Гарри Поттер и ключ к бессмертию

Одним из предметов, с отношением к которому Гарри никак не мог определиться, была Защита от Темных Искусств. Профессор Квиринус Квиррелл, ведущий занятия, оказался бледным и чрезмерно нервным молодым – по крайней мере, таковым он выглядел на фоне большинства других преподавателей Хогвартса – человеком, который ни к кому не придирался и спокойно принимал факт того, что магглорожденные первокурсники периодически начинают задавать странные даже по меркам Поттера вопросы. Тюрбан, который учитель носил, послужил мишенью для нескольких малфоевских острот, но Гарри и не думал смеяться над этим, а Линден и вовсе наградила блондина мрачным взглядом и тихо пробурчала, что неуважение к чужой вере или культуре – верный способ поскорее узнать, куда конкретно ты отправишься после смерти. Странная привычка Квиррелла обвешивать кабинет связками с чесноком была уже более неприятной, но дети быстро приспособились. Кейт решила, что таким образом профессор беспокоится о здоровье учеников и своем собственном, что можно только одобрять, прочие слизеринцы хихикали насчет вампирофобии (мужчина летом ездил в Румынию и именно после этого стал столь нервным, как сообщили старшекурсники), а Гарри просто констатировал, что на фоне прочих странностей эта выглядит совсем безобидной. К сожалению, преподавателю и ученикам действительно очень мешало его заикание, из-за чего любая лекция часто прерывалась просьбами повторить тот или иной термин. На Слизерине «зелеными новичками» должны были оказаться Гарри с Кейт, но полгода жизни в резиденции Блэков привели к тому, что конкретно по данной дисциплине они практически не отставали. Знания о многих относительно безобидных волшебных вредителях были у детей подкреплены воспоминаниями о том, как они вчетвером – домовой эльф Кричер, хоть и постоянно ворчал на них, но исполнял приказы Сириуса – зачищали заброшенный в течение нескольких лет дом. За время, прошедшее между смертью Вальбурги Блэк и возвращением ее сына из тюрьмы, в здании успели расплодиться всевозможные тварюшки, как довольно пугливые, так и пытавшиеся огрызаться даже на взрослого волшебника. Сириус в ходе подобных «охот за привидениями» рассказывал детям о том, что за нечисть они в данном случае видят, чем она вредна или опасна, а также методы ее изведения. Гарри позднее констатировал, что вынесенные с таких «уроков» знания останутся с ним на всю жизнь, чего нельзя было сказать о скучноватой диктовке Квиррелла. Не то чтобы профессор не старался, но предложенная кем-то мысль разнообразить занятия практической демонстрацией волшебных существ привела мужчину в настоящий ужас, отчего у него начал дергаться глаз, а заикание стало совсем невыносимым. Как преподаватель ЗОТИ может бояться своего же предмета? Поттер все же решил, что на фоне Биннса любой учитель будет смотреться совсем неплохо, так что относился к молодому мужчине с долей сочувствия. Во всяком случае, Сириус в своих рассказах упоминал вампиров как весьма опасных и злобных существ, представляющих серьезную угрозу даже для тренированного мага, так что не стоило удивляться поведению Квиррелла. И именно после очередного урока Защиты всех учеников и учителей Хогвартса попросили собраться в Большом Зале. Никакого сюрприза или тайны – стараниями Малфоя о том, что должно было произойти, знали уже все вокруг. Вчера вечером, после занятий, Кейт в последний раз прогнала своего товарища по перечню возможных каверзных вопросов и даже осталась довольной. Точнее говоря, девочка почти не ругала Поттера, ограничившись несколькими язвительными комментариями, что было большим прогрессом по сравнению с прошлыми «тренировочными интервью». - Мы собрались сегодня здесь, чтобы поприветствовать… - Гарри не очень внимательно слушал речь директора, больше поглощенный собственными переживаниями. Теперь, когда визит Корнелиуса Фаджа из отдаленной перспективы превратился в реальность, отделенную от него всего-то несколькими минутами, мальчик мог только жалеть о том, что не имеет возможности спрятаться во второй ряд – по причине отсутствия такового. Еще утром их всех в гостиной перехватил Снейп и уверил, что факультет Слизерин в этот день будет примером для всех остальных учеников школы, а также любых журналистов, которые прибудут вместе с министром. И никаких происшествий, скандалов, отработок или стычек с недругами. Черные глаза зельевара обещали каждому несогласному с данным утверждением самую долгую и мучительную смерть из возможных. Для разнообразия, Поттер был искренне солидарен со своим «нежно любимым» деканом. Мальчику мечталось о том, что его вообще не заметят, но он отдавал себе отчет в том, что рассчитывать на это глупо. После завтрака был вызов к Дамблдору, который постарался подбодрить и признал, что сам бы предпочел оградить ученика от излишнего внимания, но здесь уже бессилен. Мальчик-который-выжил решил не озвучивать вертевшийся на языке комментарий, что готов хоть каждую неделю давать интервью, если все остальное время его действительно оставят в покое: другие факультеты, «товарищи»-слизеринцы и, далеко не в последнюю очередь, некий Сопливус. Собственно, именно Снейп его и перехватил на выходе из кабинета директора, прочитав еще одну лекцию-угрозу, на этот раз – исключительно для предателя крови и сопровождающей его магглорожденной. Половина злобных взглядов действительно была адресована Линден, которая позднее заметила своему товарищу, что польщена столь высоким мнением декана о ее значимости, но вряд ли Фадж вообще обратит на нее внимание. Сама же девочка намеревалась притвориться невидимкой как минимум до вечера. Тем временем массивные двойные двери величественно распахнулись, впуская министерскую делегацию. Гарри скосил глаза, рассматривая гостей. К его облегчению, никакой толпы чиновников, журналистов и телохранителей в Хогвартс не пожаловало. Впереди небольшой группы шел хорошо знакомый по фотографиям в «Ежедневном Пророке» министр, одаривая по-отечески доброй улыбкой учеников, выстроившихся по обе стороны прохода. За ним по пятам следовала довольно молодая блондинка, взиравшая на всех так, будто целый замок принадлежал ей одной, и державшая при себе папку с бумагами. Далее были представители прессы – пара фотографов и еще одна женщина, в которой кто-то из старшекурсников опознал некую Скитер, сопроводив это тихим ругательством. Фадж, невысокий упитанный мужчина с седыми волосами, уже достиг дальнего конца зала. По такому случаю оттуда убрали обычный длинный стол, заменив его на трибуну, преподаватели стояли чуть поодаль, охватывая ее полукольцом. Дамблдор выступил вперед и пожал министру руку. - Добро пожаловать в Хогвартс, господин министр, добро пожаловать! – усиленный магией голос старого мага разнесся по всему залу. – Искренне рады вас видеть! - Аналогично, господин Дамблдор, - отозвался Фадж, полуоборачиваясь и даря залу еще одну улыбку. Фотографы немедленно сверкнули вспышками своих колдокамер. – Пусть мы с вами периодически встречаемся в самом Министерстве, но вот та часть вашей жизни, которую вы посвятили нашему юному поколению, остается намного менее известной английским гражданам. - Ну что вы, - директор добродушно рассмеялся. – Мы же говорим о детях. Уверяю вас, они ни за что не упустят возможности поделиться дома всеми деталями школьной жизни… хм, возможно, опустив некоторые малозначащие, с их точки зрения, моменты… - он многозначительно подмигнул всему залу, - а попутно и мою скромную персону явно поминут не раз. - О, не будем о скромности, - попросил Фадж. – Ваши выдающиеся заслуги – это то, о чем мы все не должны забывать, и, будьте спокойны, никогда не забудем. Свержение зловещего владычества Гриндевальда, а также ваша поддержка Министерства в годы противостояния Тому-Кого-Нельзя-Называть – вот пример истинного героизма и самоотверженности. И видя все эти юные, невинные лица, - он широким жестом обвел зал, - я думаю в первую очередь о том, что наши дети имеют бесценную возможность брать с вас пример и вырасти в достойных членов нашего общества, став надежной опорой для страны. После того, как обмен комплиментами завершился, министр перешел к основной части своего визита. Гарри постарался внимательно слушать его речь, посвященную приближающемуся десятилетию победы над Волдемортом, хотя мысли о том, что одними из последних жертв в той необъявленной войне стали его родители, нельзя было назвать хоть сколь-либо позитивными. Линден рядом стояла непривычно молчаливая и, казалось, ловила каждое слово. В противоположном ряду, куда Поттер время от времени бросал любопытные взгляды, многие дети тоже выглядели мрачными, а одна девочка даже отчаянно моргала, стараясь справиться со слезами и не решаясь схватиться за платок. - …И потому, смотря сейчас на вас всех, я не могу не обратить внимание на нашего Героя, Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил! – взгляд Фаджа остановился на упомянутом юном волшебнике, который в этот момент и сам пытался не поддаться тоске о погибших родителях. Пусть он их и не знал никогда, но от этого было ничуть не легче. Бесшабашный и отчаянный Джеймс-Сохатый, добрая и умная Лили – в историях Сириуса они были будто живые. - Да иди же, - Кейт пихнула Гарри в бок. Мальчик только сейчас понял, что министр попросил его выйти из толпы и подняться к трибуне. Крепко сжав челюсти и стараясь унять волнение, он быстро направился к Фаджу и стоящему чуть позади Дамблдору. - Вот и ты, Гарри, - политик ободряюще улыбнулся ему, а затем положил руку на плечо и мягко развернул Поттера так, что тот стоял лицом к залу. Снова защелкали колдокамеры, запечатлевая этот момент – уверенный в себе министр и стоящий рядом слегка испуганный ребенок. Гарри намеренно посмотрел мимо всех на видневшиеся вдали двери, а потом также натянул на себя улыбку, надеясь, что та будет смотреться не столь фальшиво, как ощущалась. По спине ползли первые струйки пота. Над ухом продолжал вещать Фадж, но сейчас Поттер с трудом улавливал смысл его слов. Героизм, отвага, избавление от страшной угрозы, жертва родителей, возложенные надежды, прикованные взгляды… - слова повисали в сознании разрозненными островками, выступающими из замутненного потока. Рядом с министром стояла искусно сделанная кукла, которой полагалось молчать и улыбаться. Раскрашенная статуэтка Героя, пластмассовая игрушка со спрятанными от посторонних взоров шарнирами. Герои, даже игрушечные, плакать не умеют. Значит, влага в глазах – это просто случайность. Мальчик не злился на Фаджа, ему всего лишь хотелось, чтобы тот поскорее отпустил его обратно. - А теперь, Гарри, скажи и ты несколько слов своим товарищам, - пальцы на плече легонько сжались, привлекая внимание ребенка. – Ты еще только начинаешь учиться, знакомишься сейчас с чудесными перспективами, которые открывает наш мир перед теми, кто готов приложить толику усердия. Как тебе в Хогвартсе? - Спасибо, господин министр, - тихо отозвался Поттер, но его ответ был слышен по всему залу. Похоже, звукоусиливающие чары действовали и на него. – Здесь по-настоящему здорово. Столько всего необычного… - Да, чудеса и магия, - поддержал пожилой мужчина, мягко кивнув. – Хотя многие уверены, что самое большое чудо Хогвартса сейчас стоит рядом со мной. Ах, слава, известность, поклонники… И все в таком юном возрасте. И все за такую ужасную цену… - Гарри вздрогнул, пытаясь поймать взгляд министра в поисках поддержки и понимания, но тот был направлен куда-то в сторону от него. – Твои родители отдали жизни за нашу общую победу, завещав тебе и всем нам новое, светлое будущее, которое мы создадим вместе. «Да от Министерства проку было не больше, чем от маггловских накладных си… - Сириус оборвал себя, - не было от них никакой пользы, в общем. Блеяли только, что у них все под контролем, а авроры гибли один за одним – потому что не готовили их к такому, да и магией толком пользоваться не разрешали…» - Смотря на тебя в этот момент, я не могу не подумать о почтенном главе дома Блэк, человеке столь много сделавшем для общего дела и столь многим пожертвовавшим… - речь Фаджа лилась ровным потоком, обволакивая разум Гарри. – Так символично, что именно в его доме нашелся приют для ребенка, которому мы обязаны… Горжусь, что именно мне выпала честь восстановить справедливость и очистить… Мы все надеемся, что ужасные события прошлого… Поттер даже не мог для самого себя обозначить, что именно ему не нравится в происходящем, но ощущал некую внутреннюю неправильность всей сцены. Министр говорил правду, но вместе с тем мальчик чувствовал, как с каждым его словом что-то обесценивается, выцветает в том ужасе, который воплощал собой Волдеморт и его последователи. Может, так оно было и к лучшему – позволить кошмару раствориться в прошлом навсегда, укрыть злодеев финальным покровом забвения, как сейчас старались стереть из памяти само имя сгинувшего лидера Пожирателей смерти. Однако Гарри не мог избавиться от мысли, что именно сейчас, стоя, улыбаясь и кивая в нужных местах, он сам каким-то образом предает всех: родителей, Сириуса, всех их соратников по Ордену Феникса, магов и обычных людей, сражавшихся и погибавших тогда. Вранье. Сплошное вранье. - Да, я надеюсь найти здесь множество новых друзей… Холодные оценивающие взгляды Слизерина. Обвиняющие, завистливые, испуганные глаза учеников других Домов. - Самый понравившийся предмет? – на этом вопросе он даже запнулся, недоумевающее смотря на министра. А затем перестал думать о Хогвартсе и вспомнил уроки крестного. – Защита от Темных Искусств! Боящийся собственной тени Квиррелл. Призрак Биннс. Бывший пожиратель Снейп. Формалистка МакГонагалл. Здесь ему действительно пока приглянулись только Чары. - Будущее? – мальчик снова смутился, хотя Кейт сразу сказала, что такого вопроса стоит ожидать. – Я еще не думал, сэр, но хотел бы заняться чем-нибудь, что сможет принести пользу всем остальным. Думаю, сначала стоит посмотреть, какие дисциплины у меня пойдут лучше всего. Мрачная Линден с растрепанными волосами, разложившая на столе книги и старые выпуски «Пророка». «Гарри, блин, как вы сами этого не видите? Все катится к чертям – и никто даже этому не мешает! Чистокровные вымирают, магглорожденные идут работать клерками и официантками. Какое еще мирное будущее? Я что, одна такая дура, верящая, что магия – это дар, который нужно использовать для чего-то большего, чем демонстрация фокусов и помывка посуды? Неужели ради этого десять лет назад сражались и гибли волшебники?» Роль марионетки подошла к концу. Нужные фразы были произнесены, нужные формальности – соблюдены. Пальцы на плече разжались, отпуская его обратно. Маленький мальчик, гордый оказанным ему вниманием, бежит обратно. - С вашего разрешения, господин министр, - Гарри остался на месте, посмотрев на стоявшего рядом седовласого человека, управлявшего целой страной, - если это возможно, могу ли я сказать пару слов другим ученикам Хогвартса? Это было отклонением от сценария, и улыбка Фаджа на мгновение дрогнула, но немедленно вернулась обратно. - Конечно же, - подбадривающий кивок, - как я могу отказать нашему Герою? – затем громче, уже в зал: - Говори же, Гарри, мы все собрались здесь не в последнюю очередь и благодаря тебе. И позволить быть услышанному каждому волшебнику – это девиз Министерства… - Спасибо, - искренне поблагодарил Фаджа Поттер, затем посмотрел на выстроившихся детей и подростков. Ощущение было такое, будто готовишься шагнуть в пропасть. Десятки взглядов: любопытных, скучающих, насмешливых, сонных, мрачных, агрессивных… Они все смотрели только на него. Ждали обещанных слов. Гарри сглотнул, набирая в грудь воздуха, и глянул поверх голов в дальний конец зала. «Не на двери! - это был шепот Кейт. Прежде чем мальчик успел отреагировать, она уже продолжала: - И не на меня! Ты говоришь для всех! Давай же! Все получится!» Гарри быстро моргнул, а затем еще раз посмотрел на учеников. Охватывая всю панораму, принимая их всех. - Спасибо, - повторил он, вежливо кивнув стоящему рядом министру. – Я… я бы хотел тоже сказать о том, что было десять лет назад. О том, что тогда закончилось. Знаете, это довольно странно – находить статьи про самого себя в книгах по истории. Мальчик-Который-Выжил – и все с больших букв. И… Светлый Герой. Вот про героев я и хотел рассказать – про настоящих, про тех, которым мы все обязаны. Потому что даже когда Волдеморт пал, оставались еще те, кто шел за ним. И их останавливали обычные авроры и люди, не боявшиеся защищать свою и чужую свободу. Герои? – он покачал головой. - Ну, это точно не я. Я всего лишь выжил. Можете чтить жертву моих родителей. Можете думать о том, что даже «великие» темные маги совершают нелепые ошибки. Это неважно, потому что войну заканчивали другие. И помнить мы должны именно их: тех, кто не дожил до победы, кто пожертвовал всем ради других, кто не стал прятаться или убегать из страны, получив угрозы от врагов. Кто сражался за то, во что верил. Мы обязаны тем, что собрались здесь, не мне, а вашим родителям, объединившимся десять лет назад и остановившим угрозу. Они это делали не ради славы или денег, а ради нас всех. Ради шанса на то, что их дети будут расти в свободной стране, ради того, чтобы защитить то самое будущее, в котором мы сейчас живем. Так что лично я могу надеяться только на то, что сам окажусь достоин мира, завещанного нам. Для меня победа в той войне – это мои родители, не увидевшие ее, и крестный, Сириус Блэк, ложно обвиненный в их гибели. Для кого-то из вас – ваши собственные родные, которых вы никогда не увидите. Те, чьи семьи война не тронула… Ну, - Гарри криво улыбнулся, - я вам завидую. Честно. А еще я рад за вас, - он сделал паузу, снова подбирая слова. Самое главное – не задерживаться подолгу на одном конкретном лице, сразу уводить взгляд в сторону. И представить, что он стоит в пустой аудитории, в последний раз репетируя речь. – Потому я и хотел попросить вас только об одном – не забывать о той войне, о ее истинной сути, о том, ради чего сражались, о погибших. О том, что тогда объединились чистокровные, полукровки и магглорожденные – и именно поэтому Волдеморт проиграл. Он потерпел поражение в тот самый момент, как решил разделить нас всех на людей первого и второго сорта. Только вместе мы – это Англия. И память людей, веривших в равные возможности для каждого волшебника вне зависимости от его происхождения, защищавших эту веру даже тогда, когда казалось, что все потеряно, мы и должны чтить. Еще раз спасибо, - он снова почтительно кивнул министру, затем директору, отступая в сторону. В зале пару секунд царила тишина, а затем раздались аплодисменты. Спускаясь с возвышения и устремляясь обратно к своему месту, Гарри украдкой посмотрел назад. Аплодировали и Фадж, и Дамблдор. Если по лицу первого было сложно понять, насколько искренне одобрение, то вот старый волшебник недвусмысленно подмигнул мальчику, поймав его встревоженный взгляд. Хлопали в ладоши ученики Гриффиндора, Рэйвенкло и Хаффлпаффа: кто-то со всех сил, одобрительно смотря на проходящего мимо Гарри; другие – недоверчиво, перешептываясь с соседями. И, что самое неожиданное, аплодировала даже часть Слизерина. Хваленая монолитная сплоченность «змей» все же раскололась. Поттер помнил, что Кейт с самого начала предлагала обойтись нейтральными фразами типа «жертвы войны», не выделяя сторон. Вот только в тот момент Гарри действительно вспылил, поинтересовавшись у нее, стоит ли ему отдельно упомянуть «безвременно скончавшегося Волдеморта» или же всплакнуть на тему того, что в Азкабане остаются его самые преданные сторонники – с которыми «так жестоко обращаются». Линден тогда пару минут отмалчивалась, а потом негромко сказала, что это тот редкий случай, когда она действительно признает себя неправой, и больше не возвращалась к этому вопросу. Мальчик понимал, что Кейт старалась избежать нового витка травли со стороны слизеринцев, но в данном случае не мог идти ни на какие компромиссы. Речь была не о нем, а о других. Мертвые ничего не могли сказать в свою защиту, их память можно было спокойно предать, и именно потому Гарри не мог сделать подобного. Линден в итоге мрачно сказала, что если на него будут «наезжать», то она плюнет на конспирацию, вызовет какого-нибудь понаглее на дуэль и отправит в лазарет, наглядно продемонстрировав бредовость теорий о превосходстве чистой крови. А сейчас… слизеринцы хлопали. Часть делала это с нарочито нейтральным видом, показывая, что всего лишь поддерживает министра и директора, другие – с призрачными улыбками, таящимимся в уголках губ, и еле заметными одобрительными кивками. Поттер помнил, что Кейт говорила о том, что далеко не все их новые товарищи придерживаются идеалов Пожирателей Смерти, но впервые видел это своими глазами. И были те, кто стоял неподвижно, смотря на него с ледяной злобой. Гарри знал, что вот уж они точно не забудут его сегодняшних слов, еще обязательно припомнят, отомстят. В душе шевельнулся страх, но сделанного было не воротить, да и не стал бы он ничего менять, даже если бы и получил такой шанс. Он дошел до своего места и встал рядом с Кейт, которая весело улыбалась и вообще имела такой гордый вид, будто аплодисменты звучали в ее честь. В какой-то степени так оно и было – именно девочка обратила внимание Гарри на то, что внимание делегации скорее всего будет сосредоточено на его скромной персоне и его родителях, а о простых волшебниках, тоже сражавшихся и страдавших, вряд ли кто-то вообще упомянет, обойдясь общими фразами. «И все же мудрее было бы несколько более снисходительно отнестись к тем, кто сражался тогда за Волдеморта», - тихо пробормотала Кейт, когда в зал вернулась тишина, а Фадж продолжил свою речь. «Не хочу такой мудрости, - Гарри мрачно глянул на нее. – Они все заслужили свою судьбу. Жаль только, что не всех перебили». «Смерть есть смерть, - девочка вздохнула. – И они тоже воевали за собственные идеалы, пусть и чудовищные. Знаешь, азкабанские сидельцы – они скоты и на них Авады не жалко, но их можно уважать хоть за то, что свой путь прошли до конца. А вот чистеньких выродков вроде Малфоя-старшего я только презирать могу. Смерть есть смерть, - повторила она еще раз. – Это плата по всем счетам, уж поверь… Цикл ненависти нельзя разорвать собственной злобой. Ты должен либо научиться прощать, либо… - тихий смешок, - истребить всех под корень» «Прощать? За то, что они тогда творили? Знаешь, лучше уж истребить». «Хм… - Кейт насмешливо покосилась на него. – Это путь Волдеморта». Гарри замолк, пытаясь подобрать ответ на это. «Не парься, - Линден еле заметно подмигнула. – Я тебя в любом случае поддержу. Только… просьба – будь мудрее. Простые решения не всегда самые правильные. Иногда лучше сдержать удар… Знаю, глупо звучит, но я однажды промедлила и… ни разу не жалела об этом». «Скажи честно. Ты считаешь, что Волдеморт и Пожиратели Смерти заслуживают снисхождения? Прощения?» «Я не умею прощать, Гарри. И если кто-то считает, что меня нужно убить только за то, что я такая, какой родилась, то пусть сам подыхает. Но… помнишь историю с твоим крестным? Его посадили в тюрьму, но не казнили, хотя и считали тогда гнусным предателем. И потому он сейчас с тобой. Всего лишь толика милосердия, проявленная к Пожирателю Смерти…» «Думаешь, есть и другие неправедно осужденные?» «А ты не читал в «Пророке»? Еще трех нашли, подняв старые дела. Двое уже умерли, третий свихнулся и сейчас в Мунго. Реабилитировали и принесли официальные извинения за действия прошлой администрации». «Я не знал…» «А заметка совсем маленькая была, чуть ли не на последней странице. Министерство тоже не хочет трубить о своих ошибках. Хорошо еще, что руководство успело поменяться – при прошлом и Сириуса бы не отпустили, просто «потеряв» все улики». «Так что же делать? Ты знаешь? Как тогда разобрать, кто еще может быть нормальным человеком?» «Я скажу только одно – ты ошибаешься ровно в тот момент, когда начинаешь считать себя непогрешимым. Уверена, Волдеморт никогда не сомневался в себе. Сомнения – то, что отделяет людей от чудовищ. Монстры и звери повинуются своей природе, инстинктам. Люди ищут дорогу с помощью сердца». «Значит, так…» «Это всего лишь мой ответ. Знаешь, попроси меня потом рассказать о Содоме и Гоморре». «О чем?» «Вечером, это долгая история…» Гарри снова замолчал, обдумывая услышанное. Стоявший с другой стороны Малфой усердно делал вид, что они незнакомы, хотя и неохотно хлопал после слов Поттера. К трибуне тем временем подошел уже Дамблдор, поблагодарив министра за визит и уверив, что ему всегда рады в Хогвартсе. Гарри уже было облегченно выдохнул, осознав, что визит Фаджа подходит к концу, когда заметил устремившуюся к нему светловолосую журналистку. - Рита Скитер, - представилась она, сверкнув хищной улыбкой. «Сверкнув» было вполне адекватным термином – несколько зубов оказались золотыми, изрядно смутив его, поскольку никак не укладывались в привычный образ представительницы прессы. – Гарри Поттер, всего несколько слов для читателей «Ежедневного Пророка». Прежде всего, все гадают о том, где же вы провели свое детство, ведь Сириус Блэк совсем недавно вышел из Азкабана. - М-м… - мальчик неуверенно моргнул. – Я… «Да на фиг! Не вздумай ничего говорить о Дурслях!» - вмешалась Кейт. - Извините, без комментариев, - автоматически вставил фразу из какого-то виденного ранее фильма Поттер. - Без комм… - Скитер на мгновение сбилась, вероятно незнакомая с этим извечным фиговым листком маггловских политиков или не ожидав услышать подобное от легкой добычи, которой положено было являться Поттеру. – Но хоть что-то вы можете сказать? Вы жили с семьей Блэк? Вас воспитывала Вальбурга Блэк? - Без комментариев… - Вам угрожали расправой сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть? - Без комментариев… - Вас пытались запугать и заставить молчать? Кто это был? Назовите фамилию – их действия не останутся безнаказанными! - Без комментариев… «Блин, Гарри, я начинаю подумывать о том, чтобы подпалить ей кудряшки…» «Даже не возражаю…» - Как вы ощущаете себя на Слизерине? В атмосфере всеобщей ненависти и травли? Поттер несколько секунд изумленно смотрел на женщину, которая, приняв это за готовность к откровению, вся подалась вперед. Рядом что-то возмущенно пробормотал Малфой. - Без комментариев, - уже из чистого упрямства повторил Гарри, начиная серьезно сомневаться в психическом здоровье мисс Скитер. Впрочем, как он быстро поправился, вряд ли она сама была дурой, скорее считала идиотом своего собеседника. - Каково это – сменить общество человека, десять лет находившегося в компании дементоров, на людей, чьи родители сражались против ваших десять лет назад? «Молчи!» - Без ком… - вот сейчас Поттер начинал уже всерьез злиться. Чья-то высокая спина заслонила от него журналистку, бывшую, видимо, в прошлой жизни пираньей. - Мисс Скитер, не помню, чтобы администрация Хогвартса давала вам разрешение брать интервью у учеников, - холодный, откровенно враждебный голос. И, о чудо, для разнообразия вся эта неприязнь была обращена отнюдь не на Гарри. Мальчик подумал, что это может быть первым случаем, когда он рад видеть своего декана. И, не исключено, последним. - Я лишь собиралась задать ребенку несколько вопросов, - женщина и не думала сдаваться, попытавшись прорваться мимо Снейпа. Тот, однако, быстро шагнул в сторону, так что она, кажется, чуть не врезалась в зельевара. – И вы не имеете никакого права препятствовать бедному мальчику высказать свое мнение. - А вы не имеете никакого права общаться с учениками моего факультета, не получив предварительно разрешения от меня или директора Дамблдора, - отчеканил декан, - ни одного из которых у вас нет и не будет. - Вы зря считаете, что у меня нет на вас управы, - в тихом шипении Скитер, которое Гарри с трудом разобрал, была неприкрытая угроза. – Или вы думаете, что о вашем прошлом все позабыли, а ваша репутация чиста, как свежевыпавший снег, мистер Снейп? - О да, напишите про меня одну из своих знаменитых разоблачительных статей, - голос зельевара был холоден и надменен. – Возможно, именно этот номер «Пророка» я даже соизволю открыть… перед тем, как отправить в камин. Будет безумно интересно, что еще вы сможете прибавить к моей… хм… репутации. - Рита, вот вы где… - голос министра явно послужил прохладным душем для всех сторон конфликта. – А, мистер Снейп. Рад вас видеть, доброго дня. Что тут у вас? – зельевар отошел в сторону, открывая взору Поттера Фаджа и Дамблдора. – Ясно, уже и сам вижу. Нет-нет, не стоит кружить мальчику голову, Рита. Он и без того успел поволноваться сегодня… Еще раз повторю, Гарри, - министр приблизился и подмигнул мальчику, - отличные слова. Подрастай и не пренебрегай учебой – я уверен, мы с тобой еще обязательно увидимся. Министерству всегда нужны такие талантливые и самоотверженные люди, как ты. - Спасибо, господин Фадж, - тихо отозвался Поттер, который опять оказался в центре общего внимания. К счастью, это продлилось недолго. Министр проследовал дальше, увлекая за собой Скитер и фотографов. Стоило только высокопоставленному гостю покинуть Большой Зал – все еще в сопровождении Дамблдора – как ученики расслабились и принялись вовсю обсуждать услышанное. Судя по уровню шума, больше всего идей и мнений оказалось у Гриффиндора, к которому уже устремилась МакГонагалл, на чьем лице ясно читалась решимость задавить свободу слова, пока та не переросла в анархию. - Поттер. Мальчик уныло признал, что его проблемы на сегодня вряд ли закончились. Лицо Снейпа было привычно злым, глаза, казалось, в буквальном смысле скоро могли начать метать молнии. - Что вы успели наболтать этой журналистишке? – процедил декан, нависая над ним. – Повторите слово в слово, если уж не догадались сохранить молчание. - Ничего, сэр… - Вы меня за идиота держите, Поттер? – прошипел декан. – Или за слепца? Все прекрасно видели, как вы мило чирикали с этой Скитер. Еще раз спрашиваю, что конкретно вы ей сообщили? - Кх… без комментариев, - Гарри отступил на полшага назад, испуганно моргая. - И? – угрожающе поторопил Снейп. - Больше ничего… сэр. - Малфой, что вы слышали? – зельевар обратил свое внимания на соседа мальчика. - Он именно это и твердил все время, - блондин не удержался от насмешливого фырканья, вероятно считая, что справился бы намного лучше. - Что ж… - Снейп еще несколько секунд сверлил Гарри взглядом, затем отвернулся: - Старосты! Отведите учеников в гостиную. Представление закончилось. Позже, уже на пути в подземелья, Поттер осторожно поинтересовался у Линден, не в курсе ли та, почему все так перепугались того, что журналистка пыталась взять у него интервью. Кейт заметно помрачнела и отозвалась, что Скитер – местная охотница за дешевыми сенсациями, публикующаяся при этом в «Пророке», крупнейшей газете волшебной Англии. Судя по словам девочки, реальность в изложении данной журналистки превращалась в нечто весьма гибкое и пластичное, но при этом прямой лжи в тексте не появлялось. - Так она и мои слова переврет… - Переврать «без комментариев» довольно сложно, - буркнула все еще недовольная Линден. – Но декан был прав – нам следовало прикинуться трупами. У меня одна надежда – что ее Фадж приструнит. Выставлять всенародную знаменитость и героя бессвязно лопочущим идиотом – это не самый мудрый ход. - Привет, - из толпы по правую руку вынырнула знакомая высокая фигура. – Слышал, Поттер, в тебя одна пиявка вцепилась? - Здравствуй, Пьюси, - слабо улыбнулся мальчик. – Если у пиявок бывают белые кудряшки, то да – выкачала пару литров крови. - Ну… - слизеринец пожал плечами. – Готовься. Скитер строит свою карьеру на обломках чужих. Хотя я слышал, что ты героически сопротивлялся ее натиску. - Без комментариев, Пьюси, - вздохнул Гарри. – Вообще без комментариев. - Это правильно, - Эдриан бросил на него серьезный взгляд и понизил голос: - Молодец, что не стал болтать. Особенно про дела факультета. - Все, что происходит на Слизерине… - …остается на Слизерине, - закончил Пьюси. – В точку. - Ты только это хотел сказать? – прохладно уточнил Поттер. - Не-а, - парень кривовато ухмыльнулся. – У нас очередное изменение внутренней политики – с тобой снова можно общаться. - Очень рад, - не удержался от язвительного ответа Гарри. - Не огрызайся, - одернул его Эдриан. – Можешь, конечно, и дальше изгоем себя чувствовать, но пока было решено, что раз уж ты никуда не перевелся, то нужно тебя терпеть. Да и потом, на фотографиях будет ясно видно, на каком ты факультете, - он прикоснулся к эмблеме Слизерина, вышитой на мантии. – Поттер, никаких теплых слов в адрес элитистов от тебя и не ждали. Но раз ты не стал клеймить нас всех гнусными гадюками, то и тебя трогать не станут. Хм… по крайней мере, пока ты или твоя подруга снова не устроите какой-нибудь переполох. Кстати, с некоей магглорожденной слизеринкой до сих пор лучше не общаться. - Она сейчас разревется, - проворчала Кейт. - А вообще я по другому поводу подошел, - заметил Пьюси, проигнорировав ее слова. – Слышал, что твой отец хорошо играл в квиддич, был одним из лучших охотников. - Ну да. - Так вот, я тут поболтал с Флинтом – капитаном нашей команды – и он сказал, что ему наплевать, предатель ты крови или нет, - Эдриан весело подмигнул. – Все квиддичисты – фанатики, если ты не в курсе. У вас на днях начнутся уроки полетов на метле – не сачкуй, и тогда ты в следующем году сможешь пробоваться в основной состав. - И зарабатывать очки для Слизерина… - А что плохого в том, чтобы помочь собственному факультету? – Пьюси дернул плечом. – Даже декан многое прощает хорошим игрокам… М-м, по его меркам многое. Короче, ты меня услышал, - он подбавил шаг, догоняя своих сверстников и махнув на прощание рукой. «Играть за Слизерин…» Гарри не нравилась сама идея того, чтобы вести «змей» к победе в межфакультетском соревновании и тем самым облегчать себе жизнь. Получится, что он откупается этими очками от возможных проблем с другими учениками. И все же… он помнил то пленительное ощущение полета, когда он несся на своей метле следом за Сириусом над верхушками деревьев, а рядом кружила, заливисто смеясь, Кейт. Свобода, простор, скорость… Крестный уверял его, что природная склонность Джеймса Поттера столь же ярко проявилась и в его сыне. Гарри решил, что не станет изображать из себя неумеху, а если все сложится так, что однажды ему придется выйти против Гриффиндора, то мальчик будет играть честно, безо всяких поддавков. Вернувшись в гостиную, дети привычно уселись в облюбованном ими дальнем углу. Тихое и спокойное место, никакой суеты кругом – хотя слизеринская гостиная вообще не располагала к какому-либо шуму, сразу настраивая на серьезный лад. - Кейт, - окликнул он девочку, уже зарывшуюся в свою сумку в поисках очередной книги. – Слушай, ты просила тебе о чем-то напомнить… - М-да? – притяльница окинула его задумчивым взглядом. – Окей, ты мне напомнил. О чем-то. - Черт. - Ага. - Мы же тогда говорили о… - Поттер нахмурился, роясь в памяти. – Ну, сразу после того, как меня отпустили со сцены обратно. - А-а! – понимающе встрепенулась Линден. – Точно же, из башки с этим квиддичем совсем вылетело. Содом и Гоморра, да? - Верно, - кивнул мальчик. – Я что-то такое слышал, но уже ничего не помню. Вроде как древние города, где было очень много злых людей… - Ну что за времена пошли, - Кейт демонстративно поморщилась. – Раньше детей в церковь каждое воскресенье водили, воспитывали в страхе и уважении перед Создателем, а теперь даже про орбитальные бомбардировки забыли. Ладно, слушай. Это еще из Ветхого Завета. Уже после потопа, насколько я помню. - Только не говори, что такая старая, - подколол девочку Гарри. - Болван, - обиделась та, - вот оторву сейчас у осла челюсть и стукну тебя по голове. - У какого осла? - Да у КрэббоГойла. Ты меня слушать будешь или решил поиздеваться над старушкой Линден? - Да слушаю я, слушаю… - Ну так вот… Были где-то на территории нынешнего Ближнего Востока два города – Содом и Гоморра. Не самые приятные места – оплоты разврата и порока. Нас бы с тобой там минуты через две зарезали, а потом изнасиловали. Их соседи совсем не были рады наблюдать подобное и усердно молили Господа, дабы тот сотворил с негодяями нечто, соответствующее тяжести их преступлений. То есть, истребил под корень. Молились они долго и усердно, не одно десятилетие, так что в итоге милосердный наш Создатель внял их жалобам, да и послал вниз парочку своих ангелов, поручив им лично на месте разобраться с обоснованностью претензий. - Погоди, - перебил ее Гарри. – Мне вот всегда было интересно – если Бог знает все и может все, то почему он допускает зло? Как-то это… ну, странно. - А, известное противоречие, - Кейт мгновенно оживилась, ткнув пальцем в потолок. – Господь есть всеведущ, всемогущ и всеблаг. И, тем не менее, на Земле творится зло и бродят Волдеморты. Знаешь, была бы я проповедницей, начала бы толкать тебе чушь о свободе выбора и высшем правосудии после смерти. А хочешь правду? - А ты ее знаешь? - Хм, это только моя правда, личная. Так вот, Господь действительно всеблаг. Только его понимание добра и зла не имеет ничего общего с человеческим. Вот и ответ на ребус. Все гениальное просто, Гарри, помни об этом. - Ну и зачем тогда на него надеяться или молиться? - Незачем. Более того, - Кейт теперь говорила заметно серьезней, - его вообще не стоит дергать по всякой ерунде. Он создал Вселенную и мыслит именно такими масштабами. А отдельный человек при таком раскладе – это даже не бактерия, а так… чуть больше нуля. - Значит, мы сами по себе? - А когда ты жил с Дурслями, было как-то иначе? – хмыкнула девочка. – Так, давай отложим вопросы космологии и мироустройства на потом. У нас тут урок древнейшей истории. - Погоди, - не сдавался Поттер. – Но если все так, то любая религия – это ложь. - Хм-м… - Линден начала постукивать по подлокотнику пальцами. – И да, и нет. Тут уж надо либо уметь читать между строк, либо не читать вообще. Дай я все же закончу с Содомом, а ты сам поймешь, о чем я толкую. - Хорошо… - Короче, прислал Бог… А, не, я вперед забегаю. Был там какой-то очередной пронырливый еврей – ну из этих, из Избранных. Короче, он дозвонился до небесного абонента и изложил ему суть проблемы с этими двумя городами. Бог ему в ответ и говорит: «Чувак, не вопрос. Ты отойди на пару десятоков километров – я тут сейчас с орбитальной платформы зарядик выпущу и спалю все напрочь». Однако, что удивительно, в нашем Избранном проснулся гуманизм и он настолько обнаглел, что спросил, не стоит ли пощадить злодеев, если среди них найдутся и хорошие люди. - А Бог не мог просто убить только злых? – Гарри снова влез с вопросом. – Он же всеведущий. - Вот такие, как ты, проверяли раны Иисуса на истинность, - злобно зыркнула на него Кейт. – Говорю же, у Бога на орбите станция с ядерными зарядами простаивала – а там со сроком годности все строго. Вот он и решил их сбросить, пока не протухли. - Я ведь серьезно спрашивал… - Знаешь что? – насупилась девочка. – Первый и последний раз, когда я всерьез пыталась достучаться до мозгов священника, то получила ковш святой воды в лицо. Это было довольно обидно, хотя разочарованная физиономия того идиота меня до сих ободряет. Я ему сказала, что его вера слаба, Бог умер, а Ницше жив и будет жить. После чего расхохоталась в стиле классической ведьмы и гордо вышла через парадную дверь. - Ты что, действительно устроила такое? – Поттер недоверчиво покосился на приятельницу. - Ну, блин, бурное у меня детство было до встречи с тобой, да и характер не из приятных, - уши Кейт слегка покраснели. – А еще я чуточку поколдовала в церкви. Гхм. М-да. - Тебя потом не искали? - Фигушки. Я ж ведьмой нарядилась – плащ, капюшон, все как полагается. В общем, ты все-таки хочешь знать, как все было в действительности? - А ты знаешь? – не особо скрывая ехидство, поинтересовался Гарри. - Скажем так, моя гипотеза более логична, чем официальная пропаганда. Короче, никакой Бог ни на какие молитвы не отвечал. Вообще никогда. Не его масштаба занятие. По поводу всех жалоб бегают ангелы, которые для того и созданы. Это вроде как материальные воплощения воли Господа. В том смысле, что стоит Богу пожелать, как где-то немедленно – чпок! – появляется новый ангел и сразу приступает к выполнению своих обязанностей. Так вот, эти самые ребята в белых одеждах и с нимбами – отнюдь не всеведущи, не всемогущи, и, есть у меня подозрения, даже не всеблаги. В общем, они почти как Мерлин, только еще круче. И по поводу Содома с Гоморрой люди зудели именно старшему смены, отвечающему за нашу планету. Ну, он и отозвался: «Я за Бога. Заявка принята, начинаю отсчет перед истреблением грешников». Тут жалобщик и обнаглел: как же быть с невинными душами, если там найдутся. Спорили они долго, но в итоге архангел пинком отправил двух подчиненных в эти города с наказом разыскать праведников и эвакуировать. Кейт откашлялась, а затем продолжила торжественно и неторопливо: - И пришли два незнакомца в Содом, и стали просить пристанища. Но никто не услышал их зова, кроме одного человека, которого звали Лот. Он вспустил их в свой дом, дал еды и воды, предложил и ночлег. Но когда стемнело, то многие жители города окружили жилище Лота и стали требовать отдать им пришлецов. Ибо не было у них ни капли любви или сострадания к делам простых путников, а только желание выместить свою злобу на беззащитных. Но Лот выступил наружу и стал просить за странников, призывая помнить о законах гостеприимства. Толпа не вняла его мольбам, начав ломить двери и окна в поисках двух чужаков… Девочка снова ненадолго замолкла. - Это довольно туманная сторона – с какого черта какой-то банде понадобилось ночью лупить двух конкретных пришлых, - она отбросила псевдобиблейскую манеру изложения. – Думаю, дело в том, что ангелы туда приперлись без предварительной подготовки. Ну, как если бы ты пришел на зельеварение в дырявых джинсах, с ирокезом и жевательной резинкой. Снейп бы тебя лично придушил. Вот и те два идиота-ангела притащились, небось, в белых нарядах и с кошельками, лопающимися от золота. Или морды у них были откровенно не местные – за такое тоже могут отдубасить. Ко мне в приюте постоянно с этим подваливали, пока я однажды от пятерых магией не отбилась. Ну да ладно, не в том дело. Наш Лот, хороший парень, никак не мог спасти гостей от расправы, но и ангелы, в общем-то, не самые беззащитные создания. Короче, вылезли эти два задохлика и раскидали банду без особых проблем. После чего звякнули шефу и доложили, что нашли аж целого праведника, а все остальные – придурки и подлежат тотальному истреблению. Вот вкратце и вся история. Лот успел похватать пожитки, поднял ревущих жену и двух дочерей, да и побежал подальше. А за его спиной разверзся ад кромешный и камень плавился в небесном огне. Еще одна широкоизвестная деталь – жена его напоследок оглянулась, желая отдать последнюю дань гибнущему городу, да и превратилась в соляной столп. Что конкретно значит сия метафора, мне неведомо, хотя есть предположения. Либо женщина замешкалась и погибла от вспышки при взрыве, либо много глупых вопросов задавала – так что ее ангелы грохнули, либо… да просто сердце не выдержало, когда смотрела на то, как сограждане заживо горят. Гарри поежился. В гостиной и без того никогда не было жарко, но от слов Линден ему стало по-настоящему зябко. Больше всего – из-за откровенного равнодушия и скуки, с которыми она рассказывала библейскую историю. Как нечто давно пережитое и не имеющее никакого значения. И от того, как притча превращалась в будничную историю о двух истребленных городах – за какие-то секунды, без предупреждения. Все те люди даже не поняли, отчего погибли. - Этого ведь не было, - он вскинул голову и посмотрел на Кейт. – Никакие города не сгорали, я прав? И ангелы за нами тоже не смотрят – иначе они бы давно вмешались. Почему они не сожгли Берлин с Гитлером? Волдеморта? Что, от них было недостаточно зла? - Берлин? – девочка тихо рассмеялась, покачивая головой. – Гарри, ты действительно считаешь, что миллионы людей должны погибнуть из-за одного монстра? Все куда проще – ангелы не вмешиваются, потому что люди прекрасно научились самостоятельно сжигать свои города. И Волдеморт сам подох. Ангелы больше не нужны людям. И Бог не нужен. Вот и весь великий секрет веры – как только ты учишься думать своей головой, так она умирает. Но мы говорили о другом. Почему я рассказала тебе про Содом и Гоморру, когда ты так лихо делил людей на праведников и грешников? Как думаешь? - Потому что в Содоме были и другие невинные, - после паузы медленно проговорил Поттер. – Обычные дети. Или другие люди, которых ангелы просто не встретили. - Те два города были злом, Гарри, - Линден откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. – И Пожиратели Смерти – зло. А знаешь что… та пара ангелов – это ведь тоже зло. Всего лишь лощеные убийцы с нимбами. Невинные погибали не из-за жестокости или жадности, а из-за заурядной лени. Им было неохота возиться с ничтожными человечишками, хотелось побыстрее вернуться обратно на чистенькие, сияющие небеса. Я ведь еще одну деталь тебе не рассказала… Подождешь меня? Я сейчас из спальни Библию притащу. - Хорошо, - мальчик кивнул, провожая приятельницу взглядом. Большая часть слизеринцев уже рассосалась по своим комнатам, кто-то придвинул столик к камину и играл в карты, в углу напротив о чем-то совещалась группа старшекурсников. Опознав среди них Фарли и приметив знакомые значки на других, Гарри сообразил, что это собрание старост. Поудобнее устроившись, он расслабился и позволил мыслям свободно скользить. Все же, одно достоинство Слизерина, которое Поттер не мог не ценить – уважение к личному пространству. Никто сильно не шумел, а потому при желании можно было спокойно задремать прямо в гостиной. Он вернулся к тому моменту, когда закончил свою пусть и скомканную, но все же искреннюю речь и осознал, что ему хлопают. Гарри никак не мог понять, почему же и большая часть слизеринцев тоже присоединилась к общему порыву. Он ведь говорил о тех людях, кто сражался против диктата чистокровных, кто ловил их родственников и отправлял в Азкабан. Но они аплодировали. Без особого восторга, однако и без притворства. Уважение? Да, наверно, это было именно оно – не симпатия, но признание чужой точки зрения. «Смерть закрывает все счета…» - кажется, Кейт сказала нечто в этом роде. Гарри попытался перевернуть все вверх ногами. Представить, что сам стоит в этом зале, в гриффиндорской форме, и слушает, как холеный слизеринец – в голове сразу же возник Малфой – толкает речь о том, что они должны хранить память о трагически погибших Пожирателях Смерти, сражавшихся за защиту Англии от грязнокровной падали. «Я бы его, наверно, всерьез попытался убить. Без палочки. Просто бил бы кулаками по лицу, пока меня бы кто-нибудь самого не оглушил…» Он мог понять слизеринцев, провожавших его тогда взглядами, в которых не было ничего, кроме ненависти. Но остальные? Неужели никого не потеряли на войне? Гарри вновь попытался обратиться к истории Второй Мировой, ища там подсказки. Немцев разбили, их государство разделили надвое, но… в итоге они сейчас стали частью Европы. Стена рухнула, а Германия оказалась одним из оплотов демократии. Родина нацизма, эпицентр выплеснувшегося во все стороны кошмара – и никаких следов этого. Как будто и впрямь Гриндевальд зачаровал всю страну, и с его пленением жуткий морок рассеялся, оставив обычных людей. А Пожиратели Смерти потом уверяли, что действовали под воздействием «Империо»… И лгали. Не могли не лгать. Об этой лжи кричали глаза и речи их собственных детей – таких же высокомерных и жестоких. - Хех, нашла… - рядом приземлилась Кейт, держа в руках толстый черный томик. - Скажи, - Гарри заговорил до того, как она успела вернуться к древним историям, - почему часть слизеринцев тогда все же хлопала после моих слов? - М-м? – девочка оторвалась от перелистывания страниц. – Может, потому что ты сказал правду? Знаешь, большая часть магглорожденных в той войне не делала ровным счетом ничего. Сидела в своих домах, да надеялась, что Министерство их всех спасет. Но ты говорил о других – тех людях, что брали свои волшебные палочки и пытались защищать своих близких. Даже не имея каких-либо шансов на успех, даже осознавая всю самоубийственность этих усилий. Это было очень глупо, но… именно такие люди доказывали право магглорожденных называться магами. Они доказывали, что Волдеморт ошибается. Слизеринцы аплодировали тебе, потому что ты сказал ту правду, которая была общей для тебя и для них. И о которой не любят говорить магглорожденные. - Не любят? - Кажется, это сказал кто-то из американских политиков – старых, настоящих лидеров, а не нынешнего посмещища. Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси, что ты можешь сделать для своей страны, - Кейт слабо ухмыльнулась. – Ты мог рассуждать о своих трагически погибших родителях, но предпочел говорить о чужих. Считай, что они хлопали этому. - Ясно… - А вот и то, что я тебе хотела показать, - девочка протянула ему раскрытую Библию. – Пожалуйста, прочти сам и скажи, не покажется ли тебе что-нибудь странным. - В каком смысле? - Я там пропустила одну небольшую деталь, - тонко улыбнулась Кейт. – Интересно, бросится ли она тебе в глаза. Продираться через древний текст, пестревший повторами и откровенно странными констукциями, оказалось не столь легким занятием. Гарри даже пришлось перечитывать, пока он не заметил тот момент, который выглядел… неправильно. - Тут написано… - он нахмурился, - что Лот предложил вместо ангелов выдать им… своих дочерей? - Угу, - немедленно кивнула Линден. – Перевести этот фрагмент на современный язык сможешь? - Жители Содома говорили, что хотят «познать» ангелов, а не ограбить… - Гарри покачал головой. – Про что это? Допросить их? Узнать, откуда те пришли? М-м… обыскать? - Старомодная формулировка, но уж мог бы догадаться по остальному тексту, - девочка насмешливо посмотрела на него из-под приопущенных век. – «Познать» - означает переспать. Или заняться сексом, если это для тебя слишком расплывчато. Похоже, наши ангелочки были на редкость смазливыми мальчиками. - Кх… что?! – от подобной трактовки Поттер откровенно опешил. – Я не… - Изнасиловать их хотели, - Кейт нетерпеливо постукивала пальцами. – Господи, Гарри, из какой теплицы ты выбрался? Ты хоть в курсе, откуда дети берутся? - Н-ну… - Боги и демоны… - Линден тяжело вздохнула, а затем начала рассказывать. По итогам прослушанной лекции Гарри констатировал: болтовня мальчишек в школе была довольно далека от реального положения дел; среднестатистический приют является школой жизни похлеще Хогвартса; Сириус об этом разговоре не должен узнать ни в коем случае; вселенная только что перевернулась и больше никогда не будет прежней. И еще одна заметка самому себе – даже не подавать вида, что Поттеру интересно, откуда Кейт в таких подробностях знает о том, как проходит взросление у мальчиков. Он боялся, что приятельница ответит и на этот вопрос. В некоторых случаях неведение определенно было благом. Хватит уже и того, что в течение ближайших нескольких дней Гарри будет краснеть при одном только взгляде на любую персону противоположного пола… Удивительно, но в такие моменты, если не смотреть на Кейт, то ему можно было легко представить, что рядом сидит старшая сестра, меланхолично разъясняющая непутевому брату тонкости отношений между полами. Вероятно, в этом была повинна в первую очередь ее специфическая манера говорить во время своих «докладов» - неторопливая, мягкая речь, в которой легко уживались жаргонные словечки и научные термины. А еще отсутствие насмешки. Девочка часто любила иронизировать, но это обычно касалось обсуждаемой темы, а не собеседника. Гарри выдержал небольшую паузу, переваривая услышанное – кое-что лично ему казалось в высшей степени отвратительным, постыдным и абсолютно противоестественным – а затем по новой прочитал фрагмент текста, смотря на него уже совершенно иными глазами. Ему вновь стало холодно. - Кейт… - мальчик сглотнул, прикрыл книгу и отложил в сторону. – Он хотел отдать своих дочерей толпе. Откупиться ими. Чтобы их изнасиловали. - Да, - Линден кивнула, еле заметно улыбаясь. – Ты совершенно прав. С учетом тогдашних нравов, я могу предположить, что им было лет по шестнадцать, не больше. Мило, да? - Мерзко, - тихо отозвался Гарри. – Как вообще можно думать о таком? Почему… - он повысил голос, отказываясь принимать логику прочитанного. – Почему он вообще предположил подобное? Как можно променять своих родных детей на кого-то другого? Кейт тихо рассмеялась, смотря куда-то в сторону. - Но Лот ведь менял их на ангелов, - пояснила она. – На посланцев своего Бога. - Да хоть на самого Бога! – вспылил мальчик, резким движением отдавая Библию обратно. – Это неправильно! - Девочки в обществах такого типа ценятся не слишком высоко, - равнодушно обронила Кейт, принимая книгу. – Они скорее обуза, чем помощь. Единственная задача главы семьи – поскорее устроить замужество. То есть… повыгоднее продать. Лот не сделал ничего дурного, ведь так? - Нет, не так, - Поттер отвернулся в сторону. – Нельзя менять одну жизнь на другую. - Несколько тысяч лет назад два ангела нашли праведника в обреченном городе, - негромко произнесла Линден. – И теперь ты говоришь, что они ошиблись. Библия ошиблась. Бог ошибся. Ты это мне хочешь сказать? - Да, - резко огрызнулся Гарри. – Да, они все ошиблись. И я прочитал дальше – Лот… он спал со своими дочерьми. Это что, праведник? - Библия говорит, что да, - мрачно ухмыльнулась Кейт. – Самое главное – сохранить чистоту крови. Никого тебе не напоминает? - Это какое-то сумасшествие… - На воскресных проповедях любят напирать на Новый Завет, - заметила девочка, - но я больше ценю Ветхий. Новый – это этика одного очень хорошего, доброго и самоотверженного человека. Ветхий – это логика целого народа. Новый учит тебя пути к Господу, тому, как противостоять искушениям и уберечь свою душу. Ветхий – что нет ничего более эфемерного и зыбкого, чем добро и зло, а Бог уже давно выбрал своих фаворитов и приведет их к победе любой ценой. - Это все ложь, - тихо сказал Гарри. – Все эти заветы и учения. Если они оправдывают такие вещи, если… если называют их достойными, то… тогда все вранье. Лучше уж ни во что не верить. Маги были правы, что не признали ни одной из новых религий. - Сложно верить в богов, когда толковый волшебник сам способен легко притвориться очередным мессией, - согласилась Линден. – И все же… за этими историями скрыты реальные факты. И я уверена, что некогда два города были сожжены огнем, снизошедшим сверху. Гарри… вот - ты один из ангелов, стоящий у ворот Содома. Что же ты сделаешь? Уничтожишь оплот порока? Зайдешь ли внутрь, дабы отыскать своего праведника, а остальным вынести приговор? Или развернешься и уйдешь? Мальчик замолчал, наконец-то поняв, к чему вообще Кейт затеяла весь этот странный и, на первый взгляд, бессмысленный спор. - Мы ведь оба уже зашли в город… - прошептал он. - Доброй ночи, мистер Поттер, - с легкой улыбкой Линден встала с кресла и отвесила еле заметный поклон. Девочка скрылась в коридоре, ведущем к спальням, а Гарри все еще продолжал сидеть. Невзирая на услышанную информацию, в его голове стало только еще больше вопросов. И он даже не был уверен, что сможет найти на них правильные ответы – или что таковые вообще существуют. Несколько тысяч лет назад люди не видели в поступке Лота ничего дурного. Напротив, считалось, что он действовал совершенно верно. Сейчас Гарри смотрел на эту историю и никак не мог решить, что же сделал бы сам в такой же ситуации. И еще одна противная, скользкая мыслишка… Что, если далекие потомки точно также ужаснутся и скажут, что его собственные решения постыдны и отвратительны? Добро и зло не могли быть относительными, но именно к этому выводу все и вело. Было уже около полуночи, когда мальчик поднялся с кресла и пошел в спальню, обнаружив, что соседи по комнате уже отошли в царство Морфея, после чего тихо забрался под одеяло. Проворочавшись еще минут пятнадцать, Гарри смог все же уснуть. Во сне он стоял у высоченных сверкающих стен, отделяющих город от иссушенной бесплодной земли. Впереди виднелись величественные громады небоскребов, в стеклянных стенах которых дробилось алое закатное солнце, неспешно опускающееся вниз. Позади – пологие склоны холмов с заброшенными и полуразвалившимися лачугами. Город выпил всю жизнь из своего окружения, убив все вокруг себя. И сейчас оставался последним оазисом посреди мертвой пустоши. - Ну и что ты решил? – раздался знакомый голос. Справа, в десятке сантиметров над пыльной дорогой, парила Кейт, наряженная в белый балахон. За ее спиной вяло трепыхались два картонных крыла, а над головой с помощью нескольких проволочек был закреплен сияющий нимб. Гарри знал, что и сам одет точно в такой же наряд. - Он творил великие дела… - слева неожиданно оказался торговец из магазина с волшебными палочками. – Ужасные, да, но все же великие… - Самое главное, Сохатик, - Сириус ласково улыбнулся мальчику, - что я тебя больше никогда не брошу. Так и знай. - Но что мне делать? – Гарри обратился именно к нему, растерянный и ищущий ответа. – Этот город… Был вампиром, высосавшим все соки из земли и кормившихся от нее существ – растений, животных, людей. И в то же время оставался последним блистательным средоточием жизни, драгоценной жемчужиной, затерянной посреди песков. Они молчали. Смотрели на Поттера и ничего не говорили. Он же опустил взгляд на зажатую в кулаке волшебную палочку. Один взмах – и стены рассыпятся в прах, а скрытые за ними здания пошатнутся и обратятся грудами обломков. И что это даст? Оживет ли пустошь или так и останется бесплодной? Мальчик ждал, наблюдая за тем, как краски выцветают, а тени удлиняются и темнеют, расползаясь от камней и холмов. Он ощущал, как приближается нечто, но не мог понять, что же именно. - Времени совсем мало… - тихо сказала Кейт. Гарри все еще не мог заставить себя пошевелиться, а последние лучи солнца уже цеплялись за верхушки зданий. Ночь вступала в свои права. Когда город скрылся во тьме полностью, то вспыхнул. Весь разом, словно бумажный. Здания горели исполинскими факелами, скручиваясь от кошмарного жара, стекло и сталь плавились и стекали по почерневшим, уродливым стенам. - Но я же ничего не делал, - прошептал Гарри, ища глазами крестного и осознавая, что тот исчез. Не было и торговца, только Кейт все еще оставалась – стояла на земле в глупом и нелепом наряде, наблюдая за тем, как рушатся небоскребы. – Я ведь ничего не делал! Он взмахнул палочкой, желая хоть как-то помешать разрушению, но в ней больше не было никакой магии. Обычный кусок дерева… - Я ничего не делал, - мальчик твердил эти слова, как заклинание. Как только все поймут, что он здесь ни при чем, город сразу станет прежним – ослепительно прекрасным и живым. – Я ничего не делал… А затем над руинами взметнулся огненный смерч, вздымаясь до самых небес, только чтобы спустя мгновение опасть багрово-черной волной, хлынувшей во все стороны по равнине. Гарри не мог оторвать взгляда от приближающейся смерти, ощутив, как в пальцах хрустнула и рассыпалась бесполезная палочка. - Я ничего не… Он открыл глаза за миг до того, как огонь поглотил его тело, и застыл, вцепившись пальцами в мокрую от пота подушку. - Я ничего не делал, - прошептал Гарри в темноте спальни, слыша частый стук собственного сердца. Заснул он где-то через полчаса и на этот раз уже без сновидений.