Начинает смеркаться

Неделя пролетает незаметно быстро, что я даже и не замечаю, как облако некого смущения испаряется между мной и Гарри. Этот замечательный мужчина научил меня готовить самые вкусные оладьи, а моя мама вместе с ним выучила несколько французских слов. Дети, на мое огромное удивление, быстро полюбили его и стали миленько называть «дядя Гарри», и даже не стесняясь просят почитать сказки на ночь. Марк, как и на протяжении нескольких лет, приезжает домой к ужину, сразу же залетая в офисную комнату и закрываясь там от красочного мира. Утро проходило, как по расписанию: бужу Елену, кто-то из домашних, на тот случай если я не успеваю, готовит завтрак, и я провожаю мужа на работу, а дочку в школу. И лишь только вторая часть дня проходит каждый день по разному: с Гарри и Кельвином мы выбираемся в лес, или же я и мама сидим за домом, обсуждая разные темы и глядя за тем, как Стайлс наслаждается, играя с мальчишкой. Несколько раз я задавалась вопросом: «Почему у такого прекрасно человека, как Гарри, нет детей и жены?». В голове пролетают тысячи ответов, которые обращены не в положительную сторону, но все стараюсь быстро откинуть. По рассказам Гарри, они с сестрой почти одногодки — она старше его буквально на несколько лет — что приводит меня в некий шок, когда понимаю, насколько хорошо его воспитала мама. Мужчина рассказал мне о своём сложном пути, который он прошёл, и после которого остался небольшой шрам на сердце. Когда он появился на свет, то его отец ушел от них, из-за чего над ним многие смеялись в школе. Сердце сжималось при рассказах о жестокости детей. — Этот Гарри действительно был бы хорошим мужем и отцом, — покачиваясь на мягкой качели, мы с мамой наблюдали за тем, как Кельвин радостно убегал от Гарри, который изображал огромного монстра. Улыбнулась, смотря в их сторону, когда мальчик отвлекся и помахал нам. Раздался визг, и на этот раз я засмеялась, когда кудрявый мужчина перебросил мальчика к себе за спину. — Да, Ева? — спросила она, поворачивая голову ко мне. На ее губах играла загадочная улыбка. — Марк не хуже Гарри, — досадно вздохнула, что могло бы выдать меня, но мать вновь продолжила наблюдать за играми мальчиков. Глаза в этот день кажутся больше зелеными, чем карими, что меня приятно удивляет. Вдруг мама начинает смеяться, и меня будто переносит на лет тринадцать назад, когда я была ещё маленькой. — Ты знаешь его проблему: пока что-то не будет закончено, он не успокоиться. Он очень любит Елену и Кельвина, ты это прекрасно знаешь, — вздыхаю и облизываю пересохшие губы. — Если бы твой Марк не был хуже Гарри, то он бы давно игрался с Кельвином, что делает этот прекрасный мужчина, — замечает она, укоризненно глядя на меня. Поправляет свою прическу, беря меня за руку. — Девочка моя, ты действительно думаешь, что он так занят на своей работе? Тебе никогда не приходила мысль в твою прекрасную головку, что у него кто-нибудь есть? — я хотела открыть рот и высказаться в защиту своего мужа, но мама сжала мои ладони, продолжая свою речь. — Как бы обидно не было, но большинство семейных пар встречаются с такой проблемой. Просто подумай. — Мама, — раздражённо проговариваю я, хмурясь от пришедших на ум мыслей. — Марк работает заместителем директора, и знаешь ли ты, что он там делает? — шиплю я, вдруг разозлившись. Аккуратно, но быстро вырываю руки из ее, чтобы загибать пальцы. — Он составляет некоторые отчеты, затем предоставляет их директору, чтобы он подписал их. А что делает директор, спросишь ты? Ничего, потому что все это делает мой муж! — еще чуть-чуть и я сорвусь на крик, чувствую, как предательски краснеют щеки. — И ты не можешь говорить, что мой муж изменяет мне, живя в таком прекрасном, дорогом доме, — встаю с качелей. — Проследите за ребёнком, — сухо бросаю я и направляюсь в дом, чтобы переодеться.

***

Глупые слова прокручиваются в голове, неприятный осадок остаётся на моём маленьком сердце. Как только пришла домой, то схватила первые попавшиеся джинсы, теплую кофту и сапоги, невероятно опасно шикнув на брата, который выглядел довольно удивленно. Я выбежала из дома подобно пятнадцатилетнему подростку, привлекая внимание Гарри, Кельвина, но не матери, которая даже и головы не повернула в мою сторону. Брови Стайлса нахмурились в непонимании, когда он увидел разозлённую и опечаленную меня. Но сжав губы, я отправилась на наше любимое с сыном место. Осматривая землю, где виднелись корни деревьев, продолжала идти вперёд, направляясь к хрустальной речке, облизала губы и подняла голову к небу, посматривая за тем, как Лондонские облака плывут дальше. Я вдохнула лесной воздух, успокаивающий мой бурный мозг, который каждую минуту представлял разные ситуации. Наш дом не находился, словно гриб, вокруг других — он гордо стоял один среди нескончаемого леса, который каждый день так манил прогуляться по нему. Запах пихты доносится до меня, и я с удовольствием вздыхаю, закрывая глаза и садясь на траву, что-то бормоча себе под нос. Я осознаю странное смущение, из-за чего щёки неприятно колят. Пытаюсь откинуть все свои неопрятные мысли, которые зародились в голове, когда я ещё шла к этому прекрасному, успокаивающему месту. — Ева, ты в порядке? — вдруг резко раздаётся достаточно хриплый голос, и я спокойно разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Передо мной во всей красе предстал тот человек, который несколько минут назад игрался с моим маленьким сыном. На Гарри свободно висят спортивные тёмно-серые штаны, а вместо привычных свитеров натянута свободная чёрная футболка. Взглядом обвела всю его худую фигуру, теперь уже не стесняясь глядеть ему в глаза. Мужчина лишь натянуто улыбнулся и в следующую секунду приземлился рядом со мной. — Как только ты ушла, Кельвин начал капризничать, — нахмурился. — И я отнёс его в комнату, включил телевизор и двинулся к тебе. — Тебе можно довериться? — я полностью повернулась к нему, сев в позу лотоса, что сделал и Гарри. Зелёные глаза сузились, как бы придумывая ответ, а после его голова опустилась в кивке. Мой разум обрабатывал информацию, которую я готова была рассказать незнакомому мужчине. — Сказать честно, всё далеко не в порядке, — тихонько вздохнула, осматривая место, окружающее меня. — Моя мама думает, что собственный муж изменяет мне, намекает, что моё тело уже не такое сексуальное, — перед глазами резко всплывает образ достаточно молодых людей, идущих под венец, где стоит священник. Два человека: я и прекрасный Марк, который со всей любовью каждый день осматривал меня. — И это угнетает, расстраивает, гневает меня… Просто все эти чувства смешались в одно, и я психанула, в конечном итоге оказавшись здесь. С тобой, — аккуратно засмеялась я, заглядывая в чистые, но непонимающие глаза. — Ева, ты очень привлекательная девушка, — заметила, как щёки кудрявого мужчины судорожно покраснели, а глаза замерцали бриллиантами, когда его руки аккуратно обхватили мои две ладошки, быстро вспотевшие. Посмотрела сначала вниз на наши скреплённые ладони, а затем в глаза мужчины, которые в какой-то момент можно было сравнить с небом. — Не думаю, что у Марка хватило бы совести изменить такой прекрасной, такой красивой жене, которая родила ему двух замечательных детей. Моё сердце не смогло бы, — прошептал он последнее предложение. Его голос казался чрезвычайно хриплым, сломанным, а глаза наполнялись колкой печалью, которая задевала чувства. Мои брови нахмурились, грустно опускаясь вниз. Эти слова явно скрывали какой-то смысл, покрытый паутиной. — Ева, ты прекрасная девушка, тебе не стоит думать обо всём этом. Просто расслабься, дай волю своим чувствам, — больше не ощущаю своими чуть мокрыми ладонями жёсткую кожу, расслабившись под крепкими мужскими объятьями. Всё моё тело пробивает странная дрожь, когда низ живота мучительно приятно тянет, и я сжимаю бедра, закусывая губу и обдавая мужественную шею горячим дыханием. Это лишь дружеские объятья, ничего больше. Поднимаю весь свой корпус, пододвигаясь к мужчине, пытаясь заполучить всю энергию и позитив от этих крепких обниманий. Противоречивые мысли закрадываются в голову, словно дятел стуча по моему слегка охолодевшему сердцу. Со всей осторожностью кладу руки на достаточно широкую спину, поглаживая её, ощущая крепкий материал и мышцы. Выдаю плаксивый вздох, когда всё моё тело сжимают ещё сильнее, словно пытаясь обдать страстным огнём. Похлопываю Стайлса по спине, намекая, чтобы он остановился. Вдруг начинаю смеяться, что делала несколько минут назад, но на этот раз потому, что выдала почти все свои сокровенные тайны мужчине, который также полон загадок. Опускаю руки, чего не делает Гарольд, и приятно удивляюсь, когда понимание тихо шепчет мне, что ему нравится обнимать меня. Всё тело обдаёт жаром, становится приятно тепло. Слегка мускулистые руки, на которых красивыми линиями изображены татуировки, опускаются, совершенно незаметно ложась ко мне на колени. Милые ямочки проступают на лице Стайлса, возле глаз видны маленькие возрастные морщинки. — Ты можешь рассказать о своих татуировках? — поднимаю взгляд с рук и смотрю в чистые глаза прекрасного, дружелюбного человека. Гарри немного занервничал - это было видно по движениям мужчины. Слегка расширив глаза, в немом удивлении подняла брови. Пришла очередь неприятно замешкаться мне. — Если ты не хочешь говорить, если это какая-то секретная информация, то я тебя пойму. В этом нет ничего такого, у каждого из нас есть свои секреты, — я поджала губы и хотела встать, но руки Гарри немного сжали мои джинсы. — Татуировка «Things I can't» обозначает, что есть вещи, которые я не должен себе позволять, — сжимает губы, левой рукой показывая на чернила. — Соответственно «Things I can» говорит о том, что я обязан делать кое-что в своей маленькой жизни. Корабль я объясняю огромным стремлением к совершенству, где путь придётся пройти немаленький, — вздыхает, проводя по татуировке, а затем смотрит на меня, заинтересованную в его речи, в его истории. Я киваю, намекая, чтобы он продолжал. — «I can’t change» противоречит Кораблю, потому что у меня просто не хватает сил измениться… Он продолжал говорить и говорить, не обращая внимания на мои короткие смешки. Каждая татуировка, как бы по-детски это не звучало, имела огромное для него значение. Временами мужчина чересчур сильно жестикулировал, рисуя в воздухе странные инициалы. Иногда я украдкой пыталась осмотреть лицо Гарри, щёки которого по неизвестной причине начали краснеть, а слова путались в одно гнездо. Очерченные губы, имеющие ярко-малиновый цвет, влекли с огромной силой, стоило мне только опустить глаза на них. Всё это я пыталась переложить на то, что любовных ночей с мужем стало намного меньше. — Гарри, а почему у тебя нет детей? — нахмурив брови, ляпнула, из-за чего рот мужчины открылся в форме «О». Моя ладонь быстро взлетела вверх, скрывая покусанные губы. Гарри тяжко втянул в себя воздух, отворачивая голову от меня, смотря на чарующую речку. Внутренние угрызения стали громко ругать меня, мысленно начиная бить на голове. Быстрым движением я оказалась на ногах. — Нам нужно идти, — сказала я и пошла в сторону дома, медленно перебирая ногами. С дрожащим вздохом повернулась к Гарри, настроение которого быстро упало, а брови опустились. — И прости. В ответ последовала угнетающая тишина, которая огромным молотком била мою дружбу с Гарри. На смену дружелюбным эмоциям приходили другие, которые я уже давно не испытывала. «Долго ли он пробудет у нас?» — вопрос, который я сама себе задавала, противоречил моим чувствам.