***
К тому моменту, как я нашёл искомый предмет, девушки уже во всю болтали. Даже Юкиношита улыбалась, переводя взгляд с Юигахамы на Комачи. Наблюдая за этой картиной, мне в голову забежали мысли, побуждающие оставить подруг в покое и исчезнуть куда-нибудь. Но это было бы слишком безответственно по отношению к… ко всем. Так что я всё-таки вернулся. На меня обратили внимание, но никто не замолчал и не остановил разговор. Он продолжался, а на лице Юигахамы улыбка расцвела ещё ярче. Как будто она рада меня видеть. Это было странно, так как я ушёл всего пару минут назад. Однако, приятно. — Ты принёс товар, братик? — Товар? Я похож на наркоторговца? На меня устремились три пары скептических глаз. — Ага, похож. — Н-ну, как посмотреть… — Я удивлена, что тебя до сих пор не поймали правоохранительные органы. …А вот я почему-то удивления не испытал. Ещё чуть-чуть, и подобное войдёт в ежедневный базис, как приветствие или прощание. Проигнорировав их комментарии, я бросил карты на стол и сел за него сам. Котацу сразу согрел мои ноги, пропуская по телу приятные импульсы. Даже глаза захотелось закрыть. Так зачем же сопротивляться? Стало быть, вот так чувствуют себя люди, находясь в кругу друзей. Постоянно веселясь и разговаривая… С тем лишь исключением, что тут три друга и их общий знакомый. О, но для одной из них я уж точно стою выше по иерархической лестнице. Почётная роль старшего брата опять меня выручила. От чего только выручила? От одиночества? Но я не чувствую себя одиноким. Значит ли это, что я веселюсь вместе с ними? Хотя мне и не хочется смеяться, но и, к примеру, браться за чтение какой-нибудь книги тоже желания нет. Это ещё учитывая, что «какой-нибудь» книгой окажется учебник по физике. …А ведь мне ещё предстоит прочитать до черта страниц… — Братик, ты играешь? Родной голос вывел меня из прострации. Как оказалось, карты уже были у всех на руках. Мне ничего не осталось, кроме как присоединиться. — А на что играем? — вопреки моим ожиданиям, этот вопрос задала Юигахама. — Или просто так, на интерес? На Юкиношиту это повлияло, как красная тряпка на быка. Её внимание теперь было полностью направлено на рыжеволосую. Могу лишь догадываться, но единственное, что её сдерживало от выставления ставок — стеснение. Оставайся сейчас мы в её доме, я бы уже давно сидел в одних носках. Ну или, как вариант, лицезрел приятное глазу зрелище. В любом случае, Юкиношита явно хотела что-то предложить: её губы неуверенно дёргались, стремясь, наконец, оторваться друг от друга. Я должен сделать то, что должен: — Мы не будем играть на раздевание! В который раз за день все взгляды присутствующих устремились в мою строну. Я сказал что-то не так? — Братик… — Следует ли мне позвонить в полицию? — Х-Хикки, о чём ты только думаешь! — Ч-что? Я же высказался против этой идеи! Все три девушки смотрели на меня с подозрением. Ещё самую малость, и их можно будет обвинить в дискриминации по гендерным признакам. Малолетние феминистки! Бросив карты на стол, я сказал «пас», тем самым переводя внимание назад к игре. Успех оказался сомнительным: все вернулись к предыдущему занятию, но краем глаза я то и дело ловил презрительные взгляды. В основном, как и ожидалось, они шли от некой черноволосой барышни, чувство азарта которой осталось неудовлетворено. Оно и к лучшему. Так или иначе, игра продолжилась, хотя и без меня. Всё равно карты были так себе. Всю оставшуюся игру я наблюдал за поведением девушек. В конце концов, кто говорил, что выиграть можно только непосредственно участвуя в игре? Анализировать поведение людей намного проще, если полностью на этом сконцентрироваться, нежели если делить внимание между ними и картами. Больше всех нервничала Юигахама — её лицо постоянно обретало то хмурый, то счастливый вид, выдавая её с потрохами. Не думаю, что она часто играла в покер до этого. Второй по списку была Комачи, ограничивающаяся неизменной улыбкой, застывшей на лице. Если поведение Юигахамы было заметно даже невооружённому глазу, то с Хикигаей младшей пришлось немного повозиться. Признаков, по которым можно определить её настроение, было довольно много, но все они были надёжно скрыты. Недостаточно надёжно для меня, само-собой, но незнакомым людям, особенно если они плохо читают между строк, заметить столь мелкие детали было просто невозможно. Ну, а завершала рейтинг госпожа Юкиношита, человек-кирпич, при чём во всех смыслах этого слова. Единственная эмоция, периодически появляющаяся на её лице, — скука. Как у человека, в руках которого находится гарантированная победа. Вероятно, отсутствие каких-либо ставок свело весь её кураж на нет. Время от времени я ощущал на себе пристальный взгляд то Юкиношиты, то Юигахамы. Может, они чувствуют себя неуютно, если я не участвую в игре? В любом случае, получив необходимую информацию о соперниках, я значительно повысил свои шансы на победу в будущем. Единственной загвоздкой оставалась Юкиношита. Она может выкинуть всё, что угодно. Скажем, как сейчас. Она победила, выдав фулл-хауз. И сделала она это, не меняя выражения на своей физиономии. Спасибо, что не роял-стрит-флеш с вероятностью сбора 1/650000. Иначе я бы обвинил её в жульничестве. Если кто из присутствующих в комнате и умеет по-настоящему играть в покер, то это, несомненно, она. Началась вторая партия. Почти все фишки, заместо которых мы использовали зубочистки, подвернувшиеся под руку, оказались в руках черноволосой девушки. Она была довольна, хотя и старалась скрыть это всеми силами. Несколько зубочисток оставалось у Комачи, а рыжеволосое недоразумение так и вовсе осталось с пустыми руками. По велению судьбы, единственным человеком, способным каким-либо образом прекратить экономическую экспансию Юкиношиты, оказался я, благо, вся начальная «валюта» осталась при мне. Считается, что покер — игра на удачу. Я же склонен считать, что это скорее психологическая игра, нежели какая-либо ещё. Угадывать поведение соперников, не позволять им угадать своё и в итоге заставить сбросить карты под давлением. Если задуматься, игра в покер — прекраснейший пример человеческого социума. Не поэтому ли профессия психолога так популярна? — А-а-а, у меня больше зубочисток нет, — прозвучал расстроенный голос, — теперь я проиграла, да? — Не беспокойся, Юигахама-сан. Так как мы играем на интерес, не произойдёт ничего страшного, если ты продолжишь игру. — Но мне нечего больше ставить… В ответ на тихий скулёж Юигахамы, Юкиношита передала ей часть собственных сбережений. — С-спасибо, Юкинон! — Ничего страшного… Понаблюдав за этой сценкой, Комачи, окинув взглядом мои финансы, тоже состроила щенячьи глазки. — Брати-и-ик… Мои инстинкты мгновенно скорчились в блаженной агонии. Чего изволите, госпожа? Золотые горы? Половину мира? Братик сделает всё, что угодно! — …поделись, а-а? Немедленно я передвинул бóльшую часть своих фишек, позабыв о собственном плане по свержению Юкиношиты. Но оно того стоило! — Ура-а! — счастливый детский голос заполнил комнату. — Спасибо, братик! Я едва не расплылся в счастливой улыбке, но присутствие посторонних меня остановило. Не хватало ещё , чтобы они окончательно убедились в справедливости, называя меня «сестролюбом». Никто не должен об этом догадаться! Я посмотрел на карты, лежащие на столе, и на карты, находящиеся у меня в руке. Получалась пара… восьмёрок. Если отбросить предрассудки, то шансы у меня средненькие. Могу собрать тройку. Я потянул руку к миске с печеньями, утягивая сладость к себе. Юкиношита продолжала сидеть без выражения на лице, не отрывая взгляда от стены за мной. — Вот, я поставлю половину! — первой походила Юигахама, следовательно, следующим буду я. Понятия не имею, что нужно говорить, чтобы положить такую же сумму. Рейз? Чек? Как же они играли в фильме… Молча я протянул точно такое же количество зубочисток. Фишек на руках у меня осталось совсем немного. — Поднимаю! — сказала Комачи, протягивая ещё больше зубочисток. Не знаю, разумно ли было делать подобное перед ходом Юкиношиты. Разве что моя сестра сама решила её разорить. Снежная Королева хмыкнула, согласившись на новые условия. Ставка росла в геометрической прогрессии. — У меня нет столько фишек… — Тогда ты можешь либо поставить всё, либо выйти из игры, — Юкиношита разъяснила правила своей подруге. Последняя, задумавшись на несколько секунд, решила игру не продолжать. Промотивировав свой поступок тем, что не хочет, как в первый раз, проиграть оставшиеся фишки, она положила карты на стол. Ход перешёл ко мне. Ещё раз оценив ситуацию, я, глянув в глаза Юкиношите, легонько усмехнулся. По её сощуренным глазам стало понятно, что мой посыл она уловила. Я выложил все оставшиеся зубочистки в общую кучу. Ва-банк, кажется, это так называется? Комачи, продолжая довольно улыбаться, подмигнула мне и, последовав примеру Юигахамы, вышла из игры. Что-то здесь нечисто… Право хода опять дошло до Юкиношиты. А это значит, что пора сыграть на её слабостях. — Поставишь всё, Юкиношита? — мысленно отсчитав до трёх, я начал приводить план в исполнение. Внимание девушки мгновенно переключилось на меня. В лазурных глазах наконец-то загорелся интерес. — Почему я должна сделать нечто столь безрассудное? У меня достаточно… фишек, чтобы перебить твою ставку. — А если я скажу, что выиграю партию? — Тогда я поинтересуюсь, что заставляет тебя так думать. — Как насчёт хороших карт? — Как насчёт неуверенности в твоём голосе? Она выбила меня из колеи на пару секунд. Я не думал, что звучу неуверенно. Одним из недостатков наблюдения, использованного мной в первом раунде, являлось отсутствие опыта противодействия по отношению к таким же наблюдателям. Другими словами, я не подумал, как скрыть собственные эмоции. Ну, не то чтобы не подумал, скорее был уверен, что их и так никто не поймёт. Но это же Юкиношита, против кого я играю. Глупо было надеяться, что всё пройдёт гладко. — Тебе показалось. — Сомневаюсь. …И зачем всегда нужно усложнять? — …Значит ты боишься проиграть? Скулы моей собеседницы дёрнулись, выдавая недовольство обладательницы. Это должно было сработать. — …Довольно дерзкое предположение с твоей стороны. Я не попадусь на одну и ту же удочку во вто... — Неужели и вправду боишься? Раздражение девушки росло и вот-вот вырвется на волю. Осталось только немножко её подтолкнуть. — А я-то думал, что ты не из тех, кто трусит в последний момент. Театрально закатив глаза, я махнул рукой в её сторону. Не выдержав напряжения, Юкиношита, уставившись на меня бронебойным взглядом, передвинула все свои фишки к общей кучке. Я довольно усмехнулся. — Прекращай лыбиться, Тупогая-кун. Ах, вот мы и перешли на личности. — Не обзывайся, Кошкошита. — Хикивирус. — Юкимяу~. — Тебе вырвать язык или зашить рот? Стандартная перебранка перешла на новый, более жутковатый уровень. Воспоминания о происшествии с Комамурой посетили наши головы одновременно. Однако, если мне они показались забавными, то ей — стыдными. В конце концов, она и вправду скрывает смущение за громкими словами. Да и вообще, странно, что мой маленький пушистый друг до сих пор не покоится в её руках. — Вы двое так хорошо ладите! — громкий голос Комачи привлёк наше внимание. Небольшой румянец появился на моих щеках. — О, это правда! — младшую сестру поддержала Юигахама. — Они постоянно ругаются, но всё равно улыбаются под конец! Мои глаза распахнулись, а румянец стал вовсе не небольшим. В чём проблема этой женщины?! — Что ты несёшь, Юигахама?! — Я не улыбаюсь! Мы возразили одновременно, что вызвало хохот у Комачи и испуг у рыжеволосой. — Но вы абсолютно точно улыбались минуту назад! — Это ложь. — Нет, это правда, братик! Я докатился до спора со своей младшей сестрой. Дожили. — В этот раз Хикигая-кун прав. Это не может быть правдой, — безразлично отреагировала Юкиношита. Я бы поверил в то, как она отнеслась к этому, если бы не цвет лица, напоминающий мой собственный. — Я бы не смогла улыбаться в его сторону, даже появись у меня такое желание. — Взаимно, знаешь ли. Один взгляд на тебя вызывает уныние. — Думаешь, что вправе такое говорить? Сам-то в зеркало давно смотрелся? — Я не страдаю нарциссизмом, так что не вижу нужды. — Да, ты страдаешь намного более пагубной болезнью. — А теперь подумай, не больна ли ею ты сама. — О нет, мои глаза человеческие. — Зато твоё мировоззрение отдаёт мизантропией. Пока мы оскорбляли друг-друга, две оставшиеся девушки о чём-то шептались. Не сложно догадаться, о чём. — Я вновь предлагаю тебе посмотреть в зеркало. — Они убраны, дабы не потрескались. — В тебе пробилась жила самокритики? — Нет, — я протянул карты вперед, намериваясь их перевернуть, — я просто выиграл. Даже если я и сказал это так уверенно, в результате всё равно были сомнения. Прояви себя, сила восьмёрок! — …Всё ещё не понимаю, что заставляет тебя так думать. Помедлив, Юкиношита совершила аналогичные действия. Тишина между нами, воцарившаяся на фоне перешёптывания двух девушек, в чём-то была даже торжественной. Осталось только узнать, что скрывалось за двумя лежащими на столе картами. Мы их перевернули. …Ага, я выиграл. Сколько стоят человеческие эмоции? Говорят, что счастье за деньги не купишь. Правда ли это? К примеру, людям довольно тяжело испытывать счастье, находясь при этом на грани бедности. Само-собой, находятся и те, кто продолжает улыбаться несмотря ни на что, но в большинстве своём люди, не находящиеся в материальном достатке, не испытывают эмоции под названием счастье. В свою очередь, такой вывод наводит размышление о самом понятии этого слова. Что заставляет людей улыбаться вопреки всем невзгодам? Почему люди с радостью тянутся друг к другу? Знать не знаю, но сейчас я улыбаюсь, так как лицо Юкиношиты — бесценно. Я бы даже злорадно посмеялся, но не на людях же. Да и завязал я с этим… Юкиношита продолжала бурить во мне дыру. Мне стало неуютно, и если бы я не встречал его так часто, то несомненно испугался бы. …Подумать только, как много Юкиношиты в моей жизни. Заиграла какая-то мелодия. Довольно ритмичная, но спокойная. Я почти начал качать головой в такт. Мне нравится. Погоди, это же мой телефон. Осознав простую истину, я в темпе начал нащупывать смартфон. Надо было ставить на вибрацию. Откопав предмет в дебрях карманов, я уставился на дисплей, не желая воспринимать происходящее. Может сбросить? Звонила Юкиношита Харуно. Палец потянулся к красной кнопке, но здравый смысл его остановил. Чёрт его знает, что произойдёт, если я не отвечу. Движимый такими мыслями, я встал и под общий удивлённый взгляд вышел из комнаты, направляясь на кухню. — И вновь привет, Хихигая-кун. Меня зовут не Хихигая. — Меня продолжает мучить вопрос: откуда вы знаете мой номер? Собеседница захохотала. — Я много чего знаю, знаешь ли. — Я в этом и не сомневался. Полагаю, нормально мне никто не ответит, да? — Итак, что вы хотите, Юкиношита-сан? — Ну-у-у, как грубо. Может я просто хочу с тобой поговорить. — Тогда я могу сбросить трубку? — Неа, не можешь! Её голос, как, в общем-то, и всегда, звучал весело и мелодично. — И почему же? — Потому что в ином случае мои родители начнут подозревать что-то неладное~. Одна мысль о таком исходе заставила меня нервно сглотнуть. Что-что, а с родителями Юкиношиты мне общаться хотелось меньше всего. Если они вдруг навестят мой дом, то это будет катастрофа. — …Понятно. Что вы хотите узнать? — Разве я уже не сказала, что просто хочу с тобой поболтать? — …Не слишком ли много внимания к моей персоне? — Ровно столько, сколько нужно! Её слова продолжали играть на моём чувстве собственного достоинства. Тяжело оставаться невозмутимым, когда с тобой разговаривает девушка уровня Юкиношиты старшей. С младшей, в принципе, сохранять спокойствие не многим легче. Я подавил возрастающее неловкое чувство. — Полагаю, Юкиношита-сан хочет узнать о… — я замялся на мгновение, так как предложение «Юкиношита хочет узнать о Юкиношите» показалось мне слишком глупым, -…сестре? — Тебе говорили, что ты скучный? — послышался ответ. — Наверняка же говорили. Усталый вздох вырвался с моих губ. — Я приму это как «да». …Она в порядке, сидит и играет в карты. Успокоит ли её такой ответ? — Ску-у-учно-о-о. Вы хотя бы со ставками играете? — Нет… На этот раз вздох прозвучал у меня в динамике. — …Она, должно быть, сходит с ума от тоски, — голос Харуно охладел на мгновение, но тут же вернул былой задор, — неужели до тебя ещё не дошло, что через азарт её можно заставить сделать ну почти всё, что угодно? И к чему это было сказано? Мне следовало воспользоваться этим? Я промолчал, задумавшись. — Что такое? Осознал потерю? — я услышал хохот. — Надеюсь, тебе не стоит говорить о последствиях безрассудных действий, а-а, Хикигая? Мою фамилию она произнесла особенно чётко. — Я не дурак… — Это ещё как посмотреть. При мне ты повёл себя как самый настоящий дуралей. …Может быть. У меня нет оправданий. Это было импульсивно. — Эй, это то, что ты искал? Голос Юкиношиты Харуно растратил всю жизнерадостность, некогда ему присущую. То, что я искал? — Была ли твоя выходка искренней? Хороший вопрос… Если подбирать ответ, то, скорее всего, он будет положительным. Это будет логично, так как в ином случае я бы просто так не поступил. Но людей нельзя описать одними законами логики, они устроены намного сложней. Чувства и эмоции выходят за рамки простого рационализма, заставляют поступать абсурдно и эгоистично. Такова участь людей. Их дар и их проклятье. Таким образом, моё поведение нельзя объяснить только логикой. За ним стоит нечто более сложное и… Искреннее? — Полагаю, у тебя и так много пищи для размышлений, Монстр Самокопания? — женский голос прервал мои мысли. — Но развлекайся, главное не забывай развлекаться. Одарив меня сомнительным советом, она продолжила: — И постарайся не растерять самого себя. Я продолжал молчать, не зная, что ответить. Нужные слова просто не посещали мой мозг. Забастовка средь бела дня. — Пока-пока, Хихигая-кун~. Разговор завершился, но я продолжал слышать сладкий, как мёд, голос в своей голове. Именно поэтому я ненавижу милых девушек.***
Когда я вернулся, за столом уже никто не сидел, а из прихожей доносились самые разнообразные звуки. На холодильнике увиделась морда Комамуры, до этого скрывавшаяся. Трусливое, жестокое, хитрое животное. Спрятался, испугавшись незнакомых людей. Неужели было сложно взять меня с собой? Я бы многое отдал за возможность прятаться за мебелью в случае чего. Но жалкие, жалкие людишки не способны на такую роскошь, да? Быть человеком — тот ещё геморрой. Насмотревшись на довольно мяукующее животное, я вернулся к звукам, исходящим от входной двери. Только не говорите, что завалился кто-то ещё? На кой чёрт вы все тут мне сдались-то? Любой, посягнувший на мою территорию, должен быть отправлен обратно домой. К-Конечно, если это не Тоцука. Воспоминание о его улыбке неизменно повышает мне настроение! У меня дома ему всегда рады! Даже ради самой вероятности столь прекрасного события я должен поторопиться и открыть дверь! — Очень жаль, что ты уходишь, Юи-сан. — Не переживай, Комачи-чан. Мы ещё увидимся! …Ну конечно же жизнь не может быть столь красивой. Это просто Юигахама, покидающая моё жилище. Почему-то я начинаю чувствовать облегчение и неуют одновременно. Теперь посуда в доме может вздохнуть спокойно, но это так же значит, что я становлюсь личным шутом Юкиношиты. Не знаю даже, хорошо это или плохо. — Юигахама, — я вмешался в прощание девушек, из-за чего почувствовал себя неуютно, — уже уходишь? — Эм-м, да… Мама волнуется, — мне ответили грустным голосом, — я ещё утром должна быть дома… — Понятно… — Знаете, было довольно весело, — Юигахама улыбнулась мне и Юкиношите, стоящей немного позади, — в смысле, мы уже давно не делали ничего подобного все вместе… — Все были заняты в последнее время… — склонив голову вниз, тихонько произнесла Юкиношита. Мы определённо были. Выборы президента студенческого совета, проблемы Ирохи, праздник на рождество. Если оглянуться и посмотреть, то бездельничать нам не приходилось. А учитывая положение дел, повалять дурака нам удастся не скоро. — …я не думаю, что у нас получится собраться вот так ещё раз. У меня не получилось удержать челюсть на месте. С открытым ртом я уставился вперёд, обескураженный предыдущей фразой. Юигахама сказала что-то очень жестокое. Грубое и бесчеловечное. Сказала, заставив нас потерять дар речи и широко распахнуть глаза. Я не смог скрыть удивления, хотя и сам пару секунд назад думал о подобном. Слишком прямо и слишком честно. Слишком грустно и слишком отчаянно. Почти как мольба о помощи, с тем лишь исключением, что это — призыв к войне. Эгоизм Юигахамы Юи. Я ничего не могу поделать с тяжестью в своей груди. — Н-ну почему же так пессимистично? — возникшую тишину разорвал неловкий девичий голос. — Вы же не в последний раз видитесь, верно? Комачи, случайно оказавшаяся в эпицентре событий, бросилась разряжать обстановку. — О, т-точно! — она повернулась лицом к Юигахаме, наверняка ей улыбнувшись. — Почему бы тебе не прийти завтра? Вы же, кажется, тут учиться собрались, так что же… мешает… Но увидав грустную улыбку на лице подруги, она остановилась на полуслове. Юи, качнув головой, легонько потрепала мою сестру по волосам. Я даже не сообразил, что нужно воспротивиться этому. — Я не приду завтра, — она отвесила небольшой поклон, — прости, Юкинон, но не получится. Я посмотрел на Юкиношиту. Она стояла, как я и думал, шокированная. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы среагировать на голос Юигахамы. — Д-да, ничего страшного… Почему? Это слово витало в воздухе, но никто не решался его озвучить. Может быть именно поэтому Юигахама, воспользовавшись своей проницательностью, дала ответ, не дожидаясь вопроса. — У меня есть свои планы, — она сказала, переведя взгляд в мою сторону, — но мне нужно немного времени. Эти планы связанны со мной, да? Даже более того, всё происходящее сейчас связанно со мной. У меня давно есть свои подозрения. И они собираются разрушить кое-что важное. — Вот так вот. Юигахама Юи улыбнулась ещё раз. — Пока-пока, Хикки, Юкинон, Комачи-чан. Помахав на прощание рукой, она ушла, оставив за собой глупую тишину.***
Сейчас мы втроём сидели в гостиной, согреваясь, как и до этого, под котацу. В то время как я и Юкиношита имели угрюмое выражение лица, Комачи была странно возбуждена: она то бегала глазами между нами двумя, то задумчиво смотрела в сторону входной двери, а на лице периодически возникала хитрая ухмылка. Интересно, какие выводы она сделала у себя в голове? На самом-то деле, учитывая предыдущие тенденции, я почти уверен, что она сделала их неверно. Я посмотрел на Юкиношиту. Она не смотрела на меня в ответ. Она думала над тем, что ей предстоит сделать. …Юигахама Юи добрая девушка. Это утверждение настолько же справедливо, насколько справедливо утверждение «Юкиношита Юкино сильная девушка». Но эта справедливость обманчива. Само слово «справедливость» заставляет думать о чём-то светлом и благородном. Это слово обманывает, заполняя голову фальшивыми образами. Этого слова не должно существовать в привычном понимании. Справедливость настолько же относительна, как день и ночь, царящие на Земле. То, что справедливо для одного, совершенно не обязательно будет справедливо для другого. Именно поэтому утверждение «Юигахама Юи зла» будет настолько же верным, как и утверждение «Юкиношита Юкино слаба». Потому что в словах «доброта» и «сила» нет справедливости. …В конце концов, Юигахама оказалась первой, кто нашёл свой ответ. Я продолжал смотреть на Юкиношиту. Ей наверняка об этом известно, но никаких слов возражения от неё не прозвучало. Так что я так и продолжу смотреть. Рано или поздно она отреагирует. Но ждать долго не потребовалось. Краем глаза я увидел, как некий комок белой шерсти, лениво потянувшись, приготовился покинуть насиженное место. Каким бы пухлым этот кусок шерсти не был, но сноровки ему не занимать: в один прыжок он достиг пола и пошёл, как ни в чём не бывало. Но хотя с ловкостью он на «ты», лишний вес определённо повлиял на его способности к скрытному перемещению. Другими словами, приземлившись, он издал звук, равный звуку упавшего молотка. Чем, естественно, привлёк всеобщее внимание. — Ох, так вот, где ты был. Юкиношита Юкино, будто проснувшись ото сна, осторожно протянула руку в сторону Комамуры. Последний, будто и не прятался на холодильнике последние несколько часов, расслабленно дошёл до вытянутой руки и без каких-либо колебаний начал к ней ластиться. А меня он в лучшем случае использует только как тёплую подушку для сна. Я запомню твоё предательство! Однако, на лице Юкинон вновь появилась улыбка. Порой я забываю, что её любовь к кошкам граничит с любовью к азарту. Даже превосходит её. Возможно, отвлечь Юкиношиту от проблем будет неплохой идеей. Если думать в таком ключе, то такое предательство даже к лучшему. Комамура, хорошая работа! Мысленно я показал ему большой палец. Удовлетворённо хмыкнув, Комачи подсела ко мне. Я посмотрел на неё с удивлением, гадая, что она хочет от меня. Она поманила меня пальцем, желая, чтобы я наклонился к ней. Само-собой, я так и поступил. — Братик, Комачи тут в магазин собралась, — я резко повернул голову в её сторону, — тебе что-то купить? Не знаю почему, но моя сестра выбрала худший вариант развития событий! Но только я открыл рот, чтобы её остановить, как меня перебили: — Юкиношита-сан! Комачи собралась в магазин! Ты хочешь чего-нибудь? Я потянул руку в сторону сестры, но та уже подскочила и подбежала к Юкиношите. Последняя, оторвавшись от Комамуры, озадаченно посмотрела на мою сестру. — Нет, спасибо. — Ах, ну ладно, — девушка пошла в сторону входной двери и, проходя мимо, многозначительно мне подмигнула. О чём она только думает? Оставить меня одного с Юкиношитой — это же труба! Что я буду с ней делать?! Как ни странно, но на лице моей сверстницы не было ни следа от напряжения. Она просто продолжила играть с Комамурой. Ну действительно, что ещё нужно для счастья? Пока я панически размышлял, чем можно заняться, Комачи уже оделась и, выкрикнув «я ушла!», вышла из дома. Послышалось довольное мяуканье. …И что теперь делать?***
Ответ пришёл сам спустя минуты молчания. Юкиношита, наконец оторвавшись от питомца, уставилась на меня. Я же не нашёл ничего более подходящего и уставился на неё в ответ. Так мы и сидели, не отрываясь друг от друга. Сначала это была простая игра в гляделки, в которой я довёл свои глаза до красноты перед тем, как моргнуть. Юкиношита самодовольно улыбнулась в ответ на мою капитуляцию. Потом мы долго перемигивались друг другу, пока ей это не надоело. Прямо сейчас, посмотрев на часы, я собрался покормить пушистое недоразумение, до сих пор покоящееся в руках Юкиношиты. Ещё пара минут, и оно от недовольства начнёт кошачью какофонию. Ну и заодно можно будет попить что-нибудь сообразить. Просто так сидеть уж слишком неуютно. — Ты чай будешь? Сегодня мы уже пили чай, но ничего другого мне в голову не пришло. Конечно, всегда есть вода, но это как-то… — Да, не откажусь. Я кивнул и пошёл на кухню. Там я вытащил из ящика кошачий корм, не забыв до этого включить чайник. Какой ей заварить? Нет, вопрос нужно задать по-другому: какой чай ей заварила Комачи? Выбор не такой уж и большой, на самом-то деле. Решив не ломать голову, я заварил первый попавшийся. Спустя пару минут тёплый чай был готов, а Комамура уже во всю уплетал свой обед. Из гостиной за ним наблюдала пара любопытных глаз, но кот не возражал. Я вернулся, аккуратно поставил чашку перед гостьей и сам сел на своё место. Перед нами всё ещё стояли тарелки с печеньем и фруктами. Многозначительно посмотрев на тарелку со сладостями, я, не найдя ничего постыдного в своём желании, потянул руку, чтобы вновь отведать вкусняшку. Как оказалось, Юкиношита Юкино тоже не нашла ничего постыдного в таком желании. В стремлении взять печенье, наши руки соприкоснулись. Мы замерли, не решаясь даже шелохнуться. Мои широко раскрытые глаза смотрели в пол, в одну точку, лишившись храбрости изменить объект изучения. Каким-то чувством я понял, что девушка, сидящая напротив, тоже обнаружила в себе источник трусости. Звук тикающей стрелки начал отдаваться в моей голове эхом колокола, а сердце, не в пример мозгу, невероятно ускорилось. И я абсолютно точно покраснел, как последний дурак. И она абсолютно точно покраснела, как последняя дура. …Мне всегда было любопытно — почему парочки стремятся держать друг друга за руку? Это приятно? Это успокаивает? В своей жизни я не раз держал за руку маму или Комачи, но я не чувствовал ничего, что могло хоть как-то спровоцировать желание сделать это снова. Это была простая необходимость. Перейти дорогу, например. Но тогда почему? Чем рука Комачи отличается от руки Юкиношиты? Как необходимость переросла в желание? В честь чего желание возникло в первую очередь? Я знаю, каким может быть ответ. За ним нет ни странных загадок, ни каких-то проявлений высших сил. Он прост, как палка. Элементарен, но в то же время невероятно сложен. Не совру, если скажу, что слишком сложен для меня. Интересно, что я должен с ним сделать? …Может, ты знаешь, Юкиношита? Я посмотрел на неё. На её чёрные прекрасные волосы, на порозовевшие щёки, в большие лазурные глаза, в которых, как и у меня, торжествует отсутствие какой-либо уверенности. Может она тоже имеет ответ, но предпочитает пропускать его мимо ушей. Как вариант, просто не верит в его правдоподобность. Возможно, боится встретиться с ним лицом к лицу. Это заставляет меня восхищаться Юигахамой. Она оказалась самой храброй и честной среди нас троих. Её честность эгоистична. Её эгоистичность честна. Я могу только гадать, сколько сил ей потребовалось, чтобы продолжать идти, не склонив голову вниз. Я могу только ужаснуться, сколько она потеряет, если не добьётся своего. Я могу только удивляться: она не намеренна ничего терять. На меня посмотрела пара глаз. Мне интересно, о чём она думает. Испытывает ли она тоже самое, что и я. Если нет, то почему не отдёрнет руку? Это вина желания? Рука сама потянулась дальше. Совсем чуть-чуть, но она забралась выше. Мои пальцы легли на её, вынуждая вздрогнуть. Но мы всё равно остались недвижимы. Мы смотрели друг на друга. Заставить себя сказать что-нибудь было невозможно. Я просто раскрыл рот, но только чтобы сразу же его закрыть. Она отреагировала, просунув свои пальцы между моими. Хорошая подсказка оказалась проигнорированной.***
Мы сидели, не двигаясь, на протяжении десяти минут. Смущённые и неуверенные, мы держались за руки над тарелкой с печеньем и не отрывали взгляда друг от друга. Было приятно. Удивительно, как столь незначительное действие может быть столь приятным. Рука Комачи ощущалась абсолютно по-другому. Она улыбнулась мне уголками губ. Почти незаметно и очень неловко. Я ничего не смог поделать с желанием тоже улыбнуться. В воздухе витало ощущение, будто она хочет что-то сказать. И это не удивительно. В конце концов, у меня ведь тоже появились вопросы, ответ на которые сам я дать не в состоянии. Это неизбежно. Вопрос лишь в том, какие ответы мы ожидаем услышать. Какой ответ хочу получить я? Я знаком с этими граблями, но неуверен, что знакома она. Уже из-за этого наши ответы могут разойтись. А такая вероятность, в свою очередь, порождает страх. Но преодолеть его ни мне, ни ей не суждено, потому что нам недостаёт того, чем блещет Юигахама. Храбрости. В конце концов, я всегда был трусом, прикрывающимся опытом. Не будь я им, то уже давно бы перестал утопать в вопросах. Не будь я им, то не сидел бы сейчас, не решаясь открыть рот. Возможно, вообще бы здесь не сидел. — Мя-я-яу~. Я остановился, прерванный неожиданным звуком. Комамура, существование которого было забыто, выявил недовольство. Ловко запрыгнув на колени Юкиношиты, он сразу же принялся тереться о её живот, требуя внимания. Я потянул руку назад, на что получил странное выражение лица от темноволосой. Как я должен отреагировать? Чай остыл, но оно и к лучшему. Холодный напиток — вкусный напиток. Я отпил глоток. Руки немного дрожали. Комамура довольно замурлыкал, когда его спину начали гладить. Что не удивительно — всем нравится, когда их поглаживают. Помню, раньше Комачи, сделав что-то полезное, помыв посуду, например, сразу же бросалась ко мне, требуя, чтобы я потрепал её по голове. Как я мог устоять? Нет, даже не так. Зачем мне было сопротивляться? Я бы возненавидел себя, откажи ей хоть раз в такой милой просьбе. — Хикигая-кун. Я дёрнулся всем телом. Девушка понимающе улыбнулась, но было очевидно, что говорить ей было неуютно. — Д-да? — Может мы… эм… займёмся чем-нибудь? Я немножко оторопел. Ну, в смысле, я здоровый парень семнадцати лет, и при упоминании словосочетания «заняться чем-нибудь», находясь при этом один на один с девушкой, в моей голове возникают совсем не те мысли, которым следует возникнуть. В этом нет моей вины! Любой, абсолютно любой юноша моего возраста подумает точно так же! Да и вообще, как ты умудряешься говорить такие вещи с каменным лицом?! Однако, её лицо оказалось вовсе не каменным. Спустя пару секунд, осознав вариативность высказанного ею предложения, Юкиношита подскочила, испугав как Комамуру, так и меня. — В-всмысле развлечения! …Ситуацию ты не сильно исправила. И Юкиношита это прекрасно поняла, смутившись пуще прежнего. Я должен спасти положение. — …Шахматы, сёги, карты, фильмы, книги? — Да, именно! …Это было настолько близко, что ещё чуть-чуть, и парни из инквизиции FFF ворвались бы в мой дом. Слава богам, я не услышал разочарования в твоём голосе. Положение было бы отчаянным, стань ты героиней сёдзё-манги. Я даже не знаю, какие действия я бы предпринял. Прочистив горло, продолжил: — Так что будем делать? Я могу вспомнить только это. Ну ещё крестики-нолики и морской бой. Камень, ножницы, бумага, если уж совсем из банальщины. — Даже не знаю, — мне ответили, успокоившись, — может во всё по очереди? Я представил картину, когда мы, отыграв партии в карты, шахматы и сёги, хватаемся за пульт от телевизора, свободной рукой при этом начиная перелистывать страницы книги. Всё на скорость, конечно же. Или на что похуже. Ещё немного — и я хохотну. И всё-таки, такая идея лучше, чем её отсутствие. Я начал вспоминать, где можно найти шахматную доску с фигурами. Они валялись где-то, но точное расположение мне неизвестно. На поиски уйдёт немало времени, а мне, честно говоря, лень. Как следствие, мой взгляд зацепился за пресловутую колоду карт. Ей же без разницы, во что играть, да? На самом-то деле, не думаю, что это так. Сейчас она посмотрит на меня, как на дурака, и скажет что-нибудь в роде: «Я от тебя ничего и не ожидала, Тупогая-кун». — Значит в шахматы? Девушка кивнула мне в ответ. Сдержав недовольный стон, я отправился в свою комнату, одновременно прикидывая, где может находиться искомая игра. А лежала она, вопреки моим ожиданиям, нет так уж и глубоко в моём шкафу. Чтобы её отрыть, мне потребовалось не более пяти минут, плюс ещё столько же, чтобы запихнуть все вещи обратно. Беглый осмотр комнаты привёл меня к заключению — критической потребности в уборке нет. Всё было более-менее опрятно. Если по каким-то неведомым мне причинам Юкиношита сюда попадёт, то стыдиться мне будет нечего. Почти. Та самая коллекция увлекательной «литературы» была спрятана не самым надёжным образом. Конечно, просто так, случайно её никто не найдёт, но стоит только задаться такой целью, как заветная коробочка будет быстро обнаружена. Но перепрятывать её будет слишком рискованно. Боюсь представить, что произойдёт, если её кто-нибудь увидит. Мне придётся сделать сэппуку. Старый пень и сегодня остался безнаказанным. В итоге я решил просто заставить её другими коробками. В конце концов, Юкиношита же не будет рыскать в моём шкафу? Будет ну очень странно, если она этим займётся. Отряхнув руки, я подхватил игральную доску и отправился в гостиную, но стоило мне только пройти через дверь, как я встретил черноволосую, стоящую в коридоре и с интересом рассматривающую интерьер. В её руках покоился белый комок шерсти. Я не ожидал, что она покинет своё место. — Это ты на фотографии? — девушка взглядом указала на рамку. — Хотя, конечно это ты. Только у тебя глаза могут быть такими гнилыми. — Ты ошибаешься. У отца они такие же. — Ох, значит в твоей непопулярности виновата всё-таки генетика? — В моей непопулярности виновато общество. Не приплетай сюда родителей. — Обвинять окружающий мир в собственных недостатках, — она издевательски усмехнулась, — насколько же ты жалок? — Примерно настолько же, насколько и ты. Юкиношита хихикнула на мой ответ и продолжила рассматривать фотографию меня в начальной школе. Прекрати. Это смущает. Я откашлялся и потряс шахматной доской. Девушка, уловив мой намёк, оторвалась от просмотра и направилась в мою сторону. И это — проблема. Мы будем играть не в гостиной? Юкиношита ответила на мой немой вопрос: — Довольно грубо со стороны хозяина оставлять гостя в одиночестве. …Тут она права, но что мне нужно было сделать? Взять её с собой? Но это прозвучало бы странно. — А бродить по чужому дому, по-твоему, не грубо? На пару мгновений она задумалась над ответом: — Вообще-то да, но ты первый начал. Ах, значит, теперь в ход пошли доводы дошкольников. Я ожидал чего-нибудь посерьёзнее. Даже разочарован немного. Стоя в дверях, я ещё раз осмотрел свою комнату на наличие компрометирующего материала. К счастью, ничего не нашёл. — …Тебе есть что прятать? — сказала Юкиношита, слегка нахмурившись. — Нет, конечно. Я ответил так быстро и спокойно, что даже сам себе показался подозрительным. — …Там точно безопасно? — Не опаснее, чем в твоей комнате, — не успел я порадоваться неожиданной остроте, как сразу осознал свою ошибку. На лице девушки появилось ещё больше недоверия. — …Ты был в моей комнате? Образ Юкиношиты в пижаме, поклоняющейся плюшевому Пан-сану, всплыл в моей голове. Я приложил все свои усилия, но усмешку сдержал. Чего бы то не стоило, но я не должен расколоться! — Нет, я просто образно сказал. Не знаю, поверила она или нет, но подозрительность никуда не делась. Я просто должен увести разговор в другое русло. Ради самого себя. В этот день родился новый, сто девятый уникальный навык Хикигаи Хачимана — предложение на сто восемьдесят. Пришло время пройти боевое крещение: — Мы будем играть или нет? — для убедительности я вновь потряс шахматной доской. Я зашёл в свою комнату, не дожидаясь ответа. Если задуматься, то этот навык уже имеет немаленький послужной список. Да и не новый он вовсе. Всё будет просто замечательно. Я просто-напросто не дам ей выбора. Угадать поведение соперника, не позволить ему угадать своё и в итоге заставить сбросить карты под внешним давлением. Всё, как в покере. Юкиношита задержалась в дверях ненадолго, но зашла, с осторожностью оглядываясь вокруг. Как будто она может в любой момент попасть в ловушку. Знала бы она, что в ловушке оказался я. Осознав кое-что депрессивное, я начал активный мозговой штурм. Заголовком служило предложение: нам не на чем играть. Нет, конечно, всегда существует пол без ковра, который в последний раз мылся около двух недель назад, но, боюсь, барышню позади такой вариант не обрадует. Не то чтобы у меня в комнате не было стола, он был, но рассчитан он на компьютер и, как предполагалось, домашнюю работу. Последний пункт почти никогда своей реализации не находил, так как всю школьную бухгалтерию я старался делать, не отходя от кассы. Мне дома делать нечего, что ли, кроме как домашку клепать? …Если подумать, то делать-то и вправду было особо нечего, но это мелочи. Сейчас важно то, что единственным приемлемым вариантом игрового поля была моя кровать. Благо, заправленная. Хотя я не помню, чтобы её заправлял, покидая свою крепость. Да благословят тебя боги, Комачи-сама! Но даже факт чистоты моей постели не сильно облегчал мой душевный груз. Кто бы мог подумать, что мой первый раз будет с Юкиношитой? Первая девушка, которая побывает на моей постели. Интересно, как мне следует вести себя? Следует ли мне взять поводья в свои руки или стоит отдать их в другие, более надёжные? Да и вообще, так ли уж важно, где, на полу или на кровати? Главное процесс, разве нет? …Я слишком сильно накручиваю. Она просто сядет на мою кровать. Ну действительно, не усаживать же её на пол. …У меня больше нет прав называть себя настоящим одиночкой. Фальшивка. Но кто сказал, что фальшивка не может превзойти оригинал? Дверь закрылась, и стало понятно, что мы остались наедине. В смысле, совсем наедине. Просто расслабься и представь, что она… не молодая и привлекательная женщина? Я посмотрел на настороженную девушку, озирающуюся вокруг. А точнее посмотрел на её туловище. Смотри, даже груди не видать. Это не должно быть сложно. Она — мальчик, очень женственный мальчик с острым языком… Гладкими длинными волосами, большими глазами и лицом, ну уж очень напоминающим лицо модели. …Как такой парень оказался в моей комнате?! — Что-то не так? — голос Юкиношиты разорвал мою мысленную цепочку и вернул на путь истинный. Иногда мой разум меня пугает. — …Э-эм, нет, — я всеми силами надеялся, что не выдал своего смущения, — просто тут и играть-то особо не на чем, только если на кровати… Выгляжу ли я как озабоченный придурок? Наверняка да. Однако, реакция Юкиношиты к романтической комедии не предрасполагала: — Хорошо. Какая разница, где? Меня устраивает. У тебя нет ни стыда, ни совести, или же ты просто дура? Главное не начинай произносить клише-фразы подруги детства. Иначе это будет последней каплей. …По крайней мере, мы сошлись во мнениях. Я махнул рукой в сторону кровати, садясь на неё с одной стороны. Юкиношита, как и предполагалось, села с противоположной. Комамура выявил недовольство, когда его выпустили из рук, однако убегать он не собирался. Самое время начать приготовления к игре. Доска сама себя не разложит, а фигуры себя не расставят. — Чёрные или белые? — я задал обыденный вопрос, без которого, наверное, не обходится ни одна партия в шахматы. — Чёрные. Не хочешь брать инициативу? Забавно, я думал, ты её не упустишь. Спустя минуту доска была готова, фигуры стояли на своих местах, и я начал игру, сделав первый ход конём. Надеюсь, мы не на что не играем? Может, она озвучила условия, а я их успешно проворонил? Интересно, возможно ли такое. Но проверять не буду — риск нарваться на неприятности слишком велик. Может быть, она и сама не вспомнит. Юкиношита походила пешкой, очевидно подставляя её под моего коня. Как будто я куплюсь на это. Я сделал ход другой фигурой. Ответная реакция не заставила ждать себя долго, и положение фигур на доске вновь изменилось. В дебюте, по заверениям многих начинающих игроков, над положением фигур особо тщательно думать необходимости нет — главное занять центр поля. Это не совсем верно. Грамотный дебют может создать решающие условия для эндшпиля. Контроль доски это, несомненно, важно, но в некоторых случаях отдать ту или иную фигуру, дабы выманить фигуру противника, может оказаться выгодней с тактической точки зрения. Играя с Юкиношитой, нельзя бездумно рваться вперёд, занимая доминантные позиции. Она только этого и ждёт. — Хикигая-кун, — голос девушки звучал как-то приглушённо и неуверенно. — А, да-да, я сейчас похожу. Наверно, я думал слишком долго. — Не в этом дело. — Хм? Тогда в чём? — Это насчёт утра… Моя рука остановилась в воздухе, так и не поставив пешку на новое место. Нам точно нужно об этом говорить? Отбросив сомнения, я нахмурился, но ход завершил. — И что насчёт утра? Никто из нас не смотрел в глаза другому. — Полагаю, я ещё тебя не поблагодарила… Она передвинула пешку. — В этом нет нужды. На самом-то деле, я всё равно хотел пригласить вас обеих завтра сюда. — Вот как… Я съел её слоном. Это ещё не всё, верно? Ты не будешь устраивать этот цирк ради одних лишь слов благодарности. — Тебя что-то беспокоит? — я задал вопрос, дабы разбавить возникающее молчание. Юкиношита ответила и передвинула ещё одну фигуру. — Да, но… я не знаю, стоит ли мне это говорить… Один из самых сложных вопросов в мире: «Стоит ли мне это говорить?». Не самый актуальный вопрос для подавляющего большинства людей, бездумно говорящих что попало. Он почти всегда предполагает выбор из двух вариантов, каждый из которых ведёт к событиям, кардинально отличающимся друг от друга. Это как стоять на перепутье в глухом лесу и выбирать из двух тропинок, куда идти. Исключать что-то одно всегда страшно. Чёрт его знает, куда приведёт тебя выбранный путь. Это загадка, неизвестность. А неизвестность испокон веков была злейшим врагом человека. Именно в такие моменты понимаешь, что самыми счастливыми людьми являются невежды. Им редко приходится что-то выбирать. — …Хирацуга-сенсей мне как-то сказала, что поведение людей нельзя описать одной лишь логикой. Когда ты в тупике, а логическое мышление не помогает, то нужно обращаться к чувствам. Стоило ли мне это говорить? — Как странно слышать от тебя подобное… — я так и не смог разобрать тон в её голосе. -…Интересно, так ли это. Действительно, интересно. Если мне кто-то скажет, что это так, то я вряд ли поверю. Даже если это скажет Комачи, у меня всё равно останутся сомнения. Пока я сам не испытаю этого, я не смогу успокоиться. — …Проверь. Она посмотрела на меня. Это я могу сказать, даже не отрывая глаз от шахматной доски. Я передвинул коня. Ответная реакция не заставила себя долго ждать — мой слон покинул поле боя. Пешка сменила своё положение. Мы продолжили играть в тишине. Не такой тишине, что мне нравится, а в той, что заставляет думать и переживать. Фигура туда, фигура сюда, погибла ладья, исчезла пешка: партия была самой обыкновенной, без каких-либо манипуляций и хитрых тактических уловок. Почти скучной. Сейчас мы оба были так же далеки от игры, как Сатурн от Марса. Очередной ход пешкой. — Тогда, Хикигая-кун, скажи мне… Тишины более не существовало. Моему королю поставили шах. Я закрылся ферзём. А потом ферзь оказался съеден слоном. — Почему ты это сказал? Я не знаю, как походил. — Почему ты помог мне? Не было шока. И даже удивления. В конце концов, я и сам без конца задавал себе этот вопрос. «Я хотел помочь» — таков был ответ, к которому я пришёл. Но потом появилась следующая загадка — «почему я хотел помочь?». И в этом загвоздка. Люди помогают, исходя из различных побуждений: сострадания, жалости, обязанности, корысти, необходимости, привязанности и так далее. Любопытно, какое побуждение повлияло на меня? Я ничего не могу поделать, кроме как подозревать одно единственное — те самые грабли. Я мог просто уйти, мог промолчать, мог сказать что-нибудь другое, мог вообще не приходить к ней домой. Но из всех вариантов я выбрал именно этот. Прямой, но неясный. Правильный ли он? — Какой ответ ты хочешь услышать? Что ты желаешь получить, Юкиношита Юкино? Что желаю получить я? Схожи ли наши желания? Мне улыбнулись горькой улыбкой. Слишком горькой для моих вкусов. — Я не знаю. Моему королю поставили мат. Более мы ни во что не играли. Сидели каждый в своих мыслях.***
Не представляю сколько времени прошло с того момента, как мы замолчали. Может пять минут, может десять, а может и все тридцать. Мы продолжали сидеть, не реагируя на внешние раздражители. Комамура спал, свернувшись клубком, а я думал, какая у Юкиношиты мягкая и тёплая рука. По некоторым причинам, воспоминание упорно не хотело выходить у меня из головы. А ещё мне было интересно, о чём она сейчас думает. Может быть она тоже поглощена воспоминаниями? Руку-то не она отдёрнула… …Появись тут прошлогодний я, то он бы посмотрел презрительно и ушёл, отказавшись от меня. Я услышал приглушённый звук хлопка, будто на пол упал небольшой шкаф. Юкиношита вздрогнула от неожиданности, но Комамура продолжал сладко дрыхнуть, не найдя в таком звуке ничего нового. Я тоже вздрогнул. В этом доме есть только один идиот, способный так долбить дверью. Мой отец. А если домой пришёл мой отец, то домой пришла и моя матушка. — Брати-и-ик, мы дома~. И Комачи заодно. Краем глаза я заметил, что Юкиношита странно закопошилась: убрала выпавшую прядь за ухо, отряхнула брюки, поправила кофту. Беспокоишься о первом впечатлении? А я вот беспокоюсь за самооценку своей семьи. Да отстань ты уже от своей кофты. Она посмотрела на меня обеспокоенно. — Не волнуйся. Мои родители тебя не съедят. — Это не то, о чём я волнуюсь. Кое-кто полон сюрпризов. — Тогда о чём ты волнуешься? Юкиношита замолчала, скрестив пальцы в замок. На её щеках появился едва заметный румянец. — Т-ты сказал, что мы будем заниматься даже ночью, так что… А, вот где собака зарыта. Ночёвка. Не вижу особых проблем. — Они не будут возражать. Они удивятся, но против друзей Комачи возражать не будут. Я ощутил двоякое чувство после того, как высказал свою точку зрения. — Вот как… — прозвучал голос, всё ещё полный сомнений, -…если я мешаю, то... — Ты не мешаешь. Это прозвучало более резко, чем я хотел. Интересно, почему. Юкиношита выглядела сконфуженной, не ожидая от меня столь грубого ответа. Почувствовав возмущения совести, я захотел как-то извиниться, но в итоге просто почесал затылок. Не надо больше слов. — Брати-и-ик? Юкиношита-са-а-ан? Вы где-е-е? Голос доносился уже из гостиной. Пора бы уже и идти. — Пойдём? Будет неловко, если они найдут нас в комнате. — Да, пожалуй, — девушка, как мне показалось, покраснела ещё больше, согласно кивнула и отправилась за мной. Открыв дверь, я сделал то, что следовало бы сделать и раньше — пропустить девушку вперёд. Юкиношита посмотрела на меня озадаченно, но прошла первой. Не удивляйся ты так. Ко всем прочим моим плюсам, я считаю себя джентльменом. Жаль, что другие так не думают. Подходя к гостиной, мы встретили Комачи, переносящую пакеты на кухню. Ах да, она же ходила в магазин. Не думал, что она серьёзно. Разве не для того, чтобы заставить своего старшего братика краснеть и мучиться наедине с прекрасной девушкой? Погодите-ка, моя дорогая младшая сестра таскает тяжеленные мешки с продуктами, а я стою и прохлаждаюсь?! Какое же я ничтожество! Я сразу же метнулся к сестре, но знакомый голос меня остановил: — Хачиман, если ты хочешь помочь, то подойди и забери у меня сумки. — А? И-иду. Я остановился, бросив извиняющийся взгляд сестре, и направился в сторону входной двери. Возле неё стояло два взрослых человека, не торопясь снимающих верхнюю одежду. — Добро пожаловать домой, — я стандартно поприветствовал их. — Да, мы дома, — женщина устало мне улыбнулась, протягивая пакеты, в то время как мужчина просто хмыкнул, кивнув головой в мою сторону. Почему я продолжаю называть их собирательными названиями? Женщина это мама, а мужчина это… мужчина. Я подхватил пакеты и отнёс их на кухню. Комачи, заняв мою роль, о чём-то болтала с Юкиношитой, наверняка стараясь успокоить её. Ну, если я облажался с этой задачей, то может у неё получится? Скинув лишний груз на стол, я пошёл обратно, так как не обратил внимание, есть ли у моих родителей ещё какие-либо покупки. Выяснилось, что нет, но зато для меня было новостью узнать, что я не единственный джентльмен в доме — мой…кхм… мужчина услужливо придерживал руку моей матушки, пока она снимала с себя обувь. Вдоволь наудивлявшись, я развернулся обратно, но голос мужчины меня остановил: — Сын, то, что сказала Комачи, — правда? Я остановился, сконфуженный. — Смотря что. Неужто уже растрепала? Никакой личной жизни. — Она сказала: «Представляете, а братик наконец-то привёл девушку в дом!», — мужчина сделал акцент на слове «братик». Ах, как бы это не звучало, но это правда. И копировать голос моей драгоценной сестры вовсе не обязательно. Отвратительно. Я поморщился в ответ на клоунаду. На меня уставились две пары глаз: одна подозрительная, другая полная ожиданий. — …Ага, это правда. Глаза родителей широко раскрылись, а челюсть моей матушки даже отвисла немного. Возникло неловкое молчание. — Смотри, здесь лишняя пара обуви, — женщина наконец-то отреагировала, но только чтобы впасть в шок снова, — женская… Мужчина, переведя взгляд на обувь, странно хмыкнул, тем самым вернув маму на грешную Землю. Последняя, будто случилось что-то страшное, вылетела из коридора, направившись в гостиную. Я уже хочу исчезнуть из этого мира. Не позорьте меня ещё больше… Мужчина, хлопнув меня по плечу, проследовал за своей женой, оставляя меня в одиночестве. Оно не продлилось долго, так как я быстро осознал, что пускать всё на самотёк — плохая идея. Ноги сами потянули меня к эпицентру событий, не оставляя мне времени даже на усталый вздох. Стоило мне только покинуть прихожую, как я попал в зоопарк, где Юкиношита оказалась диковинным животным. Мужчина, как ни странно, был удивлён больше всех, хотя несколько секунд назад не выражал вообще никаких эмоций. Что до мамы, то она, видимо, пыталась что-то сказать, но у неё не очень-то получалось. Я посмотрел на девушку, растерянность которой, казалось, могли почувствовать даже соседи. Я бы тоже растерялся, если бы на меня уставились её родители. Нет, я бы растерялся, если бы её родители просто посмотрели в мою сторону. Нет, я бы растерялся, даже если бы это были не её родители. Неважно, мне просто стыдно за поведение своих предков. Так стыдно, что я сейчас пройду вперёд и представлю её как подобает. Я подумал — я сделал: пара шагов, и моя тушка стояла между тремя диссидентами. — Это Юкиношита Юкино, — я поднял руку в сторону почтительно поклонившейся девушки. Мой отец пробормотал что-то несвязное и продолжил смотреть с отсутствующим видом. — Ну, а это, — я махнул в противоположную сторону, — мои родители. (Т.к. ни в аниме, ни в ранобе имена и внешность представлены не были, то Хикимама и Хикипапа так и останутся безымянными и безликими персонажами.) Комачи поморщилась в ответ на мои откровенно слабенькие слова и собралась было открыть рот, дабы исправить мою оплошность, но матушка её перебила: — Очень приятно с тобой познакомиться, Юкиношита-сан, — она взяла девушку за руку, — и это после того, как я утратила всякую надежду! …Какая странная фраза, чтобы начать разговор. О какой надежде идёт речь? — Приятно познакомиться, — Юкинон неуверенно ответила на рукопожатие. По крайней мере, она думала, что это рукопожатие. — Эй, познакомься с гостьей! — моему отцу было предъявлено требование. — …Здравствуй, — ответная реакция не заставила себя долго ждать, — чувствуй себя, как дома. Подкаблучник. — Спасибо, здравствуйте, — по каким-то причинам моему отцу она ответила спокойнее, чем матери. Это потому что мы с ним похожи? Как быстро она адаптируется. Младшая сестра расслаблено выдохнула и радостно улыбнулась. Я бы сделал тоже самое, но что-то не хочется, так что я ограничился одним-лишь выдохом. — Комачи, — командным голосом сказала мама, — сегодня мне понадобится твоя помощь. — Есть, мэм! Мама, отцепившись от руки Юкинон, направилась на кухню. Следом отправилась и моя сестра, весело напевая какую-то мелодию. — Вы не возражаете, если я помогу? — Юкиношита, как истинный волонтёр, предложила свою помощь. — Ну что ты, зачем. — О, а Юкиношита-сан вкусно готовит! — в разговор влезла Хикигая младшая. — Комачи братик так говорил! Ах ты, предательница! И это после того, как я, наивный, рассказал тебе по секрету про печенья! Твои очки Комачи значительно снизились! Я заметил, как Юкиношита смотрела на меня краем глаза. Мне тоже неудобно, знаешь ли. — Но всё же, заставлять гостью готовить, это как-то… — Я настаиваю. Сдавайся, мам. Не так много людей на Земле может переспорить Юкиношиту Юкино. Это подобно чуду. Я подобен чуду. Мама, посомневавшись, всё-таки махнула рукой и пустила черноволосую девушку на кухню. Сейчас оттуда доносились звуки громыхающей посуды. Останься в доме Юигахама, я бы забеспокоился и уже следил за процессом, но сейчас кухонная утварь находилась в надёжных руках. Можно вздохнуть спокойно. Мужчина сел на софу, вытянул ноги и расслаблено откинул голову. Будто лёг на лежак, находясь на берегу моря. Делал он так только тогда, когда никого нет вокруг, иначе это могло навредить его имиджу. Комачи и мама даже не подозревают, каким расхлебаем он бывает, когда никто не видит. А что до меня, то я кем-либо не считаюсь. …На самом-то деле я не совсем понимаю, зачем он это скрывает. Его же дом, в конце концов. Я приземлился рядом, повторяя точно такие же действия. — Значит, привёл девушку в дом, да? — отец первым завёл разговор. Я хотел было возразить, но понял, что возражать-то особо не о чем. Пригласить Юкиношиту сюда — моя идея, стало быть и ответственность моя. — Как-то так. — Я думал, ты только книжки читать да словами острыми разбрасываться умеешь. …Спасибо на добром слове. — И что заставило тебя изменить своё мнение? Он посмотрел на меня задумчиво. — Хочешь сказать, что она сама сюда пришла? — Нет, но... — Тогда почему ты задаёшь такие глупые вопросы? Отец заткнул меня так же ловко, как меня затыкает Юкиношита. — Дай угадаю, тараканы в её голове во многом схожи с твоими? — Ну… — Вы нашли друг друга в океане из грязи и помоев человечества, не так ли? Какое жалкое и размытое описание… — Я не понимаю, к чему ты ведёшь. Отец усмехнулся в ответ на мою фразу. Не злобно, а скорее издевательски. — Уверен? Или ты просто не хочешь понимать? Старик до жути много говорит. — …И что, если не хочу? Лицо мужчины приняло серьёзный вид. — Тогда ты — то, что так сильно ненавидишь. Полноценный член неполноценного общества. …Понятно. — Ты же понимаешь, Хачиман, всё понимаешь. Рано или поздно тебе придётся сделать выбор. Убегать нет смысла. Я знаю… — Так что чем раньше ты решишь, тем лучше будет для тебя самого. Похоже, что на этом разговор окончился. Отец, почесав подбородок, стал нащупывать что-то в карманах своих брюк, в то время как я сидел, размышляя над неожиданным наставлении. Спустя несколько секунд у меня перед носом красовалась купюра номиналом в десять тысяч йен, а на лице папаши красовалось сомнительное выражение. — Возьми, — сказал он, пихая мне деньги в руки, — сводишь её куда-нибудь завтра. — Послушай, ты кое-что неправильно понял. Мы не встречаемся. Почему я должен её куда-то водить? Купюра продолжала настойчиво протискиваться в мою руку. — Да-да, я неправильно понял, — устало высказался мужчина, — заткнись и бери мои деньги. Ударение прозвучало на слово «мои». Страшно подумать, какой подвиг совершает эта еврейская душа, отдавая мне столько наличности. Всё ещё сомневаясь, я таки взял купюру. Давненько в моих руках не лежало столько бутылочек с MAX кофе. Сто, если брать одну за сотню йен. Да это же целый кофейный рай! С чувством выполненного долга папа продолжил расслабляться на софе, а я рассматривать свои потенциальные запасы кофе.***
Спустя полчаса ужин был готов. Женщины о чём-то постоянно болтали, этому свидетельствовал шум, исходящий с кухни. Даже Юкиношита, судя по звукам, участвовала в разговоре. Не то чтобы это было удивительно, но всё же. Возможно, самую малость подслушать разговор было бы и неплохо, даже полезно, но когда я озвучил свою идею, отец вяло отмахнулся, сказав «оно того не стоит». Часть меня с ним согласилась — я взял пример с папани и уставился в телевизор. Как видно, большая часть меня — воплощение лени. А ещё я вспомнил, что Комамура оказался заперт в моей комнате. Осознание простого факта заставило меня подскочить с насиженного места, озадачить этим отца и побежать в сторону импровизированной кошачьей тюрьмы. Стоило только открыть дверь, как белый комок шерсти пулей вылетел из комнаты, недовольно голося. Не удивлюсь, если в следующий раз я его увижу прячущимся на холодильнике. Или в руках Юкиношиты. Надеюсь, он не возненавидит меня за эту оплошность. Вернувшись в гостиную, я огляделся. Отца на софе уже не было, а телевизор был выключен. Сложив два и два, я направился прямиком на кухню, ожидая увидеть всё население дома зажатыми в нескольких квадратных метрах. Собственно, это я и увидел: отец на пару с Комачи чуть ли не бегом таскал тарелки с едой, в то время как мама и Юкиношита продолжали готовить. Последние радостно разговаривали друг с другом, насколько я понял, обсуждая какой-то рецепт. Я ощутил странное сомнение по этому поводу. Хорошо, конечно, что она улыбается, но как-то непривычно видеть её улыбку за пределами клуба волонтёров. Раньше пробить Юкиношиту на эмоции удавалось только у меня и у Юигахамы, а сейчас… Не стоит думать об этом дальше. — Хачиман, ты чего стоишь? — голос матери вывел меня из задумчивости. — Иди и помоги. — Как именно? — я спросил, подойдя поближе. Мне протянули нож и тарелку с овощами. — Режь небольшими кусочками. Проигнорировав мой удивлённый взгляд, женщина продолжила готовить. Почему нельзя было поручить это дело Комачи? Несложно же. Я схватил инструмент и принялся за работу. Мой взгляд сразу упал на отвратительный красный фрукт… или овощ? Что есть томат? Полагаю, что всё-таки фрукт, раз растёт на кустах. Ненавижу томаты. Отдушиной стали огурцы. Вот к чему, а к ним претензий нет. Второй загвоздкой стал лук. Люди плачут, когда его режут? Чушь. Ни слезинки не вытечет из моих глаз. Будет слишком легко, если простой овощ заставит меня проронить слезу. К тому моменту, как я выполнил поручение, все блюда были уже готовы. Салат, получившийся из выделенных овощей, был быстро заправлен и подан к столу. Осталось только занять свои места и можно начинать. Так зачем откладывать? Помыв руки, я занял своё обычное место. Рядом уже стоял дополнительный стул, до этого здесь не находившийся. Ну и ладно, я есть хочу. По виду отца можно было сказать, что он тоже не отказался бы начать трапезу. Жаль, что женская часть населения всё ещё за столом не находилась. Однако, положение вскоре изменилось, и все люди, находящиеся в доме, заняли свои места. Юкиношита, выглядящая подозрительно спокойно, села на свободный стул рядом со мной. Комачи, как обычно, тоже приземлилась рядом на свободное место. Будь я чуточку менее голодным, то стопроцентно сейчас заговорил бы о неловкости моего нахождения рядом с Юкиношитой. Но мой разум затуманен голодом, так что поплачусь чуть позже. …Если подумать, то за весь день мы даже не перекусили. Только печенье, но их, кажется, только я и ел. Ах, Юкиношита тоже попыталась… Я плохой хозяин. — Ну что же, — мама традиционно хлопнула в ладоши, — приятного аппетита! Все остальные, следуя её примеру, повторили фразу. Стойкий образ среднестатистической секты возник у меня перед глазами. Я сосредоточился и выбросил из головы назойливые мысли. Ибо негоже младу традиции национальные осмеивать. Аминь. Поначалу мы ели в тишине. Когда я ем, я глух и нем, как говорится. Однако, вскоре одному из членов моей семьи молчание наскучило, и он, а точнее она, начала задавать провокационные вопросы: — Итак, — будто на допросе, начала моя матушка, — как вы познакомились. Сразу после первого её слова я понял, что нормально поужинать мне не перепадёт. А вот Юкиношита не переставала меня удивлять: не выявив ни капли смущения или раздражения, она просто мило улыбнулась. — Мы встретились в клубе около восьми месяцев назад. Хикигая-кун был моим первым клиентом. Родители довольно замычали, будто на спектакле. Чувствую себя как экспонат в музее. Так ли необходимо пялиться на меня? Да и вообще, почему ответила она, а не я? Не могу ничего сделать с ощущением, будто я нахожусь под каблуком. Начинаю понимать, как чувствует себя папаня. …Не могу смириться с мыслью, что становлюсь похожим на него. Это отвратительно. — Ты до сих пор думаешь, что я — первый клиент? Может мне кажется, но тебе помощь нужна не меньше. В этот раз прозвучал недовольный возглас. Родителям, очевидно, не понравилось моё высказывание. По крайней мере матери. Отцу, кажется, вообще без разницы. Зато Комачи радостно улыбнулась, вспоминая нашу перебранку несколько часов назад. Юкиношита, в свою очередь, посмотрела на меня взглядом, способным убить, чем абсолютно меня не удивила. Семьдесят процентов нашего общения состоит из переглядываний, подмигиваний и игры в гляделки. И в пятидесяти процентах случаев из этих семидесяти она смотрит на меня именно так. Адаптация, всё дело в адаптации. Так что я просто продолжил есть, как ни в чём не бывало. — Интересно, ты, оказывается, умеешь разговаривать. Разве мне не полагается нобелевская премия за такое открытие? Мало того, что мне удалось открыть новую бактерию, так она ещё и говорить по-человечески может. — Не понимаю, о чём ты говоришь. Если ты обнаружила какую-то бактерию, то следует пройти проверку в клинике. Мало ли ты какую болезнь подхватила. Неожиданно, Комачи хлопнула в ладоши пару раз. — Видите, — она обратилась к родителям, — они прекрасно ладят! Если наше общение попадает под категорию «они прекрасно ладят», то я не могу представить, каким будет следствие категории «им нельзя находиться рядом более двух секунд». Да и вообще, если уж на то пошло, то я «прекрасно лажу» с большинством людей на планете. — Вижу… — мама косо посмотрела на отца, продолжающего есть с невозмутимым лицом. Осознав, кто на него смотрит, мужчина аккуратно отложил палочки и прочистил горло. — Да, прекрасно ладят. В тот же момент его лицо на секунду приобрело болезненное выражение, но самообладание сделало своё дело. Я просто надеюсь, что ему не сломали ногу. — Какой отец, такой и сын, — провозгласил недовольный женский голос. Мама продолжала с упрёком смотреть на мужа, на что последний отреагировал просто и понятно — никак. Я же продолжал жевать пищу. — Итак, братик, Юкиношита-сан, скажите, чем вы занимались в наше отсутствие? — Комачи, игнорируя семейную сцену, сказала нечто двоякое. Неужели такие вопросы уместны за столом? Нет, такие вопросы вообще уместны? Почему всякий раз нужно выставлять меня дураком или извращенцем? Моя личная жизнь — моя. Она не должна быть достоянием общества. Даже учитывая, что никакой личной жизни у меня и нет. Но несмотря на этот простой факт, родители проявили недюжинный интерес к такому вопросу. Даже отец перестал делать вид, будто он находится где-то в другом месте, и посмотрел в мою сторону. Ситуация как бы говорила: «Всё, что вы скажете, будет использовано против вас». Но и промолчать теперь не получится. — Ничем особенным. — А-а-ах, чем это таким «ничем особенным»? — Комачи, учуяв мои скрытые мотивы, решила докопаться до правды. Что ты там напридумывала в своей бестолковой голове… — Мы играли в шахматы, — вместо меня ответила Юкиношита. Её тон был сдержанным и не выдавал настроения обладательницы. — …Что, серьёзно просто шахматы? — почему-то голос моей сестры принял разочарованный оттенок. Нет, серьёзно, о чём ты там думаешь? — Да, просто сыграли партию в шахматы, — в этот раз ответил я. …Ну, может ещё за руки подержались. Матушка понимающе кивнула, а вот отец продолжал смотреть на меня с подозрением. — …И кто выиграл? Хороший вопрос. За ответом я обратился к девушке, сидящей рядом. Зачем? Потому что самому признавать поражение было бы слишком сильным ударом по моей хрупкой гордости. И, может быть, чтобы одна самодовольная особа почувствовала себя чуточку уютнее, находясь в чужой компании. — Я, конечно же, — однако, вместо горделивой усмешки миру показалась скромная улыбка. …Даже если мне уже довелось увидеть её несколько раз за сегодняшний день, я не могу перестать считать её уникальной. Не отдавая себе отчёта, я продолжил смотреть на неё. В ответ она задала риторический, как мне показалось, вопрос: — Что? Может быть моё лицо тоже выглядело уникальным, а может просто до смешного глупым, но девушка уставилась на меня в ответ. Я точно знаю, что покраснел чуток. Справедливости ради стоит заметить, что она тоже хладнокровия не сохранила. — Ничего… Мой голос всегда был таким тихим? — Понятно… Проявив инициативу, я разорвал зрительный контакт. …Какой странный вид ситуации. Что-то пошло в о-о-очень неверном направлении. Надеюсь, никто не заметит. …Но все заметили: глаза мамы светились так, будто увидели одно из чудес света, вид отца излучал глубокую задумчивость, а Комачи так вообще делала вид, что смотрит театральное представление. Цирк, а не семья. Я продолжил ковырять еду палочками, дав сигнал к продолжению трапезы. Все подчинились моему непрямому приказу, и я на мгновение почувствовал себя императором, аки Цезарь. Было бы прекрасно, если бы я мог вдобавок приказать им более не задавать тупых вопросов, а лучше вообще не разговаривать. …Не знаю как, но все люди, находящиеся в радиусе пяти метров, мой посыл уловили и не произнесли ни слова за оставшееся время. Они спокойно доели свой ужин и начали разбредаться кто куда. Аве Хачиман!***
Благородное занятие в виде мытья посуды доверили мне. Не то чтобы я был особенно счастлив привалившей работе, но разве я могу разрушить улыбку матушки, так редко являющую себя на свет божий? Конечно же нет. А ещё её глаза обещали мне тысячи лет пыток за неповиновение, но это не существенно. Краем зрения я заметил, как Комачи подкатывала к отцу с какой-то просьбой. Не знаю, что она хочет, но, видимо, в просьбе уверенности нет, раз уж решила проскочить верховный суд и сразу же пойти окольными путями. Отец нахмурился, задумался на пару секунд, а потом, находясь под давлением щенячьих глаз дочери, положительно кивнул. Стоит ли говорить, что сестрица засияла от счастья? Она сияет даже когда и не счастлива, в конце концов. Кстати говоря, Юкиношита стояла рядом со мной и протирала тарелки, которые я уже вымыл. Само собой делать это её никто не заставлял, она вызвалась сама. До последнего не хочет быть обузой. Не могу обвинить её в этом. Дождавшись, когда родители исчезнут из поля зрения, Комачи подбежала к нам, вытянув руку и показав знак победы. — Проблемы устранены, мой капитан! Юкиношита-сан может со спокойной душой оставаться на ночь! Так держать, юнга! Нет, погоди, почему ты спросила, а не я? Потому что ты думаешь, что я на такое не способен? — Ты спрашивала разрешения у отца? Почему не у мамы? Не думаю, что она бы отказала. Сестра по-дурацки высунула язык и сказала: — Папа — это стопроцентный вариант~. …Да никто и не сомневается. Он своего родного сына в рабство продаст, если ты попросишь. — Ах, само-собой, Юкиношита-сан будет ночевать в комнате Комачи! Не расстраивайся, братик~. — …Чему я должен расстроиться? Прекрати нести чепуху, — сказал я спокойным тоном, но всё равно почувствовал себя неловко. Юкиношита продолжала протирать посуду, как будто рядом никто и не стоит. Увидеть бы её лицо. — Ну, как-то так, — Комачи налила себе стакан воды. — О, нужно бежать доставать футон! Стоило мне только моргнуть глазом, как её след уже простыл. …Этот день был создан, чтобы смущать меня, не правда ли? Я отмыл последнюю тарелку и передал её в руки черноволосой девушки. Вопреки моим ожиданиям, кусок фарфора из моих рук не исчез, а так и продолжил висеть. Когда я посмотрел на Юкиношиту, то обнаружил, что её глаза были направлены в одну точку, а руки механически продолжали протирать посуду. …Она заснула, вытирая тарелку? Это вообще возможно? — Юкиношита-сан~, приём, приём. Слегка вздрогнув, девушка проснулась от дремоты и отложила тарелку в сторону. — Ты умеешь спать стоя? Может тебе и футон стелить не надо? — Нет, не умею, — наконец отреагировала девушка, забирая у меня тарелку, — просто задумалась. Задумалась так сильно, что впала в прострацию? Ну, бывает, что сказать. Сам за таким грешком был не раз замечен. Думаю, она просто устала. Сегодняшний день оказался не самым простым, как для неё, так и для меня. Не удивительно, что она выпадает из реальности. Я, кстати, тоже устал. Однако, есть ещё вещи, которые мне следует закончить перед отправлением в Нирвану. Моё лицо скривилось в недовольстве. Мне всё ещё нужно прочитать дофига страниц из книжки по физике. Экзамену-то фиолетово, что у меня сегодня тяжёлый день. Он продолжает приближаться. Я устало вздохнул. Юкиношита, закончив свою работу, взглянула на меня, как бы спрашивая: «Что дальше?». — Знаешь, мне ещё книжку твою читать надо, — я ответил, почесав затылок, — так что у меня не получится тебя развлечь. Извини. Она понимающе кивнула. — …Даже не знаю. Чувствуй себя, как дома? Посмотри телевизор, поиграй с Комачи или Комамурой, поговори с родителями, если хочешь. В общем, поступай, как пожелаешь. Не самое приятно чувство, когда сначала приглашаешь человека в гости, а потом оставляешь его в одиночестве. По возможности я бы хотел его избежать, но вышло, как вышло. Сидеть несколько часов в моей комнате, ожидая, когда я закончу читать, явно не тянет на весёлое времяпровождение. — Ну, я пошёл? Комната Комачи находится рядом с моей, не пропустишь. Юкиношита кивнула. Ни слова в ответ, а? Ну ладно. Я повернулся и отправился своей дорогой. По топоту за моей спиной легко понять, что девушка отправилась следом. Не удивительно. Я бы тоже выбрал компанию сестры, будь у меня возможность. Она не вгонит меня в депрессию, не будет захламлять мозги формулами и теоремами, не вынудит пересиливать желание заснуть крепким сном. Одним словом, не будет целенаправленно превращать мою жизнь в унылую форму существования. Кое-кто, конечно, возразит моему утверждению и заявит, что существование — моя суть, но это не правда. Я более чем уверен, что живу, а не существую. К примеру, я доволен своим образом жизни. У меня есть еда, вода, доступ к средствам гигиены, развлечения, Комачи. Всё вышеперечисленное я могу получить просто пройдя пару метров. Чем не рай на Земле? Само-собой, есть и неудачники, желающие большего. Девушку, друзей или ещё какой-нибудь ерунды типа признания общества. Так вот, такие должны гореть в аду просто по факту существования. Мир станет прекрасным, если они исчезнут. Потянув за ручку, я открыл дверь и собрался было зайти внутрь, но меня остановила Юкиношита, остановившаяся прямо за моей спиной. — А… Комната Комачи слева. Я кивнул в сторону соседней двери. — Я знаю. …Но тогда получается, чего-то не знаю я. Что ты хочешь? Вопрос, видимо, в полный рост красовался на моём лице, раз Юкиношита на него ответила: — …Ты сказал, что будешь заниматься даже ночью, если потребуется, — напомнив, она едва заметно покраснела, — я собираюсь помочь тебе. — Д-да, но… я же не буквально имел ввиду… Её выражение приняло издевательские черты, что вкупе с румянцем на щеках выглядело до жути странно. И, по каким-то причинам, убийственно мило. Я не придумал ничего более разумного, кроме как отвернуться и пропустить её в комнату. Какие-то у меня смешанные чувства по поводу грядущей ночи… Так как порядок в комнате остался незыблемым, мои школьные принадлежности уже находились на своём месте, то есть на столе. Сегодня — один из редких дней, когда его используют по назначению. Нужно раздобыть ещё один стул. — Я сейчас вернусь. Увидев утвердительный кивок, разрешающий мою небольшую командировку, я быстрым шагом отправился назад, в гостиную. Где-нибудь там я найду искомое. И я, само-собой, нашёл. Было бы очень странно, не найди я у себя дома свободный стул. Дотащив его до нужного места, я услужливо пододвинул его ближе к Юкиношите, стоящей возле стола и рассматривающей его содержимое. Там ничего интересного нет, можно не искать. Только тот дрянной сёдзё-роман, который я так и не удосужился прочитать. Он же не считается компрометирующим материалом? — Спасибо, — меня отблагодарили ласковым голосом. — Угу… — только и смог я выдавить в ответ, опасаясь, что не смогу удержать голос ровным. Погодите секундочку. Если сейчас Юкиношита будет со мной заниматься, то когда я успею прочитать книгу? Господи, под чем же я подписался? — Юкиношита, — решив, что должен хотя бы попытаться упростить ситуацию, я заговорил, — не думаю, что после занятий я смогу прочитать хоть что-то… Она продолжила смотреть на меня с издевкой. — Что такое? То, что ты называешь своим мозгом, имеет столь малую вместительность? — То, что я называю мозгом, требует от меня сна и расслабления, а не ещё трёх часов чтива за упокой. — В таком случае, думаю, тебе можно вздохнуть с облегчением, — снисходительно улыбнувшись, сказала девушка, — сегодня можно будет пропустить несколько глав. Я не смог сдержать неровную усмешку. — И как много? — Это зависит только от тебя. Понятно. Постараться сейчас, чтобы побездельничать позже. Я предпочитаю побездельничать сейчас и побездельничать позже, но так тоже ничего. Лучше, чем не спать пол ночи, добивая очередную сотню страниц. Юкиношита прикоснулась пальцем к щеке, задумавшись, чем спровоцировала моё боковое зрение. …Явно лучше. — Итак, Хикигая-кун, начнём? Согласно кивнув, я собрался с мыслями. Работа — лучшее лекарство от всех бед? Прости, дедушка Хемингуэй, но в этот раз я с тобой не соглашусь. Что-то мне подсказывает, что можно найти лекарство и получше.