Cluster is another word for Family

Когда Аманита снова начинает работать, Номи всегда рядом с ней, держит ее за руку, в то время как Кафеус держит Номи за другую руку. Он проводит большим пальцем по запястью, успокаивая сердцебиение девушки. Пока Аманита работает, Номи листает онлайн-библиотеку, иногда останавливаясь и загружая те графические романы, при виде которых у Кафеуса на несколько секунд в глазах вспыхивает огонек интереса. Потом они садятся на пол напротив друг друга, переплетая ноги, и читают. Им не нужно садиться рядом, потому что Кафеус видит все через глаза Номи. Позже, когда они заканчивают читать отобранные тома, они оказываются на крыше автобусе Кафеуса, откуда смотрят на звездное небо. Они обсуждают различные теории из комиксов, и, признаться, они сами не слишком далеки от персонажей этих графических новелл. Кафеус называет Номи героиней, и та легко улыбается.

***

Райли часто встречает рассветы и закаты вместе с Номи. Они обе из всего кластера испытали на себе страх приближающейся смерти. Обычно это происходит, когда Номи снятся кошмары, в которых кто-то проводит операцию на человеке, которому девушка не может дать конкретное имя, потому что «пациент» имеет лицо каждого из их кластера. И она больше собственной смерти боится того, что это окажется правдой. Они сидят в тишине; внутренне спокойствие Райли передается Номи, останавливая мысли последней, не позволяя им еще больше тревожить и так неспокойный внутренний мир. Когда Аманита наклоняется, чтобы поцеловать свою девушку, Номи пахнет зимой.

***

Теперь Уилл считает Номи даже более близким напарником, чем Диего. Возможно, это происходит потому, что она легко понимает его, схватывая главную мысль, и делает то, что будет правильным для кластера. Номи не так уж часто чувствует за собой вину после каких-либо своих действий, но едва у нее начинает зарождаться такое чувство, Уилл показывает ей свой полицейский значок. - Нет такого понятия, как абсолютное добро, - произносит он. И, пожалуй, Номи лучше всех знает об этом. Они все должны жить с тем, что они выбрали. Уилл уже долгое время позволяет вкалывать себе лекарства, но он сделал сам такой выбор. Он сделал это для них. Поэтому Номи перестает задавать себе лишние вопросы. Когда дело касается кластера, пока они живы, нет таких понятий, как «хорошо» или «плохо».

***

Номи нуждается в поддержке Сан в те моменты, когда мысли всего кластера спокойны, но ее собственные мчатся со скоростью света. - Как ты вообще терпишь это место? – спрашивает гостья, хмурясь в темноте, пытаясь различить у стены силуэт Сан. Девушка сидит на полу, подтянув ноги к себе и положив голову на колени. - Но ты все равно пришла, - Сан пожимает плечами. Номи вздыхает и опускается на пол, растягиваясь там звездочкой. Сан придвигается и ложится рядом с ней, устраивая голову на груди Номи и рисуя какие-то узоры на ее животе. Тишина, окружающая девушек, порождает в Номи желание исчезнуть, но ее останавливает исходящее от Сан тепло. Она думает о том, как же должно быть отвратительно, когда тебе некуда идти. - Ты ошибаешься. Номи замечает свой набросок татуировки над кроватью Сан за секунду до того, как они оказываются в ее кровати; за окном раздаются непрекращающиеся звуки города, а из соседней комнаты слышно, как под голыми ступнями Аманиты поскрипывает пол. Девушка улыбается, и, вскоре после того как Сан уходит, ее тепло и ее мягкий голос единственное, что удерживает Номи за рабочим столом.

***

- У нас был секс, - произносит Вольфганг однажды утром, пока они пьют кофе: один из кафе в Берлине, другой – из забегаловки на углу улицы. - Да, был, - Номи притворяется, будто не знает, куда же он клонит. От него не веет ни виной, ни стыдом, ни каким-либо сожалением, и за это она его любит чуточку больше. - Было очень даже неплохо, - констатирует парень, и Номи смеется. Смеется, потому что не верит, что между ними и правда происходит такой разговор. Будто они любовники, которые должны все друг другу объяснять и рассказывать. По крайней мере, хорошо, что Вольфганг не отрицает то, что было. Она треплет его по голове, и Вольфганг рычит. Она не замечает, как зовет его Волчонком и через несколько секунд жалеет об этом, ощущая их общий прилив грусти. Он обнимает ее за талию, и, черт, он готов поклясться в любви до гроба всему кластеру, но он также хочет и Феликса. Номи понимает его, поэтому поцелуй, который следует за этим, никак не напрягает их обоих.

***

Номи сидит на своей кухне и в замешательстве смотрит на ингредиенты, что стоят перед ней на столе. - Так мы делаем карри или бомбу? – она спрашивает, чтобы как-то снять напряжение. Кала лишь закатывает глаза и встает со стула, подходя к отцу. Он кладет руку ей на плечо, и Номи единственная, кто чувствует тяжесть его ладони. Кала ничего не говорит, позволяя отцу объяснять каждый шаг приготовления карри; ее руки работают в том же ритме, что и руки Номи. Кала иногда что-то хмыкает, будучи не совсем уверенной в своих навыках, и это что-то вроде их совместной песни. - То есть даже ты сама не знаешь, что здесь происходит, да? – спрашивает Номи. Но когда Аманита возвращается с работы, этот праздничный ужин, посвященный их годовщине, оказывается самым лучшим в их жизни.

***

Лито – ее подельник, партнер по преступлению, как он любит их называть. Просто потому что говорит строчками из фильмов, когда хочет сказать что-то очень важное. Номи уже более спокойно относится ко всему, поэтому на следующий Прайд она повязывает на руку одну голубую ленточку. Рука Лито идеально лежит в ее руке. Номи подается к парню. - Счастливого Прайда! Лито выглядит так, будто вот-вот расплачется, и Номи думает о бедном Эрнандо, которому придется останавливать эти слезы и успокаивать своего парня. Это похоже на ее первый Прайд, только в семь раз лучше, потому что ее грудь готова разорваться от того удовольствия, что испытывает каждый в кластере от ощущения того, что они живы и являются частичкой их семьи.

***

Иногда Номи думает о том, как все началось, как продолжилось, и как это есть сейчас. Кластер – это ее гордость, и когда она в следующий раз скажет «да иди ты к черту, Фома Аквинский», семь других голосов будут вторить ей.