Гадание на ромашке

В мутной пелене опустившегося тумана проступали темные силуэты хвойных деревьев и кустарных зарослей. Казалось, что с каждым шагом агентов Границы они черными призраками выплывали навстречу, преграждая дорогу. В низину, уже прокрались вечерние тени, сырость и прохлада, от которых безмолвный лес, утонувший в тумане, и вовсе навевал что-то могильное. Одинокий, холодный шелест листьев нашептывал свои предостережения, придавая застывшей тишине, которую ребята не смели нарушить разговорами, еще больше враждебности. Чем ближе к ядру подбирались агенты, тем толще и массивнее становились лианы, черной паутиной обвившие лес, иногда в диаметре достигая широкого дерева. И как бы близко к ним ребята ни подходили, они были практически неподвижны и не обращали на них никакого внимания. Как и говорил Ривен, монстр еще спал. Разбросанные повсюду непереваренные кости животных и птиц прозрачно намекали, что агенты были близки к своей цели. Как и невыносимое зловоние. Наконец, в черном лабиринте показалось что-то, очертанием напоминавшее безобразный, нераспустившийся бутон, из-под которого во все стороны разрастались плети. Одно из «сердец» Ромашки мерно сокращалось, пульсацией заставляя тускло переливаться сероватый, ворсистый покров кожаных листьев бутона. – Попробуем разобраться с ним на расстоянии, – объявил команде Казама по внутренней связи, опускаясь позади поваленного дерева в паре десятков метров от ядра. – Тачикава, с тебя сенку. Изуми… – Да-да, астероид на всю катушку. Понял. – Если каким-то образом монстр заблокирует удар и атакует, я и Тачикава берем на себя лианы, – продолжил командир отряда, не сводя пристального взгляда с пульсирующего ядра. ­– Изуми, как только появится окно, стреляй в бутон. Мива, прикрываешь Изуми. Если потребуется, переходи на ближний бой. – Черт, какая же вонь! – все-таки не выдержал Изуми и скривился, – атакующие, молитесь, чтоб все сработало. А то вечность отмываться будете! Над обеими руками Изуми материализовались сияющие трионовые кубы, между рукоятью и ножнами когецу Тачикавы блеснул отблеск лезвия, и безмолвие кромешного логова в клочья разорвали двойное сенку и мощный заряд астероида, на мгновение ослепляя и самих ребят. Агенты первой по рангу команды Границы с довольными лицами наблюдали, как оседает облако из пыли, выдранных клочьев земли, обломанных веток, лиан, разорванных в щепки деревьев, попавшие в радиус поражения. Мощи, что была вложена в их атаку, хватило бы на уничтожение гигантского бамстера, чего уж говорить о травяной луковице, пусть и трехметровой. Но чем больше оседало мусора, тем быстрее угасала уверенность в усмешках Тачикавы и Изуми. Перед ними высилась сплошная стена, свитая из лиан и корней, почерневшая от взрыва, с опадающими щупальцами, с громким свистом и скрежетом скручивающимися от огня, но надежным щитом укрывшая «сердце» монстра от урона. Между деревьями прокатился осторожный рокот, шуршание. Бесчисленные щупальца, до того неподвижные, черными змеями заскользили к атакованному ядру. Нарастал тяжелый гул. Земля под ногами ребят отозвалась мелкой дрожью. А в следующее мгновение уцелевшие хлысты ощерились острыми шипами и огромный бутон распахнул тяжелые лепестки. Утробный рев горном прокатился по затаившемуся лесу и захлестнул агентов. И на них обрушились острые копья лиан. – Тачикава! – окликнул мечника Казама, пополам разрезая упавший на него заостренный хлыст. – Знаю! – очередные выпады сенку уничтожили первую волну щупалец, обнажая ядро и главенствующие, толщиной с дерево, лианы, растущие непосредственно из сердцевины. Но не успел Изуми, прикрываемый Мивой от атакующих его со спины щупалец, нанести удар по “сердцу” как перед ним вновь выросла шипастая стена. И хотя сами по себе атаки монстра не могли нанести урон трионовому телу, но вот придавить, обвиться вокруг тела или отбросить на несколько метров в сторону… Выжидая подходящий момент, когда ядро ослабит защиту и откроется, Изуми вдруг краем глаза уловил что-то, заставившее его насторожиться. Во время одной из его атак астероидом попавшие под огонь мелкие хлысты тут же свернулись от огня в скрипящие, прожженные клубки, но более крупные ветви и те, что росли непосредственно из ядра, повреждений не получили. “Странно, я уверен, что попал и по ним… Мне кажется, или они стали даже проворнее?” – мелькнула мысль у парня. Ощущение, что они упускают что-то важное, заставило стрелка оставить прикрытие Казамы и Тачикавы от самых активных хлыстов-копьев и сосредоточиться на прячущихся возле ядра главных лианах. Но как и во время предыдущей атаки, его пули словно прошли насквозь, или скорее растворились, не нанося урон. – Что за черт…– нахмурившись, пробормотал Изуми. – ...Неужели?! Но когда он спохватился, Казама уже прорвался через заросли тонких лиан, устремясь ближе к “сердцу”, и занес скорпион для удара по одному из основных стволов. – Казама-сан, осторожно! Эта тварь жрет трион!!! Опустившееся на лиану лезвие скорпиона ту же покрылось трещинами, словно было сделано из хрупкого стекла, и рассыпалось. А в следующее мгновение тяжелая лиана ударила Казаму в грудь, отбрасывая далеко назад. По руке и груди Сои тут же расползлась паутина трещин, из которых заструилась светящаяся пыль потерянного триона. *** ...Солнечные лучи скользили по лицу, лаская мягким теплом, а не обжигая полуденным зноем. Странно, вроде весна, а днем, как в бане… О том, что будет их ждать в июле, наверное, лучше даже не думать... Майка пропиталась утренней росой и теперь прилипала к спине, вызывая мурашки при каждом дуновении ветерка. Наверное, не стоило с разбега прыгать с холма, тогда не споткнулась бы об ту корягу и не проделала бы весь путь вниз, скатываясь на спине по мокрой траве. А планировалось сальто с эпичным приземлением… ...Травой пахнет и утренней сыростью… Листья как будто что-то тихонько напевают… Пока не начала голосить какая-то пичуга. Вот и конец тишине. А что еще взять с просыпающегося леса? Здесь всегда что-то шуршит, скрипит, поет... ...К слову говоря, а почему она в лесу? Да еще зашла в самые дебри. Не раз ведь себе говорила, не уходить далеко, а то потом опять придется долго искать место, где они остановились, что точно обещало головную боль. ...Наверное, поругалась с братом. Если можно так сказать… Ривен никогда в спорах не повышает голоса и никогда не обижается, так что получается какая-то односторонняя ссора. Сама поссорилась, сама и обиделась. Да и примирение обычно заканчивается одним и тем же: никаких тебе “прости” и тем более “давай мириться”. Просто, как только попадешься ему на глаза, загребет в обнимашки и будет душить, пока не скажешь “Сдаюсь! Забыли!”. Только вздыхать и остается… Вдруг чуткий слух улавливает какое-то шуршание в траве, куда не доставали через шапки древесных крон солнечные лучи. Но такая бдительность оказалась ни к чему. Это всего лишь “объект” возвращается с ночной охоты. Он еще маленький и пока нуждается в солнечном свете для роста, но дневной зной даже ему не по нраву... Ривен, забавы ради, назвал его Ромашкой… Спасибо, что не лютиком. И вообще, это такой прием, чтоб через иронию и издевку не привязываться на случай, если оправдаются худшие опасения и “объект” придется устранить? А ведь такая кроха только мышами и может питаться, так что она точно не могла иметь никакого отношения к тем пропавшим людям… Подождите-ка… В нескольких метрах от нее… Что это? От осознания на мгновение перехватывает дыхание. Они и раньше с Ривеном видели лианы Ромашки (брат даже приноровился скармливать ей остатки еды, чтобы не мыть посуду), но еще ни разу существо не показывалось полностью, и они так и не нашли его… ядро? Осторожно садится и на коленях медленно-медленно перебирается в тень поближе к Ромашке. Ей навстречу тянутся тонкие веточки с нежными листочками, тут же принимаются шариться по ее рукам, коленям, будто на ощупь изучая незваного гостя. Наверное, в этом они похожи... Затаить дыхание и ждать. Ждать, решится ли это загадочное создание приблизиться. И вот наконец к ней осторожно начало подтягиваться само ядро. Оно совсем рядом. Инстинктивно напряглась, протягивая руку. Мало ли чего она сейчас коснется… Представилось что-то холодное и скользкое, почему-то булькающее... ...Но рука коснулась пуха. Мягкого и легкого, как у одуванчика… Уже смелее прильнула обеими руками к мягким листьям “сердца”. Плотное, но не твердое. Скорее упругое, с множеством скоплением бьющихся под листьями жилок. А внутри что-то мерно пульсировало, гулко отзываясь под ладонями, разнося искрящееся тепло от ядра к лианам. Невозможно сдержать прокравшуюся на губы улыбку. Такое теплое, такое беззащитное и такое… живое. Волна боли и пронзительного вопля сорвали остатки сна и заставили Рину вскочить. Голово гудела, шея, куда пришелся удар Тачикавы, неприятно ныла, а ноги при первом шаге предательски дрогнули. Но девушка едва обратила на это внимание. Куда больше ее волновал только что прогремевший в низине взрыв и следующие за ним вспышки той самой энергии, триона. Повисшая в воздухе жажда убийства, чуть ли не осязаемая кожей, красноречиво говорила о происходящем в лесу. – Какие же… Идиоты!!! Рина рванула со спины рюкзак, который перед отправлением отдал ей Ривен, и вытащила широкий ремень с карманами, набитыми “инструментами” для работы. Перекинув через плечо, она обмотала его вокруг пояса и застегнула защелку. Нашарив в траве чехол с мечом, Рина со всех ног помчалась вниз по склону, откуда доносились раскатистые удары и рев монстра. *** По расчетам Казамы, пять минут – самое большое на что он мог рассчитывать, прежде, чем его трион закончится. У Тачикавы и Мивы дела обстояли не лучше даже при огневой поддержке Изуми. Хуже всего было то, что агенты были слишком далеко от Границы, потому катапультирование не сработает, и уничтожение трионого тела будет означать одно – смерть. Удар первого же хлыста станет последним. Монстр разорвет их на куски. Ромашка, до этого оборонявшаяся, жертвуя небольшими лианами, сейчас стягивала их со всего леса, постепенно, с какой-то даже ленивой неторопливостью, захлопывая селки. Позволив им вступить на территорию своего логова, она не собиралась их отпускать и, словно предвкушая скорую трапезу, шире раскрывала зловонный бутон ядра. Ребята отступали слишком медленно. Черные лианы каждый раз после удара сплетались в новые сети, во что-то похожее на кокон вокруг них, преграждая им путь. Солнце почти село, и каждое мгновение, приближавшее ночь, уменьшало их шансы выбраться. Но вот когда Тачикава увернулся от мощного хлыста, грозивший вытянуть последний трион из его когецу, в шквале тресков, грохота и рева послышался оглушительный хлопок, как от разорвавшейся вблизи петарды, и свистящее шипение. И лес залило ярким, ослепляющим светом, искрами выжегшим ближайшие сплетения щупалец под пронзительный рев монстра. Крона деревьев, в которую попала ракета, тут же загорелась, пламенем отгоняя новые лианы. Новый грохот и сопровождающее его шипение, и следующая осветительная ракета взмыла в потемневшее небо, с хлопком озаряя лес красным свечением. А все, что произошло после, было слишком быстро. В кровавом свете сверкнула узкая полоса стали, и мимо агентов Границы к ядру монстра рванулась невысокая фигура беловолосой девчонки с мечом, зажатым в одной руке, и каким-то небольшим предметом – в другой. Тут же осознав, что происходит, Тачикава и Казама бросились к Рине, уничтожая остатки хлыстов и помогая ей приблизиться к “сердцу”. Ловко уворачиваясь от щупалец, девчушка пробежала по одному из главенствующих лиан-стволов и, оказавшись возле ядра, зубами вырвала чеку. Забросив гранату в раскрытый бутон, она, что было сил, рванула прочь от ядра, но Тачикава успел перехватить девушку и закрыть ее собой прежде, чем их настигла ударная волна от грянувшего взрыва. И даже если трионовое тело мечника не получило урон, их все равно отбросило на землю и окатило волной зеленой жижи и листвы, разлетевшиеся во все стороны от разорванного на куски ядра. Лианы, оставшиеся после взрыва и прожигающего света ракеты, опали на землю неподвижными плетьми. А вместе с ними пропали и все звуки. Лишь негромко потрескивали горящие ветки. Тачикава невольно скривился, когда отвратительно смердящая жижа затекла ему за ворот. О том, что стало с его волосами, даже если они сейчас были и трионовые, парень старался даже не думать. – Воу, это что сейчас было?! – с ошалевшим лицом к ним подбежал Изуми. – Это же была настоящая г-граната? Рина, откуда у тебя граната?! И вообще, что ты тут дела… – но увидев недовольное лицо беловолосой, которая уже успела выбраться из-под Тачикавы, осекся и неловко кашлянул в кулак, вспомнив, что именно они ее и вырубили, – эм, ну да ладно, кгхм. – Теперь мы у тебя в долгу, – негромко произнес Казама. – Ты нас спасла. Судя по каменному лицу девушки, ее нахмуренным бровям и по тому, как она потирала шею, Рина с трудом себя сдерживала, чтобы не высказать парням все, что думает о них и о том, как они от нее избавились. Но истерики посреди ночного леса, в котором только что разъярили монстра, как правило, плохо заканчиваются. Девушка вздохнула и лишь мрачно пробормотала, – потом поблагодаришь. Мы должны как можно быстрее отсюда… Вдруг ребята ощутили мощный толчок под землей, за которым тут же последовали новые удары. Как будто земля содрогалась от чего-то… огромного. Из темных глубин леса едва уловимые шорохи за считанные мгновения переросли в волну яростного шипения и скрежета, как будто лес в одно мгновение утонул в стае смертоносных змей, которые стремительно к ним приближались. И снова ночную тьму разорвал тот пронзительный, оглушающий рев. – ...Валить...– лицо девушки и так бледное, стало почти белым. Она достала из рюкзака несколько длинных предметов, формой напоминавших динамит, и быстро раздала их парням. – Это файеры. Откручиваете крышку и дергаете за нитку. Горит примерно пять минут. В сумке есть еще, – Рина передала рюкзак Казаме. – Вы следуете за мной до убежища, не останавливаясь и никуда не сворачивая, – она на мгновение задумалась и добавила с ощутимой колкостью. – И не вытворяя ничего другого. Соя нахмурился, вешая сумку на плечо, и обратился к стрелку, – Изуми, бежишь последним и отстреливаешь особо настырные щупальца. – ...Понял. Агенты последовали вслед за стремительно сорвавшейся с места девушкой. Солнце уже село и ребятам приходилось бежать в кромешной темноте. Впереди они видели только фигуру Рины, которая каким-то чудом умудрялась петлять между черными силуэтами деревьев и погибших лиан. Как ей удавалось разглядеть тропинку перед собой и не споткнуться об какой-нибудь торчащий корень, для ребят оставалось загадкой. Да и видя, с какой скоростью она бежала, они не могли с уверенностью сказать, что без трионовых тел им было бы легко ее догнать. Из сомкнувшейся вокруг тьмы их настигало яростное шипение и рев. Казалось, что шипастые хлысты, стремясь дотянуться до агентов, уже рассекали воздух у них над головами. В какой-то момент, когда уже казалось, что лианы вот-вот их настигнут, Рина, не оборачиваясь, зажгла первый файер. Столп красного огня и искр вырвался из шашки и осветил смыкавшийся над ребятами купол из черных, ползающих и щерившихся шипами щупалец. Как только ослепительный свет коснулся их скользких тел, они бросились врассыпную, издавая режущий слух свист. Им вдогонку полетели пули астероида. Изуми приходилось стрелять на бегу, следуя за товарищами по команде, виляя между деревьями и кустарниками, карабкаясь в гору, но даже так пули попадали в цель. Лианы Ромашки были повсюду. Когда на пути ребят все чаще стали попадаться скалы и крутые подъемы, их темп значительно снизился и, чтобы хоть как-то отогнать щупальца, пришлось зажечь несколько файеров за раз. – О! Кажется, это убежище! – вдруг воскликнул Тачикава. – Пещера в скале где-то в сорока метрах над нами, так?! – Да! Это оно! – крикнула Рина, не останавливаясь. – Еще немного, и мы будем там! – Смеешься? Лазить по этим скалам в темноте – самоубийство. С этими словами первый по рангу агент бросил под ноги файер и резко развернулся, обнажая мечи. Двойное сенку срезало неосторожно приблизившиеся лианы. – Мива, хватай Рину и живо наверх! Казама-сан, ты тоже! Изуми… Прогремевший заряд астероида красноречиво прервал мечника, и стрелок ухмыльнулся в своей обычной манере, – Тачикава-сан, вам бы тоже поторопиться в убежище. С вашего когецу скоро трион посыпется! Когда не надо было бегать, лавируя между зарослями кустов и деревьев, трионовое тело все же многократно превосходило человеческие возможности, как в скорости, так и в высоте, на которую могло подняться. Следуя приказу, Шуджи нагнал Рину и, не обращая внимания на ее удивление, вызванное действиями мечника, грубо сгреб девушку в охапку, перекинув ее руку себе через плечо и обхватив за пояс, и отрывисто бросил, – лучше держись крепче. Мгновение, и они взмыли над черными кронами деревьев.