Исправление ошибок или новый Отбор

POV Дэвид       - Ваше Высочество, нужно сделать косметический ремонт в комнатах для Отобранных. В них последний раз кто-либо находился девятнадцать лет назад, - рассказывала мне Сильвия. Эта женщина всегда поражала меня своей сдержанностью, преданностью и интеллигентностью. Она посвятила всю себя монаршей семье. Ради меня, моих родителей и бабушки с дедушкой она так и не вышла замуж, так и не родила детей. Но зато она воспитывала моего папу прекрасным правителем, которого очень любит вся наша страна Иллея. Эта великая женщина воспитала и меня, надеюсь, что я оправдаю ее надежды и стану королем не хуже, чем мой отец. Мне было лет шесть, когда я ее как-то спросил, почему у нее нет детей. Она же очень удивилась моему вопросу и сказала, что у нее есть и сын, и внук. Сильвия была наставницей девушек во времена Отбора моего отца и будет ею и в этот раз, - вот несколько планировок. Выберите одну из них, Ваше Высочество.       - Сильвия, все эти эскизы прекрасны, - сказал я, перелистывая альбом с разными проектами, - но я хотел бы оставить те комнаты, которые были, когда мой папа устраивал Отбор, просто пусть там наведут полный порядок.       - Хорошо, Ваше Высочество. Я пойду передам это рабочим, завтра они начнут все подготовления, тогда же начнется подача анкет на участие. Сегодня все семьи уже получили письма. Хорошего дня, Ваше Высочество.       - Вам тоже, Сильвия, - я улыбнулся этой строгой, но доброй женщине с проглядывающими кое-где седыми волосами.

***

      Вы спросите, почему я не выбрал ни одного эскиза? Мне хочется, чтобы эти комнаты были наполнены той же атмосферой, что была и двадцать лет. Эти комнаты хранят свою историю, а я не хочу ее рушить. Папа мало мне рассказывал о своем Отборе, но единственное, я знаю точно: мой отец был счастлив, он нашел любовь всей своей жизни. У меня сейчас есть только одна мечта: я хочу выбрать девушку, которую я буду любить до глубины души, как и она меня, которая станет прекрасной Принцессой, а затем и Королевой, которую будет любить и уважать народ.       Я направился в кабинет своего отца, чтобы рассказать ему о встрече с Сильвией и получить работу на сегодняшний день. Так как я - наследный принц, я должен быть готов в двадцать пять ступить на престол. К этому меня готовят с семи лет. К тому же, папа очень занят отменой каст. Этот процесс начался еще около двадцати лет назад, но он до сих пор незакончен. Нам в срочном порядке нужно упразднить Четверок, но Тройки устраивают протесты. Это очень сложно. Нашему народу не хватает воодушевления.       - Добрый день, отец, - поздоровался я, зайдя в комнату, стены которой были окрашены в темные цвета. Он сидел за столом и внимательно вчитывался в какие-то документы.       - Привет, Дэвид, - улыбнулся при виде меня папа, наконец-то оторвавшись от бумаг, - что ты делал сегодня утром?       - Я встречался с Сильвией по поводу комнат для Отобранных, завтра приступят к ремонту. Там, оказывается, последний раз убирались двадцать лет назад, - усмехнулся я. Отец же о чем-то задумался, потом посмотрел на свое расписание и поставил галочку после обеда. Хм... Куда он собирается?       - Что ты решил с дизайном? - спросил папа как-то отвлеченно, как будто бы он был где-то очень далеко в своих мыслях.       - Тот же, что и в твой Отбор. Все равно девушки захотят что-то переделать, - пожал я плечами, хотя прекрасно знал, что дело было совершенно не в этом.       - Ну что ж, хорошо, пусть будет по-твоему, - папа опять задумался, - ладно, вот тебе договор с Новой Азией на поставку новой техники. Из-за отмены каст все больше и больше людей хотят получить высшее образование, и все меньше хотят работать на производстве, столярных и слесарных предприятиях. Тебе нужно все внимательно прочитать и сделать некоторые ремарки. Потом расскажешь мне о них, если я соглашусь, подпишем договор, если нет, подумаешь еще.       - Хорошо, отец, - согласился я, - как Тройки? Все еще протестуют?       - Да, - тяжело вздохнул папа, - нам нужен человек, который бы смог вдохновить народ на перемены, который бы смог объяснить, что касты - это ненужный барьер, который нужно незамедлительно разрушить. Но к сожалению, я уже давно потерял этого человека...       В такие моменты я начинаю чувствовать себя виноватым. Если бы не мое рождение, мама бы осталась жива. Папа всегда говорил, что это его любимая подтолкнула к отмене каст. Она и была вдохновителем. Мой папа так и не смог им стать. Но зато он - самый мудрый и честный правитель. Люди просто обожают его. Больше всего на свете я боюсь, что меня не будут так любить и уважать, как его. Он стал для людей идеалом правителя. Смогу ли я превзойти его или хотя бы стать таким, как он? Наврятли, но в любом случае это покажет время.       - Не забудь об обеде! - наказал я папе, выходя из кабинета, потому что отец нередко стал забывать появляться на приемах пищи.       Я пошел в свой кабинет, чтобы начать работу над договором. Мне понадобился где-то час, чтобы во всем разобраться. После этого я решил немного прогуляться по саду. Здесь всегда росло огромное количество цветов, но в этом году их как будто бы стало в два раза больше. Мой отец всегда любил это место, особенно одну из лавочек, находящихся ближе всего к стеклянным дверям. Наверное, я никогда не пойму, почему. Уже 12 июля, 1 августа начнется Отбор. 35 девушек приедут во дворец сражаться за меня, а, может быть, и за корону. Человек или корона. Боюсь, для некоторых нет никакой разницы.       За своими мыслями я и не заметил, как наступило время обеда. Зайдя в замок, я направился прямиком в обеденный зал. Отец, что меня очень удивило, уже находился за столом и читал газету, ожидая своей еды. Я присел рядом.       - Что пишут? - спросил я.       - Педагоги и врачи подняли бунт против присоединения Четверок. Одни перестали учить, другие - лечить, - устало произнес папа, - я умываю руки.       - Не сдавайся! Мы не должны сдаваться. Люди оду...       - Ничего никогда не изменится! - взорвался отец, - это моя вина! Это я когда-то совершил ошибку, ошибку ценою в человеческие жизни, ошибку ценою в человеческое сердце.       - Ошибку? О какой ошибке ты говоришь? - взволнованно спросил я.       Папа, как будто бы не замечал меня, игнорировал. Не смотря на то, что ему только тридцать девять лет, паутинка морщинок уже появилась на его лице. Это все из-за работы и ответственности. Однако его пшеничные волосы и шоколадно-карие глаза остались неизменными. Судя по фотографиям времен прошлого Отбора, я - точная копия отца. От мамы мне не досталось абсолютно ничего, как бы странно это не было. Хотя может характер? Но об этом я точно не знаю. Папа никогда не говорил о ней много, наверное, ему больно о ней вспоминать.       После обеда я решил посмотреть на покои для Отобранных до ремонта, чтобы прочувствовать ту самую атмосферу прошлого, папиного прошлого, которое скоро станет для меня настоящим, моим настоящим. Тридцать пять комнат, тридцать пять девушек, тридцать пять судеб. Как сложились их жизни после Отбора? Вышли ли они замуж? Есть ли у них дети? Разбил ли папа кому-то сердце? Разобью ли я чье-то сердце? Эти вопросы заполонили мою голову.       Я завернул за угол. Дверь в одну из комнат была чуть приоткрыта. Кто может там быть, если ремонт начнется только завтра? Любопытство взяло верх, и я зашел внутрь. Там я увидел того, кого меньше всего ожидал здесь встретить. POV Максон       За этой дверью хранятся тысячи воспоминаний, и все они связаны с ней. Я просто не мог ни зайти сюда в последний раз до ремонта. Так странно... Прошло двадцать лет, а я до сих пор надеюсь, что я сейчас постучу, и она приоткроет дверь, выглянет и, улыбнувшись, впустит меня. Я зашел внутрь. Наверное, я сошел с ума, но мне кажется, что я чувствую ее запах, слышу ее нежный голос, слышу, как ее изящные пальцы извлекают волшебные звуки. Я никогда не умел играть ни на фортепьяно, ни на скрипке, поэтому я всегда удивлялся, с какой легкостью она делает это, как она отдается музыке полностью, без остатка.       Все в этой комнате осталось неизменным. На этом балконе я первый раз поцеловал ее. Этот поцелуй был несмелым, неумелым и неожиданным даже для меня самого. Я просто смотрел на нее и с каждой секундой все яснее и яснее понимал, что влюблен в нее. Так было всегда, в каждую нашу встречу, и без разницы: ссорились мы или смеялись, я влюблялся в нее все больше и больше. Я влюбился в нее еще в самую нашу первую встречу в саду, тогда, когда она отчитала меня, как мальчишку, хотя я тогда еще и не осознал полностью всей глубины своих чувств. Я влюбился в ту девушку с длинными медно-рыжими волосами и небесно-голубыми глазами, со слегка припухшим от слез лицом, босую, одетую в невесомую, прозрачную ночную рубашку зеленого цвета с именной брошкой. Она - не весь мир, но она - все, что есть в мире хорошего.       Она никогда не смотрела на меня, как на принца, да и для меня она никогда не была Пятеркой. Мы были парнем и девушкой, которые могли никогда не встретиться, но встретились и влюбились в друг друга. Еще в самом начале нашего знакомство она сказала следующее: "Я надеюсь, ты найдешь ту, без которой не сможешь жить. Правда. И еще надеюсь, что тебе никогда не придется узнать, каково это - пытаться жить без нее". По милости судьбы я нашел эту девушку, но по своей же полной глупости потерял ее, упустил, хотя нет, прогнал из своей жизни, своего сердца. Я так и не смог разлюбить ее, ни на одну секунду из этих двадцати лет. Мое сердце всегда принадлежало только ей. Единственное на что я надеюсь это то, что она стала счастливой, что у нее есть безумно любящий ее муж и много детишек, о которых она всегда так мечтала. Я почувствовал укол ревности, что не я сделал ее такой, но я сам виноват. Когда-то я совершил ошибку, и это - плата за нее. Ведь хоть один из нас двоих должен был найти свое счастье.       - Папа? - удивленно спросил сын, незаметно проскользнув в комнату. Я невольно вздрогнул от неожиданности.       - Дэвид? Что ты тут делаешь? - спросил я с той же интонацией.       - Я... Эм... Да не важно. Вот что ты тут делаешь? - задал мне ответный вопрос Дэвид.       - Да так, ничего особенного, погружался в воспоминания, - начал оправдываться я.       - Но это не мамина комната, - заметил Дэвид. Откуда он только знает об этом? - Отец, чья это комната?       - Это комната Леди Америки Сингер, - ответил я, устало выдохнув. Я мог бы увиливать, но мой сын уже взрослый и скоро сам будет устраивать Отбор. Я готов рассказать ему правду, потому что не хочу, чтобы он наделал моих ошибок, чтобы он стал несчастным.       - Америка Сингер..., - вспоминал Дэвид, - она ведь тоже была в Элите? Верно?       - Верно, - подтвердил я, пути к отступлению нет.       - Но почему ты здесь, а не в маминых покоях? - скорее как-то растерянно, чем любопытно, спросил наследник.       - Эта комната..., - я на секунду замялся. Как объяснить родному сыну, наполовину осиротевшему, что его отец никогда не любил его мать? - мне нужно с тобой серьезно поговорить. О твоей маме.       Дэвид смог лишь кивнуть головой. Я никогда не говорил с ним о Крисс, потому что говорить то особо и нечего. Он знал о ней лишь из отрывков старых интервью, свадебных фотографий и некоторой информации, которой с ним поделились дворцовые. Но он уверен, что у нас была любовь до гроба. Как же мне объяснить, что из "нас" любовь до гроба была только у нее?       - Дэвид, твоя мама очень любила меня, но... я не испытывал к ней тех же чувств, - и все-таки я смог это произнести.       - То есть... Ты никогда не любил маму? - его голос дрогнул, взгляд застыл на фортепьяно. Выглядел он обескураженным и подавленным.       - Да, я никогда не любил ее...       Повисла угнетающая тишина. Я уже начал думать, что зря я рассказал правду, но все же Дэвид рано или поздно должен был узнать ее. Ему уже девятнадцать, он не маленький мальчик. Я надеюсь, что он когда-нибудь поймет меня и простит, но я уверен, что теперь наши отношения не будут прежними.       - Ты был влюблен в Америку Сингер? - холодно спросил сын. Так отчужденно он со мной еще никогда не разговаривал. Хотя, чего я ожидал?       - Да, - произнес я приглушенно, - я до сих пор люблю ее...       - Тогда я совершенно тебя не понимаю, отец! - воскликнул Дэвид, - Почему, если эта девушка была любовью всей твоей жизни, ты выбрал мою маму? Ты обрек себя на жизнь с нелюбимой женщиной, зная, что в таком браке никто не будет счастлив! Зачем?       - В тот день, в день, когда я должен был сделать предложение одной из девушек на всю страну, мы поссорились. Я обиделся на нее, как мальчишка. Я наговорил ей много гадостей в тот день, пожалуй, я никогда не забуду, что тогда сказал ей, - я вспомнил эти слова: "Ты сию же секунду улыбнешься и будешь улыбаться до самого конца... Я буду рад, когда ты уедешь." После недолгого молчания я продолжил, - в итоге, я выбрал Крисс. Она знала, что я любил только Америку, но чувства твоей мамы ко мне были, судя по всему, настолько сильны, что она согласилась стать моей женой.       - Ты не пытался найти эту девушку после... после того, как мама умерла? - сглотнув, спросил Дэвид.       - Это было бы нечестно и по отношению к твоей маме, и по отношению к Америке.       Мы опять оба замолчали. А я начал вспоминать тот роковой день. Хотя, зачем вспоминать? Если моя голова не занята королевскими делами, о нем я думаю в первую очередь. Я помню его детально четко. Будто это случилось только вчера, а ведь прошло уже двадцать лет...       Большой Зал был переполнен. На этот раз, вместо моих родителей, в центре внимания был я. Мы с Америкой и Крисс сидели за богато украшенным столом на небольшом возвышении. Я еще и словом не перекинулся с Америкой после утреннего. Наоборот, все это время я демонстративно разговаривал с Крисс, пытаясь тем самым сделать больнее для Америки.       Гавриил, конечно, находился в углу, выступал перед камерой, повествуя о развитии событий. Я пригласил Августа, Джорджию и других повстанцев-северян, чтобы они присутствовали на этом важном событии, объявлении моей будущей жены. Они так хотели видеть в ней Америку, но я надеюсь, что они не сильно разочаруются, когда я выберу Крисс. Из Крисс выйдет прекрасная принцесса и мудрая королева, куда лучше, чем из Америки.       Как бы я не пытался поверить в это, краем глаза я все же следил за ней. Как же я люблю ее. Она такая красивая сегодня, впрочем как и всегда. Ее медные рыжие локоны распущены, на голове красуется прекрасный венок из маленьких белых розочек. Она одета в молочное платье с кружевными вставками на лифе и рукавах, доходящих до локтя. Оно очень напоминает подвенечный наряд. Как бы я хотел, чтобы она шла в таком платье к алтарю, чтобы она стала моей женой, моей Единственной. Я мечтал об этом дне, когда я надену ей кольцо на палец. Но нет, этому не бывать! О чем я только думаю!? Эта девушка разбила мое сердце, она врала мне в лицо, встречаясь за моей спиной с этим гвардейцем Леджером. Даже сейчас она смотрит в его сторону.       - Пытаешься назначить ему встречу? - спросил я, и Америка резко отвернулась.       - Нет, разумеется, нет, - ответила она рассеянно.       - Впрочем, меня это не волнует. Сегодня днем родные Крисс приедут, чтобы отпраздновать событие в семейном кругу, а твои – чтобы забрать тебя домой. Последнюю выбывшую из состязания не принято оставлять одну. Она обычно склонна совершать театральные поступки, - произнес я холодно. Мне не верится, что я так говорю с ней, но она же заслужила такого обращения, разве нет? - дом можешь оставить себе, если хочешь. За него уже заплачено. А вот письма я хочу получить обратно.       - Я прочла их, - прошептала Америка, - они меня очень тронули..       - Понятия не имею, чем я думал, - сказал я и фыркнул, какая же подлая ложь! Она - превосходная актриса, я ей почти поверил.       - Пожалуйста, не надо так. Пожалуйста. Я люблю тебя, - ее лицо сморщилась, еще чуть-чуть и она расплачется. Как же хочется прижать ее к себе и успокоить, но нет, она не представляет, как мне было больно сегодня утром, да и сейчас.       - Даже не вздумай, - процедил я сквозь стиснутые зубы, - ты сию же секунду улыбнешься и будешь улыбаться до самого конца.       Америка сморгнула слезы и слабо улыбнулась.       - Так пойдет. И чтобы никаких истерических припадков, пока не вышла из зала, ты поняла? - Америка кивнула. Я посмотрел ей в глаза, - я буду рад, когда ты уедешь.       После этих слов я снова улыбнулся Крисс. Она тоже очень красивая девушка, почему я раньше этого не замечал? Это кремовое платье с золотыми узорами на лифе прекрасно сидит на ней, подчеркивая все изгибы ее идеального тела. Волосы уложены в косу, украшенную золотыми розочками, которые прекрасно гармонируют с цветом ее локонов. Ее карие глаза святятся теплом и добротой. Да, она действительно станет превосходной принцессой!       - Ваше Величество, что Вы чувствуете сейчас, когда Ваш сын собирается выбрать себе будущую жену и Принцессу Иллеа? - задал вопрос моему отцу Гаврил, приблизившись к его трону.       - Я приму любую девушку. Главное в таких делах, выбирать не только сердцем, но и головой, - ответил Король, пронизывающе взглянув на меня. Его глаза словно прожгли меня. Не волнуйся, папа, я не подведу тебя.       - Правильно сказано, Ваше Величество, - поддержал Гаврил, - а что считаете по этому поводу Вы, Кололева Эмберли.       - Я уже успела полюбить двух этих девушек, как своих дочерей. Каким не был выбор моего сына, мне главное знать, что он будет счастлив со своей будущей женой, - произнесла Королева, тепло улыбнувшись. Меня всего передернуло. Во мне боролись две стороны. Буду ли я счастлив с Крисс? Я же не люблю ее. Полюблю, чувство вспыхнет позже. Не могу же я быть счастлив с той, что разбила мое сердце. Крисс его как раз-таки и склеит.       - Ну что ж, вот и настал этот момент, - воскликнул Гаврил на камеру, - зрители, вы готовы?       - Дааааааааа!!!!!!! - гул голосов оглушил меня.       - Ваше Высочество, Вы готовы?       - Всегда готов, - ответил я, легко улыбнувшись, хотя никакой легкости я и не чувствовал. Мне до сих пор кажется, что я делаю неправильный выбор.       - Обратный отсчет начался. Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Принц Максон, Ваш выбор?       Была не была. Я достал из кармана пиджака коробочку с кольцом, встал со стула и опустился на одно колено рядом с Крисс. Она тоже поднялась, ее глаза уже наполнились слезами радостями.       - Леди Крисс, Вы готовы стать моей женой? - краем глаза я заметил самодовольную улыбку на лице у отца.       - Да! - воскликнула моя невеста и протянула мне свою ладонь. Я надел на ее тонкий палец колечко. Надеюсь, она не поймет моей задумки. Это кольцо было создано специально для Америки. Золотые вьюнки сплетались, образуя круг, увенчанный двумя камнями - зеленым и фиолетовым, - которые словно сердца, что бьются, как одно. Фиолетовый - ее натальный камень, а зеленый - мой.       Я поднялся на ноги и поцеловал мою будущую жену. Это наш второй поцелуй. И сейчас, как и в первый раз я ничего не почувствовал. Когда я целовал Америку, искорки пробегали по всему телу. С Крисс этого не произошло пока что, но ведь любовь придет позднее...       Или же я только что совершил самую большую ошибку в своей жизни.       - Папа, - его голос стал более мягким, в нем появились нотки страха, - ты когда-нибудь любил... меня?       - Дэвид, никогда не думай, что я не люблю тебя. Я никогда не жалел о тебе. Я несказанно рад, что у меня есть такой сын, как ты.       - Я тоже люблю тебя, папа, не смотря на то, что сегодня узнал, - произнес Дэвид, подходя ко мне и крепко обнимая, - мне жаль, что ты так и не обрел свое счастье... - Ты - мое счастье, - тихо ответил я и обнял сына в ответ.