, Dasha. Cat.

Так летели дни, складываясь в недели. Наступающая зима начинала забирать свое — похолодало, но мороз мороз пока что только приятно щипал щеки и нос. Вся школа каждые выходные ваваливалась из дверей и неслась навстречу зимним забавам. Астория с тоской смотрела на веселящихся ребят, а потом вновь возвращалась к бесконечным домашним работам. В последнем месяце ее успехи в дисциплинах сильно подорвались и родители прислали ей предупредительную весточку. Теперь даже в моменты самых глубоких порывов, Астория силой воли заставляла себя оставаться на месте и выводить бесконечные ровные строчки, которые уже мозолили глаза. Порой девушка и сама понимала, что выйти на улицу будет полезным, но настолько серьезно отнеслась к предупреждению матери, что вновь грела кресла Хогвартса. Причину всех своих бед Астория упорно отодвигала в сторону и старалась контактировать с Ноттом как можно реже, но тот преследовал ее во снах и наяву — они постоянно сталкивались в коридорах до отбоя и после него, становились напарниками на сдвоенных занятиях, встречались в библиотеке. Все это одновременно радовало и раздражало гриффиндорку. Все их короткие встречи Астория долго прокручивала в голове, хотя поведение Нотта всегда оставляло гриффиндорку в растерянности. Иногда он любезно оказывал ей услуги, один раз даже вызвался донести сумку до кабинета. Его непонятное поведение сводило с ума. Поговорить возможности не предоставлялось, в свободные от занятий часы Астория с тоской глядела на кувыркающихся за окном ребят. Ей так не хватало подруг, искрящейся радости, но она без устали мотивировала себя тем, что еще чуть-чуть, и все старания будут оценены по достоинству и награждены. В свободные от занятий и тоски минуты гриффиндорка думала о Нотте. Вообще-то она думала о нем гораздо больше, но признаваться самой себе не хотела. Всегда эти мысли скрашивались приятными воспоминаниями о юноше, которые она просто не могла гнать прочь и лишь благовейно улыбалась. Все это так странно. Нотт оказался совсем непростым. Она почти его не знала, не знала, как привлечь его внимание, не знала, на какие девичьи уловки пойти, ведь рядом с ним водилось столько хорошеньких девиц! Чувства к молодому человеку напоминали калейдоскоп и обострялись еще больше из-за долгой разлуки. Они могли бы стать хорошими друзьями, ведь она умеет хранить секреты и делиться своими. Но как-то не получалось. Астория сидела за в библиотеке за столиком у окна. Да ты воистину мазохистка, Конорс! Веселые крики и девичьи визги хоть как-то скрашивали скучную картину. Астория упорно делала вид, что читает книгу и конспектирует, но мысли ее витали вокруг школьного дворика — как раз сегодня навалило столько снегу, что в нем можно было купаться... Эх... — Смотришь на кувыркающихся детишек? Мы тоже могли бы с тобой пойти покувыркаться, — сказал Нотт, многозначительно поведя бровью. Он вальяжно облокотился на ее стол. Гриффиндорка выронила перо. — Че-ее-его? — аристократичное личико исказилось от гаммы чувств, начиная от гнева и заканчивая стыдом, словно это она предложила подобное, да еще и самолично перед ним разделась, — Совсем сдурел, что ли?! — Да я про снег говорил... — пробубнил Нотт, пошло улыбаясь. На парочку уже косились немногочисленные ученики. Весь прошедший месяц будто вся школа, притаив дыхание, следила за их слабо прогрессирующими отношениями, и вот сейчас, на глазах у всех, слизеринский красавец почти что пригласил в постель гордость факультета! Сенсация! — Знаешь что, катись к чертям, — хмуро сказала Астория. Нет, ну что за девчонка?! Кроткость и непокорность, неукротимый характер и неподдельная скромность — и все в одной единственной девушке! — Не мешай мне заниматься. Это было бесполезно, потому что если слизеринец исчезал с глаз, то обязательно возникал в голове. По ночам его образ становился особенно крышесносящим. После того разговора в библиотеке у Астории словно поехала крыша. Да, можно было выражаться мягче, но девушка сурово приписала себе диагноз. Больна Теодором Ноттом. Кому сказать! Она чувствовала, как противоречивые чувства заполняют область в сердце, отведенную напористому юноше, одновременно тянулась и страшилась их. Внешне Астория не подавала признаков заинтересованности, но стоило Теодору посмотреть в ее сторону, как до конца дня у девушки появлялась основательная пища для размышлений. Особенно напористы эти мысли были ночью. Воображение рисовало Астории такие картины, от которых девушка нервно хихикала и съезжала красная под одеяло. Слава Мерлину, что здесь моего стыда никто не видит. Она прекрасно знала, чем занимаются слизеринцы в качестве досуга. Причем еще соревнуются, кто лучше и кто больше. С одной стороны, размышляла Астория, все заложено природой и естественно, но стоило ей представить все воочию, как ужас и волнение накатывали на нее, будто отсчет пошел и все это насильно подстерегало ее в ближайшем будущем. Гриффиндорка с досадой отмечала, что в этой области ей совершенно не хватает знаний. Ее сокурсницы волновались о том, что им не хватало опыта. Здесь уверенность девушки переставала распространяться. Затем буря начала стихать, приходило осознание того, что всеэто — не так важно и свой интерес к процессу Астория консервативно душила. Девушка сидела в Большом зале на скамье и доедала кашу. Джинни воротила нос и уныло ковырялась в тарелке. — Вот скажи, ты любишь кашу? Астория пожала плечами. — Я вот не понимаю, неужели нельзя подавать на завтрак что-то более съедобное? — продолжала возмущаться рыжая, — Моя мама готовит просто обалденную яичницу, как-нибудь обязательно попробуешь. — Непременно, — улыбнулась девушка. Астория по привычке обернулась к слизеринскому столу, в немой и плохо прикрытой надежде отыскать взлохмаченную макушку, но место пустовало. Спустя несколько минут Астория узнала причину его отсутствия. Теодор зашел в Большой зал под руку с Асторией Гринграсс. Слизеринка повисла на плече у парня и что-то ласково шептала ему на ухо. Гриффиндорка с открытым ртом проводила парочку до стола и от невыраженной обиды сжала столовую ложку так, что костяшки аккуратных пальцев побелели. — Ты чего? — взволновалась Джинни, — Да уж, парень хорош собой, не поспоришь даже, — смекнула девушка и поделилась своей симпатией. Для Астории эта тема сейчас была предательски невыносима. Да как же он... Глаза защипало и Астория незаметно смахнула проступающие слезинки. Конечно, они ничего друг другу не обещали, да и не знакомы толком, но все равно было больно и обидно. Теперь ее фантазии утратили прежнюю красочность, пришла пора Астории отыграться за все и позлить Нотта. Вернее, она сама не знала, на что идет, и какие чувства вызывает у него? А если ничего?... Ответы на терзающие каждого из них вопросы можно было запросто получить, если бы оба не шествовали мимо друг друга с задранным подбородком и холодным взглядом. Это Астории давалось тяжело. По ночам ей снились неприличные сны с его участием и колко смотреть на него утром было выше ее сил. Только теперь после подобных сновидений ей было в два раза хуже. Стыдно и неловко. Перед Рождеством нагрузки уменьшились, профессора всей душой были расположены к приближающемуся празднику, и времени у гриффиндорки стало больше, однако теперь веселиться не хотелось. Больше всего девушка злилась на себя. А еще на Нотта. Именно он внес в ее размеренную, цикличную жизнь разнообразие, сделал ее нуждающейся в мужском внимании и теперь так не хотелось его уделять. Кроме того все это не удавалось выбросить из головы, как раньше это с легкостью проделывала Астория. Неугодная мысль —усилие, и она либо испаряется, либо откладывается в ящик длительного хранения. Нотт уже был повсюду. Всегда жизнерадостная и яркая Астория Конорс потухла. Единственной областью, где ей удавалось проявить инициативу, стала учеба, но и здесь девушка не стремилась к отличным оценкам, которые запросто могла себе позволить благодаря восполенным пробелам. Нотт попросил пересадить его с последней парты поближе и теперь на спаренных уроках обеспокоенно косился на гриффиндорку. Сзади торс часто приобнимала менее значимая для него Астория, но из вежливости он оставался терпелив. Слизеринка совершенно не имела границ дозволенного и чашу его терпения переполнил инцидент на уроке Заклинаний. Гринграсс посапывала рядом с ним, считая себя, по-видимому, выше всех этих обязанностей ученика. Стоило Теодору задуматься, как проворная ручка девушки оказалась в его форменных брюках. — Убери руку, — угрожающе прошипел парень, но Астория лишь кокетливо улыбнулась и повторила откровенную ласку, с удоволетворением отметив, как отреагировало его тело. — Ты не понимаешь, что делаешь, — сказал Нотт, собирая остатки воли в кулак. Ручонка Гринграсс бойко двигалась в его брюках и «любимая игрушка Астории» быстро приобретала твердость. Его взгляд упал на сидящую по другую сторону кабинета гриффиндорку, которая что-то строчила в конспекте, внимая словам профессора Флитвика. Вдруг хриплый стон сорвался с губ и Теодор с ужасом представил, как все обернутся на него, и как вытянутся их глупые рожи. За все свои грехи Нотт был тут же наказан. Никто не услышал. Никто, кроме нее. Астория вскинула голову и белые кудри взметнулись за ней. Теодор уже жалел, что выбрал место прямо напротив нее. Изначально его цели были самые благородные — присматривать за ней. Но в тот момент, когда девушка заметила увлеченную делом Асторию, его надежды рухнули. Взгляд гриффиндорки заскользил по лицу, затем по расстегнутому воротничку накрахмаленной рубашки, а затем спустился туда... «Куда девочкам вроде нее смотреть не положено», — злился Нотт, хотя яснее всех понимал, что вина только на нем. Ярость словно окатила его ледяной водой, он сбросил руку блондинки и с большим трудом застегнул ширинку, чуть не взвыв от боли и напряжения в брюках. — Ты отвратительна, — процедил Нотт, обернувшись к девушке. Гринграсс хищно оскалилась. — Твой дружок так не думает. Это прозвучало так грубо, так отвратительно грязно, что Нотту резануло слух. Мерлин... Развратности этой суки нет предела... Она была бы счастлива, если бы я оттрахал ее прямо здесь... Молодой человек поджал губы. От смазливой мордашки своей пассии Нотта начинало воротить. — Подожди! — почти взмолился слизеринец. Для своего хрупкого телосложения Астория развила порядочную скорость. Он нагнал ее на повороте, — Давай поговорим! Девушка обернулась. — О чем нам с тобой говорить, Нотт? — зло начала девушка. В глазах любой дурак смог бы прочесть обиду и горечь, — Может быть, желаешь пригласить меня в вашу замечательную компанию? Я вам не помешаю? Хотя о чем это я? Мы с Гринграсс прекрасно поделили бы тебя на двоих, уж больно ты славный любовник, — яд буквально застилал Астории глаза, хотелось плакать, дышать становилось все труднее. Нотт в замешательстве отстранился от нее. Трогать ее сейчас было абсурдом. — Я тебя понял, — убивающе спокойно произнес брюнет и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь. Астория долго смотрела на удаляющуюся спину, пока юноша не скрылся за очередным поворотом. Девушка в ужасе от того, что наговорила, бросилась к себе в комнату и только там дала волю слезам. Все она поняла. Слишком поздно, правда, но лучше поздно, чем никогда. Ее сердце разрывало от досады — слишком много она себе нафантазировала, забыв, что перед ней обыкновенный слизеринец, в котором заложен инстинкт — тащить в кровать любую, кто встретится. Нотт был ни в чем не виноват, он никогда не давал ей повода думать, что жаждет развития отношений, но сама Астория... Целую ночь девушка провела в терзающих размышлениях, не сомкнув глаз. С этого дня Астория твердо решила расстаться с предметом несбывшихся грез. Пришло время, наконец, посвятить время себе, Гарри и Джинни! Первым делом девушка вытащила на прогулку Джинни. В попытках приглушить боль Астория преуспела. Почти ничего не выдавало ее внутреннего состояния, только в какие-то секунды девушка плотно погружалась в себя и бередила старые раны. — Джинни, послушай, я многого тебе не говорила, прости меня, пожалуйста. В последнее время я была занята не только учебой и врала тебе, — грустно призналась девушка. — А чем же? Хотя подожди-подожди... — рыжая мгновенно смекнула, — правильно будет сформулировать: кем же? Астория печально кивнула. — Тебе знакомо имя Теодор Нотт? Рыжая ахнула. — Да ну-ууу?! Астория неуместно захихикала. — И что у вас было? Неужели?!... Но Астория быстро прервала ход ее мыслей. — Даже не думай в этом направлении. Просто понимаешь, он так меня заинтриговал, так заинетерсовал, а сегодня... — она почти сорвалась на всхлип, — А сегодня эта дура Гринграсс полезла к нему в штаны... И стало легче. Астория не знала, что скажет ее подруга, как отреагирует, но камень с души свалился. — Да, все непросто, особенно, если учесть, что ты его почти не знаешь. Здесь начиналась зона наивности блондинки и тяжесть совершенных ошибок. Запретная тема. — Не расстраивайся, все образуется. Главное почаще улыбайся. Одумается, поймет, что нельзя оставлять ваше знакомство неоконченным... Помяни мои слова, подруга. На следующих выходных Астория решила выбраться в Хогсмид. Гарри не смог составить ей компанию, так как отрабатывал наказние у Филча, у Джинни всплыл наружу огромный завал по трансфигурации и Рунам. Слегка расстроившись, девушка закуталась в теплую мантию, надела рукавицы и отправилась в Хогсмид с остальной компанией учеников. Оказывается, есть особое удовольствие и сладкий привкус у прогулок в одиночестве. Астория бездумно ела снежинки, плавно спускающиеся с неба, валялась в снегу, даже снеговика слепила. Все это делало ее такой счастливой и свободной, что перехватывало дыхание. По пути обратно девушка заглянула в Сладкое королевство и тут же пожалела об этом. В тот момент, когда ей вручали Волшебные помадки, в магазин ввалилась толпа слизеринцев. Их едва ли можно было отличить друг от друга, они неплохо помутузили себя и других в снегу. Улыбка девушки сразу поникла. Простояв у кассы еще минуту, девушка не выдержала и, кинув несколько монет, пулей выскочила из магазина и в испорченном настроении побрела в замок. К концу пути губы ее посинели от холода, намокшая после снега мантия подмерзла и теперь хрустела, как пергамент, а рукавицу неряха и вовсе потеряла. Ей казалось, что слизеринцы знают обо всем. Ведь Нотт с легкостью мог пересказать весь концерт, который он разыграл с гриффиндорской заучкой. Вот веселье! Своих стало не хватать, полезли к другим факультетам. Расстроенная вспышкой негатива, девушка зашла к себе в комнату и рухнула на кровать прямо в мокрых вещах. А на следующее утро она заболела.