«Они боятся тебя, как когда-то боялся я. Как когда-то ты боялась меня. Мы все чьи-то чудовища» Ли Бардуго «Шестёрка воронов»
— И долго ты собираешься ничего не делать? — Гензаи укоризненно посмотрел на Лайта. Тот, развалившись, лежал на диване, глубокомысленно созерцая потолок, кстати говоря, дырявый. Хорошо, что дожди здесь бывают нечасто. — Я, между прочим, умираю, — Лайт бросил беглый взгляд в окно, словно проверяя по солнцу, пришло ли ему уже время наконец сдохнуть, или можно ещё потрепать Гензаи нервы. — От чего, от безделья? — Гензаи скрестил руки на груди, а Лайт снова уставился в потолок. — Ну и от него тоже, — благосклонно согласился он. На самом деле, Лайт действительно выглядел как человек, которому недолго осталось. Но если учесть, что выглядел он так уже достаточно давно, а язвил и наглел при этом всё больше, можно было сказать, что Мистланд не сильно на него повлиял. — Тогда мог бы занять свой гениальный мозг и придумать какой-нибудь план действий, гарантирующий нам неминуемую победу, — Гензаи грубо спихнул ноги Лайта с дивана, и сел. Кроме дивана в комнате ещё было кресло, но идти до него было ощутимо дальше, а собственные ноги Гензаи уже не держали. Ему вообще казалось, что на нём путешествие в Мистланд сказалось куда хуже, чем на Лайте, да и вообще на ком-либо другом. — Так я уже всё придумал, — ответил он обиженным тоном и резко сел, снова забравшись с ногами на диван, но теперь скрестив их в позе лотоса. При этом он как бы случайно заехал Гензаи коленом. Лайт вообще умел делать разного рода гадости так, будто это чистой воды случайно. Гензаи думалось, что он в лёгкую мог чисто случайно, на каком-нибудь приёме, например, выколоть особо раздражавшей его персоне оба глаза, и все бы поверили, что это действительно несчастный случай. — Только не говори, что игра в гляделки с потолком — это часть твоего плана, — вздохнул Гензаи. — Ну, грубо говоря да, — с важным видом сказал Лайт, но Гензаи посмотрел на него так красноречиво, что ему всё же пришлось разъяснить: — Мой план почти готов, но есть несколько белых пятен, которые я пока не могу закрыть. Так что я жду. Новой информации или более благоприятных обстоятельств. Можно сказать, я следую плану. Просто сидеть и ждать — на Лайта это было непохоже. Нет, ждать он, конечно, умел, как никто другой. Но вот так, надеясь на удачу, ждать каких-то абстрактных «обстоятельств»… нет. Что-то явно было не так. — Ты либо врёшь, либо недоговариваешь, — подвёл итог своим размышлениям Гензаи. — Ты так жесток ко мне, — Лайт снова сделал обиженное лицо, — я к тебе со всей душой, знаешь ли, а ты… — А я знаю тебя уже не первый год, — вздохнул Гензаи, будучи полностью уверенным, что Лайт задумал какую-нибудь пакость, и что он ни за что про неё не расскажет. Впрочем, было одно средство, правда, весьма рискованное: — Твоё чистосердечное признание будет неплохой ставкой. Лайт моментально оживился, вся апатичная ленивость туже исчезала, словно её и не было. При всей отдалённости Лайта от нормальных людей, у него всё же оставались некоторые вполне человеческие черты. Порой, весьма специфические. Помимо нездоровой любви к сладкому, у него была ещё одна зависимость. Лайт был чудовищно азартен, когда речь заходила о карточных играх. Не нужно было даже спрашивать, хочет он играть или нет, можно было просто назначить ставку. Впрочем, в последнее время играть с Лайтом отваживалось всё меньше и меньше людей. Возможно, поэтому его глаза буквально загорелись. — Ты ещё за прошлую партию должен, — напомнил он. — Ну вот, может, отыграюсь, — вздохнул Гензаи. Он действительно ещё не отдал долг за прошлую партию, но лишь потому, что сам Лайт не придумал, чего хочет. Из этого не сложно было сделать вывод — сама игра интересует Лайта куда больше, чем выигрыш. Ставка противника нужна лишь для того, чтобы вызвать у него напряжение, потому что иначе ведь неинтересно. — А я что получу? — тут же спросил Лайт, спокойно приняв то, что в случае проигрыша ему придётся выложить весь свой план целиком. Когда речь заходила о ставках, Лайт бы и свою жизнь не задумываясь поставил. — А чего хочешь, азартное ты чудовище? — спросил Гензаи и полез в сумку за картами. Удивляло, что даже в суматохе сборов колоду они почему-то взять не забыли. Причём оказалась она именно в его сумке. — Когда выиграю, тогда решу, — улыбнулся Лайт, даже не пытаясь скрывать кровожадность. — То есть играем на желание? — переспросил Гензаи. Лайт кивнул и потянулся за колодой, но тут же получил по руке: — Вот тасовать я тебе точно не дам, ты и так жульничаешь. — Да когда такое было? — возмутился Лайт, потирая ушибленную руку. — Тебе в хронологическом порядке все случаи перечислить или только те, когда ты делал это уж совсем бессовестно? — саркастично спросил Гензаи и Лайт обиженно фыркнул, но играть не отказался. В принце в карты он готов был играть почти на любых условиях, даже заведомо проигрышных. Минуте на десятой или не пятнадцатой сосредоточенной игры, когда партия уже явно подходила к концу, взгляд Лайта вдруг стал рассеянно задумчивым. Так всегда бывало, когда в его голове выстраивалась очередная цепочка действий. — Ты должен будешь понаблюдать за могилой Хейвер. Ночью. И тихо, — вдруг сказал он. — С чего это вдруг? — удивился Гензаи. — Потому что я так хочу, — Лайт улыбнулся, выкладывая на стол карты, — и потому, что я выиграл.***
Элисия стояла и молчала, так долго, что у любого бы сдали нервы и кончилось терпение. У любого кроме Лайта. Впрочем, его это, видимо, вполне устраивало. Он явно не собирался ничего объяснять. Вокруг них были ряды простеньких надгробий. Просто камни с выбитыми именами, большего жители трущоб позволить себе не могли. Они стояли напротив камня с именем Хейвер. Её могила была разрыта. И пуста. — Есть версии? — Элисия первой нарушила молчание, затянувшееся минут, наверно, на пятнадцать. — Кто и зачем? — уточнил Лайт. — Без понятия. Врёт. Элисия была в этом абсолютно уверена. У Лайта всегда есть пара-тройка версий касательно совершенно всего. Они могут быть неверными, но вот не быть вовсе их не может. Но ни сил, ни желания чего-то выпытывать у Элисии не было. На это Лайт и рассчитывал. — Но это же явно не всё, зачем ты меня позвал? — спросила Элисия усталым, немного хриплым голосом. Это было не в стиле Лайта. Он бы не заинтересовался чьей-то разрытой могилой, пусть даже это могила человека, которого он знал. Скорее всего, было что-то ещё. А об этом Элисия подумает сама. Но потом. Ей было стыдно оставлять Хейвер «на потом», но выхода не было. — Тут ты права, — Лайт улыбнулся одной из своих неживых улыбок. — Это лишь хороший предлог для тебя выйти в город без подозрения. Называть такое «хорошим предлогом». У Элисии мурашки пробежали по спине. — Мне интересно, что ты собираешься делать дальше? — ледяные глаза Лайта скользнули по ней заинтересованным взглядом. Про себя Элисия отметила, что уже начинает привыкать к такому. У Лайта точно был собственный план, но раскрывать его подробности он не собирался. Всё как обычно. Впрочем, если их планы сойдутся хотя бы частично, то он, возможно, подкинет пару-тройку дельных идей. Если будет в настроении. — Нужно восстановить щит Монолита, тогда мы считай закроем Монолит, — начала Элисия, Лайт кивнул, — но у нас пока не хватает сил на это, даже если задействовать всех драконов. У меня есть идея, откуда взять энергии, но это рискованно и я не знаю, хватит ли. — Не просто рискованно, это может убить вас всех. Либо очень нам помочь. Люблю такие штуки, — улыбка Лайта стала более живой, но вместе с тем более пугающей. Элисия поняла, что её уже не пугает то, что он угадывает, о чём она думает. Иногда это даже удобно. Не нужно ничего объяснять. — Но есть ещё чайлдс, из которых можно вытаскивать самоцветы. Правда отлавливать их долго и иногда проблемно, так что это на крайний случай, — продолжил Лайт, — а ещё есть Ледяной дракон. — В этом мире есть свой дракон? — удивилась Элисия. Лайт кивнул. — И с ним можно договориться? — Или убить, — развёл руками Лайт. — Без понятия, насколько он склонен к сотрудничеству. Он вроде как крайне редко покидает логово, так что о нём никто ничего толком не знает. Только слухи ходят. Элисия подумала о том, что могла бы расспросить Вернику. Он он попросит информацию в обмен на информацию, и неизвестно, что он захочет у неё выспросить. — А ещё нужно найти Грелея, от него тоже может быть польза, — подытожил Лайт. — Думаешь, в нём осталось что-то от человека? — Элисия окинула печальным взглядом ровный ряд камней с высеченными на них именами почти всей семьи Хейвер. — Может, да, может, нет. Не найдём его не узнаем, — говорил Лайт всё с той же беззаботностью. — Ели получился договорится с ним о сотрудничестве — будет хорошо, если не удастся… В общем, у него в любом случае есть самоцвет. Конечно, он без носителя не так полезен, но лучше уж такой самоцвет, чем буйный чайлдс. То, как он рассуждал о чужих жизнях почти пугало. «Почти», потому что Элисия привыкла.***
— Отличное место, не правда ли? — беззаботно спросил Лайт, легким прогулочным шагом, шествуя по выжженной дочерна земле. — - Навевает воспоминания. Зона искажения. Странное место недалеко от Мерки, сошедшее с ума даже больше, чем весь остальной мир. Оно копировало разные случайные места из Альтеры, не особо заботясь подходят они друг другу или нет. Так что за поворотом в эльфийском лесу тебя могла ожидать пустыня, или горы Колдрока, или развалины древнего замка, где устраивали свою базу адепты дракона. — Как думаешь, в выборе локаций есть какая-то закономерность? Может быть, это место чувствует… — он оборвал фразу так и не закончив, его почти белые в странном здешнем освещении глаза следили за чем-то, что Аллен не успел рассмотреть. Всего пару мгновений. Но Аллену показалось, что лицо Лайта стало ещё бледнее. — Здесь вообще реально кого-нибудь найти? — спросил он, надеясь вывести брата из этого странного состояния. А состояние действительно было странным, почти пугающим. — Ну кого-нибудь мы здесь точно найдём, — задумчиво отозвался Лайт. То как быстро его бросало от показного спокойствия и расслабленности до задумчивой апатичности было нормально. Настроение Лайта вообще штука странная и может меняться хоть каждые три минуты, словно он перебирая примеряет их как маски. Важнее то, что скрывалось под этими масками. И вот с того момента, как они вошли в зону искажения, это скрытое нечто так явно отдавало безумием, что Аллену делалось не по себе. По мере того, как они продвигались между развалинами, это чувство лишь усиливалось. К тому же, здесь не было и следа Грелея, которого они безуспешно искали уже не первый день. Зато было кое-что другое. Сначала Аллен думал, что ему показалось. Потом он, проследив за движением глаз Лайта понял, что им обоим вряд ли может казаться одно и то же. А значит, они не одни. Между развалинами тут и там мелькали чьи-то белёсые силуэты, похожие на призраков. Они исчезали слишком быстро, чтобы можно было рассмотреть их внимательно. Но с каждой новой тенью, Аллен успевал заметить всё больше и больше деталей. Длинные мешковатые балахоны, рогатые маски. Сердце забилось чаще. Голову будто сжало в тисках. — В бездну, — фыркнул Лайт и резко развернувшись зашагал туда, откуда они пришли. — Не отставай. И по сторонам особо не смотри. Так уже было однажды. В детстве. Они возвращались домой, и Лайт решил срезать через лес. Но на лесной тропинке притаились гоблины. Их было мало, они были слабыми. Лайт тогда уже учился в ордене рыцарей храма и мог бы легко отбиться от них. Гоблины это понимали, но отступать не хотели, шли следом, таращились из кустов жадно и голодно. Маленького Аллена это очень пугало. Когда Лайт это понял, он, сказав то же самое, что и сейчас, так же развернулся и потащил Аллена прочь из леса. В итоге домой они вернулись почти ночью, за что их сильно отругали. Зато всю дорогу домой Аллену было спокойно. — Думаешь, Грелея мы здесь не найдём? — спросил Аллен, догоняя Лайта. — Думаю, мы найдём здесь кое-кого другого, — ответил он, и в его голосе, пусть едва-едва, но слышалась нервозность. А потом Аллен услышал голос. Знакомый. Он звал его по имени с той самой интонацией, которую Аллен так ненавидел. Лайт замер. Он тоже услышал, значит, это не галлюцинация. Его губы разрезала странная кривая улыбка, больше похожая на оскал. — Ну сколько раз его нужно убить, чтобы он уже сдох окончательно?***
Дорога спиралью уходила вниз всё глубже и глубже. И с каждым витком, который они проходили, настроение Ноэ становилось только хуже. Внешне это почти никак не выражалось, но вот всполохи пламени, которыми он уничтожал монстров, рискнувших напасть, становились всё ярче и горячее. — Идиотское место, — фыркнул он, сжигая разом целый рой огромных жуков, — будто у Вестинель резко кончилась фантазия, и она решила скопировать разные кусочки Альтеры и расставить их в хаотичном порядке. — Это раздражает, потому что ты вроде как почти дома, но на самом деле нет? — переспросил Лени, и Ноэ обречённо кивнул. Карьер, в котором они сейчас находились, точнее, его оригинал, был совсем близко к их гилдийскому дому в Ведьминой Топи. Казалось, можно развернуться, пройти по знакомым тропам, дойти до дома, снова увидеть друзей. Странно было осознавать, что с того момента, как они покинули Ведьмину топь, прошёл уже год. Хотя случилось столько всего, что и для десятка лет будет многовато. Лени так увлёкся воспоминаниями о доме, что не сразу заметил, как Ноэ замедлил шаг. Когда он спросил, что не так, тот лишь отмахнулся. Но стоило только Ноэ сделать шаг, как его качнуло в сторону, так что ему пришлось опереться на меч как на трость, чтобы не упасть. Лени в мгновение оказался рядом, помогая Ноэ встать прямо. — Я же говорил тебе пользоваться своей силой аккуратнее, — вздохнул Лени, — со всей этой мелочью я бы и один справился. — Ты… не понимаешь, — выдохнул Ноэ. Его лицо скривилось так, словно его мучила головная боль, — если его совсем не выпускать наружу, оно порвёт меня изнутри. Оно — это пламя, понял Лени. Тот мерзкий, тёмный огонь, который Ноэ мог с огромным трудом подавлять, но не контролировать. Если вдуматься, то это так страшно. Жить с чем-то ужасным, с чем-то, что может убить тебя в любую секунду. У самого Лени тоже была сила. Спокойная, миролюбивая. Его сила не была предназначена для атаки, она лишь делала сильнее его самого. Она заставляла его раны заживать быстрее, давала иммунитет против драконьей крови, минимизировала влияние Монолита. Она была полной противоположностью тому, что получил Ноэ. Лени будто вытащил счастливый билет в какой-то странной лотерее в то время, как Ноэ в ней проиграл. И иногда Лени чувствовал себя за это безумно виноватым. Вдруг сбоку послышалось шуршание кустов. Они оба синхронно повернули головы в том направлении, откуда шёл звук. Всего на пару мгновений между деревьев стояла чья-то фигура. Всего пару мгновений чьи-то глаза смотрели на них с подозрением. А потом неизвестный бросился в чащу. Ноэ спрятал меч в ножны. — Кажется, настало время поиграть в догонялки, — усмехнулся он, и его глаза сверкнули хищным алым светом. В следующее мгновение он уже рванулся вперёд, заставив Лени глотать пыль. И ведь, если вспомнить, то пару недель назад именно Ноэ говорил, что он вообще-то не гончий пёс…***
— Я один его вижу, или как? — Лайт рассматривал нечто, находившееся перед ним со сдержанным интересом и толикой разочарования. Словно существо, преградившее им дорогу, не оправдало его ожиданий. — Если ты про призрачного монстра, то нет, не один, — ответил Аллен. — Я не по него, но ладно, — хмыкнул Лайт. Аллен тут же перевёл на него обеспокоенный взгляд. Неужели он видит кого-то ещё? — Да шутка это, шутка, — замахал руками Лайт, а губы его растянулись в насмешливой ухмылке, — ты бы только видел своё лицо. Захотелось заехать ему чем-нибудь по голове. Но голову Лайта лишний раз лучше не трогать. Всё-таки это инструмент крайне хрупкий, к тому же уже местами поломанный. Призрачный монстр сделал несколько тяжёлых шагов вперёд. Странно, но он не спешил нападать. Скорее всего, он был лишь порождением этого места, так что ему нужно было какое-то время, чтобы сконцентрировать все силы в одной точке. По-настоящему странно было то, что и они не нападали. Аллен будто впал в какое-то странное оцепенение. Монстр больше ничего не говорил, но буквально несколько секунд назад он явно слышал знакомый голос, исходивший будто из его призрачного, полу-прозрачного нутра. — Это Мистланд так извратил его? — спросил Аллен, сам удивившись тому, сколько отвращения прозвучало в его голосе. — Нет, Мистланд тут не причём. Это всё жадность и жажда силы, — хмыкнул Лайт, — он уже выглядел так в тот момент, когда я его убил. На последней фразе его интонация никак не изменилась. Не было ни горечи, ни радости, ни упоения собственной победой, вообще ничего. Констатация факта. Аллену вдруг вспомнилось, что Лайта всегда больше интересовал сам процесс игры, чем какой бы то ни было выигрыш. — Видимо, он вернулся за мной из самой бездны, — улыбка Лайта сделалась кривой, почти пугающей, — чтобы забрать с собой. — Будто бы я позволю ему ещё кого-то у меня забрать, — Аллен поудобнее перехватил жезл и послал в сторону Игнасия молнию. Монстр никак не отреагировал, видимо, она просто прошла насквозь. Лайт хмыкнул, словно бы ничего другого и не ожидал. — Как только он бросится, отходи влево, — посоветовал Лайт будничным тоном. Аллен хотел спросить, что вообще делать с тем, кто никак не реагирует на атаки, но не успел. Тяжело переступив с одной ноги на другую, монстр резко рванулся вперёд. Аллен тут же отпрыгнул влево, и место где он только что стоял, рассекла чёрная молния. Краем глаза Аллен успел заметить, что во время атаки монстр стал чуть более осязаемым, но всего на пару секунд. От взгляда Лайта это тоже не укрылось. — Ужасный план! — воскликнул Аллен, глядя на довольную кривую усмешку Лайта. Слишком уж ощутимо от неё веяло безумием. — Я же ещё ничего не сказал, — он состроил невинное выражение лица, но азартный огонёк из глаз никуда не делся. Всё это всего лишь новая партия в карты. Очередной расклад. — Но я рад, что ты понял. Впрочем, все планы Лайта были ужасны в той или иной степени. Этот был ещё не самым худшим. Они почти синхронно бросились в разные стороны, когда к ним устремился новый разряд тёмной энергии. Монстр стоял неподвижно, думая на кого бы ему кинуться. Судя по всему, этому месту было сложно поддерживать столь масштабную иллюзию, так что на атаку требовалось много времени. Этого времени Лайту хватило, чтобы выстроить целый забор из реликвий. Реликвия грозы метнула несколько молний в монстра. Они ожидаемо прошли насквозь, но цель была выбрана. Снова тяжело перевалившись с одной ноги на другую — толчковую — монстр сделал быстрый рывок вперёд. Лайт не двинулся с места, и лишь блеск в его глазах становился всё лихорадочнее с каждой секундой. «Конечно же, он захочет убить тебя, — думал Аллен, — даже если это всего-лишь иллюзия, отпечаток чужого сознания на изнанке мира. Призраки хорошо помнят лица тех, кто их убил». Призрак Игнасия замахнулся огромным, но таким же полупрозрачным жезлом. Секунда. Ещё секунда. Вот жезл, больше похожий на булаву несётся к Лайту. Такой удар сломает ему все кости в считанные мгновения. Нужно выждать момент. Очень точно рассчитать. Второго шанса не будет. Ужасный план. Отвратительный просто. Тело и оружие призрака стало чуть-чуть плотнее. От смертельного удара Лайта отделяли считанные сантиметры. Воздух разрезал оглушительный треск и белые вспышки. Тело призрака в секунду наполнилось электричеством, молнии рвали его на части, летя со всех сторон. Он попытался снова стать прозрачным, но было уже поздно. Он таял сизой дымкой, глядя пустыми белёсыми глазами на Аллена, спрятавшегося за забором из реликвий. — Ни за что бы подобного не повторил, — выдохнул он, обходя реликвии. — А я бы с удовольствием хоть каждый день, — усмехнулся Лайт, — ощущение приближающейся смерти так бодрит. «Ну раз он может нести такой бред, то с ним всё в порядке» — решил Аллен. — Давай тогда вер… Лайт?! Лицо его скривилось от боли, он со стоном осел на землю, держась одной рукой за рёбра, другой за шрам. Он что-то тихо пробормотал, но Аллен не разобрал слов. — Он всё-таки тебя задел? — взволнованно спросил Аллен, опускаясь на колени рядом с Лайтом и доставая жезл. Нужно было как можно скорее залечить раны. Правда вот Аллен был не самым лучшим целителем, да и лечебная магия здесь работала хуже. — Прости, это всё я, я должен был раньше ударить… — Нет… — выдохнул Лайт сквозь плотно сжатые зубы. — Он меня… не достал… не здесь… Он тихо заскулил, сгибаясь так низко, что его голова почти коснулась земли. Аллен в панике призвал реликвию исцеления, применил лечебное заклинание. Лайт лишь хрипло усмехнулся через боль: — Не поможет. Это… у меня в голове. Ты ведь не слышишь? Аллен напряг слух, вокруг стояла почти оглушительная, неприятно давящая на уши тишина. Даже зверей или птиц было не слышно. — Нет. — А я слышу, — хриплый смех перешёл в надрывный кашель. Это Мистланд. Его влияние. Глупо было думать, что с Лайтом всё нормально, если внешне это никак не проявлялось. Мозг Лайта действительно очень тонкий инструмент. Идеально настроенный и расстроенный одновременно. Аллен прекрасно знал, что в понятия «нормального» ни Лайт, ни его мышление не укладывается. Сам Лайт это тоже прекрасно знал. Поэтому он легко балансировал над пропастью, находил точку покоя в сердце бури. «Ненормальность» для него — как прирученный хищный зверь, которого ты заставил служить себе и можешь спустить на врагов, если захочешь. Но сейчас этот зверь явно вышел из-под контроля. Схватив Лайта за плечи, Аллен рывком поднял его на ноги. У него уже бывали приступы, пару раз и не такие сильные. Подобное Аллен видел только один раз, примерно через неделю после похорон родителей. Тогда Игнасий снова за что-то запер его в комнате. Дверь не открывали почти стуки. А когда одна из горничных, нарушив приказ, открыла дверь, услышав тихий плач, то увидела Лайта истекающего кровью. Аллен тоже был там, прокрался за горничной незаметно. Лайт разодрал себе вены на запястьях. Ногтями. Потом он говорил, что кто-то смотрел на него из темноты, шептал что-то. Ему было так страшно, что умереть казалось лучшим решением. Наверно, именно в тот момент Аллен и понял, что его брат «ненормальный». Впрочем, что вечно больной мальчик-альбинос мог знать о нормальности? — Куда ты меня тащишь? — спросил Лайт еле слышно. — Подальше отсюда. — Думаешь, это поможет? — его губы дрогнули в улыбке, но это вызвало лишь приступ новой боли, и он плотнее прижал руку к шраму. — Если нет, дотащу тебя хоть до самой Альтеры, может, там тебя отпустит. — Там меня точно отпустит, — голос Лайта звучал глухо и тихо, почти как шелест бумаги, — они прикажут меня убить, а у мёртвых уже ничего не болит. Три могилы, три серых пятна на фоне белого снега. Одно пустое место, почти идеальная композиция. Да он ни за что не позволит её завершить! — Хочешь умереть на радость им? — переспросил Аллен раздражённо. — Хочешь, чтобы Стюарт довольно улыбался докладывая королю о твоей смерти? А потом пошёл и выпил за это в каком-нибудь дорогом ресторане? — Надеюсь, он подавится, — пробормотал Лайт почти мечтательно. — Не подавится, будь уверен, — продолжал Аллен. — Будет жить долго и счастливо, каждый день радостно вспоминая, как он тебя победил. Лайт не ответил. Но взгляд его стал чуть более осмысленным. Он задышал ровнее, а не рваными неглубокими рывками. — Ты просто спасуешь? Серьёзно? — Аллен уже видел границу зоны искажения, он наивно надеялся, что за ней станет лучше. — Ты решил проиграть ему? Это была единственная возможность. Бледная, призрачная, но стоило попытаться. Стоило хотя бы попытаться разжечь в Лайте азарт. — Разве ты не хочешь увидеть, как совет, сжимая зубы от злости, объявит о твоём помиловании? — Аллен перевёл взгляд на Лайта. Его губы едва дрогнули, но это было похоже на улыбку. Нормальную. Человеческую. В глубине его глаз зажёгся тусклый огонёк того самого азартного блеска. Зона искажения осталась позади. Аллен облегчённо вздохнул. Но рано. Слишком рано. В следующее мгновение Лайт со стоном закрыл глаза, проваливаясь в небытие.***
Ветки хлестали по лицу, ногам мешали корни и камни, но Ноэ почти не замечал этого. Он бежал вперёд. Нет. Он гнался за своей добычей. Пламя разожгло в нём безумный азарт охоты. В какой-то момент Ноэ забыл за кем он гнался, зачем ему это было нужно. Всё вдруг стало неважным и исчезло. Осталось лишь пламя, гнавшее его вперёд. Он вырвался из зарослей, оставляя за собой след из обгоревшей травы и дымящихся ветвей, и замер. Существо перед ним смотрело на него зло и испуганно. Жёлтые глаза горели почти таким же внутренним огнём, как и глаза самого Ноэ. Только вот в том, кто стоял напротив него, страха было больше, чем чего бы то ни было другого. — Подожди меня! Сзади раздались быстрые шаги. Ноэ вздрогнул, схватился за рукоять меча. Пламя кричало о том, что нужно выхватить оружие, чтобы лезвие за считанные мгновения окутало тёмным огнём, размахнуться и… Меч со свистом рассёк воздух, направив волну энергии в ту сторону, куда хотело метнуться существо, отрезая ему пути к отступлению. Лени, наконец добежавший до поляны, удивлённо посмотрел на Ноэ. — Ты бы поосторожнее, — сказал он, смотря на брата, — ты его пугаешь. Тот, кого замутнённое сознание Ноэ до этого воспринимало лишь как «добычу» или «существо», вдруг обрёл человечность. Странно было думать так про чайлдс, но Ноэ точно знал — по крайней мере когда-то он был человеком. — Грелей? — позвал он. Чайлдс дёрнулся от звука своего имени точно от выстрела, оступился и упал на траву. Ноэ сделал пару осторожных шагов вперёд, чайлдс же отполз назад, но упёрся спиной в дерево. — Я не причиню тебе вреда, — попытался успокоить его Ноэ. — Сказал тот, кто чуть не отрубил мне ногу! — выкрикнул Грелей, вжимаясь в ствол дерева, будто оно могло его защитить. — Сначала за собой следить научись, потом ко мне лезь. «Ах ты мелкий…» — чуть было не сказал Ноэ, но осёкся. Во-первых, потому что, как ни прискорбно было это признавать, Грелей был прав. От части. А во-вторых, он уже не был таким уж мелким. Если в последний раз, когда они виделись, Грелей выглядел лет на девять-десять, то теперь ему смело можно было дать что-то около пятнадцати. Интересно же на него повлияло превращение в чайлдс. — За ним слежу я, — отозвался Лени, всё ещё стоявший немного поодаль, — так что, обещаю, он больше ничего тебе не сделает. Скажи, ты что-нибудь о себе помнишь? Грелей осторожно выглянул из-под капюшона, который всё это время упорно натягивал на голову, и посмотрел на Лени, потом на Ноэ, потом снова на Лени. — У меня в глазах двоится или вы реально одинаковые? Ноэ захотелось взять его и хорошенько тряхнуть, чтобы он как минимум слушал, что ему вообще говорят. Но он сдержался. К тому же наблюдать за тем, как Грелей отчаянно трёт глаза, было почти забавно. — Подождите… — пробормотал он едва слышно, — я что-то начинаю вспоминать… И тут же со стоном схватился за голову. Грелей забормотал что-то невнятное, всё сильнее и сильнее натягивая на голову капюшон, словно пытался скрыть от них свои жёлтые глаза. — Хейвер… Хейвер… — до Ноэ долетали лишь отдельные слова из того, что бормотал себе под нос Грелей, — умерла… всё из-за меня… я… как же больно. Он натянул капюшон до самого подбородка, так что ткань затрещала. Ноэ снова попытался приблизиться, но быстрый полный ужаса взгляд, брошенный на меч, заставил его остановиться. — Может, я? — тихо спросил Лени. — Стойте вы, оба! — крикнул Грелей, и в его голосе явно слышалась паника. Он хватался рукой за ствол, пытаясь подняться, но руки его всё время соскальзывали. Но там, где он прикасался, на древесине оставались чёрные опалённые полосы. — Это снова… снова начинается! — казалось, ещё чуть-чуть и Грелея накроет истерика. — Оно убьёт вас! Ноэ вздохнул, вонзил меч в землю и пошёл к Грелею. Тот снова неловко попытался отползти, но его ноги лишь неловко проскользили по траве. Ноэ остановился на расстоянии вытянутой руки и опустился рядом на траву. — Ты меня не слышал? Я сказал, убирайся! — голос Грелея срывался и нервно дрожал. — Оно сожжёт тебя! — Ну, пусть попробует, — усмехнулся Ноэ. А через мгновение всё заполнилось дымом, копотью и чистым пламенем.***
Гензаи начинал яростно ненавидеть одиночество. Всё потому, что в своём одиночестве он больше не мог действительно оставаться один. Она была рядом почти всё время, скользила за ним белой тенью, невесомая, призрачная, незримая. Когда кто-то был рядом, Гензаи удавалось её игнорировать. Но когда всё его внимание было сосредоточено на слежке, она мешала. Мелькала короткой вспышкой где-то на периферии, едва уловимая боковым зрением. Гензаи знал, что её на самом деле нет. Её больше не должно существовать. Хотя в этом странном мире можно было встретить точных копий тех, кого ты уже встречал в Альтере, но это другое. Лунарии не должно было больше существовать нигде. Ни в одном из миров. Но она всё равно продолжала жить в его голове. Мистланд играл с ним злую шутку. Или, может, безумие Лайта передалось ему как вирус. В любом случае стоило отогнать образ белоснежной девушки и сосредоточиться на другой, куда более реальной. Логово Ледяного дракона находилось где-то внутри огромной заброшенной и полуразрушенной крепости. Даже несмотря на пустынный жар, от тёмного камня веяло холодом. Несмотря на то, что самого Ледяного дракона Гензаи так и не увидел, хотя наблюдал за логовом много часов, территория крепости вряд ли могла считаться безопасным местом. Но девушка, вышедшая из арочных ворот внутреннего двора, явно так не считала. Она вышла из логова дракона спокойно, как обычные люди выходят из дому на прогулку, и по узкой винтовой лестнице начала взбираться на вершину одной из смотровых башен. Гензаи тенью двинулся за ней. Девушка не была человеком, её глаза сразу же выдавали в ней чайлдс. Гензаи не знал, насколько она сильна, не знал, придёт ли дракон ей на помощь, если она позовёт, зато знал, что с драконом и чайлдс в одиночку ему точно не справится. Поэтому он двигался так бесшумно и незаметно, как только мог. Он ждал, пока девушка отойдёт подальше от входа во внутреннюю часть крепости. Продолжая подниматься всё выше и выше, она не оглядывалась, лишь иногда замирала на месте, глядя на небо слишком задумчиво и осмысленно для чудовища вроде чайлдс. Добравшись до вершины башни, она опустилась на плоский камень, бывший обломком одной из колонн, некогда державших крышу, как на скамью. Под её ногами была бездна, но она явно не боялась. Высота, кажется, её совсем не заботила. Она сидела и смотрела в ту сторону, где на горизонте едва виднелось людское поселение. Там, тонкой полосой между землёй и небом серели трущобы. И девушка смотрела на них задумчиво и печально. Гензаи точно знал, что собирается сделать. Ему потребуется всего пара секунд. В лучшем случае, она даже не успеет понять, что произошло. «А в худшем?» — спросил назойливый голос в голове, но Гензаи его проигнорировал и рванулся вперёд. Уже в следующую секунду он оказался за спиной девушки, занося руку для удара. Но она всё-таки успела обернуться. В нечеловечески-жёлтых глазах мелькнуло что-то странное. Что-то похожее на удивление, страх и узнавание. И рука Гензаи замерла, так и не нанеся удара. — Скажите, я сделала что-то не так? — вдруг спросила девушка, внимательно смотря на Гензаи, так и застывшего с занесённой для удара рукой. — Ги говорит, что мне нельзя выходить к людям, иначе они убьют меня. Но я не знаю почему. Вы ведь пришли меня убить? Ги? Имя Ледяного дракона? Вряд ли здесь был кто-то ещё. — Нет, я не собирался никого убивать, — Гензаи поднял руки, показывая, что он безоружен. — Да, — задумчиво кивнула девушка, — голыми руками вы, пожалуй, не смогли бы меня убить. Тогда зачем вы здесь? — Чтобы поговорить, — ответил Гензаи, привычным движением засовывая руки в карманы. — Разве у людей принято так начинать разговоры? — У подобных мне — да. — Тогда вы, наверное, опасный человек. — Не слишком, — усмехнулся Гензаи, — по крайней мере не опаснее многих. Тут он несколько исказил факты, но если сравнивать его силу с силой того же Ледяного дракона и ему подобных, то в этих словах не будет и капли лжи. — Скажите ещё… — девушка замялась, вглядываясь в лицо Гензаи ещё внимательнее, словно от этого зависело вспомнит она его или нет, — я знала вас раньше? Или, может, вы знали меня? С моей памятью случилось нечто странное, так что… Она замолкла, опустив взгляд. Было странно видеть у чайлдс подобные эмоции, разговаривать с кем-то подобным так спокойно, словно с человеком. — Я немного знал вас, вы немного знали меня, но, если вы пойдёте со мной, то можете встретиться с теми, кто раньше был вам дорог. Глаза девушки расширились от удивления. В её взгляде мешались разные чувства — недоверие и надежда, страх и любопытство. Было неясно, что пересилит в итоге. Гензаи в любом случае собирался доставить её к остальным. Достаточно грубым способом, конечно, попросту вырубив и похитив. Но если она пойдёт сама, добровольно, всё будет куда проще и приятнее. — У вас не найдётся чего-нибудь, на чём можно писать? — спросила девушка после недолгого молчания. — Я хочу оставить Ги записку. Он испугается, если я не вернусь, но если пойду к нему, то он не отпустит. Он совсем не верит людям. — А вы верите? — зачем-то спросил Гензаи. — Вам да.***
Жар чужого огня жалил кожу, но родное тёмно-багровое пламя защищало Ноэ надёжнее любого барьера. Оно поглощало пламя Грелея, забирало себе его жар и ярость. Ноэ с трудом удавалось контролировать это и не срываться. Чистый огонь бился в его груди место сердце, а голову заволакивало жарким дымом. Но он помнил, что где-то рядом есть Лени, которого огонь может ранить. И эта единственная мысль, что держала его в сознании. Когда Ноэ удалось заставить пламя утихнуть, вокруг них остался почти ровный круг дочерна выжженной земли. Дерево упало, повалив своим мощным стволом ещё несколько. Хорошо, что хоть не на них. Лени стоял поодаль и раздражённо сбивал с загоревшегося рукава огонь. Видимо, его всё-таки слегка задело. Грелей удивлённо наблюдал за тем, как покрасневшая от соприкосновения с огнём ладонь Лени почти мгновенно заживает. — Я чуть не умер! — недовольно крикнул Лени, закончив сбивать пламя. — Да? — Ноэ бросил на брата полный скепсиса взгляд. — Ну-у… нет, — неохотно признал Лени, — но я должен был это сказать, иначе вы двое даже не подумаете начать себя контролировать. Грелей наконец оставил свой капюшон в покое и почти не моргая таращился огромными от удивления глазами на них с Лени. Можно было сказать, что показательное выступление прошло не заря. — Как видишь, нас не так-то легко убить, — усмехнулся Ноэ. — Вы тоже… — начал Грелей, но замялся, подбирая слово. — Не совсем люди? — подсказал Лени, подходя ближе. — Я хотел сказать «чудовища», — пробормотал Грелей, опуская глаза. — Думаю, я подобрал слова получше, — улыбнулся Лени. — Но я ведь теперь чайлдс, а они… — А они отличаются от обычных людей только наличием необычной силы, — перебил Грелея Ноэ, — если сможешь её контролировать, то никто не назовёт тебя чудовищем. — Кто бы говорил, — фыркнул Грелей, — между прочим, я всё ещё помню, что ты чуть не отрубил мне ногу. Видимо, с подростковой внешностью пришла ещё и подростковая язвительность. Самое неприятное во всём этом было то, что Грелей теперь до боли напоминал Ноэ себя самого. Но Ноэ всё равно захотелось отвесить ему подзатыльник. — Да у тебя бы новая нога отросла, — вместо этого сказал он. — Правда? — глаза Грелея загорелись восторгом и интересом. Казалось, он был готов добровольно отдать ногу на отсечение, лишь бы увидеть это своими глазами. — Нет, — ехидно улыбнулся Ноэ, с упоением наблюдая, как восторг сползает с лица Грелея. Пока он что-то обиженно фырчал себе под нос, Ноэ успел встать, отряхнуть штаны от пепла и даже снова укрепить меч в ножнах. Грелей тем временем замолчал, явно о чём-то задумавшись. — Вставай давай, — окликнул его Ноэ, снова подходя ближе, — отведём тебя в более приятное место, где ты уж точно не сможешь никому навредить. А потом подумаем, как использовать твою силу во благо. Грелей поднял на него глаза, всё ещё нечеловечески-жёлтые, но в них читалось такое человечное выражение сомнения, смешанного с надеждой, что у Ноэ бы язык не повернулся сейчас назвать Грелея одним из чайлдс. — Думаешь, чайлдс может быть хорошим? — спросил он. — Думаю, он может как минимум не быть плохим, — ответил Ноэ, протягивая ему руку.***
— Это безумие, — категорично отрезал Вельскуд. — Это план, — улыбнулась Элисия, ловя на себе недоумевающие взгляды, — и он ни хуже многих других. — Да, если вы хотите совершить групповое самоубийство. — С каких пор тебя стала волновать чья-то судьба, кроме собственной? — глаза Элисии нехорошо блеснули. С удивлением она поняла, что говорит почти как Лайт. Это ей не нравилось. Вельскуд ничего не ответил, и повисло молчание. Когда молчат так много людей, это начинает угнетать. А в логове, что создал Рубинарт собралось действительно много людей: сам Рубинарт, Герант, Вельскуд, даже Грелей и весь отряд Элисии, кроме Гензаи, который куда-то запропастился, и Лайта, который ещё не пришёл в себя. Правда атмосфера была так себе. Герант зло косился на Вельскуда и не начинал очередных разборок, скорее всего, только из-за присутствия Рубинарта. Сам Вельскуд смотрел на всех холодно, почти презрительно, чем только сильнее провоцировал Геранта. Грелей прятался за Ноэ и Лени и вообще всячески пытался раствориться в пространстве. Аллен был дёрганным и отстранённым из-за Лайта. Рубиарт выглядел усталым почти до изнеможения. И вот на эту публику Элисия пыталась вещать. — Даже если собрать все наши силы вместе, не факт, что их хватит, — вступил в разговор Рубиарт. — Поэтому нам нужен Ледяной дракон, — пояснила Элисия. — Вы собираетесь его убить? — спросил Вельскуд, и во взгляде его явно читалось: «Да вам ни за что этого не суметь». — Мы собираемся попробовать договориться, — немного дёргано улыбнулась Элисия. — Лайт обещал с этим помочь. — И ты ему веришь? — хмыкнул Ноэ. — Нет, — вздохнула Элисия. — Но это в его интересах, так что стоит хотя бы попробовать. — Вы правда хотите договориться с Ледяным драконом? Элисия обернулась, сначала не поняв, откуда идёт звук, а потом заметила голову Грелея аккуратно выглядывающую из-за спины Ноэ. Забавно, но эта синеволосая троица смотрелась, как одна семья. Наверно, если бы Элисия их не знала, решила бы, что Грелей младший брат Ноэ и Лени. — В смысле это же огромная летающая ящерица, дышащая льдом, — продолжил Грелей, а Элисия чуть не рассмеялась, увидев, как всех драконов передёрнуло на словах про «летающую ящерицу». — Я, конечно, не всё помню, но у нас про него такие ужасы рассказывали… Слова «не всё помню» сильно кольнули Элисию. Последние несколько дней она усердно работала с памятью Грелея. Ей удалось восстановить многое, но не всё. К тому же, она почти не могла повлиять на то, что именно восстанавливает, так что некоторые воспоминания были обрывочными и неточными. К несчастью, она никогда не была сильна в ментальной магии. — Я это всё к тому, — продолжил Грелей осторожно, — что он, наверно, одно из сильнейших существ в нашем мире. — Это нам только на руку, — пожала плечами Элисия. — Но он чудовище, — возразил Грелей. — Возможно, — усмехнулась Элисия, — но все мы здесь в той или иной степени чудовища, уж поверь мне. Грелей замолчал, всё ещё продолжив смотреть на Элисию с задумчивым удивлением, словно бы спрашивая: «и ты тоже?» А ещё Элисия поймала на себе взгляд Рубинарта. Он смотрел на неё с теплотой и одобрением, так что она почувствовала себя немного увереннее. — Так как вы собираетесь с ним договариваться? — спросил он. Элисия собралась было ответить, что ещё не знает точно, но её прервал звук шагов. Она обернулась, по полутёмному коридору, служившем входом в логово, шли двое — парень и девушка. Первого Элисия узнала сразу. Фигуру Гензаи и его почти беззвучные шаги сложно было с чем-то спутать. Фигура девушки же казалась ей смутно знакомой, но Элисия боялась предположить. — Кажется, мы вовремя, — усмехнулся Гензаи, явно слышавший как минимум часть их разговора. Лицо девушки было скрыто низко надвинутым капюшоном, но когда она откинула его, позволив синим волосам рассыпаться по плечам, Элисия не поверила своим глазам. — Хейвер? — спросила она почти шёпотом, шокировано глядя на ту, кто должна была быть мертва. — Сестра! — крикнул Грелей, бросаясь ей навстречу. Хейвер смотрела на всех странно. Так человек, попавший в то место, где был лишь однажды много-много лет назад, оглядывается по сторонам, пытается вспомнить. Но это было не так важно. Элисия уже поняла, что воспоминания чайлдс, а Хейвер теперь точно была чайлдс, можно вернуть, пусть и не все. Сейчас её волновало вовсе не это. Она стояла, прокручивала в голове события, шаг за шагом и думала — с какого момента всё это было планом Лайта?***
Он вынырнул из сна, как со дна глубокого болота. Ему снилось что-то гадкое. Знакомые голоса, закрытые двери, крики, плачь, кривые усмешки и снова закрытые двери. Впрочем, этот сон был немногим хуже тех, что снились ему каждую ночь. Вставать не хотелось, снова засыпать — тем более. Поэтому он лежал и бессмысленно пялился в потолок. Который, кстати, протекал. Странно, что он не заметил этого раньше. — Живой, — раздался голос где-то рядом, — а шуму-то было. Лайт неохотно повернул голову. Он лежал на диване. Гензаи сидел рядом на кресле, а Аллен устроился на подоконнике. — Ну прости, что не оправдал твоих ожиданий, — фыркнул Лайт, — но умирать я пока не собираюсь. Чувствовал он себя, на удивление, в целом неплохо. Только шрам болел глухо и тихо, но на это можно было спокойно не обращать внимания. — Да нет, — хмыкнул Гензаи, — теперь ты мои ожидания полностью оправдал. Лайт снова фыркнул, а потом схватился рукой за шатающуюся спинку дивана и попытался сесть. Аллен рванулся ему помочь, но Лайт остановил его жестом. Потом схватился за спинку и второй рукой. Попытки с четвёртой удалось таки поднять себя в сидячее положение. И даже более-менее удобно устроиться с ногами на скрипящем диване с выпирающими пружинами. Истинное достижение. — Сколько я спал? — спросил Лайт, потягиваясь. — Часов десять, может, двенадцать, — ответил Аллен. - А до этого бредил почти трое суток. Так вот что это за странное чувство лёгкости и ясности в голове. Он просто выспался. Даже несмотря на тревожные полубредовые сны, он всё равно чувствовал себя отдохнувшим. Это как минимум радовало. — Что я пропустил? — задал он новый вопрос, подавив зевок. — Грелея нашли и уговорили сотрудничать, — сказал Аллен. — А Хейвер? — Лайт перевёл взгляд на Гензаи. — Тоже. Услышав ответ, Лайт удовлетворённо кивнул, и лёгкая улыбка тронула его губы. А вот лицо Аллена наоборот помрачнело. Он спрыгнул с подоконника и подошёл ближе к Лайту, словно так ему будет легче заметить его ложь, и спросил: — Так ты знал о ней?! — алые глаза Аллена гневно сверкнули. Лайт ничего не ответил, и Аллен, невесело усмехнувшись, продолжил: — Ну, конечно, иначе как бы ты узнал раньше Элисии о том, что могила Хейвер разрыта. Ты знал, что случится что-то подобное, поэтому наблюдал. И даже не думай отпираться, никогда не поверю, что ты просто зашёл проведать её из чувства жалости. — Отпираться не собираюсь, — пожал плечами Лайт, — но внесу правки. Я не знал, но догадывался. А наблюдал не я, а он. Лайт кивнул на Гензаи, и Аллен тут же перевёл гневный взгляд на него. На лице ассасина отразилось такое выражение, какое бывает у людей, когда у них сильно болит голова. — Ты стрелки-то не переводи, — вздохнул он. — Это был карточный долг. Я не знал, зачем этому чудовищу понадобилось следить за её могилой. — Так не играй с ним в карты! — взвился Аллен, и рядом с ним сверкнуло несколько белых вспышек. — Ну один раз я всё-таки выиграл, — возразил Гензаи. — И тогда мне пришлось рассказать ему свой план, — добавил Лайт, безмятежно улыбаясь. Затравленный взгляд Аллена метался от Лайта к Гензаи и обратно. Он выглядел почти как дикий зверь, загнанный в ловушку кровожадными охотниками. Наблюдать за эмоциями младшего брата было почти весело. — Я узнал уже после смерти Хейвер, так что не мог ничему помешать, — сказал Гензаи, будто оправдываясь. — Уже после… Значит, подожди, ты же не хочешь сказать, что… — повторил Аллен, судя по тому, что гнев сменился глубокой задумчивостью, он пытался понять, с кого момента всё шло «по плану». Лайт молча ждал, когда же он поймёт. — Как давно ты всё это придумал? — Неправильный вопрос, — фыркнул Лайт и отвернулся. Если Аллен надеялся получить информацию не пошевелив мозгами, то зря. Ничего не даётся так просто. Это неинтересно. — Почему того чайлдс, что прятался в доме Хейвер так и не нашли? — спросил Аллен после недолгой паузы. — Уже лучше, — усмехнулся Лайт, — но ты знаешь ответ. — Стой, это ведь не ты отправил его к Хейвер? — в голосе Аллена чувствовался страх, почти ужас. — Нет, — успокоил его Лайт. — Я далеко не всегда полностью контролирую ситуацию, обычно я лишь подстраиваю её под себя. Его план родился в тот момент, когда он увидел того человека, которого Хейвер приютила в своём доме. Не то, чтобы в нём действительно было что-то такое уж особенное, только его глаза были странными. Они будто горели изнутри холодным яростным огнём. Лайта это заинтересовало, поэтому он ничего никому не сказал, просто стал наблюдать. Когда воины Турана обыскивали район, именно он первым пустил слух о них, ещё даже до того, как они нашли нужный дом. Хейвер бы всё равно не успела, но она ведь должна узнать. Когда отряд ворвался в дом в поисках чайлдс, Лайт не вмешался, так и продолжил наблюдать. Он не знал, что происходило в доме, тогда он увидел лишь то, как оттуда выбежал чайлдс. Уже не человек со странным взглядом, а именно чайлдс. И тогда Лайт подумал, а что если каждый житель Мистланда способен на подобное превращение, нужны лишь подходящие обстоятельства? Той ночью он пошёл за чайлдс. Хотел узнать, откуда берётся его сила, насколько он будет разумен, можно ли наладить с ним сотрудничество. То, что он узнал, его разочаровало, но не сильно. Самым интересным было не это, а встреча с Хейвер. Конечно, он никак не показал, что что-то знает, он просто наблюдал за ней. Подмечал изменения. Он видел, как в её глазах зажёгся тот самый холодный огонь. Похищение Грелея Тураном не было спланировано, но органично вошло в план, как неотъемлемая его часть. В тот день он «случайно» забыл на столе карту, с отмеченным на ней путём к базе Турана. Он знал, что Хейвер будет там. Она для него ничего не значила, это был лишь эксперимент. То, что Хейвер убьют снова не было частью плана, но и не противоречило ему. Превращение же Грелея в чайлдс, лишь подтверждало теорию Лайта. Но и о Хейвер он не забыл. Поэтому и послал Гензаи понаблюдать за её могилой. Это было лишь странное полуинтуитивное предположение. Но и оно оправдалось. И Хейвер, как в страшных сказках, восстала из мёртвых, став не совсем собой. Или совсем не собой. Этого Лайт ещё не знал. То, что она каким-то образом окажется во владениях Ледяного дракона и уж тем более то, что дракон к ней привяжется, Лайт уж совсем никак не мог запланировать. Но удача, видимо, благоволила ему. Он не знал, удалось ли им договорится с новой Хейвер. Но это было не так важно. Важно то, что она у них, а уж как союзник или как заложник, не так важно. — Значит таков был твой план? — спросил Аллен в конце, когда он сам, с помощью подсказок Лайта восстановил всю цепочку его мыслей. — Если честно, я чувствую себя обманутым. Мы снова были участниками твоей игры, ничего об этом не зная. Лайт неопределённо передёрнул плечами. Теперь, когда он шаг за шагом прошёл от самого начала до самого конца, он понял — всё сработало идеально. Даже несмотря на то, что он не обладал достаточным количеством информации, рисковал, часто полагался на удачу, всё случилось так, как он и планировал. Так почему же он не рад? — Хейвер тоже была лишь пешкой. Ты просто пожертвовал ей, — лёд в голосе Аллена больно кольнул сердце. — Она не пешка, мы в конце концов не в шахматы играем, — хмыкнул Лайт. Потому что это был скорее покер. — Никто не заставлял её идти за нами. Никто не выталкивал её из убежища. Всё это были её выборы. «Которые легко было предугадать» — мысленно добавил Лайт. — К тому же, она хотела силы, она её получила. Какие претензии? — закончил он. — А её семья? Их ты просто пустил в расход, — Аллен говорил всё так же холодно и зло, и Лайт к своему удивлению понял, что вообще-то просто пытается перед ним оправдаться. Глупость. Какая вообще разница, что Аллен о нём думает? Главное, собрать как можно больше сил для закрытия Монолита. Неважно, какими методами. — Её семья была больна. Неизлечимо, — продолжил оправдываться Лайт, несмотря на то, что решил этого не делать. — Это правда, — вдруг встал на его сторону Гензаи, — я много слышал об этой болезни, пока ходил по трущобам. Она убивает долго, мучительно. Лекарства, по сути, лишь затормаживают её развитие, но не лечат. Так что отряд Турана подарил им быструю и почти безболезненную смерть. — Звучит сомнительно, — Аллен скрестил руки на груди. Его лицо всё не выражало ничего, кроме горечи и раздражения, но голос стал уже не таким холодным. — Не всех можно спасти, — сказал Лайт и понял, что его собственный голос тоже звучит до странного грустным. Словно бы он… сожалел? — Надеюсь, это хотя бы поможет спасти Альтеру, — вздохнул Аллен, ни в его тоне, ни в выражении лица не осталось злости, только опустошение. Странно, но Лайт чувствовал примерно то же самое. И ещё что-то неприятное, почти мерзкое. Что-то дико мешающее думать здраво. Аллен горько усмехнулся: — Только не делай такое лицо, будто тебе действительно жаль. Лайт дёрнулся как от удара. Он не пытался изобразить чего-то особенного. Он просто… просто, что? Резко мотнув головой, Лайт уставившись куда-то в пол. Волосы упали на лицо, закрыв его почти полностью. Ему почему-то не хотелось встречаться с кем-то взглядом. — Подожди, тебе что, действительно жаль? — в этом вопросе Аллена звучало столько удивления и шока, что Лайту на секунду захотелось поднять глаза, лишь бы увидеть выражение его лица. — Нет, — отрезал Лайт, так и продолжая упорно смотреть в пол, — просто я недоволен. Мне кажется, что можно было сделать лучше или… я не знаю, это странное чувство. Мне не нравится, как получилось или… да не знаю я! Его самого раздражал тот бред, который он несёт. Его раздражали те взгляды, которыми смотрели на него Гензаи и Аллен, когда он рассказывал им план. Его раздражало их осуждение. Его раздражало, то что он сам начинал себя осуждать. — Неужели он становится человеком? — спросил Гензаи, не к кому конкретно не обращаясь. — Лайт, — Аллен смотрел на него почти с жалостью, — то, что ты чувствуешь, это и называется сожалением.