Орден ветров

Не отвечать на вопросы не означает врать.

      — Обязательно было идти именно сейчас? — раздражённый голос мечника словно завяз в тумане.       — Так интересно же, — с лёгкой улыбкой ответил Лени брату. — И вдруг он уйдёт? Вдруг завтра мы его уже не найдём?       — Да, зато в этом тумане мы на раз отыщем этого парня, который якобы похож на Ламберта, — раздражённо фыркнул Ноэ.       Ноэ не любил тумана, не любил бродить по Топи в сумерках, не любил искать непонятно кого, но больше всего этого вместе взятого он не любил Ламберта, хоть он и являлся их с Лени отцом. Хотя лучше сказать, что Ноэ не любил Ламберта именно за то, что он являлся его отцом. Лена подобные мысли никогда не волновали. Как не волновали и странные отношения с отцом. Он вообще относился ко всему проще, и всегда как бы невзначай пытался узнать причину нелюбви брата к отцу. Но Ноэ ничего не говорил. Никогда.       — Ничего не видно, — уверенно констатировал Лени, вглядываясь в туман. — Может, он к ночи выветрится?       — Ты предлагаешь здесь ещё и в темноте побродить? — скепсис в голосе мечника превысил все допустимые значения. Любой на такое уже бы обиделся, но Лени слишком хорошо знал брата, чтобы обижаться на подобное. — Можешь тогда сразу прыгать в ближайшую трясину. Зачем время зря тратить? Всё равно там окажешься.       — Почему это только я там окажусь? — недовольно спросил Лени, уверенно шагая вперёд. Ноги немного вязли в грязи, но это, скорее всего, очередная пересохшая лужа. Пройти её — и дальше опять сравнительно сухо.       — Потому что я, в отличии от тебя, смотрю куда иду, — вздохнул Ноэ, за шкирку вытаскивая близнеца из болота, в которое тот так уверенно полез.       Гнездо королевы — не лучшее место, чтобы туда соваться и ясным днём, не то что в туманные сумерки, но отважного и не в меру любопытного стража такими пустяками было не остановить. Даже паутина, висящая тут и там, болота, в которые то и дело несли парня ноги, монстры, которые так и норовили урвать кусок живой плоти, и ворчание брата, определённо напрягавшее на фоне всего вышеперечисленного, нисколько не мешали Лени пробиваться к своей цели. Ноэ же бы давно развернулся и ушёл. Кого бы то ни было похожего на Ламберта, — а тем более самого Ламберта — Ноэ видеть не хотелось. А ещё он очень не любил пауков, которых здесь, естественно, было хоть отбавляй. В сочетании с росянками, они были абсолютно невыносимы. К тому же, туман сгущался всё сильнее, и мечник уже всерьёз начинал побаиваться, что дорогу назад они могут и не найти.       — Давай назад, — безапелляционно заявил Ноэ, перерубая напополам очередного паука. — У меня лично нет никакого желания провести ночь в милой компании паучьей королевы.       — Но мы же так никого и не нашли, — попытался возразить Лени. Стебель росянки под лезвием топора противно хрустнул.       — Именно. Не нашли и не найдём, — отрезал мечник, уже было поворачивая в обратную сторону. Но вдруг его взгляд выхватил из тумана чей-то силуэт.       Высокая тёмная фигура возвышалась над стелящимся по земле туманом. Стоя в узком ущелье, ведущем к гнезду паучьей королевы, этот загадочный человек казался более чем грозным. Какая-то неуловимая угроза исходила от этой смутно знакомой фигуры. Но это был не Ламберт. Точно не он.       Тем временем Лени тоже заметил незнакомца, и хотел что-то радостно воскликнуть, но Ноэ ловко зажал брату рот. С ловкостью, которой бы позавидовал умелый ассасин, Ноэ метнулся к стене ущелья, увлекая за собой брата. Жестом приказав тому вести себя тихо, он отпустил близнеца. Сейчас главное было не спугнуть этого человека, кем бы он ни был. Ноэ подобрался чуть ближе. Шаг, ещё шаг и ещё. Их с неизвестным разделяли разве что пара метров. Может, туман в сочетании со сгущавшимися сумерками давали такой эффект, может, ещё что-то, но казалось, словно мрак исходил от самой фигуры. Будучи почти вплотную к незнакомцу, мечник был готов одним быстрым рывком выскочить из своего укрытия и оказаться перед ним, чтобы увидеть лицо. К тому же поднялся ветер и туман на несколько секунд рассеялся почти полностью. Лучше момента и быть не могло.       Но тут сзади что-то хрустнуло.       Ноэ вздрогнул и обернулся. Лени виновато улыбался, растеряно смотря на сухую ветку, на которую только что наступил. Когда мечник снова посмотрел в сторону ущелья, увидел, что проход пуст.       — Всё. Теперь точно идём домой, — устало вздохнул Ноэ, разворачиваясь и уверенно шагая к штабу.       Этих коротких мгновений, в которые тумана почти не было, мечнику хватило, чтобы понять, что силуэт очень напоминает ему великого героя Барнака. Верилось в это с трудом, но других вариантов у юноши не было.

***

      Сегодня, по его мнению, был прекрасный день — точнее вечер — для возвращения. Воистину чудный! Сплошная полоса плотного тумана протянулась в Небесную Гавань от самой Ведьминой Топи, замыкая город в плотное кольцо. В тот день, когда он уходил тоже был туман. Всё так занятно складывается, нити распутываются, истории закольцовываются. Чем же всё это закончится? Занятно.       Сколько уже прошло с момента ухода? Год? Нет, кажется, почти два. А ведь ничего не изменилось. Всё то же небольшое здание, где обитает только офицерский состав гильдии. Клирик был готов биться об заклад, что когда он войдёт, то увидит всё ту же гостиную, мягкие диваны и кресла, Соранико, читающую книгу на одном из них. Как она на него теперь посмотрит? С осуждением? С ненавистью? С болью? Он поймал себя на мысли, что сейчас отдал бы многое за тот, так сильно полюбившийся ведьмин взгляд — тёплый и насмешливый, с лёгким укором и едва заметными искорками в тёмных зрачках. Но мысль эта была тут же изгнала из головы, потому что нельзя было думать о таких глупостях. К несчастью, не думать о них было практически невозможно.       Маленькие камушки дорожки хрустели под ногами. Знакомый приятно-тягостный звук. Подойдя к двери, клирик прислушался, из-за двери послышался какой-то разговор.       — Хочешь узнать о Трагедии Бессонной лощины, я права? — сказал мелодичный голос ведьмы, за два года он стал ещё плавней. Или это только кажется? — Не ты первая, не ты последняя, только вот зачем тебе это?       — Хочу спасти друга, — другой голос, более высокий почти решительный, но еле уловимо дрожащий.       Губы клирика растянулись в хитрой улыбке. Он как нельзя вовремя.       — А хочет ли твой друг, чтобы его спасли? — произнёс он, эффектно распахивая дверь.       Элис даже немного вздрогнула и удивлённо посмотрела на вошедшего. Фиолетовые глаза чуть расширились. Такое забавное выражение почти детского удивления.       — Лайт? — чернокнижница чуть нахмурилась.       — Он самый, — епископ картинно поклонился, длинные пряди белых волос упали на лицо, закрыв один глаз, другой же очень коварно сверкнул.       — Ты за мной следил? — обречённо вздохнув, спросила Элисия.       — Да уж, — выдохнула Соранико, — похоже, вместо того, чтобы прививать тебе правила хорошего поведения, твои родители учили основам шпионажа. Не стыдно? — последняя фраза подразумевалась как вопрос, но никакой вопросительной интонации в ней не было.       — Дедуля меня ещё и не такому учил, — хмыкнул Лайт, заваливаясь на ближайшее от девушек кресло. Те лишь обменялись обречёнными взглядами, но ничего не сказали, как и Гензаи, всё время разговора безмолвно стоявший у стены. — Но что мы всё обо мне да обо мне? Ты не ответила на мой вопрос, Элис, — холодный взгляд чуть прищуренных глаз пронзил волшебницу.       — Я не знаю, — Элис замялась, задумалась, но собравшись с мыслями снова заговорила. — Нет, скорее всего не хочет, а если и хочет, то никогда в этом не признается, поэтому я не могу сказать наверняка. Но я знаю, что этого хочу я.       — Великолепно! — клирик оживился, на его лице расцвела какая-то странная улыбка. — Просто прекрасный эгоизм. Я не зря тебя учил!       Элисия тяжело вздохнула. Эгоистка? Да, наверное, она теперь эгоистка. Может, она всегда ей была, но это же абсолютно не важно. Главное, что теперь она сможет спасти Аллена, если повезёт и не только его. Она не смогла сделать этого тогда, но теперь-то точно сможет. Теперь она сильнее, умнее, хитрее, у неё есть сильные союзники. Всё обязательно получится, нужно лишь немного постараться, и она сможет стать тем, кем и должен быть лидер — настоящим героем.       — Расскажите мне всё, что знаете, — Элис посмотрела сначала на Соранико, потом на Лайта, — пожалуйста.       Ведьма лишь коротко кивнула. Лайт хмыкнул и поудобнее устроился в кресле, явно собираясь не рассказывать, а слушать.       — Два с половиной года назад небольшой отряд клириков отправился в Бессонную лощину для зачистки территории от монстров, — начала свой рассказ Соранико. — Насколько нам известно, там они столкнулись с отрядом, возглавляемым Еленой. Скорее всего с ней были несколько тёмных эльфов, гоблины, орки, может, кто-то ещё, но этого точно мы не знаем. Какой-то особой важности отряд рыцарей храма не представлял. Вряд ли бы она стала нападать просто так, хотя кто этих тёмных эльфов разберёт. Возможно, это было что-то вроде акта устрашения. Нападавшие ничего не взяли, не оставили никаких посланий, не взяли заложников. В общем, цели Елены не ясны до сих пор. Это практически всё, что мы знаем. Да, немного.       Закончив свой рассказ, Соранико перевела взгляд тёмных глаз на Элис. Чернокнижница похоже углубилась в какие-то свои мысли, и совсем не собиралась оттуда возвращаться. Судя по нахмуренным бровям и задумчивому взгляду, в голове Элисии шла какая-то напряжённая работа. Наконец, выйдя из забытья, волшебница вдруг посмотрела на Лайта.       — А где ты был во время операции в Бессонной лощине? — этот неожиданный вопрос показался клирику странным, но он ничуть не растерялся.       — Ты меня в чём-то подозреваешь? — ответил он вопросом на вопрос, чуть сощурившись, словно пытаясь разглядеть в глазах волшебницы то, о чём она думала.       — Нет, просто странно, что такое дело и без тебя. Ты всё-таки не последняя фигурка в Ордене рыцарей. Было что-то более важное? — взгляд волшебницы был абсолютно непроницаем.       — О да, — ухмыльнулся Лайт, — определённо было.       — У него была очередная экспедиция во все кабаки и таверны Небесной Гавани, — подал голос до этого молчавший ассасин. — Невероятно важное дело, которое без его прямого участия никак не обойдётся.       — Ну, а что мне ещё остаётся делать, кроме как запивать тяготы своей жизни? — развёл руками епископ.       — Да, куда уж тяжелее, — устало вздохнула Соранико.       Элис и Лайт молча шли по дорожке из маленьких белых камней, уводящей их от штаба гильдии Фрихет. Нарушать молчание никто не спешил, потому что Элис устала задавать вопросы, а Лайт устал на них отвечать, поэтому тишину разбавляли лишь хруст камней под ногами и шум ветра в кронах деревьев. Многолосье Небесной Гавани не долетало сюда, и этому были рады и епископ, и чернокнижница.       Он чувствовал усталость и какую-то непонятную тяжесть, от которой хотел бы поскорее избавиться, но не знал как. Она же наоборот ощущала какую-то окрылённость, желание действовать и надеялась, что эти чувства ещё долго не оставят её. Такой странный контраст повисал в воздухе, делая молчание не очень комфортным. И когда они дошли уже почти до самых ворот, Элис не выдержала.       — Зачем же ты всё-таки пришёл? — она спросила это из чистого любопытства, не особо рассчитывая на честный ответ.       — Было немного интересно до чего же ты дошла в своём маленьком расследовании. Да и какая-то странная ностальгия что ли, — ответил клирик, смотря куда-то вдаль.       — Ты ведь был членом гильдии Фрихет, я права? — природное любопытство снова дало о себе знать. Элис прекрасно знала, что суёт нос не в свои дела, но искренне надеялась, что ей это позволят.       — Зачем ты задаёшь вопрос, если сама знаешь на него ответ? — Лайт чуть усмехнулся. — Только не спрашивай, как вышло, что я ушёл — это мрачная и кровавая история. Явно не для таких детей как ты.       Элис улыбнулась, она уже немного научилась понимать Лайта, вытаскивать из его лжи крупицы правды. Вымывать как золото. По его словам она поняла, что это действительно «мрачная» и болезненная для самого клирика история.       — Тогда, раз я сама догадалась, мне полагается последний призовой вопрос! — радостно заявила волшебница.       — Вопрос тебе всегда полагается, а вот полагается ли тебе ответ, зависит только от моего настроения, — клирик с загадочной полуулыбкой посмотрел на Элисию, в его глазах снова сверкнула сталь.       Чернокнижница ответила на эту загадочную улыбку своей почти такой же хитрой. Потом осмотрелась, словно боялась, что их может кто-то услышать. Лайту этот жест показался забавным, и он, решив поддержать эту странную скрытность, нагнулся ближе к девушке. Тогда та, чуть приподнявшись шепнула на ухо клирику вопрос, от которого глаза Лайта удивлённо расширились. Но он быстро совладал с собой, и удивление вновь сменилось холодным блеском стали.       — Я же уже говорил, — вздохнул клирик, — не имеет смысла в вопросах, на которые ты сама можешь ответить.       Теперь он снова остался один, решив отпустить Элис вперёд, а самому немного задержаться. Огромное дерево отбрасывало на землю длинную тень, колыхавшуюся под порывами ветра, вторя движениям кроны. Лайт стоял, прислонившись спиной к невысокому заборчику, доходившему клирику только до плеч, и почему-то не мог найти в себе сил просто взять и уйти от сюда. Он вроде как уже вышел за территорию штаба его бывшей гильдии, а вроде и всё ещё там, только по ту сторону забора. Странно было вернуться сюда после почти двух лет разлуки и уходя снова чувствовать себя бездомным и до тошноты одиноким.       Туман уже почти рассеялся, а день клонился к вечеру, значит точно пора было уходить. Пора, вот только…       — До сих про винишь себя? — голос тихий, спокойный и плавный, почти мелодичный. Соранико подошла сзади и прислонилась спиной к забору с другой стороны. Она была ниже Лайта, поэтому её голова почти лежала у него на плече. Это было слишком приятное чувство, чтобы позволить ему длиться слишком долго. — Знаю, что винишь. Ты всё-таки дурак, Лайт. Дурак и трус.       — Потому что не спас её? Потому что позволил ей умереть вместо себя? — голос клирика был непроницаем и холоден как сталь.       — Нет, потому что боишься принять прошлое, потому что бежишь от него. Не обесценивай поступок моей сестры своей виной. Это была не твоя ошибка, а её выбор. Все поняли и приняли это, Лайт, кроме тебя самого, — тихий вздох сорвался с губ ведьмы. — Ты сам давно запутался в том, чего хочешь, чего боишься, от чего прячешься, к чему конце концов стремишься. Если вдруг надоест бегать, помни тебе есть куда вернуться.       Лёгким движением Соранико оторвалась от забора и направилась обратно к гильдийскому дому. Лайт же остался стоять, вслушиваясь в хруст камней под её ногами, в шум листвы над головой, в собственные мысли.