Орден ветров

Нужно собраться с мыслями, вспомнить всё произошедшее, восстанавливая цепочку событий шаг за шагом. А потом записать. Записать, чтобы потом во дворце прочитали, покивали головами, возможно, даже посочувствовали, подивились жестокости этого мира, а потом отправили эти бумаги в архив покрываться пылью. «Отчёт номер…» — Элисия выводит это на бумаге нарочито медленно, почти отрешённо. Отчёт номер… какой? Она никак не может вспомнить не то, что номер предыдущего отчёта, а даже того, на чём она остановилась, хотя это было только вчера. — Может, тогда стоит начать сначала? — этот голос плавный и тихий, как движения змеи, подползающей к своей жертве. И Элисия каждый раз внутренне напрягается, слыша его. — А как же все труды, затраченные на предыдущие отчёты? — она отвечает непринуждённо, стараясь не выдавать напряжения. Этому человеку лучше не показывать не то, что страха, даже настороженности. — Предыдущие отчёты? — его голос становится наигранно задумчивым. — Разве не их ты вчера бросила в камин? Точно. Вот на чём она вчера остановилась. — А я ведь даже не успел их прочесть, — он вздыхает, снова очень театрально. — Тебе-то это зачем? Я их вовсе не для тебя пишу, — холодно бросает Элисия, положив перед собой чистый лист и поставив на нём цифру один. — Зачем? — проигнорировав её грубость, переспрашивает он. — Мне просто интересно, как это выглядит с твоей точки зрения. — «Это»? Что именно? — Элисия оборачивается, оторвав взгляд от пустого листа. Человек, стоящий за её спиной, всё также смотрит на неё с отстранённым интересом, как учёный, наблюдающий за подопытным. — Всё. Абсолютно всё, — на его лице появляется лёгкая полуулыбка, — но, пожалуй, мне интереснее всего знать, как ты видишь сам Мистланд. Так что начни с этого. К тому же, так будет логично, не находишь? — Хорошо, — Элисия вздыхает и вновь берёт перо в руки. — Только не стой у меня над душой. Это раздражает. — Ну-у, — тянет он расстроенно, почти жалобно. — Это же мой дом, разве я не могу сам решать, где мне стоять? — Что ж, решай, — раздражённо фыркает Элисия, — только тогда я ничего не напишу, а значит, ты ничего не прочтёшь. — Один — один, — он вскидывает руки в знак поражения, а затем уходит. Тихо. Так тихо, что Элисия, научившаяся различать беззвучный эльфийский шаг, скорее чувствует, чем слышит его отдаление. Вскоре она остаётся наедине с невысказанным. Перо будто двигаясь само по себе начинает выводить на бумаге: «Мистланд — это…»

***

Воздух был холодным и противно-влажным, словно вдыхаешь жидкий лёд. Снег, возможно, последний этой зимой, падал с неба мелкой крупой. Куруми стояла и смотрела, как снежинки опускаются ей на руку. Зима таяла на кончиках её пальцев. Куруми ждала, то пристально и напряжённо вглядываясь в расплывающуюся вдали дорогу, то опуская взгляд. — Ненавижу зиму, — раздался недовольный голос рядом с ней. — Раннюю весну, кстати, тоже. Она не знала, когда Элрион вернулся и каким путём, равно как не знала и где он пропадал. В последние время он явно изнывал от безделья, поэтому частенько шатался по Небесной гавани без особой цели. — А что ты не ненавидишь? — спросила Куруми, продолжая вглядываться вдаль. — Тебя и осень. Куруми посмотрела на Элриона удивлённо. Его лицо оставалось невозмутимым, почти безразличным, а взгляд был отведён в сторону. Он бы мог выглядеть загадочно-отстранённым, если бы не снежинки, изредка приземлявшиеся ему на нос и заставлявшие его забавно морщиться. Куруми усмехнулась. Элрион фыркнул. — Вот поэтому я и ненавижу зиму. Ещё какое-то время они стояли молча, а потом вдали появились два расплывчатых силуэта. Они приближались так медленно, что у Куруми почти кончилось терпение, но буквально за пару мгновений до того, как оно кончилось совсем, Акира и Фукуда вошли во двор штаба Фрихет. — Выглядишь чуть живее, чем Лайт, когда его только выпустили, но всё равно больше похож на удачный эксперимент некроманта, чем на человека, — заметил Элрион, критично оглядев Фукуду. — Спасибо, что хоть на «удачный», — неловко улыбнулся Фукуда, поправляя перевязь на которой держалась рука. — Куруми, научи уже своего пса нормально здороваться, а не лаять на всех прямо с порога, — голос Акиры был в сотню раз холоднее погоды на улице. — Я встану в очередь на обучение, сразу после тебя, — Элрион наградил Акиру таким взглядом, что всем стало не по себе. Кроме самой колдуньи. Она явно собралась ещё что-то сказать, возможно, сразу перейти к произнесению заклятия. Да и Элриону, судя по его виду, ещё было, чего добавить. — Может, вы хоть раз не будете ссориться? — в тоне Фукуды не было угрозы или раздражения, он даже не повысил голос, но и эльф и колдунья мгновенно замолчали и даже попытались сделать вид, что не хотят убить друг друга на месте. Куруми удивилась, но ничего не сказала. Как не сказала ничего и о внешнем виде Фукуды, потому что, хоть Элрион был груб, но она была с ним согласна. Побледневший, похудевший, с рукой, крепко перемотанной бинтами, Фукуда выглядел скорее как больной, чем как тот, кто идёт на поправку. — С рукой всё совсем плохо? — спросил Элрион, пока они шли по дорожке к дому. Акира тут же метнула в него подозрительный взгляд, словно проверяя не издевается ли он. Но слова Элриона не содержали ни капли иронии. К своему удивлению, Куруми даже уловила в них что-то похожее на сочувствие. — Я её не чувствую, — ответил Фукуда, и в голосе его слышалась не боль, но холодная обречённость. Элрион тоже уловил это и нахмурился. Какое-то время он молчал, словно о чём-то напряжённо размышляя, и, когда они зашли в гильдийский дом, наконец сказал: — Я один раз очень неудачно упал и что-то себе повредил. Не знаю что конкретно, я в этом не разбираюсь, но, в общем, у меня отнялась нога. В смысле совсем. Я думал, что мне конец, но Лайт взял и это «что-то» починил. — Подожди. То есть Лайт умеет лечить подобные травмы, а ты знаешь об этом и молчишь?! — перебила его Акира, при этом окинув таким взглядом, что удивительно, как Элрион не сгорел на месте. — Во-первых, я уже, как видишь, не молчу. Во-вторых, Лайту себя подлечить сначала не мешало бы. В-третьих, не перебивай меня. Никогда, — Куруми показалось, что Элрион и Акира вот-вот снова сцепятся, но обошлось. Акира умерила уровень ненависти во взгляде, и Элрион спокойно продолжил: — Если коротко изложить всю суть его метода лечения — то он ударил меня током... — Просто ударил током? — переспросила Акира. — Сложно ударил! — почти прорычал Элрион. — Я же говорил, не перебивай меня. Или ты не в силах запомнить то, что тебе говорили секунду назад? Акира замолчала, обиженно прикусив нижнюю губу. Судя по виду Элриона, он был этим очень доволен. — В общем, есть такой экспериментальный метод лечения с помощью того электричества, которым могут управлять клирики. Правда, этим почти никто не занимается. Лайт вычитал про это в какой-то книге, которую нашёл в архиве, ну и решил опробовать, — на этих словах Элрион болезненно поморщился. — Кажется, там говорится о том, чтобы пропускать через тело небольшие разряды. Но Лайт псих. И он просто шарахнул меня молнией вперемешку с целительным заклятьем. Я тогда чуть не умер, даже шрам остался, но нога работает. В комнате повисло задумчивое молчание. — Как думаете, реально ли раскопать в архиве ту книгу, в которой Лайт это вычитал? — задумчиво спросил Фукуда. — Думаю, реальнее раскопать её у него дома, — фыркнул Элрион, — обычно особо понравившиеся книги он не возвращает.

***

«Отчёт №1 Мистланд — это туман и кривые зеркала. Когда-то давно богиня Вестинель из завести создала этот мир по образу и подобию Альтеры. Потому здесь мы можем узнать места, где бывали когда-то, или тех, с кем когда встречались. Они будут такими же, но другими, хранящими на себе отпечаток этого мира и тёмной души Вестинель. Этот мир холодный и жестокий. Вестинель отвернулась от него, как от нелюбимого ребёнка, оставив его на растерзания Чайлдс, так зовут здесь её потомков. Никто не знает, откуда они взялись, зато все знают, насколько они безжалостны и, что единственная их цель — стать сильнее, убивая себе подобных. Мирные жители боятся вступать на территории занятые Чайлдс, ведь это означает неминуемую смерть. Сами же Чайлдс постоянно атакуют мирные территории. Выступить против них отваживается только Антибожественная фракция, с которой мы сейчас сотрудничаем. Также мы сотрудничаем с торговым городом Меркой, при посредничестве которого, хотим заключить договор о перемирии между Чайлдс и Антибожественной фракцией. Пока я пишу этот отчёт, переговоры ещё ведутся.» — Начало неплохое, поэтичное даже, — полулёжа на софе около камина, он вертит в руках исписанный Элисией листок. Ей так странно от того, что всё произошедшее в сухой выжимке, без лишних фактов и подробностей, уместилось всего на один лист. Наверно, таким же образом, всю её жизнь можно было бы уместить на такой вот лист, а может, даже на половину. — Никогда не думала стать писателем? — его усмешка кажется почти доброй. Элисия буквально кожей ощущает подвох. — Нет, — отрезает она. — Тогда подумай. Как раз пока будешь переписывать концовку, — улыбка становится ещё шире и невиннее. А потом он берёт лист, разрывая его почти точно посередине и, скомкав нижнюю часть, кидает её в огонь. — Вышло слишком коротко. Разве твоему королю этого хватит? Ты же выпустила всё интересное. Например, ты ни слова не сказала про меня. А это ужасно важно. — Верника… — почти рычит Элисия, одним движением вырывая из его рук остаток листа. — Да-да, именно, это имя обязательно должно быть вписано в твой отчёт, чтобы даже в другом мире знали о таком великом дипломате, как я, — он самодовольно усмехается, а Элисия кое-как сдерживается, чтобы его не придушить. — Но начать нужно не с меня, а с той девушки, Хейвер, да? У Элисии на пару секунд перехватывает дыхание, но она прячет это за раздражением и злостью. Она вздёргивает подбородок, точно так же, как это делает Акира, и, круто развернувшись, возвращается к письменному столу. Он находится в глубине комнаты, около окна, из которого тянет сухим холодом Мистландской ночи, но даже так Элисии будет теплее здесь, чем около камина под взглядом холодных, как у змеи, глаз Верники.

***

— Можешь рассказать мне про Альтеру? — почему-то это первое, что вспомнилось Элисии, когда она решила написать про Хэйвер. — Просто я с самого детства слышала рассказы о ней. Это так неожиданно и интересно — вдруг встретить кого-то оттуда. Хейвер была обычной девушкой из Мистладна. Обычной девушкой из большой, но бедной семьи. Обычной девушкой, которая трудилась, чтобы прокормить эту самую семью, и каким-то образом ухитрялась совмещать это с работой на Антибожественную фракцию. После этой фразы слово «обычной» стоило вычеркнуть. — Здесь Альтера что-то вроде сказочной страны, о которой детям рассказывают перед сном? — переспросила Элисия, оглядывая торговые ряды, протянувшиеся до конца улицы. — В каком-то смысле да, — улыбнулась Хейвер, как показалось Элисии, немного смущённо. — Но я не расстроюсь, если там всё не так, как мне рассказывали. — Уверена? — переспросила Элисия. Хейвер не казалась ей наивной или легковерной, но рушить её мечты всё-таки не хотелось. — Да, — она решительно кивнула, — лучше уж знать о вещах такими, какие они есть на самом деле, чем всегда верить в иллюзии. Было необычно слышать что-то подобное от жителя Туманных земель. Как поняла Элисия, местные обычно предпочитали довольствоваться иллюзиями, не замечая реальности. Даже этот город был таким. Хоть Мерка и гордо называлась свободным городом-государством и казалась приветливым и спокойным местом, в реальности она была добра лишь к тем, у кого есть деньги, власть или сила. А лучше всё сразу. Об этом Элисии рассказала Хейвер. И Верника. Но о нём Элисия старалась лишний раз не вспоминать. И пока Хейвер показывала ей Мерку, Элисия рассказывала об Альтере. Так, как умела, и так, как чувствовала. Эта история всё равно походила на сказку, на одну из тех, что рассказывают ночью перед костром, когда тени извиваются по земле тёмными змеями, а холод пробирается тебе под одежду. Тогда ты слушаешь одну из таких сказок, и тебе становится ещё холодней. — Знаешь, это даже неплохо, — Хейвер улыбнулась, и её синие глаза засияли ярче чистого летнего неба, — раньше Альтера представлялась мне сказочной страной, слишком хорошей, чтобы быть правдой. Теперь это не так. Зато я знаю, что она действительно существует. Теперь мне даже кажется, что и Мистладн может стать, если не таким же, то хотя бы немногим хуже. Элисия кивнула. Если здесь станет больше людей вроде Хейвер, то этот мир действительно станет лучше. Может быть, даже лучше Альтеры. — А ещё я хотела спросить, — Хейвер немного замялась, — у тебя получилось договориться с Верникой? Заручиться его поддержкой было необходимо, ведь он всё-таки президент Мерки, и без его помощи о заключении перемирия и мечтать не стоит. Я отправила тебя к нему от лица фракции, но сама даже никак не поспособствовала. Прости, но… с ним не так легко договориться. То есть договориться-то с ним можно, но вот так, чтобы это было выгодно не только ему, но и тебе тоже, — Хейвер замолчала потупив глаза, а потом тихо добавила, — не зря его всё-таки называют голубой гадюкой Мерки. — С ним всё… нормально. Мы вроде как смогли наладить взаимовыгодное сотрудничество, — выдохнула Элисия, но про себя отметила, что гадюкой его называют действительно не зря.

***

— У меня два вопроса. Первый — почему я должен вам доверять? Второй — какая мне выгода от сотрудничества с вами? — это первое, что вспоминается, когда Элисия хочет написать о Вернике. Несмотря на множество потрясений, случившихся до и после, она вряд ли забудет свой первый приход в резиденцию Верники. Тогда она отправилась туда одна, идти всей толпой не имело смысла. И это решение оказалось даже более разумным, чем Элисия предполагала изначально. Потому что поведение Верники явно бы вывело из себя некоторых членов её отряда. Элисии доводилось видеть нескольких правителей, говорить с ними, выполнять их поручения. Всё они были разными, но Верника всё равно смог выделиться. Он сидел полулёжа, удобно устроившись на тахте, стоящей на небольшом возвышении. Каждый приходящий вставал у подножья лестницы, не высокой, но всё же президент города-государства в любом случае смотрел на тебя сверху вниз. Весь внешний вид Верники не был кричаще-роскошным, чем иногда грешил герцег Стюарт, но всё же демонстрировал статус. Одежды синих и голубых тонов явно были сшиты из дорогих тканей, белоснежные волосы ухожены, за пояс был заткнут кинжал, поблёскивавший дорогими камнями на рукояти. Бегло взглянув на Вернику, Элисия не задумываясь отнесла бы его к людям вроде Стюарта — упивающимся своей властью и использующим её лишь в сугубо эгоистичных целях. Но что-то мешало ей окончательно и бесповоротно занести Вернику в эту категорию. — Мы здесь от лица Атибожественной фракции, — сказала Элисия, показывая письмо от фракции, которое должна была передать. Один из людей Верники тут же подошёл, чтобы забрать письмо, но Элисия не отдала, сделав решительный шаг вперёд. — Только лично в руки, — твёрдо сказала она и, не дожидаясь приглашения, начала подниматься по лестнице. Стража рванулась было её остановить, но Верника жестом руки приказал им стоять смирно. Элисия остановилась около тахты, на которой так удобно устроился Верника, и протянула ему письмо. Его взгляд сначала скользнул по её руке, словно обвиваясь вокруг запястья, и лишь потом плавно перетёк на письмо. Верника пробежал по нему глазами почти мгновенно. Элисия даже не была уверена, читал ли он на самом деле или лишь сделал вид. После он небрежно передал письмо кому-то из своих слуг, велев отнести его в кабинет. Элисия нахмурилась, Верника усмехнулся. У него была холодная улыбка человека, который разучился улыбаться по-настоящему и теперь вынужден лишь повторять за другими. Впрочем, получалось у него неплохо, почти натурально. Если бы Элисия регулярно не видела подобной улыбки на лице у Лайта, то вряд ли заметила бы разницу. — Итак, вернёмся к моим вопросам. Почему я должен верить тебе, девочка из Альтеры? — его глаза чуть сузились, бледно-синие в наступающих сумерках они блестели холодно, как обманчиво тонкий речной лёд. Элисию сбило то, что Верника знал о том, что она из Альтеры. Но этого, вероятно, стоило ожидать. У него явно было шпионы и информаторы. — Я ведь сказала, что представляю фракцию, и в этом письме… — Я спросил про тебя и про твою гильдию, с фракцией мне и так всё ясно, — перебил её Верника. — Вы, Альтерцы, много думаете о себе, но здесь в Мистланде, Альтера — не более, чем иллюзия, сон богини Альтеи. Значит, и жители её такие же. Так почему я должен верить какой-то иллюзии, которая заявляется ко мне без приглашения и ещё чего-то от меня требует? — Ты ведь торговец, да? — Элисия так и продолжала стоять там, где стояла. Теперь она смотрела на Вернику сверху вниз, но его это нисколько не смущало. Он лишь немного повернулся, чтобы ему удобнее было смотреть ей в глаза. На её вопрос он кивнул, и по его взгляду, от которого Элисию пробирал озноб, как во время первых заморозков, она поняла, что Верника уже знает, к чему она клонит. — Тогда я куплю твоё доверие, — закончила она так же уверенно, как начала. Губы Верники растянулись в улыбке уже куда более похожей на живую. Но Элисию это почему-то не обрадовало. — Мне нравится твоя уверенность и настойчивость, правда ты совершила одну досадную ошибку — никогда не заключай сделок, не узнав прежде о цене, — Элисия затаила дыхание, Верника усмехнулся. — Но на первый раз я тебя пощажу. У меня есть подходящее задание для тебя и твоей гильдии. И Элисия ушла, получив поручение от Верники, ещё не понимая до конца действительно ли она хочет получить его доверие. Хотя, конечно, такого человека лучше иметь в союзниках, чем во врагах, но… Впрочем, было кое-что, что она поняла точно — причину, по которой она не приравняла Вернику к Стюарту. Пусть сначала Верника казался слишком самовлюблённым, эгоистичным и даже ленивым и небрежным, всё это отходило на второй план, стоило только ощутить на себе его взгляд — холодный, любопытный, изучающий и анализирующий каждое твоё движение, почти хищный. Даже в самих движениях Верники, плавных и спокойных, чувствовалось что-то такое, сродни грации змеи перед броском.

***

— Почему вообще именно мы должны его искать? — Ноэ раздражённо пнул попавшийся ему под ногу камень, который прилетел точно в голову какого-то мелкого монстра. Монстр разъярённо огляделся по сторонам, явно намереваясь разорвать обидчика на части, но, увидев меч Ноэ и топор Лени, быстро передумал и исчез где-то в скалах. — Кажется, ты сам сказал, что не хочешь бегать по поручениям какого-то странного парня, пусть даже он и президент, — заметил Лени. — Ну да, сказал, но откуда я знал, что нам предложат такую альтернативу? От которой нельзя будет отказаться. Лени лишь пожал плечами. Сам он ничего такого страшного в порученных им поисках Вельскуда не видел. Странно было то, что Вельскуд вообще оказался в Мистланде. Но если Рубинарт сказал, что он здесь, этому стоило верить. И вот пока Элисия и Аллен выполняли задание президента Мерки, Лени и Ноэ занимались поисками. — В смысле мы им что, гончие псы, как мы должны его искать? — продолжал возмущаться Ноэ, но уже скорее от скуки, чем из-за настоящего негодования. — Жалко, что здесь нет Эдем, — вздохнул Лени после недолгого молчания. — Да… — протянул Ноэ неожиданно задумчиво и немного меланхолично, но это настроение пропало так же быстро, как и появилось. — Подожди, причём тут Эдем вообще? — спросил он сбивчиво и даже будто немного смущённо. — Ну она хорошо умела кого-то искать, она же всё-таки следопыт, — удивлённо ответил Лени. — А ну… да, — пробормотал Ноэ и отвернулся. Лени показалось это странным, но расспрашивать он не стал. Найти Вельскуда удалось только спустя несколько часов. Пришлось расспросить полуживого монстра о том, кто его так отделал, и только тогда они смогли встать на след. Сам же Вельскуд тому, что его нашли был явно не рад. — За чем бы вы не явились — уходите, — приветствовал их он. — Я и так устал от твоего лица, а теперь оно ещё и в двойном экземпляре, — сказал Вельскуд, обращаясь к Ноэ. Впрочем, Ноэ это не расстроило, скорее даже наоборот. Ему, видимо, нравилась возможность бесить кого-то одним своим видом. — Не очень-то вежливо для того, кто всем кругом должен, — усмехнулся Ноэ. — Мог бы хотя бы выслушать. — Кому и что я, по-твоему, должен? — на лице Вельскуда отразилось что-то такое, после чего любой здравомыслящий человек посчитал бы лучшим развернуться и уйти, чисто из чувства самосохранения. — Мне и Эдем за первый самоцвет, а Аргенте за второй. Короткая же у тебя память, — Ноэ усмехнулся, Вельскуд нахмурился, Лени захотелось уйти отсюда подальше. — Не зазнавайся, мальчишка, то, что ты помог мне однажды, не делает меня твоим должником навечно. — Но тем не менее, долг ты погасить обязан и не только передо мной, — даже Лени удивляло то, как можно так разговаривать с кем-то, имеющем сразу два драконьих самоцвета, ещё больше удивляло то, что Велькуд это позволял. Неужели действительно чувствовал себя должным? — Что тебе нужно, надоедливый ребёнок? — после недолгих раздумий спросил Вельскуд. — Чтобы ты выполнил свой долг и стал стражем Альтеры вместо Аргенты, — ответил Ноэ, все насмешливые интонации из его голоса тут же исчезли. Лени сделалось грустно. Аргента была странная и грубоватая, но хорошая и по-своему добрая. Но самое главное — она была чем-то вроде точки опоры. Можно было верить, что что бы ни случилось, если дела будут совсем плохи, то Аргента придёт и поможет. Лени не верилось в то, что Вельскуд сможет её заменить. Самому Вельскуду, видимо, тоже.  — Думаешь, это действительно должен быть я? — раздражённо спросил он. — Никого получше не нашлось? — У тебя её самоцвет, — заметил Ноэ, — это не может быть кто-то другой. Или тебе это не по силам, старик? — Старик? — переспросил Вельскуд таким тоном, услышав который, о побеге задумался бы даже не очень здравомыслящий человек. Но не Ноэ. — Уж прости, но ты старше моей бабушки, — пожал плечами он. — Мне давно стоило снести твою пустую голову с плеч, — то, как Вельскуд это произнёс, неоднозначно намекало, что он вот-вот готов приступить к исправлению этой досадной оплошности. — В любом случае, отказаться от роли хранителя ты не можешь, — заметил Ноэ. — Почему это? — Вельскуд сейчас выглядел как тот, кто может отказаться от чего угодно. — Потому что Аргента доверяла вам, поэтому и передала самоцвет, — вступил в разговор Лени, пока Ноэ не сказал чего-нибудь, что будет иметь необратимые последствия. Все взгляды тут же обратились к нему. — У неё не было выбора, — возразил Вельскуд. — Да? Думаете? — Лени почувствовал себя немного неловко, на него смотрели уж слишком пристально. — Мне кажется, она знала, что всё закончится именно так, и сознательно шла на это. То есть, это и был её выбор — передать кристалл именно так. И она смогла принять его только потому, что знала, что вы сможете нести это бремя. Повисло молчание. Лени подумал, что зря полез в этот разговор. Вельскуд никогда никого не слушал, почему должен вдруг послушать его? — Ладно. Вижу вы, назойливые дети, никогда от меня не отстанете, — вздохнул Вельскуд. — К тому же если исчезнет Альтера, то исчезну и я. — Так ты согласен? — встрепенулся Ноэ. — У меня нет выбора, — угрюмо кивнул Вельскуд, — но не радуйтесь слишком сильно, это не много меняет. Чтобы закрыть Монолит и спасти Альтеру, придётся восстановить Щит, созданный Аргентой, а у меня на это пока не хватит сил. Я ещё не овладел её самоцветом полностью. — У тебя не слишком-то много времени осталось на это, — заметил Ноэ, и Вельскуд снова кивнул. — Значит, надо искать другой источник энергии, да? Вроде других самоцветов или чего-то подобного? — спросил Лени. — Да, — ответил Вельскуд, — и делать это нужно быстро.

***

Погода была отвратная. В принципе почти всегда, но в тот день особенно. Это первое, что приходит в голову Элисии, когда она вспоминает тот день, в который им всё-таки удалось договориться о сотрудничестве с Верникой. Тяжёлые тучи закрывали собой всё небо, так что сложно было понять даже какое сейчас время суток. Было душно как перед грозой. Но её не случится, Элисия почему-то была в этом уверена. А ещё она была усталой и злой и чуть более настроенной на мгновенное убийство, чем на конструктивный диалог. — А вы действительно неплохи, — Верника выглядел довольным, как человек, узнавший, что попавшая ему в руки безделушка куда ценнее, чем он предполагал. — Собрать о вас хоть какую-то информацию оказалось сложным даже для меня, так что пришлось подтвердить её делом. С людьми из Альтеры столько мороки. Элисия действительно была зла, как потревоженная мантикора. Потому что вместо того, чтобы бегать по поручениям Верники, они могли бы заняться тем, ради чего и пересекли границу между мирами. И она бы с удовольствием высказала Вернике всё, что думает по поводу его проверок. Но не высказала. Потому что на его месте сама бы тоже проверила информацию, в которой не была уверена. — К тому же, Красный дракон Рубинарт в одиночку блокирует всю армию разрушения силовым полем, сделанным только с помощью половины его самоцвета. Подумать только, даже один дракон может быть таким сильным. Это почти нечестно, — рассуждал вслух Верника, будто испытывая терпение Элисии и её гильдии на прочность. — Я слышал, у тебя есть другая половина самоцвета Рубинарта и еще один дракон, правда ведь, Элис? Могла сказать мне об этом раньше, это сделало бы тебя ещё более привлекательным союзником. Элисия лишь пожала плечами, ни подтверждать, ни опровергать эту информацию она не собиралась. Пусть Верника думает, что знает о них всё, так ей будет спокойнее. Половина самоцвета Рубинарта была не у неё, а у Гензаи, с которым они с Элисией решили действовать независимо друг от друга. А драконов, помимо Рубинарта, было двое. Жаль, Элисия не могла уточнить, про Геранта или про Вельскуда доложили Вернике его люди. — Ты ведь уже давно всё для себя решил, так что не тяни время, — холодно ответила Элисия, решив, что может себе это позволить. — А вот тут ты ошибаешься, — Вернику её тон нисколько не обидел, скорее позабавил, — я действительно давно размышлял над этим. Было очевидно, что Антибожественная фракция однажды предложит мне союз. Но сама по себе, без вашего отряда и дракона, она не представляет из себя действительно сильного союзника. Верника улыбнулся. Элисия знала эту улыбку, так улыбаются люди, играющие в карты, ровно за секунду до того, как выложат на стол выигрышную комбинацию и заберут весь банк. — Твои условия? — спросила Элисия, стараясь, чтобы в её голосе не звучала обречённость. — Выступать против Армии разрушения и Чайлдс — дело достаточно рискованное. Так что мне нужна страховка. Я не могу потребовать у фракции дракона, так что хочу получить вас. Элисия спиной буквально ощутила напряжение и недовольство всего отряда. — Получить? Мы тебе товар, что ли? — возмутился Ноэ. Они с Лени только недавно вернулись после поисков Вельскуда и были не менее усталыми и злыми, чем Элисия и Аллен. — Скорее залог, чем товар, — поправил Верника, — но ты мыслишь правильными категориями. — Залог чего именно? — переспросил Аллен. Он смотрел на Вернику со странной опаской и ещё чем-то таким, что Элисия не могла понять. — Моей безопасности и вашей верности. Будете чем-то вроде усиления для охраны, — пожал плечами Верника. — Не то чтобы у меня не хватало людей, но вы явно сильнее большинства из них. Элисия прекрасно понимала, что дело тут далеко не в желании Верники обезопасить себя. Он хотел получить возможность постоянно наблюдать за ними, но вместе с этим они получали возможность наблюдать за самим Верникой. Единственно возможный способ «доверия». — Мы согласны, — решительно сказала Элисия, и то, как Верника при этом довольно сощурился, заставило её подумать о том, что она явно что-то упустила. — Ты снова совершаешь ошибку всех новичков, Элис, — начал Верника и что-то внутри Элисии похолодело, — но мне всё ещё нравится твоя решительность, так что я дам тебе ещё один полезный совет — никогда не заключай сделок, не узнав всех подробностей. — Что я упустила? — спросила Элисия, уже не слишком стараясь скрывать обречённость в голосе. — Ничего столь ужасного, — поспешил заверить её Верника, — просто я хочу, чтобы ты временно стала моим личным помощником, а чтобы у тебя было больше времени выполнять свои новые обязанности, поселю тебя в моих личных покоях, не беспокойся, там достаточно места. Когда после произнесения этих слов Верника на мгновение встретился взглядом с Алленом, то даже едва заметно вздрогнул от неожиданности. Вряд ли он подозревал, что люди при внешнем спокойствии могут выражать столько холодной ненависти одним лишь взглядом.

***

— Ты можешь научить меня сражаться? Ноэ встряхнул головой, отгоняя мысли, в которые он погрузился так глубоко, что вовсе позабыл о мальчишке, крутившемся неподалёку. Не стоило так сильно отрываться от реальности, так не то что за братом Хейвер можно не уследить, но и приближение врагов пропустить. Красильня, на которой работал один из младших братьев Хейвер, находилась за городом. В последнее время отряды одного из Чайлдс, Турана, подходили слишком близко к этому месту, не давая покоя местным жителям. Когда в первый раз Хейвер, стесняясь и извиняясь за свою просьбу, попросила Элисию, если будет такая возможность, приглядеть за её младшим братом, который сейчас находится вне города, а Элисия тут же перепоручила это Ноэ, он разозлился. Потому что почему он должен приглядывать за каким-то ребёнком, который шляется где попало и потому может попасть в неприятности? Тогда он ещё не знал, что Грелей не «шляется», а работает на опасной территории, чтобы покупать лекарства для своих больных родителей и помогать сестре. Позже, Ноэ и сам не заметил, как у него вошло в привычку почти каждый день приходить сюда, чтобы проверить, всё ли в порядке. А когда поступали сведения о том, что отряды Турана видели поблизости, он мог и целые дни проводить около красильни, наблюдая за округой. Чаще всего, правда, тревога оказывалась ложной, тогда Ноэ порывался помочь Грелею хотя бы в его работе, но тот категорически отказывался. Лени, тоже иногда приходивший сюда, говорил, что в такие моменты Грелей и Ноэ становятся очень похожи. — Так можешь или нет? — не отставал Грелей. Ноэ неопределённо пожал плечами. Не то, чтобы он считал Грелея слишком маленьким для этого, нет. Сам-то он взял меч в руки даже раньше, чем его научили читать и писать. И Ноэ без ложной скромности считал себя отличным мечником. Но сражаться с врагами — это одно, а учить кто-то владеть оружием — совершенно другое. — После всей проделанной работы у тебя ещё есть силы на это? — Ноэ внимательно посмотрел на широкое лезвие меча, которое он только что наточил. Грелей тем временем уже успел взобраться на камень, к которому Ноэ прислонялся спиной. Теперь его лицо отражалось в клинке так, словно он с любопытством смотрел не на оружие, а заглядывал в глаза самому Ноэ. — Ну у Хейвер же хватает сил совмещать работу и… — Грелей опасливо осмотрелся, словно кто-то мог их услышать, — и то, что она делает для Антибожестенной фракции. Я бы тоже хотел помогать ей, защищать её и всю остальную семью. Он говорил это не с той решительностью и лёгкостью, как обычно свойственно детям, а серьёзнее и осознаннее. Это были не слова человека, отнявшего одни жизни, чтобы защитить другие, но того, кто видел подобное в реальности, а не только в детских книжках с яркими картинками. Ноэ вздохнул. — Если найдёшь что-нибудь, что можно было бы использовать хотя бы как подобие оружия, то я буду тебя учить. Грелей задумался. — А твой меч не подойдёт? — глаза его так и сверкали, когда он глядел на меч Ноэ. Пареньку явно хотелось хотя бы подержать его в руках, но он не осмеливался попросить. Ноэ снова пожал плечами и поднялся. Теперь они со стоящим на камне Грелеем были почти одного роста, пареньку не хватало ещё нескольких сантиметров, и он явно подавлял в себе желание встать на цыпочки. Ноэ без лишних слов передал ему рукоять меча. Грелей вцепился в неё обеими руками так сильно, что костяшки его синеватых от красителя пальцев побелели. После двух попыток ему всё же удалось немного оторвать тяжёлый клинок от земли. Но, когда Грелей собрался было поднять его для замаха, меч всё же перевесил, и паренёк полетел вниз вместе с ним. Ноэ едва успел подхватить его, чтобы Грелей не приземлился прямо на лезвие. — Нет, пацан, так Хейвер скорее останется без брата, чем приобретёт защитника, — усмехнулся Ноэ. Грелей болтался в его руках как те ткани, что сейчас сушились на ветру после покраски и был таким же белым от испуга, как ещё некрашеное полотно. Но стоило ему отойти от шока, как он тут же рванул в сторону красильни, а уже через пару минут вернулся с двумя шестами, служившими для перемешивания красителя в больших чанах. Ноэ удовлетворённо кивнул, сказав, что его самого учили сражаться на деревянных мечах и только через несколько лет дали в руки железный. Учить владению оружием оказалось действительно непросто, но всё-таки возможно. Ноэ вспоминал себя маленьким, вспоминал своё собственное обучение. И это оказалось куда тяжелее. Вспоминая самые простые, начальные приёмы, Ноэ против воли вспоминал родителей. Суровые, но не грубые окрики отца, его взгляд, внимательный, но не злой и жестокий. Руки матери, когда она показывала, как правильно держать меч, её улыбку и нежный голос. Эти воспоминания до сих пор жгли сильнее, чем тёмное пламя в его груди, но теперь стало будто немного легче. От этой памяти больше не хотелось сбежать. — А тебя обучали так же? — спросил Грелей, устало опустившись на землю. Ноэ успел показать ему пару защитных приёмов, которые при своей простоте могли действительно спасти жизнь, особенно если применить их вовремя. — У меня было два учителя. Один учил меня быстрым смертоносным атакам, другой — защите и контратаке, — ответил Ноэ, опускаясь рядом. — А что тебе нравилось больше? — с любопытством спросил Грелей. — В детстве я был дураком, — Ноэ усмехнулся, проведя рукой по растрепавшимся волосам. «Будь здесь Эдем, она сказала бы, что им я и остался». — Так что мне куда больше нравилось атаковать, чем защищаться. Это было куда проще, веселее и эффектнее. Как-то раз я даже сказал, что хочу учиться только атакам, потому что защита бессмысленна, если победить врага раньше, чем он успеет напасть, — продолжил он, глядя на медленно скрывающееся за горизонтом солнце. — Это было грубо, — с серьёзным видом сказал Грелей, — ты, наверно, очень обидел своего второго учителя. — Нет, — покачал головой Ноэ, — она не обиделась, её это скорее насмешило. Она сказала мне: «Тогда, значит, ты точно уверен, что никогда не ошибёшься, определяя, кто твой враг. Никогда не усомнишься. С лёгкостью отнимешь любую жизни?» Я растерялся, а она продолжила: «любая сила должна служить в первую очередь для защиты и никогда для демонстрации превосходства. Для того, чтобы нанести удар нужна сила, но для того, чтобы не нанести его, порой, требуется ещё большая». — У тебя был мудрый учитель, — во взгляде Грелея уважение мешалось с восторгом. — Ну да, — улыбнулся Ноэ, — тебе так сильно не повезло, но довольствуйся тем, что есть. Грелей рассмеялся, а потом в его взгляде появилось странное выражение, всё ещё весёлое, но вместе с тем с примесью очень глубокой, затаённой тоски. — Ты похож на моего старшего брата, — сказал он после недолгого молчания, — он тоже раньше проводил со мной много времени и всегда чему-нибудь меня учил, пока не ушёл работать на каменоломню. — Теперь вы не видитесь? — Почти нет. Я очень скучаю. И Хейвер тоже. Может, поэтому она и приютила того странного парня, сказала, что он чем-то похож на брата, — последнюю фразу Грелей пробормотал себе под нос, так что Ноэ еле расслышал. — Того парня? Лучше бы Хейвер за тобой приглядывала, чем за кем-то посторонним. — Ну… он беглый раб, раньше работавший на кого-то из Чайлдс, ему некуда было идти, к тому же он ранен. Она не смогла просто прогнать его. — Да уж, твоя сестра, видимо, просто физически не может оставить кого-то в беде. — Ага, — радостно закивал Грелей, — правда она потрясающая? — Правда, — улыбнулся Ноэ. Но улыбка быстро сошла с его лица. Сначала это было просто предчувствием, смутным, но очень тревожным. А потом он услышал голоса и тяжёлые шаги, звон металла. — Беги к красильне и спрячься там. Быстро. Грелей не стал задавать лишних вопросов, он вообще ничего не сказал. Только лицо его вновь сделалось бледным, а взгляд испуганным. Через минуту его уже не было. Остался лишь Ноэ и нарастающий в его груди жар, да приближающийся к ним отряд. Сейчас Ноэ не сомневался в том, кто его враг, наступил тот редкий случай, когда нападение действительно было нужнее защиты. Пламя пронеслось по венам волной чистой энергии, желанной настолько, насколько и ненавистной. Несмотря на ещё не спавший жар пустыни, изо рта вырвалось облако пара. Ноэ слишком давно не выпускал тёмный огонь наружу, слишком долго сдерживал его, и теперь он мстил. Пламя полыхнуло так ярко, что на мгновение Ноэ действительно увидел его и зажмурился. Дыхание перехватило от запаха дыма и копоти. Стало жарко и холодно. Одновременно. Ноэ потерял контроль всего на пару секунд, но, когда он очнулся, один из солдат Турана уже лежал на земле с огромной тлеющей по краям раной на груди. Ещё трое или четверо были явно ранены, один спешно сбивал пламя с загоревшегося рукава плаща. Эта картина обрадовала и напугала Ноэ, но разобраться в чувствах не было времени. Солдаты оказались не из робкого десятка, либо слишком глупы или самоуверенны, чтобы сбежать сейчас, поэтому кинулись в атаку, все разом. Число могло бы дать им преимущество, если бы действия их были слаженны, отработаны. Они больше мешали друг другу, чем помогали, и Ноэ легко лавировал между их атаками. Их клинки лишь пару раз слегка задели его, оставив неглубокие раны, но Ноэ этого даже не почувствовал. Хотя сейчас он вряд ли бы что-то ощутил, даже если бы в него вогнали клинок по самую рукоять. Пламя рвало и метало. Оно ненавидело Ноэ за то, что он пытается его сдерживать. Особенно во время боя. Оно считало, что это по праву его время и тут Ноэ должен отойти в сторону. Воздух стал ещё суше и горячее, потяжелел пропитавшись дымом и кровью, рёвом огня и звоном стали. Ноэ чувствовал, что теряет контроль, а вместе с ним и сознание. Воины Турана казались такой незначительной глупостью по сравнению с тем врагом, что сидел у него внутри. Воины Турана казались почти нереальными, тогда как жар огня становился всё ощутимей. Последний оставшийся в живых оказался умнее других и бросился бежать, поняв, что этот бой ему не выиграть. Ноэ сделал несколько шагов назад подальше от поверженных врагов. За их телами не вернутся, их растащат дикие звери, их иссушит пустынное солнце, их заметут серые пески. От одной мысли об этом Ноэ начинало мутить. Мир плыл и качался в жарких волнах. От этой качки мутило ещё сильнее, и Ноэ закрыл глаза всего на секунду. Он видел Эдем, её расплывающийся в чёрном дыму силуэт. Он слышал её голос, заглушаемый рёвом пламени. «Ноэ, очнись пожалуйста». Он едва мог разобрать слова. «Пожалуйста, не оставляй меня» Он сделал шаг ей навстречу, всеми силами отгоняя удушающую слабость. «Пожалуйста, я очень-очень тебя…» Ноэ открыл глаза, сделал глубокий вдох и тут же закашлялся. Он будто вдохнул пригоршню песка и пепла, настолько воздух пропах гарью. Всё ещё был слышен треск огня, но вскоре Ноэ понял, что звук вполне реален, как и исходящий от огня жар. И кто-то его от этого жара оттаскивал. Сам же Ноэ шёл, еле волоча тяжёлые ноги. Поднять глаза от земли удалось с трудом. Оказалось, что горели тела солдат, пламя набросилось на них с такой жадностью, что вряд ли после того, как оно догорит, останется что-то кроме пепла. Грелей практически дотащил Ноэ до красильни. Оказавшегося в её тени Ноэ обожгло холодом, но это чувство оказалось приятным. — У тебя глаза тоже странные, почти как у Чайлдс, и рога ещё… — пробормотал Грелей, опускаясь рядом. Ноэ рассеянно поднял руку, дотронувшись до одного из рогов. Он и не заметил, как они появились. — Боишься? — собственный голос показался Ноэ чужим, слишком усталый и хриплый. — Немного, — честно признался Грелей, — твоя сила похожа на ту, что у Чайлдс. Только ты используешь её, чтобы защищать других. Это хорошо. — Просто я её контролирую, — сказал Ноэ, с трудом разлепляя пересохшие губы. — Чайлдс тоже могут, я думаю, просто либо не хотят, либо им недостаёт силы воли. — Думаешь, Чайлдс могут быть хорошими? — удивлённо спросил Грелей, и его без того огромные глаза сделались ещё больше. — Думаю, они могут хотя бы не быть плохими, — выдохнул Ноэ и заставил себя осмотреться. Стоило убедиться, что врагов точно не осталось и что он сам не разрушил чего-нибудь. Пустыня, залитая алым светом заходящего солнца, была тиха. После всего случившегося эта тишина казалась неправильной. Единственное, что привлекло внимание Ноэ был странный свёрток, который Грелей сжимал в руке. — Что это? — спросил Ноэ, с трудом фокусируя взгляд на свёртке. — Не знаю, — пожал плечами Грелей, — нашёл недалеко от места битвы. Наверно, кто-то из солдат выронил. Я подумал, вдруг что-то важное. — Да, может быть… — пробормотал Ноэ. Его безумно сильно клонило в сон, в тихую мягкую пустоту. Сейчас забыть было не страшно, сейчас опасность уже миновала. Ноэ закрыл глаза, надеясь увидеть Эдем, пусть даже только во сне.

***

«Слишком поздно, — первое, что приходит в голову, когда Элисия хочет написать о происшествии, после которого всё действительно полетело в бездну, — всё было слишком поздно». Принесённое Ноэ послание оказалось зашифрованным. Элисия бездумно смотрела на листок бумаги, а непонятные символы начинали расплываться в глазах. Чтобы просто их увидеть, ей пришлось потратить уйму сил на взлом магической печати. Она перевернула листок, потом положила его набок, на всякий случай немного подержала над огнём. Ничего не изменилось. — Думаешь, это может быть так просто? — спросил Верника, заглянув ей через плечо. Элисия вздрогнула от неожиданности. Она так увлеклась, что не услышала, как он вернулся. Куда он ходил, она тоже не знала, но, скорее всего, его сопровождал кто-то из отряда, и потом можно будет этого кто-то расспросить. Но сегодня ей было совершенно не до этого. Весь день Элисия потратила на то, чтобы сломать защитное заклинание и таки сломала его. Так что сдаваться какой-то шифровке она уж точно не собиралась. — Я думаю, что это даже ещё проще, — Элисия потёрла уставшие глаза и снова вгляделась в непонятные символы. Они лишь отдалённо напоминали буквы, да и то какие-то ущербные. — Почему ты так решила? — Верника наклонился ещё ниже и тоже всмотрелся в непонятные символы. — Просто предполагаю, но мне кажется, что это какое-то распоряжение. Руководство к действию, которое можно быстро прочитать на поле боя, не обладая при этом какими-то сверхсложными навыками, — ответила она. — А как же магическая печать? — Такие печати на самом деле снимаются произнесением одного слова, нужно лишь знать какого, — Элисия помассировала виски и прикрыла глаза, от вида шифровки её уже начинало мутить, — а вот без этого секретного слова действительно приходится повозиться. — Удобная магия, — хмыкнул Верника, забирая из рук Элисии листок. — Этот шифр тебе ничего не напоминает? Может, какой-нибудь местный древний алфавит или что-то вроде того? — спросила Элисия после нескольких минут молчания. — Нет, — Верника задумчиво покачал головой, — на самом деле, это похоже на наш алфавит. Некоторые символы похожи на элементы наших букв. Что-то в этой фразе натолкнуло Элисию на мысль. Что-то, о чём она уже думала, но не заострила внимания. Ущербные буквы… Нет. Действительно отдельные их элементы. Она почти вырвала листок из рук Верники и вновь пристально всмотрелась в него. Сам Верника наблюдал за ней с неподдельным интересом. Отдельные элементы. Но от некоторых букв остались лишь совершенно непримечательные чёрточки. К тому же странно было, что текст написан ровно по середине листа, так что и сверху и снизу остаётся пустое место. Причём одинаковое. Повинуясь какому-то странному интуитивному желанию, Элисия сложила лист пополам и поднесла к лампе. Чёрточки с одной половины листа наложились на чёрточки с другой, составляя вполне понятный текст. Сначала Элисия была готова рассмеяться от радости, а потом вчиталась в то, что было написано на листе. Уже в следующую секунду он выпал из её ослабевших пальцев, а ещё через секунду она бросилась к двери. Из прочитанного послания было неясно, случилось ли уже что-то ужасное или только случится, но Элисии всё равно казалось, что она опоздала.