Гарри Поттер и ключ к бессмертию

Мужчина средних лет, чьи виски уже тронула преждевременная седина, подошел к нужному ему зданию. Ремус Люпин, некогда член Ордена Феникса, внимательно рассматривал мрачный фасад строения, к которому в былые времена его и на милю бы не подпустили. Сейчас же… Глубоко вздохнув, он приблизился к входной двери и с сомнением покосился на серебряную дверную ручку в форме змеи. Да уж, если бы не магглоотталкивающие чары, кто-то из местных жителей давно бы попытался ее украсть. Данный район, на взгляд Ремуса, неприятно смахивал на Лютный переулок – старые, обшарпанные здания, темные подворотни и мрачно косящиеся на незнакомца прохожие. В этой ситуации Люпин был искренне рад, что по его одежде любому проходимцу видно, что поживиться здесь нечем – помогало избежать ненужных проблем. Кроме того, свой визит Ремус запланировал на первую половину дня, когда большинство граждан, ведущих ночной образ жизни, предпочитает отсыпаться. Конечно, волшебная палочка могла решить большинство недопониманий с магглами, но мужчина не хотел лишний раз искушать судьбу. Многие авроры искренне считали, что разгуливающий на свободе оборотень – это их личная недоработка, которую нужно исправить при первом же подходящем случае. Ремус благоразумно старался не провоцировать Министерство и вообще последние годы держался в тени, перебиваясь случайными, но законными заработками. В общем-то, практически сразу после конца войны с Волдемортом он обнаружил, что прежние соратники все реже присылают сов с письмами. О приглашениях же домой и речи никогда не шло. Ремус все понимал и не обижался. Репутация оборотней говорила сама за себя, как и их звериная суть, прорывающася в полнолуние и превращающая нормального человека в кровожадного монстра. Вервольфы были изгоями, и потому становились преступниками. Вервольфы были преступниками, и потому никто не желал иметь с ними ничего общего. Замкнутый круг, где нет ни правых, ни виноватых, зато периодически появляются монстры, наслаждающиеся ужасом в чужих глазах, агонией, кровью, смертью. Ремус отказывался становиться чудовищем, гордиться таящимся внутри проклятием или верить в какой-то особый путь оборотней. Он просто тихо жил и каждый месяц делал все, чтобы никому не причинить вреда. О нем забыли, чему мужчина был только рад. Впрочем, один человек отказывался это делать, а также упрямо не желал понимать, что оборотню заказан вход в дом любой приличной семьи. Ремус слабо улыбнулся при мысли об этом, а потом позвонил – внутри заиграла незнакомая приглушенная мелодия - и стал ждать. Спустя пару минут с той стороны послышались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель настороженно и довольно враждебно смотрел старый домовой эльф в зеленовато-черной накидке. - Чего угодно господину? – судя по голосу, слуга надеялся услышать «ничего». Вычищенная и выглаженная одежда оборотня явно не обманула наметанный глаз домовика, немедленно распознавшего в госте человека, балансирующего между бедностью и нищетой. - Ремус Люпин, - представился мужчина. – Я пришел… - Лунатик! – заорали откуда-то изнутри дома. – Черт побери, выбрался-таки! Давай внутрь, я сейчас спущусь! - Кхм, - оборотень выжидающе глянул на слугу, тот скорчил недовольную гримасу и пробормотал под нос нечто явно нелестное, но все же отступил в сторону, освобождая проход. Ремус зашел в прихожую, осматриваясь. Обстановка однозначно говорила о том, что дом принадлежал семье темной и хорошо обеспеченной: звук шагов гасил черно-фиолетовый ковер с абстрактным рисунком, по которому оборотню было даже неудобно идти в своих видавших виды ботинках, на стенах темно-зеленые обои, где лениво извивались зачарованные змеи, обползающие портреты волшебников и ведьм в старомодных нарядах. Их обитатели оставались неподвижными, хотя у Люпина было подозрение, что как минимум часть нарисованных фигур пристально наблюдает за странным гостем, а после его ухода станет оживленно обсуждать «очевидного проходимца». Мягкий свет старомодных газовых ламп, расположенных по обеим сторонам коридора, сглаживал общее гнетущее впечатление, но на вкус Ремуса мрачности и недружелюбия по отношению к любым гостям тут было более чем достаточно. Мимо протопал домовой эльф, опять что-то недоброжелательно бурча, и скрылся в одной из дверей. Мужчина остался на месте, ожидая появления хозяина дома, и пауза оказалась недолгой. - Ну вот и ты наконец-то! – по лестнице со второго этажа стремительно сбежал весело улыбающийся Сириус Блэк и, налетев на Ремуса в своей излюбленной манере, обнял того от души так, что оборотень на секунду искренне испугался за целостность своих ребер. Отступив назад, текущий глава одной из древнейших семей Волшебной Англии хлопнул старого приятеля по плечу и оскалился еще шире. - Ну чего ты на меня смотришь, будто боггарта увидал? – поинтересовался Сириус, сам без стеснения разглядывая Люпина. Оборотень в очередной раз понадеялся, что его одеяние не выглядит уж слишком по-нищенски. Он и без того ощущал себя попрошайкой, явившимся клянчить милостыню, хотя и знал, что для Блэка не составит никаких проблем одолжить другу любую требуемую сумму. - Давай, пошли в гостиную, - Сириус направился первым, показывая дорогу. – Кричер тебя не доставал? - Кричер? - Домовик наш, - пояснил Блэк, заходя в нужную комнату. Плотные темно-зеленые шторы были сейчас раздвинуты, открывая дорогу солнечному свету. Ремус с интересом огляделся – комната была богато обставлена, большая часть мебели, очевидно, относилась еще к началу этого века. В застекленных шкафах возле камина расположились разнообразные артефакты, о предназначении части которых оборотень даже не мог предположить. - О, не парься, - Сириус уловил направление взгляда своего товарища и мотнул головой в сторону шкафов. – Всякую мерзость я оттуда давно повытаскивал и убрал в старую комнату матери. Вальбурга при жизни была той еще гадюкой, так что там отличное место для того, чтобы свалить темномагическое барахло. Впрочем, и то, что осталось, лучше без необходимости не трогать. - Любопытная коллекция, - негромко произнес Ремус, рассматривая собрание кинжалов, колец, ожерелий, шкатулок и даже один огромный клык, украшенный рунами. – Сириус, некоторые из этих вещей опасны. И запрещены. - Да ладно тебе, Лунатик, - отмахнулся Блэк, совершенно не впечатленный. – Они опасны только если хватать с неправильной стороны… или без крови моей семьи в жилах, - он хохотнул, приглашающе указав на один из шкафов. – Давай, сам попробуй. - Думаю, не стоит, - отказался Люпин, неодобрительно покосившись на старого товарища. – Сириус, эти вещи… Ты ведь здесь не один живешь. Если Гарри случайно… - Ой, Ремус, ну вот не надо! – перебил его Блэк. – Я две недели ждал, что Гарри или Кейт полезут в шкафы, и что? Вот что, я тебя спрашиваю?! – он возмущенно посмотрел на Люпина. - Ничего! Даже не пытались вскрыть! Позор! И это сын Джеймса! А я ведь таких хитрых ловушек понаставил, столько напридумывал! И мгновенное приклеивание, и чары щекотки… да чего тут только нет! И все впустую… - Ловушки? – нахмурился оборотень. - Ну разумеется, - страдальчески закатил глаза Сириус. – Да ты сам подумай – куча запретных и опасных игрушек, лежащих на самом виду. Я вообще думал, что ребятишки еще в первую же ночь отправятся их исследовать. Потом сделал ставку, что неделю продержатся. Потом… А-а, к черту… - он расстроенно отвернулся к окну. – Никакого веселья… - Я все равно думаю, что правильнее было бы вообще убрать эти вещи в более безопасное место, - заметил Ремус, которому не нравилась мысль о том, что фамильные реликвии Блэков могут попасть в детские руки. Практически все такие артефакты были укомплектованы самым широким набором проклятий, которые грозили очень серьезными проблемами любому прикоснувшемуся, если тот не принадлежал по крови к семье, их сотворившей. - Лунатик, не нуди, - предупредил Сириус. – Ты бы для начала сам попробовал хоть один шкаф открыть. Я их зачаровывал на совесть, не каждый взрослый маг сможет справиться. - Но эти вещи запрещены, - воззвал к голосу разума оборотень. – Если кто-нибудь в Министерстве узнает, то у тебя могут быть очень серьезные проблемы. - Да видал я это Министерство, - на этот раз злоба в голосе Блэка была неподдельной. – Тоже мне, борцы с темными силами. К твоему сведению, это барахло спокойно лежало здесь после смерти матери – и даже без самой простенькой защиты. Если не считать чар на доме, то сюда мог зайти любой и взять все, что ему приглянется. - Сириус… - Слушай, да я вообще сперва хотел пройтись по каждой комнате и вышвырнуть на свалку большую часть этой рухляди, - Сириус все же слегка понизил голос, в тоне теперь проскальзывала растерянность. – А остальное спалить к Мордреду или же сдать в Гринготтс… - И почему ты этого не сделал? – Люпину самому не понравилось то, как это прозвучало – чересчур резко, укоризненно. Но Блэк, кажется, либо не заметил тона, либо не придал значения. - Да Гарри с Кейт упросили… - признался Сириус, легко покачав головой. – Мне, по большому счету, было не жалко, а они с чего-то взяли в голову, что старые семейные вещи лучше оставить на своих местах. - И теперь они оба на Слизерине, - напомнил Ремус, до которого тоже дошла недавняя шумиха по поводу самого странного распределения последних лет. Вероятно, даже старая история с зачислением Сириуса на Гриффиндор вызвала меньше пересудов, чем известие о Мальчике-который-выжил-и-стал-слизеринцем. - Та-ак… - Блэк недобро прищурился. – И как это понимать, Лунатик? Ты теперь тоже станешь мне рассказывать, что детям не место в моем доме? Что мне следует отправить их жить в какую-нибудь правильную, светлую семью? Оборотень с тревогой и недоумением отметил, что его друг произнес слово «светлый» с совершенно нехарактерным для него раздражением, граничащим с отвращением. Тот Сириус Блэк, с которым он учился вместе, никогда бы не позволил себе подобного, напротив он приберегал свою злость исключительно для фанатиков чистоты крови и темных магов. «Десять лет… Мы уже совсем не те, кем были когда-то…» - Ну что? – аристократ с вызовом посмотрел на Ремуса. – Давай уж, говори, что ты обо мне думаешь! - Сириус, я… - Люпин укоризненно покачал головой, опуская взгляд. Он не знал, чем была вызвана вспышка гнева, но не желал ссоры. – Ты – крестный отец Гарри, и из всех людей, которые имеют к мальчику отношение, именно ты имеешь право зваться его семьей. Извини, если чем-то задел тебя. Ты прекрасно знаешь, что и Джеймс, и Лили только одобрили бы то, что Гарри живет с тобой. В комнате на некоторое время воцарилось молчание, когда оба волшебника погрузились в свои мысли. Резкие морщины на лице Блэка постепенно разгладились, он негромко вздохнул. - Ремус… прости. Не хотел срываться, - Сириус отвернулся и подошел к окну, рассматривая спешащих по своим делам магглов. Люпин обратил внимание на то, что фигура его друга все еще оставалась напряженной, а пальцы несколько раз сжались в кулаки и расжались. – Прости… - Ничего страшного, - примирительно отозвался оборотень. – Ты же знаешь, что я на твоей стороне. - Да, все верно… - Просто, - Ремус слегка замялся, - мне немного непонятна твоя реакция. Было еще что-то, о чем я не знаю? - Да чего уж тут не знать! – снова начал закипать Блэк. Отойдя от окна, он быстрым шагом приблизился к шкафу, вместо старых артефактов содержащему коллекцию дорогого алкоголя, и вытащил одну из бутылок. – Вся Англия уже обо всем знает стараниями мордредовых газетенок. - Не могу сказать, что читаю прессу регулярно, - обтекаемо отозвался Ремус, не желая признавать факта, что попросту не мог себе позволить покупать даже общедоступный «Пророк». Приходилось довольствоваться услышанными обрывками разговоров, когда в стране происходило что-то серьезное. - Ты что, тоже десять лет среди магглов жил? – недоверчиво фыркнул Сириус, плеснув себе в стакан немного напитка темно-янтарного оттенка. – Впрямую никто ничего не говорил, но я ж не совсем одичал в Азкабане, чтобы разучиться понимать такие вещи. Гарри Поттер растет в семье Блэк! – громко провозгласил он, взмахнув рукой и чуть было не расплескав жидкость в стакане. – Что же из него получится, уж не следующий ли Волдеморт? - Тот, кто говорит подобное, ничего не знает о тебе, - серьезно произнес Люпин, рефлекторно поморщившись при звуке имени темного мага, лишившего его двух прекрасных друзей и открывшего в третьем гнилую душонку предателя. – Я помню, какая репутация была у твоей семьи, и также помню, что ты никогда не принимал их идеалов. - Это помнишь ты, - откликнулся Блэк, отхлебывая виски. – Это помнят другие маги из Ордена. Хотя… иногда я даже в этом не уверен. - Что произошло? – оборотень понял, что наконец-то разговор приблизился к реальной причине дурного настроения его друга. - Ничего, - отрезал тот, делая новый глоток. – Держи, хорошая штука, выдержанная, - Блэк плеснул виски и во второй стакан, протянув его Ремусу. - Не стоит… - вяло попытался отказаться Люпин, но напиток вручили ему почти силой. - Я ж тебе не до краев налил, а только треть, - заметил Сириус, следя за тем, как оборотень осторожно отпивает. – Считай это компенсацией за то, что только сейчас оторвался от своих «срочных» дел и навестил друга. И знай, что если не придешь на рождественские праздники, то я узнаю, где ты живешь, заявлюсь домой и опробую на тебе десяток-другой «почти безобидных» заклятий. Ясно? - Ладно, ладно, - Ремус примиряюще улыбнулся, делая шаг назад в притворном испуге. – Если уж ты так настаиваешь… - Так-то лучше, - громко фыркнул Блэк, удовлетворенный услышанным. – Да и дети будут рады тебя увидеть. - Гарри Поттер живет в доме, принадлежащем семье темных магов, и общается с оборотнями, - улыбка на лице Люпина угасла, будто ее и не было. – Представляешь, как люди могут вывернуть эту историю? - Лунатик… - Мягколап, я не хочу быть источником неприятностей, - перебил друга Ремус. – Ни для тебя, ни для Гарри. Больше никогда. - Больше? – с искренним удивлением посмотрел на него Сириус, а оборотень беззвучно проклял слетевшие слова, которые намеревался держать при себе. – Стоп… - Блэк помрачнел. – Ты о той мрази? О Петтигрю? - Это была моя вина, - тихо проговорил Люпин, смотря в сторону и видя перед собой своих друзей. Таких, какими они были десять лет назад – молодыми, полными надежд, веселыми. Живыми. – Если бы не я… - Лунатик, - угрожающе произнес Сириус, - а ведь я тебе сейчас точно в челюсть могу заехать. Ты, умник доморощенный, каким местом думал, что решил, будто имеешь какое-то отношение к смерти Джеймса и Лили? А? - Мы искали предателя, - напомнил Ремус. – И я вел себя… - Да это мы вели себя!!! – заорал во все горло Блэк, схватив товарища за плечи и встряхнув его. – Мы! Понимаешь? Я, Джеймс, даже умница Лили – мы все поверили ублюдку Червехвосту. Развесили уши и слушали, как он наговаривает на тебя. - Но если бы я не… - Да эта гнида все равно бы нас продала! – Сириус не желал слушать никаких возражений. – Он уже все решил, а ты просто удачно подвернулся под руку. Не был бы ты оборотнем, так что-нибудь другое нашлось бы. Про мою родню, например. Что я внезапно решил помириться с ними и теперь ищу способ заслужить расположение Пожирателей. Ремус, да пойми ты, единственное, в чем мы виноваты – так это в том, что все четверо проморгали настоящего предателя, который был на виду. А дальше Люпин помнил их разговор только кусками. Крепкий напиток подействовал на непривычного к любому алкоголю оборотня с непредвиденной им силой, и как позднее был вынужден признать Ремус, он самым постыдным образом напился. Первая бутылка в какой-то момент оказалась пустой, удостоившись обиженного и разочарованного взгляда Сириуса, но следом на стол явилась ее правопреемница, которая и добила Люпина окончательно. Он еще мог выудить из памяти обрывки их оживленного обсуждения, временами смахивавшего на спор, а временами – на яростную ссору. Впрочем, говорила в основном одна сторона – Сириус. - Ну какое «переехать», Луни? – трагически вопрошал аристократ, взмахивая руками с видом непонятого миром гения. – Как? Куда? Ну да, есть у меня другая собственность, не отрицаю. Но там же защита чисто символическая – так, любопытных магглов отгонять. Мне года два придется возиться, чтобы хоть что-то путное соорудить. - Да от кого ты вообще здесь прячешься? – алкоголь изрядно ослабил осторожность Ремуса, и тот в лоб задал вопрос, даже не подумав о том, как это прозвучит. - Прячусь? – аристократ набычился и посмотрел на товарища с явной угрозой. – Сириус Блэк ни от кого не прячется! Каждая скотина в Англии знает, где я живу! А вот от меня, похоже, все как раз прячутся. А, Лунатик? Ты где целый год отсиживался? Что, зазорно с бывшим заключенным общаться? Недостаточно хорош для вас стал? Одна Андромеда вообще вспомнила, да навестила! Ну и Нарцисса… Ха, сама чертова Нарцисса Малфой сподобилась прислать мне письмо с поздравлениями по поводу выхода из тюрьмы! Ты-то где был? - Да ты сам меня выгнал, - оскорбился Люпин. – Заорал что-то, потребовал, чтобы я убирался прочь и больше не показывался на глаза, иначе проклянешь. Знаешь, Мягколап, после такого приема и впрямь никакого желания приходить еще раз не возникало. - Чего? – Сириус недоверчиво помотал головой. – Да не было такого. Ремус, ты нафига выдумал этот бред? Чтоб я тебя сам прогнал, да еще проклясть угрожал… - Уж не знаю, сколько ты тогда бутылок выпил, но был пьян в тролля и с трудом на ногах держался, - оборотень ткнул пальцем в стол, пытаясь тем самым придать большую достоверность своим словам. – Пьян… раза в три сильнее, чем мы сейчас! - Да не было ж такого… - повторил Блэк, но уже более неуверенно. – Ну, пил я тогда, не спорю. Ладно, ладно, я в те дни вообще редко трезвел, но… Луни, я что, и вправду тебя прогнал? - Знаешь, когда у тебя перед носом махают палочкой, то желание… - Люпин поморщился, неожиданно потеряв мысль. – В общем, не удивился я. Ну да, кому охота теперь с оборотнем знаться… - Дружище, да я… И вот на этом моменте Ремус отключился от реальности окончательно. Вероятно, они еще какое-то время говорили, но память воспроизводила только смутные обрывки. Дружный хохот над чем-то необычайно смешным, блуждания по коридору и, в конечном счете, полная темнота. Пришел в себя мужчина от осознания того, что его немилосердно трясут. И что ему и без этого было очень, очень плохо, а теперь стало просто ужасно. - Лунатик, хорош дрыхнуть… - Ремус, очухивайся, вечер уже… - Черт побери, Люпин, да открой ты глаза! Или хотя бы рот! Оборотень слабо простонал что-то невнятное, когда ему развели челюсти, а затем влили в горло какую-то холодную вязкую жидкость. Закашлявшись, он попытался было выплюнуть, но неизвестный мучитель не позволил ему этого, быстро зажав рот. - Глотай! Ну же! Подчинившись, Ремус спустя несколько секунд закашлялся и все же открыл глаза, мгновенно наполнившиеся слезами – по горлу прошла волна пламени, ударившая в желудок и оттуда неожиданно отразившаяся обратно в голову. - Кх-х… - просипел он, скорчившись, пока внутри антипохмельное зелье безжалостно изничтожало своего идеологического противника. - Знаю, знаю, - без капли сочувствия произнес стоящий рядом Сириус, похлопав товарища по спине. – Мне тоже было плохо, когда я перебирал. Ничего, полминуты и готово. - Кошмар, - наконец выдохнул Ремус, ощутив, как голова и впрямь прояснилась. – Ты эту гадость специально для гостей держишь? - Эта «гадость», между прочим, старинный семейный рецепт, - гордо заявил Блэк. – Ну и парочка моих добавок для лучшего эффекта. Ты такого антипохмельного зелья ни в одной аптеке не купишь. - Позволь спросить, чем тебя не устраивает обычное? – вяло поинтересовался оборотень, откидываясь назад на спинку стула и пытаясь разобраться в том, что они успели натворить в пьяном состоянии. Похоже, что мужчина отключился, забредя на кухню. Судя по тому, что обстановка выглядела целой, имело смысл надеяться на то, что остатков разума Ремуса хватило на то, чтобы воздержаться от размахивания волшебной палочкой. - От обычного потом все равно полдня ползаешь вялый и голова плохо соображает, - разъяснил Сириус. – А эта штука продирает хорошенько, зато и эффект совершенно другой. Ну? Чуешь? - Да. Спасибо… - Люпин осторожно поднялся на ноги. Некоторая слабость все еще оставалась, но в остальном он действительно почти пришел в норму. - Все же не стоило нам потом маггловское пиво пробовать, - хохотнул Блэк, который свою порцию алкоголя перенес намного лучше, чем товарищ. – Не думал, что тебя так быстро вырубит. Только отвернулся – старины Лунатика уж и след простыл. Брожу, ищу, а ты тут устроился в уголке и слюни на стол пускаешь. Мерлинова борода, Ремус, да ты как не умел пить, так и не научился! - Начать с того, что я вообще никогда не увлекался алкоголем, - недовольно заметил Ремус. – И тебе не советую. - Тьфу ты, еще один Кричер выискался, - обиделся его собеседник. – Тот мне тоже постоянно лекции читает о неподобающем поведении. Ладно, ладно, не косись ты на меня так! Сегодня мы выпили за воссоединение старых друзей, а дальше я снова возобновлю трезвый образ жизни. Так, а пока что мы будем реанимировать тебя дальше. Ну, где ж оно было?.. Люпин расслабленно наблюдал за тем, как его друг обыскивает шкафы и полки, затем с триумфальным возгласом на свет была извлечена небольшая металлическая банка. Сириус быстро заварил какой-то напиток, и оборотень удивленно принюхался – кухня наполнилась удивительно приятным ароматом. - Кофе? - Ага, - довольно оскалился Сириус. – Я, наверно, первый из Блэков, кто его пьет. Черт, да его до меня вообще никто в этом доме заваривать не посмел бы – это ж «маггловская дрянь», как сказанула бы моя драгоценная мамаша. - Чистокровные семьи его не пьют? – откровенно говоря, Люпин не был в курсе таких тонкостей жизни аристократов. - Если некоторые и пьют, то никогда не признаются посторонним, - Сириус качнул головой. – Я его и сам распробовал только благодаря малявке. - Кому? - Да Кейт же, - Блэк посмотрел на недоумевающее лицо друга. – Стоп, я тебе вообще ничего про нее с Гарри не рассказал? - Если честно, то я не помню, - признался Ремус. – Не стоило мне столько пить. Это та магглорожденная девочка, которая ухитрилась поступить на Слизерин? - М-да… - Сириус поставил заваренный кофе на стол и сам уселся напротив. – Короче, ты хоть про то, что нашу скотину крысохвостую вовсе не авроры убили, знаешь? - О чем ты? – Люпин мгновенно насторожился. - Тогда с самого начала… *** Он был снова пьян. Или правильнее было сказать – «все еще пьян»? Сириус не знал ответа на этот вопрос и был вполне удовлетворен этим. Его вообще сейчас почти все устраивало. Кроме, быть может, факта, что рано или поздно придется трезветь. Но, опять же, можно было воспользоваться нынешним кратковременным прояснением сознания для того, чтобы добыть следующую бутылку огневиски. Отличный план. Превосходный. Идеальный. И, главное, не думать – о том, почему он вообще пьет. О том, что самый главный вопрос так и остается без ответа. «Джеймс, я…» Не думать. Не вспоминать. Вот и нужный шкаф. Блэк тупо моргнул, уставившись на пустые полки. Поводил рукой, но никаких невидимых зачарованных бутылок там не оказалось. - Сука, - мрачно резюмировал мужчина, пнув ни в чем не повинную мебель. Подумал, и пнул еще раз. Огневиски так и не появилось, зато стала ныть нога. Боль была такой же, как и весь мир вокруг – тягучей, раздражающей, бессмысленной. - Кричер! – рявкнул мужчина, медленно ковыляя по коридору и опираясь одной рукой на стену. – Мразь поганая, тащи сюда выпивку! Куда ты ее спрятал, уродец мелкий? Кричер!!! Поорав так несколько минут, Сириус был вынужден признать бесплодность усилий. Так раздражающий его своим присутствием домовой эльф, вероятно, забился в какой-нибудь темный угол и там злорадно хихикал над своим хозяином. Волшебник же тем временем принялся бродить по первому этажу, рассчитывая отыскать где-нибудь уцелевшую бутылку со спиртным. Увы, но на его пути попадались исключительно опустошенные – и в таком количестве, что медленно трезвеющий Блэк был вынужден признать, что Кричер не имеет никакого отношения к пропаже запаса огневиски. Как это ни странно, Сириус выпил все. - Какой сегодня день? – хрипло спросил мужчина у пустого дома. – Ха, сегодня замечательный день – очередной день на свободе. Я свободен! Ура! – он тяжело закашлялся, а затем осторожно опустился на пол, привалившись спиной к холодной стене с драными и почерневшими обоями. – Да здравствует новый глава семьи Блэк – такой же бесполезный и никому не нужный, как весь наш род. Ура последнему Мародеру! Он опустил голову на грудь и тихо застонал. Перед закрытыми глазами снова стали прокручиваться последние события. Визит в Азкабан чиновника из Министерства. Невзрачный, ничтожный субъект с нервно бегающими глазами и фальшивой улыбкой, он быстро тараторил о вновь вскрывшихся обстоятельствах, грядущем пересмотре дела, пытался заставить подписать какие-то бумаги, пока Блэк, наскоро отмытый и причесанный, а в придачу совершенно ошалелый от подобного поворота событий, не вычленил из потока бессмысленной болтовни единственно важную вещь. Питер Петтигрю сдох. Умер, как и подобает крысе – загнанный в угол аврорами. И, что самое удивительное, перед смертью решил покаяться в прошлых грехах. Совершенно беспрецедентное благородство, если учесть, что мелкий гаденыщ не демонстрировал наличия зачатков совести даже во время их учебы в Хогвартсе. Месть – вот что поддерживало Сириуса все эти годы. Мысли о том, как он все же выберется из этого каменного мешка, а потом разорвет визжащего от ужаса Петтигрю на куски. Возможно, даже с помощью своей аниформы. Хотя ненависти к предателю было достаточно для десятка Авад, но Блэк не собирался даровать крысе легкой и быстрой смерти. Свобода – о надежде на нее мужчина давно забыл. И, тем не менее, она явилась к нему в облике мелкого чиновника, настойчиво совавшего под нос какие-то бумаги. Сириус уже много позже выяснил, что тогда подписал отказ претендовать на любые компенсации из-за того, что отсидел десять лет за преступление, которого не совершал, но такие мелочи его и не заботили. Суд был сном. Прекрасным сном, в котором не было дементоров, зато наличествовали мягкая кровать, человеческая еда и возможность говорить с другими магами. Сириус наслаждался каждым мгновением, проведенным вне стен Азкабана, оттаивал после смертоносного холода дементоров. Он даже не особо вслушивался в ход нескольких заседаний, где присутствовал – да от него этого, кажется, никто и не ждал. Десять лет. Обычно с ума сходят намного быстрее. Временами Блэку казалось, что с ним произошло именно это – рассудок все же не выдержал, сбежав из крошечной камеры в мир собственных видений. Но проходили дни, а дементоры не возвращались. И Сириус медленно начинал верить, что теперь действительно все закончилось. Что он свободен. Суд был прекрасным сном и, как и подобает сну, он закончился, уступая место грубой реальности. Блэк вернулся в дом своей семьи – просто потому, что ему было больше некуда идти. Джеймс и Лили мертвы, Ремус пропал из виду, Петтигрю подох. Из знакомых на своем процессе Сириус видел только Андромеду в компании мужа и Дамблдора. И вот, когда все формальности были завершены, документы об освобождении подписаны, а колдокамеры перестали щелкать… последний из Блэков вернулся домой. В холодное, пустое и мрачное строение, насквозь пропитанное десятками и сотнями лет злобы, высокомерия и паранойи. К захлебывающемуся истеричными воплями портрету собственной матери, встретившей его потоком отборной брани уже в прихожей. К выжившему из ума домовику. К запустению, распаду и многолетней пыли. По углам сновали какие-то мелкие твари, в изобилии расплодившиеся в обезлюдевшем здании, а Сириус устало добрел до своей старой комнаты и рухнул на кровать прямо в одежде и ботинках. Судя по общему состоянию дома, после подобной выходки стоило чистить именно обувь, а не покрывало. Дамблдор посетил его на следующий день, когда мрачный Блэк, успевший позавтракать в одном из кафе Косой аллеи, прикидывал фронт работ. И мужчина осознал, что сон завершился не вчера, а именно с прибытием старого мага. Потому что все услышанное ранее оказалось ложью. Петтигрю насмерть запытал один из недобитых прихлебателей Волдеморта – или же кто-то еще, со столь же черной душой. Освобождение из Азкабана не было долгожданной справедливостью, а частью чьей-то интриги. И еще одна вещь. Завершающая. Добивающая. Сын Джеймса и Лили бесследно пропал. Сириус тогда не сдержался и наговорил старому волшебнику много такого, о чем впоследствии мог лишь жалеть. Он вел себя как последний дурак, бросаясь незаслуженными упреками, а уже после ухода Дамблдора развил лихорадочную деятельность по поискам Гарри. Это был его долг перед Джеймсом. Последняя вещь, которую еще можно было сделать, раз уж не вышло отомстить за смерть друга – позаботиться о его сыне. Но дни шли за днями, никакого результата не было, и Блэк начал постепенно понимать, насколько глупо было с его стороны рассчитывать на успех там, где потерпел неудачу величайший волшебник Англии. Все было бесполезно. У него отобрали возможность расквитаться с предателем, а крестник пропал без вести. В тот вечер, когда Сириус окончательно осознал это, он напился до беспамятства – в первый, но не послений раз. Алкоголь оказался прекрасным способом спастить от бесплодных размышлений и воспоминаний, где ему раз за разом являлись Джеймс с Лили и говорили, что верят, что Сириус окажется самым лучшим из всех возможных крестных для маленького Гарри. Старый дом Блэков, его домовой эльф и их хозяин. Реликты безвозвратно ушедшей эпохи. Одинокие, пережившие свое время, бесполезные. И вот теперь не осталось даже алкоголя, в котором можно было топить свой разум. Сириус сидел в пустом коридоре и просто старался ни о чем не думать. Пока это получалось легко… Из полудремы его вывел пронзительный голос портрета старой карги – его любимой матушки, Вальбурги Блэк. - Кто там еще приперся? Почему никто не открывает? Где это бесполезное, залившее спиртным остатки мозгов ничтожество, называющее себя моим сыном? Кричер! Немедленно открой дверь и выясни, кто снаружи! Если это очередные предатели крови, то пусть убираются обратно к своим грязным магглам! - Да заткнись ты уже, проклятая сука, - простонал Сириус, неуклюже вставая на ноги и обхватывая руками раскалывавшуюся голову. Звонок, на который он ранее не обратил внимания, прозвучал еще раз. – Заткнитесь вы все… О, Мерлина ради… Добравшись до входной двери, он распахнул ее и в то же мгновение зажмурился от ударившего в глаза яркого света. Вообще-то, на улице в этот момент была типичная пасмурная ноябрьская погода, но после потемок в доме разница была бы ощутима даже для человека, отнюдь не страдавшего от похмелья. - Здравствуйте, - раздался чей-то тонкий неуверенный голосок. – Здесь живет Сириус Блэк? - Мгм, - невнятно отозвался мужчина, вяло припоминая о том, что Дамблдор на прощание как раз просил его побеспокоиться о собственной безопасности, ведь в Англии оставалось достаточно магов, которым последний из Блэков только мешал. Визитер тем временем замолчал, и Сириус воспользовался этим, чтобы разлепить глаза и уставиться на незваного гостя через узкую щель между пальцами ладони, которой он в данный момент прикрывал свое лицо. Для начала, гостей оказалось двое, и ростом они смахивали не то на домовиков, не то на гоблинов, не то на… - Чего нужно? – резковато спросил он у незнакомых детишек, магглов по виду. Холодный ветер приятно освежал, заставляя организм бороться с остатками хмеля, но до окончательной победы еще было далеко. - А… можно с ним поговорить? – голос сменил тональность с «неуверенный» на «испуганный». - Ну? – буркнул волшебник, затем потер переносицу и поморгал, пытаясь вернуть ясность зрения. – Чего? - Гарри, да это и есть Сириус Блэк, - раздался громкий девичий шепот. – Но, кхм, кажется, мы немного неудачно приперлись. - Да, лучше завтра, - волшебник согласился с говорившей. – Или никогда. Именно в этот момент он окончательно адаптировался к солнечному свету и застыл на месте, рассматривая стоявшую перед собой копию Джеймса Поттера. - Извините, сэр, - пробормотал темноволосый мальчик, отступая назад. Странноватая одежда делала его неотличимым от обычного маггла. – Мы… мы, наверно, ошиблись… - Джеймс, ты… - пораженный Сириус сделал шаг следом. – Не может быть… - Я Гарри, сэр, - поправил его ребенок, снова отходя. – Прошу прощения, мы не хотели… - Стой, ты же… ты так похож… - Сэр? – теперь в широко распахнутых детских глазах была уже неподдельная тревога. - Погоди, постой, - бессвязно бормотал Блэк, спускаясь по каменным ступенькам крыльца и идя за отступающим ребенком. – Ты ведь Гарри, да? - Гарри Поттер, сэр, - представился тот, но дистанцию продолжал выдерживать. - Я… - мужчина сглотнул, затем заставил себя остановиться, запоздало осознав, что пугает ребенка. – Ты знаешь, кто я, Гарри? - Сириус Блэк? - судя по всему, данный вопрос еще сильнее уверил неожиданно нашедшегося Мальчика-который-выжил в том, что странного субъекта, по совместительству являющегося главой древнейшего рода Волшебной Англии, стоит опасаться, как человека не слишком адекватного. - Я – твой крестный, - объяснил мужчина, улыбнувшись (как он позднее сообразил, «улыбка» вышла больше похожей на оскал безумного темного мага). – Твой крестный! - Ага… - без особого восторга отозвался Гарри, пару раз моргнув. В отличие от Сириуса, он явно не считал, что данное заявление сразу все ставит на свои места. Только чудом и можно было объяснить то, что дети не развернулись и не убежали от небритого незнакомца в мятой и рваной одежде, от которого, к тому же, за милю разило убийственным перегаром. Во всяком случае, мужчина, увидев себя в зеркале, испытал острейший приступ стыда за то, что предстал перед сыном Джеймса в подобном виде. Ну, чудом и еще тем, что Гарри был твердо намерен узнать правду о своих родителях от человека, который считался их другом. С трудом уверив ребенка, что дико рад его видеть и готов хоть целую неделю без перерыва рассказывать о Джеймсе и Лили, Сириус все же убедил крестника и увязавшуюся за ним маленькую маггловскую девчушку зайти внутрь с улицы, где уже потихоньку начинал накрапывать противный осенний дождь. Что было ошибкой, о которой немедленно во всеуслышание объявил истерично завизжавший портрет Вальбурги. - Магглы! Маггловское отродье в доме! Пошли прочь, мерзкие, грязные, вонючие животные! Выродки! Паразиты! Твари! Ненавижу! Ненавижу вас всех! Не смейте осквернять мой дом! - Замолчи, проклятая стерва! Это больше не твой дом! – в ярости взревел Сириус и бросился задергивать сооруженные им ранее на скорую руку занавески, пытаясь укрыть картину от чужих глаз. Оборачиваясь, он уже было открыл рот, чтобы извиниться за такой прием, но вовремя заметил странную реакцию детей. Те, конечно, поморщились от громких воплей, но никуда убираться не спешили и только осматривались по сторонам. Сириус и сам уже успел понять, что первое впечатление у них складывается максимально далекое от положительного. Прихожая, как и все остальные помещения дома, выглядела так, что многие забегаловки Лютного переулка по сравнению с ней казались респектабельными заведениями. - Извините, лорд Блэк, о каких магглах говорила эта голограмма? – поинтересовалась до того момента отмалчивавшаяся девочка. – Они опасны? - Она говорила о нас, - первым ответил Гарри. – Ведь так? - Это просто потрет старой, чокнутой карги, - Сириус на мгновение помедлил. – Ну и… моей матери. Не слушайте ничего из той чуши, которую она несет. Не обращайте внимания. - Немного сложновато при такой громкости, - с нотками недовольства буркнула девчушка. - Да, знаю, - Блэк раздраженно поморщился, но постарался не повышать голос. Вальбурга на какое-то время угомонилась – все ж таки хозяином дома и всего, что здесь было, теперь стал ее сын – но провоцировать сумасшедшую старуху не стоило. – Она эту картину перед смертью так зачаровала, что проще весь дом снести, чем ее убрать. - А, ясно… - протянула юная спутница Гарри, хотя по ее тону было очевидно совершенно обратное. Тут Сириус наконец-то понял то, на что ему, вообще-то, следовало обратить внимание с самого начала. Оба ребенка были наряжены в маггловскую одежду. Маггловскую. Но Гарри-то, разумеется, был волшебником... Итак, дано: Мальчик-который-выжил растет в мире магглов с семьей своей тетки. Затем сбегает от них и бесследно пропадает. Вполне вероятно, что среди тех же магглов. И через несколько месяцев объявляется в компании незнакомой девчушки. А теперь и сам вопрос – насколько велика вероятность того, что зачарованный портрет сейчас видела самая настоящая маггла и что делать медленно трезвеющему главе семьи Блэк, если это так? И как это можно выяснить, не задавая вопрос в лоб? - Кстати… а как тебя зовут? - Кейт, - представилась девочка, затем быстро добавила: - Кэтрин Линден, сэр. - Да… - протянул Сириус, соображая, как же вывести разговор на ее родителей или же наличие магических способностей. – Ты знакомая Гарри? - Ага. Перебравшись в гостиную, которая выглядела так, будто в ней недавно выясняли отношения несколько крайне неприязненно относящихся к друг другу магов (или буянил один, но в сильном подпитии) он продолжил осуществление своего плана. После нескольких минут беседы, расспрашивая то одного, то другого ребенка, волшебник начал постепенно понимать то, что пришлось пережить его крестнику, и ужаснулся. Начать с того, что старые впечатления о сестре Лили – этой чопорной сушеной треске Петунии – освеженные в ходе недавнего визита к ней, не только были правдивы, но даже и блекли по сравнению с тем, какой гадюкой та оказалась в реальности. Женщина и ее муженек-боров пичкали Гарри гнуснейшей ложью о гибели его настоящих родителей и даже словом не обмолвились о том, что сам мальчик является волшебником. Ничего удивительного, что в итоге ребенок сбежал от них, повторив тем самым судьбу самого Сириуса – правда, в намного более юном возрасте и с куда большим риском для себя. Увы, но из разговора так и не стало понятно, кем же является подружка Гарри – магглой или ведьмой? Обычного человека защитные чары на доме не только не подпустили бы, но даже не позволили бы обнаружить сам факт существования здания, однако проблема была в том, что через барьеры Линден прошла, держась за руку Поттера. А поскольку последний был признан членом семьи Блэк – пусть и не по крови – то имел полное право приводить с собой кого угодно. - Гарри, можно тебя на минутку? – мужчина, в конечном счете, решил действовать прямолинейно, но надежно, позвав мальчика с собой в коридор. Кейт, оставшаяся в одиночестве, проводила их настороженным взглядом, но увязываться следом не стала. - Да? От Сириуса не укрылось, что ребенок все еще относится к нему с изрядным недоверием и старается выдерживать между ними дистанцию. Конечно, мужчина успел наскоро пригладить растрепанные волосы и убрать грязь с одежды, но в остальном так и производил впечатление полусумасшедшего бродяги. Стоило бы не забрасывать детей вопросами, а сходить и привести себя хотя бы в относительный порядок. Блэк надеялся, что в доме еще найдется флакон-другой антипохмельного зелья – оно сейчас было бы как нельзя кстати. - Эта девочка, Кейт, - он помедлил, стараясь сформулировать фразу так, чтобы не оттолкнуть Гарри еще сильнее, - ты не замечал за ней ничего… необычного? Ну, я хочу сказать, что ты, разумеется, волшебник, но… она тоже? Или обычный маггл? - Она не маггл, - мальчик еле заметно напрягся, похоже заподозрив в последнем слове некое оскорбление. – А насчет волшебника… вы это серьезно? Из последовавшего разговора Сириус узнал множество вещей, о существовании которых ранее и не подозревал. Для начала, магглы умудрились выдумать неких «эсперов», которые не колдовали, а использовали «парапсихологию и экстрасенсорные способности». И если магия по-прежнему ассоциировалась с чем-то противоестественным, то вот эсперами удивить было куда сложнее. Блэк заподозрил в этом руку Министерства или даже Международной Конфедерации Магов, если учитывать размах данной мистификации. Этих загадочных «парапсихологистов» никто не видел, но при этом все общество магглов было уверено, что они существуют и, что самое важное, их деяния никоим образом не нарушают привычной картины мира. Ничего удивительного, что Гарри с Кейт, лишенные доступа к правде о своих способностях, тоже примерили на себя этот ярлык. А вот что поразило Сириуса, так это факт того, что кое-какие трюки из арсенала мифических «эсперов» у детей действительно получались. Кейт удивительно лихо манипулировала небольшими предметами – парой чайных ложечек и блюдцем – не используя при этом волшебной палочки. - Беспалочковая магия, - ошарашенно выдохнул Блэк, плюхаясь в кресло и думая о том, что как раз сейчас не помешало бы глотнуть огневиски. - М-м… - Кейт неуверенно приподняла бровь. – Телекинез, сэр? - Да не «сэркай» ты мне, - Сириус резко мотнул головой, собираясь с мыслями. – Мерлин великий, это же редчайшая способность! Только самые сильные маги были способны на такое! - М-да? – девочка выглядела на удивление невпечатленной данным заявлением, покосившись на послушно плавающую перед ее носом ложечку. – Здорово… Как быстро выяснилось, Линден все же являлась пусть и одаренной ведьмой, но при этом самоучкой. Кроме беспалочковой «Левиосы» и умения вызывать небольшие вспышки огня она особо ничем похвастаться не могла, уставившись на банальнейший «Люмос» широко раскрытыми глазами, а уж пара незамысловатых трансфигураций (из тех, что Сириус мог выполнить, не опасаясь при этом напортачить) и вовсе привела обоих детей в полный восторг. Глупые выдумки про эсперов были быстро отброшены, а Блэк стал с упоением рассказывать им о повседневной жизни Волшебной Англии, стараясь не касаться тем, которые могли привести к обсуждению творившегося десять лет назад кошмара. В общем, ничего удивительного, что когда изрядно охрипший аристократ спохватился, то на часах уже было почти одиннадцать вечера, а его маленькие гости вовсю зевали. Сириус оборвал рассказ о леприконах и их фальшивом золоте, пообещав закончить его уже завтра, после чего занялся расселением неожиданных гостей. Самих комнат-то в доме было много, а вот подходящих для того, чтобы в них переночевали юные маги, куда меньше. Поначалу мужчина даже думал уступить детям собственную, но старая спальня Регулуса оказалась в достаточно пристойном состоянии, приютив Гарри. Кейт же обосновалась в комнате, ранее принадлежавшей его кузине Андромеде. Сириус благоразумно рассудил, что именно там у девочки будет меньше всего шансов напороться на какую-нибудь вредоносную пакость, наверняка распиханную по углам спален чокнутой фанатички Беллатрикс и «умницы-разумницы» Нарциссы. Робкие заявления детей о том, что они вполне могут вернуться в гостиницу, где снимали комнату, были пресечены на корню, а их самих Блэк попросил утром не бродить по дому, а сразу будить его. После чего, еще раз проверив отсутствие в спальнях любых вредителей, мужчина прилег на кровать, твердо намереваясь подняться пораньше, привести себя в порядок и предстать перед Гарри уже в совершенно ином виде. Проснулся Сириус от того, что в дверь тихо, но настойчиво стучали, а в глаза били лучи солнца. Он проспал практически до полудня и заставил встревожиться детей, которые уже давно успели спуститься на первый этаж, разыскать кухню и даже позавтракать, а теперь отправились будить хозяина-соню. Выбравшись наружу, Блэк извинился перед смущенными Гарри и Кейт, после чего первым делом направился в ванную – умыться, причесаться, избавиться от жуткой щетины и вообще обрести человеческий облик. Именно с того дня старое здание на площади Гриммо перестало быть для него тюрьмой и начало превращаться в дом. Дом, которым оно никогда не было для юного Сириуса, оказавшегося изгоем в собственной семье. И мужчина, проходя позже мимо портрета своей мертвой матери, привычно выкрикивающего оскорбления, впервые ощутил не раздражение или злобу, а грусть при виде того, какой она стала на склоне лет – безумная, жалкая, иссушенная тень некогда властной и влиятельной женщины. Вальбургу, которую он знал ребенком, Сириус никогда не любил и не верил, что та сама была способна на такое чувство по отношению даже к собственному мужу. Тем не менее, стоило признать, что жена Ориона Блэка была тем человеком, к которому вы можете относиться как угодно, но только не игнорировать. Мужчина невесело усмехнулся, рассматривая портрет своей матери, которая, озадаченная такой странной реакцией, даже ненадолго приутихла. В самом деле, как забавно – женщина, которая столько говорила о величии и высоком призвании рода Блэк, превратилась в олицетворение его конца. Семья, узы крови… ничего из этого не связывало зацикленных на себе жителей дома на площади Гриммо. Они все просто играли свои роли – перед обществом и перед родственниками. И судьба великого рода была предначертана давным-давно. Один из нерушимых столпов старой чистокровной Англии, как выяснилось, прогнил насквозь. Сириус сейчас хотел попытаться дать этому месту хотя бы один раз побыть таким, каким оно представало в его старых мечтах – домом, двери которого всегда открыты для друзей, какая бы кровь не текла в их жилах. И, может быть, позволить своему крестнику, чьи единственные родственники оказались ограниченными и злобными магглами, ощутить каково это – иметь настоящую семью. Когда он спустя неделю повел восторженно вертящих головами по сторонам детей в Гринготтс, Блэк в глубине души желал, чтобы у Кейт не нашлось никакой родни. Он понимал, что это почти невероятно – маги такой силы могли родиться только в старых чистокровных семьях, а это означает, что опека над ней практически гарантированно отойдет кому-то другому. И ее нынешнее увлечение магглами и их техническими диковинами вскоре развеется, как дым, уступив место тем вещам, которые были так противны ему самому – выпячиванию древности своего рода, высокомерию, отстраненностью. Или же малышка повторит его судьбу и окажется запертой с людьми, которые не поймут ее и вместо этого будут настойчиво пытаться сломать, переделать под себя. Сириус выдержал это, но не желал повторения собственного детства никому другому. Когда гоблин в банке проворчал, что никакого совпадения с другими семьями, имеющими или когда-либо имевшими счета в Гринготтсе, не обнаружено, то мужчина не сдержал улыбки, которую, впрочем, тут же убрал с лица. Да, эта новость обрадовала его, но как ее воспримет девочка, которая уже, быть может, предвкушала встречу с родственниками? - Ну и пофиг, - равнодушно отмахнулась Кейт, когда ее об этом прямолинейно спросил Гарри. – Десять лет прожила без них, и еще десять спокойно проживу. - Но ведь… - похоже, мальчик совершенно не ожидал подобной реакции. - Слушай, - Линден притормозила, когда они уже спускались по ступенькам перед главным входом банка, - ну вот с чего ты вообще взял, что они были бы рады видеть какую-то оборванку, росшую в приюте, отлично умеющую материться и ровным счетом не имеющую никакого представления об их мире? Которую придется учить элементарным вещам? Была бы я им, как ты Дурслям – обуза, от которой втайне все хотят избавиться. Ну его к черту, я не для того из приюта сваливала. Сириус быстро вмешался и успокоил Кейт, заверив, что та может оставаться в его доме столько, сколько пожелает. Он не был знаком с маггловскими приютами, но догадывался о том, что это было далеко не самое подходящее место для любого ребенка, является ли тот магом или нет. Линден производила впечатление общительной и открытой девочки, но при этом периодически одергивала себя в разговоре с мужчиной, каждый раз снова пытаясь перейти на подобие типично слизеринского официального тона. Блэк до сих пор не мог без улыбки думать о словесной баталии, в ходе которой он уговаривал ее перестать называть его лордом. - …Господин Блэк? - И не «господин», - решительно отмел вариант Сириус. – Просто зови меня по имени. - Кхм… Мистер Блэк? – робко предположила девочка. - Сириус. Мое имя Сириус и именно так ко мне и стоит обращаться. - Но это же невежливо, - жалобно протянула Линден, смотря на мужчину умоляющими глазами. – Вы же взрослый… - Да какой я тебе… - Сириус смущенно осекся. – Ну да, тридцатник уже есть. Но это не имеет никакого значения – зови по имени. - Не могу! – уперлась Кейт. – Это хамство и неуважение с моей стороны. - Хамство и неуважение – это так нагло спорить с хозяином дома, где находишься, - парировал Блэк. Девочка увяла, опустив взгляд вниз. - Извините, - тихо пробормотала она. Мужчина беззвучно помянул Мордреда, Мерлина и стерву Моргану, а попутно собственную «деликатность», после чего осторожно приблизился к Линден и прикоснулся к плечу. - Эй, да не обращай ты внимания, - смущенно проворчал Сириус, в этот момент искренне жалея, что нигде в обширной семейной библиотеке не оказалось книги «Что такое дети и как с ними правильно обращаться, если вам уже за тридцать, вы не были женаты и вам некого позвать на помощь из друзей». Говоря о последнем пункте, Ремус действительно тут бы не помог – насколько Блэку было известно, оборотень шарахался от сверстниц еще сильнее, чем те шарахались от Петтигрю, так что вряд ли успел обзавестись хотя бы одним ребенком. - Кейт… ну не воспринимай ты все так серьезно, а? – попросил Сириус. – И не беспокойся, что бы ты ни учудила, на улицу я тебя ни при каких обстоятельствах не выгоню. Разве что лет через десять, когда ты сама подрастешь и решишь жить самостоятельно. И все равно буду потом рад тебя видеть в любое время. - Спасибо, - негромко отозвалась девочка. - У меня к тебе только одна просьба… - Да? – судя по вскинутому вверх внимательному лицу, Кейт была готова выполнить любое, самое бредовое поручение, и Сириус с трудом удержался от того, чтобы не подшутить над ней. - Зови меня по имени, только и всего. Линден замерла секунд на десять, будто угодив под заклинание окаменения, а затем неожиданно яростно заскребла затылок. - Ну… - протянула она задумчиво, - если вас это никоим образом не заденет… - Да нет же! - Хм, - Кейт чуть съежилась, но продолжила: - Может быть, я вас стану звать «дядя Сириус»? Как позднее Сириус выяснил, маленькая приятельница Гарри придерживалась неформального стиля общения только в кругу домашних, то есть его самого и мальчика. Стоило же им появиться на публике, как она немедленно становилась ужасно вежливой и официальной (что, впрочем, совершенно не сказывалось на ее гиперактивности и стремлении всюду засунуть свой нос). Последние качества, к слову, оказались незаменимыми в ходе эпического многонедельного сражения с темными силами, древними проклятиями и просто кучей пыли, официально названного весьма скучно – «генеральная уборка дома Блэк». Сириус в ходе сей битвы выяснил, что существенно недооценил противника, а также сам ранее добавил немало разрушений в ходе своего запоя. Отработанная процедура заключалась в следующем: первым помещение обследовал хозяин дома, выискивая любую опасную нечисть или проклятия, которые вполне могла оставить после себя Вальбурга (а таковые и впрямь периодически попадались). После этого за дело они принимались уже втроем. Сириус был слабоват в бытовой магии, а дети ей и вовсе не владели, но совместная работа продвигалась достаточно споро. Были, конечно, и не особенно приятные сюрпризы. Обнаруженная на четвертом этаже огромная кривая надпись «Сжечь дотла» заставила Сириуса на пару минут застыть, пока из памяти медленно выползали связанные с этим образы. Он не помнил точных обстоятельств, но был убежден, что в тот момент собирался предать огню весь дом. Более того, даже успел приступить к выполнению своей угрозы – дальняя часть коридора носила следы пожара, огонь обглодал там все, кроме каменных стен, металл светильников превратился в уродливые наплывы на обнажившихся балках перекрытия. Блэк не знал, чему обязан тем, что пламя ограничилось относительно небольшим участком, не пойдя дальше: собственной криворукости, поскольку в тот момент он вряд ли мог даже нормально держать палочку, или же старым чарам предков, которые наверняка защитили дом не только от возгораний, но и от прочих угроз – как волшебных, так и вполне заурядных. Надпись он торопливо уничтожил, попросту содрав со стены остатки обоев, которые и без того стоило выкидывать. Мрачные, почти черные тона убранства дома изрядно осточертели Сириусу еще в детстве, он не собирался терпеть их теперь, когда стал его полноправным хозяином. Перед комнатой Вальбурги он замер, борясь с желанием запечатать дверь и даже не разбираться с тем, что осталось внутри. Затем фыркнул, мысленно обозвал себя нытиком и решительно шагнул через порог – выставив перед собой, впрочем, волшебную палочку. Не обманув ожиданий Блэка, навстречу ему немедленно устремились два темных сгустка, которые он, оскалив зубы в кривой ухмылке, аккуратно послал по обратному адресу. Огромное зеркало в богато украшенной раме, расположенное напротив двери, издало протяжный стон, а затем медленно покрылось сетью трещин, в которых можно было узнать знакомое искаженное ненавистью лицо. Стоявшая рядом с ним на столике трехгранная пирамидка из темно-красного металла, украшенного рунами, и вовсе вспыхнула бездымным темно-синим пламенем, медленно обращаясь в пепел. Сириус подождал, пока неизвестный артефакт разрушится окончательно, а затем метнул «Редукто» в зеркало, уничтожая ловушку. Разбираться, что за гадость приготовила для непрошеных гостей его покойная мать, мужчина не стал, предпочтя простой, но надежный способ, не раз выручавший его десять лет назад – ломай, взрывай или сжигай все, что пытается тебя атаковать или хотя бы выглядит подозрительным. Сама комната почти не изменилась по сравнению с тем, какой Сириус запомнил ее еще с детства – вычурная мебель, тяжелые драпировки на окнах, давящая атмосфера, от которой хочется убраться подальше. Теперь ко всему этому прибавились пыль и грязь. Мужчина скривился в гримасе отвращения, а затем замер на месте, услышав звук чужого прерывистого дыхания. К этому моменту в других помещениях он наткнулся уже на двух боггартов, погибших, к слову, прямо в облюбованных ими шкафах – Блэк понимал, что не в его состоянии баловаться полудетским «Риддикулусом», а потому уничтожил нечисть старым ритуалом, пусть и более долгим, зато не требовавшим контакта с духом. Итак, раз на территории остального дома расплодились боггарты, то в спальне Вальбурги было просто обязано завестись что-то уж совсем мерзкое. Вскинув палочку, Сириус быстрым скользящим шагом обогнул кровать и нацелил оружие на источник шума, уже предвкушая достойный вызов. Увы. Нет, часть условий была соблюдена – обнаруженное им создание было мерзким, злокозненным, почти наверняка темным и уж точно из тех, кого он предпочел не видеть в своем доме никогда. Увы. Избавиться от него одновременно намного сложнее и намного проще, чем от боггарта. Глава дома Блэк нашел своего запропастившегося домового эльфа и думал о том, не стоило ли поддаться первому порыву и замуровать комнату Вальбурги. - Кр-ричер, - процедил он, убирая палочку обратно. – Вот и ты. - Кричер виноват… виноват, хозяйка… - забормотал скорчившийся в дальнем углу эльф, которого почти полностью скрывало старое тряпье. – Он стар, он ленив, он уже идет… сейчас, сейчас… О, но в доме Блэк так холодно… так холодно… - Я тебе кто угодно, но только не «хозяйка», - не преминул огрызнуться Сириус. – Можешь никуда не спешить, и без тебя порядок наведем. - Холодно… - снова прошептал Кричер. – Голоден… Дом Блэк мертв, он умер… Нет! – он неожиданно повысил голос, хотя тот все равно оставался слабым и хриплым. – Нет! Должен! Должен выполнить… Должен служить… Должен… должен… огонь… нет… недостойный сын своей матери, предатель, предатель, убийца… нельзя… убивает свой дом… - Что? – гнев на старого уродца, и без того никуда не девавшийся, вспыхнул с новой силой. – Я никогда не убивал тех магглов, ты, прокля… Он сдернул ворох ветхой одежды с эльфа и замер, обнаружив, что тот весь покрыт ожогами. Первой мыслью, которая пришла Сириусу в голову, была та, что несносное создание попыталось в лучших традициях своего рода наказать себя за какой-то невыполненный приказ – вероятно, распоряжение Вальбурги не пускать в дом никого, кроме Пожирателей Смерти – и не придумало ничего лучше, чем залезть в камин. Вот только Блэк не помнил, когда в последний раз разжигал камин, зато… - Пожар… - потрясенно выговорил он, смотря на изуродованные руки Кричера. - Должен… - домовик немедленно дернулся, скрюченные пальцы, из трещин на которых сочилась бесцветная субстанция, вцепились в доски пола и потащили тщедушное тельце вперед. – Огонь… - Ты его погасил, - глухо отозвался Сириус. – Ты погасил огонь. Дом в безопасности. Кричер еще продолжал что-то бормотать, но ползти уже больше никуда не пытался. Блэк же про себя отчаянно матерился и пытался сообразить, что делать. Не то, чтобы он был рад обществу сварливого и обожающего пакостить эльфа, но и хладнокровно смотреть за тем, как тот умирает, мужчина не хотел. - Проклятье! – Сириус быстрым шагом покинул комнату, спустился по лестнице и разыскал детишек, нетерпеливо круживших вокруг ведер с чистой водой. – Гарри, Кейт, оставайтесь здесь и не суйтесь наверх – я там еще не закончил. Понятно? – дождавшись утвердительных кивков, он продолжил: - Я скоро вернусь. Аппарировать мужчина еще не рисковал, не до конца восстановившись после Азкабана, а потому был вынужден воспользоваться каминной сетью, чтобы попасть в приемную больницы Св. Мунго. Там его мгновенно завертел водоворот бюрократии и регламентов, поскольку домовые эльфы никак не относились к числу магов или хотя бы магглов, а именно для лечения первых и иногда вторых (от травм «не вполне естественной природы») существовала главная больница Волшебной Англии. Удивительно, но даже знаменитая фамилия и лицо, несколько раз появлявшееся на первой странице «Ежедневного Пророка», не произвели на лекарей никакого впечатления. Точнее говоря, они послушно кивали, делали сочувственную мину и… называли очередного специалиста, который уж точно сможет помочь Сириусу с его проблемой. Терпение никогда не относилось к числу сильных сторон Блэков, а потому уже на четвертой переадресации мужчина вышел из себя, припер собеседника к стене и потребовал того лично отвести к человеку, который умеет лечить домовых эльфов. - Да чего их лечить-то? – раздраженно буркнули у него за стеной. – На этих засранцах все само заживает, пока они привязаны к дому. Мгновенно сориентировавшись на звук, Сириус подобно клещу вцепился в молодого лекаря, живо напомнившего своим отношением к жизни и окружающим старинного школьного «приятеля» - некоего С. Снейпа. Фамильного сходства на лице не прослеживалось, но по характеру они явно были родными братьями. Впрочем, обрадованный тем, что в больнице нашелся хоть кто-то, разбирающийся в домовых эльфах, Блэк не стал слишком придирчиво изучать прикус подаренного скакуна, а насел на того с расспросами. Примерно две минуты они на все более повышенных тонах вели два параллельных разговора: Сириус излагал свою проблему и обещал компенсировать затраченное время, а лекарь упрямо твердил, что страшно занят и никак не может помочь. На третьей минуте целитель выдал длинную тираду, состоявшую исключительно из матерных слов и междометий, а потом потребовал отвести его к пострадавшему. - И если этой скотине не так хреново, как вы мне тут расписываете, то я его самолично задушу, - злобно пообещал одетый в абсолютно ему не идущую жизнерадостную лимонно-желтую форму субъект, ступая в камин. Очутившись в доме на площади Гриммо, он последовал за Сириусом на четвертый этаж и быстро осмотрел потерявшего к тому времени сознание эльфа – все еще негромко сквернословя и поминая свое начальство, коллег, пациентов и вообще всю Волшебную Англию скопом, «в которой главным национальным видом спорта оказался не квиддич, а причинение себе максимально тяжелых увечий по максимально дебильным причинам». - Здесь все инструкции, - буркнул лекарь, всунув в руку Блэку вырванный из блокнота лист бумаги. – Читать умеете? Так вот, здесь я написал, что давать, когда давать и куда давать. Хотя я сам всегда говорил, что каждый пациент, достаточно тупой, чтобы угодить к нам, заслуживает только ректального способа. Зелья стандартные, есть в каждой вонючей аптеке. - Значит, поправится? – без особой радости уточнил Сириус, который уже представил себе, как снова будет слушать беспрестанное ворчание домовика. - Да эта жопа ушастая еще нас всех переживет, - с этими словами целитель ступил в камин, исчезнув в зеленой вспышке. Блэк запоздало припомнил, что стоило бы заплатить тому за консультацию, но затем рассудил, что сойдет и так. К искреннему огорчению Сириуса, лекарь оказался прав в своем прогнозе – Кричер быстро пошел на поправку и скоро на нем не осталось даже шрамов. И опять в коридорах можно было наткнуться на его нескладную, низенькую фигурку, вечно бормочущую себе что-то под нос. Блэк по старой памяти уже хотел было наорать на мешавшегося под ногами мелкого вредителя, но вспомнил историю с поджогом и сдержался. Сложно сказать, насколько далеко распространился бы огонь без вмешательства Кричера и имели ли его усилия вообще хоть какую-то отдачу (или же и впрямь сработали старые чары, установленные предками), но была маленькая, да что уж там – практически ничтожная вероятность того, что эльф спас если не жизнь «недостойного хозяина», то хотя бы его недвижимость (Сириус обоснованно считал, что ради спасения только его шкуры паршивец не пошевелил бы и пальцем). А еще мужчина отдавал себе отчет в том, что если бы Гарри с Кейт пришли бы в тот день на пепелище, то их знакомство с Блэком могло бы отодвинуться в будущее на неопределенный период или даже не состояться вовсе. Так или иначе, но бурчание и косые взгляды эльфа были не самой большой платой за то, что эта возможность не реализовалась. Несколько позднее, изрядно удивив Сириуса, который уж было уверился, что единственный смысл жизни мелкого пакостника – всячески изводить своего хозяина, домовой эльф все же соизволил включиться в их маленькую борьбу с разрухой, вредителями и всяческими паразитами. Произошло это после того, как Линден, обладавшая неплохим слухом и явно слышавшая все его реплики, не вытерпела и в свою очередь выдала долгую тираду, обвинив Кричера в лени, разгильдяйстве, безответственности, черной неблагодарности и множестве иных грехов. А в заключение своей речи всучила домовику собственное ведро и велела продолжать уборку, пока она, как и подобает презренной грязнокровке, пойдет валяться на диване и плевать в потолок. Похоже, что Кейт слишком серьезно восприняла некоторые истории, которые им ранее рассказывал Блэк, поскольку ее речь в некоторые моменты до ужаса напоминала излюбленную манеру общения покойных родителей Сириуса: «многовековые традиции», «необходимость сохранять лицо, в каком состоянии бы не оказался род», «репутационный ущерб», «поведение, позорящее древнейший и благороднейший Дом»… Кричер, вытаращив глаза, выслушал тираду до конца, а потом схватил мокрую тряпку и стал прибираться. Как позднее разобрался Блэк, за то время, пока здание стояло заброшенным, домовой эльф практически утратил всю свою магию, хотя теперь она должна была начать постепенно возвращаться. Приводя в порядок их общее жилище, Сириус не забывал и том, что его помощники – обычные дети с далеко не самым хорошим детством, и по мере сил старался веселить их разными шуточными чарами или же историями времен своей учебы в Хогвартсе. Хотя и не все его идеи оказывались удачными. Вспомнить хотя бы случай, когда мужчина решил пополнить их гардероб нормальной одеждой и выяснил, что Гарри и Кейт реагируют на эту идею совершенно неправильно. Мальчуган почти сразу стал интересоваться, не слишком ли много денег на него тратят и явно чувствовал себя неловко в лавке мадам Малкин, невзирая на все уверения Сириуса, что при необходимости тот может купить себе хоть весь магазин. А его подружка и вовсе намертво уперлась, уверяя, что кроме пары мантий ей никаких дополнительных нарядов не нужно, чем ввела продавщицу в ступор. Та уже было вознамерилась сделать из юной покупательницы «милую маленькую принцессу», когда Кейт абсолютно равнодушно отмахнулась от бижутерии, шляпок, перчаточек и прочих милых сердцу любой девушки от семи до семидесяти лет вещиц, охарактеризовав их кратко, но емко – «ерундистика». - Да у тебя ж одежды даже меньше, чем у Гарри, - удивился тогда Сириус, уже постепенно начинавший понимать, что Линден твердо решила вырасти в тот самый подвид прекрасного пола, который обычно именуют «пацанками». Данному факту он не собирался огорчаться, поскольку отлично помнил дикое количество тряпок, коими были забиты шкафы его кузин, и то, какое значение придавалось ими выбору наряда для выхода в свет. Часть из того барахла, брошенного хозяйками, он лично сжег в камине, пока прибирался в их комнатах. Кричер, к слову, стал привычно возмущаться, превратив все в очередной нелепый торг: мужчина предлагал уничтожить все скопом, домовик стенал и уверял, что вещи следует оставить на своих местах, а наблюдавшие за этим со стороны дети выступали в роли беспристрастного жюри, решающего судьбу каждого отдельного предмета. Блэк, кстати, довольно быстро заметил, как резко изменилось отношение Кричера к новым жильцам. Стоило хитроумному эльфу сообразить, что дети вполне могут уговорить «недостойного хозяина» оставить ту или иную «фамильную реликвию» в целости, как он перестал на них ворчать и вообще стал повиноваться с первого слова. Сириус только посмеялся над этим, да и махнул рукой – хотя бы Гарри с Кейт не придется мучиться со старым занудой. В чем-то точка зрения Кричера даже оказалась верной (хотя Блэк ни под какими пытками не согласился бы озвучить это) – часть хранящихся в доме артефактов была слишком опасна, чтобы выбрасывать или продавать. Еще не хватало, чтобы потом какие-то из этих штуковин всплыли у Малфоев или Ноттов, те уж точно не постеснялись бы использовать их по прямому назначению. Уничтожению же мрачного блэковского наследия неожиданно воспротивилась Линден, первый раз на памяти Сириуса устроив спор, плавно перешедший в скандал и завершившийся тем, что девочка использовала против него самое подлое и безотказное оружие всех ведьм мира – она разревелась. Ожидаемо обнаружив, что, как и десять лет назад, он все еще не может ничего противопоставить этому коварному приему, Блэк раздосадованно капитулировал и пообещал Кейт, что просто надежно запрет опасные вещи в спальне матери. Приятным следствием стало то, что после этого эпизода из речи Кричера неожиданно исчезли «грязнокровки» и «предатели крови». Нет, эльф по-прежнему уничижительно отзывался о магглорожденных и тех, кто им симпатизировал, но педантично делал исключение для двух «юных хозяев», которые понимали «ценность старых традиций». Он даже стоически делал вид, что совсем не обращает внимания на то, что по дому эти «ценители традиций» расхаживают в маггловской одежде. Помимо неожиданной бережливости в плане денег Блэк периодически обнаруживал у своих маленьких подопечных и другие странности. Уж чего стоил один поход за волшебными палочками! Нет, Сириус был в курсе обычая 31 июля дружно отправляться за покупками для детей к Хогвартсу, но представил себе, какая шумиха может подняться из-за его присутствия и решил, что это станет отнюдь не первой нарушенной им традицией. Гарри с Кейт ожидаемо не стали возражать против того, чтобы приступить к изучению магии чуть раньше сверстников. В сущности, дети чуть ли не прыгали от восторга, несмотря даже на то, что мужчина честно предупредил их о том, что официально до поступления в школу им еще нельзя колдовать и даже владеть волшебными палочками, а за покупками придется идти под чарами, искажающими внешность и отводящими чужие взгляды. При грамотном исполнении такие заклинания иногда оказывались куда полезнее даже замечательного плаща-невидимка Джеймса, что Сириус неоднократно демонстрировал во времена своей буйной юности. - Все чистокровные семьи всегда соблюдали запрет на колдовство несовершеннолетних только на словах, - пояснил он свою позицию. – А на самом деле учили своих колдовать с помощью палочек родственников. Но я думаю так – если уж учиться, так сразу с собственной. А официально… ну, официально я вам заранее куплю палочки и положу их в стол ровно до первого сентября. Договорились? Неожиданным и очень упрямым препятствием стал господин Олливандер, в чей магазин они пожаловали ранним утром, оставив на улице слабо кружащийся январский снег - представитель семьи, чья фамилия столь же прочно ассоциировалась со словосочетанием «создание волшебных палочек», как Блэки – с «темная магия, власть и чистота крови». Для начала он долго препирался и говорил о том, что существует установленный порядок, традиции… На слове «традиция» Сириус не вытерпел и довольно откровенно поведал собеседнику, что он думает о всех и всяческих традициях, а также кто эти традиции защищал десять лет назад и какими методами. И где эти защитнички нынче гниют в приятнейшем обществе дементоров. Он понимал, что не вполне прав, выговаривая это пожилому волшебнику, но рядом стоял Гарри, которому Блэк уже успел пообещать, что этим же вечером тот уже будет упражняться в магии с помощью собственной палочки, а теперь выясняется, что препятствием стал даже не очередной нелепый закон Министерства, а некий дурацкий «обычай» чистокровных. Олливандер, явно оскорбленный подобным отношением клиента, пробормотал, что в таком случае господин Блэк может делать все, что его душе угодно, вывалил на прилавок кучу коробок с палочками и гордо удалился в задние помещения магазина. Именно туда и направился Сириус спустя пару минут приносить вымученные извинения, поскольку из всей груды детям не подошла ни одна палочка. Точнее говоря, не подошли они Гарри – в его руках зачарованное дерево оставалось инертным и мертвым. А Кейт абсолютно спокойно воспроизвела виденный ранее «Люмос» с первого же раза. Затем взяла другую палочку и повторила фокус. Третья – тоже успех. К тому моменту, как Блэк вытянул недовольного Олливандера обратно в зал, девочка уже отобрала себе с десяток палочек и груда продолжала расти. - Невозможно, - безапелляционно заявил пожилой маг, пристально уставившись на девочку. Та слегка смущенно пожала плечами и приняла фальшиво-виноватый вид, явно не сильно переживая по поводу собственной «невозможности». - Господин Олливандер, - привлек к себе внимание Сириус. – Вы не могли бы сначала помочь Гарри? Ни одна из предложенных вами палочек ему не подошла. - Гарри? – в голосе владельца магазина послышался интерес. – А, ну разумеется. Мне стоило сразу догадаться, кто мог прийти ко мне в магазин при столь странных обстоятельствах. Гарри Поттер… Последовавший монолог не вызвал у Сириуса особого интереса, а вот его финал – когда нужная палочка все же нашлась – был куда менее ожидаемым. Быстро уведя Олливандера в сторону, он потребовал немедленно объяснить, каким это образом его крестнику подсовывают копию волшебной палочки Волдеморта. К сожалению, четкого ответа получить не удалось. Вместо этого пожилой маг выдал туманную сентенцию, что такое совпадение может означать, что судьбы Гарри и Волдеморта были тесно переплетены еще до рождения самого мальчика, а также что юный Поттер совершит немало великих дел. - То есть, по-вашему Волдеморт тоже вершил великие дела? – Сириус стиснул зубы, усилием воли сдерживая внутри разгорающийся гнев. – Он был гнусным убийцей. В нем не было ни капли величия! Или вы считаете «великим» то, как он и его дружки пытали и убивали магглорожденных? - Лорд Блэк, - Олливандер явно остался не задет услышанным. – В домах на Лютном скрывается много людей с черной душой, забиравших чужие жизни. Но кто из них смог добиться того, что внушает страх целой стране даже через десять лет после своей гибели? Не поймите меня превратно, я не оправдываю действия Того-Кого-Нельзя-Называть. Однако они не остались незамеченными. И, поверьте, юный Гарри Поттер тоже однажды заставит говорить о себе всю Англию. - Как скажете, - максимально нейтрально отозвался Блэк, пытаясь скрыть свое реальное отношение к случившемуся. Вообще-то, его первым порывом было схватить чертову деревяшку и разломать на части, но раз уж та идеально подошла мальчику, то ничего не оставалось, кроме как натянуть на лицо фальшивую улыбку и поздравить крестника с собственной палочкой. Гарри явно и сам был не слишком рад такому открытию, уже положив ее обратно в футляр и с легкой тревогой косясь то на прямоугольный контейнер, то на присутствующих. Похоже, что сын Джеймса все еще надеялся на то, что история окажется не особо удачным розыгрышем и ему не придется пользоваться двойником оружия, лишившего жизни его собственных родителей. - Не обращай внимания, - попытался его подбодрить Блэк, потрепав по плечу и понизив голос. – Просто кусок дерева и чары. Настоящая палочка Волдеморта пропала тогда вместе с ним, насколько я знаю. Сгорела, скорее всего – от трупа только пепел остался. - Очень хорошо, юная мисс, - Олливандер уже переключился на новую цель. – А теперь не могли бы вы еще раз взять в руки… Да-да, именно так… - на этом слове его голос странным словом потерял всякую жизнь, став тусклым и бесцветным, совсем как глаза создателя палочек. – Взмахните ей… - Окей, - Кейт несколько раз помахала в воздухе рукой, будто гоняя мух. – И что? - Попробуйте пропустить в нее свою магию… Сириус, озадаченный тоном Олливандера и не увидев никаких предпосылок для этого, посмотрел на самого владельца магазина. Лицо того в этот момент стало очень старым и… растерянным. - Н-ну… - Линден явно сомневалась в успешности данного предприятия, однако вскинула руку над головой и зажмурилась. В следующий миг палочка с громким треском взорвалась – иного слова Сириус подобрать не смог – наполнив воздух свистящими кусочками дерева. Не ожидавший подобного, мужчина даже не успел вмешаться, однако, по счастливому совпадению, ни один обломок не задел людей. Практически все они вонзились в потолок, усеяв тот подобно иглам дикобраза. - Ну ни фига себе, - резюмировала за всех разом Кейт, осматривая дело своих рук. – А прикольный залп картечью у меня получился. Только, кажется, волшебные палочки используют совсем не так. Иначе они какие-то… немного одноразовые получаются. - Попробуйте другую, - слабо попросил Олливандер, а затем быстро, стоило лишь девочке прикоснуться к полированному дереву, добавил: - Нет! Она тоже не подходит! Кейт лишь недоуменно заморгала, удивленная подобным поворотом событий. Блэк нутром чуял, что сейчас их всех ожидает сюрприз ничуть не более забавный, чем информация о том, что Гарри отныне придется ходить с копией палочки Волдеморта. - Еще одну… Нет! Положите… - Олливандер резко мотнул головой. – Они вам не подходят. Очень жаль, мисс. - Прикольно… - протянула Линден, которая постепенно начинала сердиться из-за подобной придирчивости продавца. Сириус, уже знакомый с ее неприхотливостью, логично предположил, что сама девочка была готова удовлетвориться любой более-менее отзывающейся палочкой. - Ну и? – требовательно поинтересовался Блэк, когда пауза уже слишком затянулась. – Так какая же палочка у вас припасена для Кейт? Самой Морганы? Или еще что-нибудь более странное? Бросьте, вряд ли вы нас сможете удивить еще больше. - Никакая, - отрывисто отозвался Олливандер, после чего торопливо сгреб в кучу образцы своих изделий и, прижав к груди, направился вглубь зала. – Сожалею, лорд Блэк. Ничем не могу помочь. Мистер Поттер, всего вам доброго. - Что? – Сириус недоуменно нахмурился, а затем жестом попросил детей оставаться на месте, сам же последовал за пожилым волшебником, которого уже всерьез подумывал переименовать в старого маразматика. – Слушайте, Олливандер, что это за бред? Как это «никакая»? Я прекрасно знаю ваш лозунг – в этом магазине каждый найдет себе подходящую палочку. Вы сами видели, что Кейт может колдовать даже тем, что вы нам подсунули, так подберите ей нужную! Да погодите же вы! Блэк догнал спешащего мага и, вцепившись в плечо, заставил остановиться и развернуться к себе. От резкого дивжения тот не удержал свой груз, и десятка два коробочек с дробным стуком рассыпались по полу. Сириус неверяще рассматривал владельца магазина – всегдашняя невозмутимость исчезла, уступив место испугу. - Уходите, - забормотал Олливандер, наклоняясь и начиная собирать футляры дрожащими руками. – Пожалуйста, уходите. У меня ничего для вас нет. Забирайте ее с собой и уходите. Прошу вас… - Да объяснитесь вы, черт бы вас побрал! – вспылил Сириус. – Что за представление вы тут устроили? Сперва россказни про Волдеморта, теперь эти глупости! - Как вы не видите? – старик – а выглядел он в этот момент именно глубоким стариком – крепко прижал свою ношу к груди, будто защищая. – Как вы можете не… Вы не знаете их так, как знаю я… Я создал каждую из них, своими руками, лично зачаровывал. Каждая… они же как дети… Ищут, тянутся к тем, кто станет их новой семьей, кому они будут верны до самой смерти. Но она… эта девочка… Ни одна палочка в этом магазине не выберет ее своей хозяйкой. - Знаете что? – Блэк оскалил зубы. – А мне наплевать на то, что они там что-то выбирают. Дайте мне ту, которая хоть как-то подойдет. - Вы не понимаете, - тихо проговорил Олливандер. – Просто не понимаете… Не слышите… - Верно, не слышу, - согласился Сириус, а затем повлек за собой безвольно переставляющего ноги волшебника. – Давайте сюда, - он встал возле прилавка. – Итак, сколько они стоят? – палец ткнул в груду коробочек, которые старик держал перед собой. – Вот эта, например? - Повторяю, они не подходят… - Мистер Олливандер, - Сириус склонился вперед, нависая над собеседником. – Я. Хочу. Купить. Себе. Несколько. Палочек. Повторяю – себе. Или вы отказываетесь, после чего я выхожу отсюда и официально заявляю, что у вас не нашлось палочки для главы Дома Блэк. Что вы отказались продать мне волшебную палочку. Так что? - Вы не понимаете… - упрямо повторил Олливандер. - И не хочу понимать, - уверил его Блэк. – Просто скажите мне, сколько все они стоят. - Шестьдесят семь галлеонов… - Пожалуйста, - практически швырнув деньги на прилавок, мужчина забрал покупки и направился вместе с детьми к выходу, желая поскорее покинуть это место. Уже на пороге его догнал тихий, но отчетливый голос старика, будто специально выжидавшего этого момента: - Вы не слышите… Они кричат в ее руках… кричат от боли. - Всего доброго, мистер Олливандер, - отрезал Сириус и захлопнул за собой жалобно задребезжавшую дверь. – Старый дурак! – дал он волю чувствам на улице, хотя и старался говорить негромко, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны прохожих. – Волдеморт у него, видите ли, творил великие дела, а палочки разумные! Честное слово, он и двадцать лет назад был со странностями, но теперь окончательно помешался. Величие! Тьфу, мерзость какая! - Может, мне какую-нибудь другую палочку подобрать? – Гарри с надеждой посмотрел на кучу футляров, которые Сириус сейчас убирал в наспех трансфигурированный из носового платка пакет. - Придем домой – обязательно проверим, - пообещал ему Блэк. К сожалению, по их возвращении выяснилось, что, невзирая на крайне подозрительные политические воззрения Олливандера, палочки тот подбирать умел – ни одна не отзывалась в руках мальчика так легко и охотно, как сделанная из остролиста и с пером феникса внутри. Кейт, кстати, ее также опробовала, наколдовала «Люмос», повертела в руках, обстучала кончиком ногтя и вообще чуть ли не под лупой рассмотрела. После чего торжественно заключила, что никакой разницы с остальными не чувствует, а потому вряд ли Гарри грозит участь превратиться в злобного чернокнижника, мечтающего захватить мир. - Во всяком случае, дядя Сириус, - добавила девочка, - если уж он соберется завоевывать мир, то с самыми добрыми целями. Как Александр Македонский или Юлий Цезарь. - Это еще кто такие? – опрометчиво поинтересовался Блэк, после чего получил длиннющую лекцию об истории древнего маггловского мира, плавно перетекщую в рассказ о египтянах, фараонах, их погребальных традициях и связи всего этого с волшебниками. - Погоди, - прервал он наконец ее повествование, - стоп-стоп-стоп! Откуда ты вообще все это знаешь? - Да из вашей же библиотеки. «Ритуалы умиротворения предков и бледные дороги». Язык, конечно, зубодробительный и мозголомательный, но кое-что разобрать можно, - удивленно откликнулась Кейт, затем с подозрением прищурилась. – Дядь Сириус, а вы там, похоже, не все книжки прочитали, да? - Да там большую часть этих книжек только в качестве растопки использовать можно, - раздосадованно пробурчал мужчина, не желая признаваться в том, что в молодости старательно отлынивал от изучения фамильного наследия под любыми предлогами. - Книги жгли нацисты и церковные фанатики, - немедленно насупилась Кейт. – Цивилизованные люди не стали сжигать ни «Майн Кампф», ни библи-гхм-ографии всяких мерзавцев вроде него. Они их просто запретили. И вот тогда, когда Сириус начал потихоньку обучать их всяким простеньким заклинаниям, он заподозрил, что и насчет величия Олливандер не соврал. Во всяком случае, он еще ни разу не видел, чтобы кто-то настолько легко и непринужденно схватывал основы, как эти дети. Правда, Линден и тут приберегла сюрприз, поскольку ее магия оказалась одной сплошной аномалией. Неизвестно, действительно ли палочки были способны испытывать боль, но еще две штуки взорвались, пока девочка училась соизмерять прилагаемую силу. Сириус позднее, подытожив общее количество «невозможностей» у этой девочки, даже поступился своими принципами и всерьез засел в библиотеке, штудируя древние трактаты о родовой магии и темных проклятиях. Любопытного он вынес оттуда много, омерзительного – еще больше, а вот полезного… Если верить книгам, то подружка Гарри была либо плодом противоестественного союза кентавра и вейлы (вариант, который мужчина не только не стал озвучивать, но и вообще постарался побыстрее выбросить из головы), либо недобитой жертвой десятка гарантированно смертельных проклятий – по аналогии с сыном Джеймса. В пользу второго варианта говорил ее магический потенциал и сама биография, в пользу первого – полная непереносимость зелий и зачарованной пищи. Единственного случая с отравлением девочки хватило Сириусу за глаза и за уши. Консультации со специалистами из Мунго тоже ничего не дали. Первый разродился длинной и малопонятной лекцией, полной незнакомых Блэку терминов, а второй – тот самый неприятный субъект, ранее осматривавший Кричера – сначала выдал схожий диагноз, а затем посмотрел на ничего не понимающего мужчину, выругался и перевел на обычный английский: - Слушайте, не сношайте мне мозги, эта мелкотня совершенно здорова. Далее – в здоровом состоянии она диагностическим чарам не поддается. Будет при смерти… ну, вы не слепой, увидите это и без моей помощи – дотащите до клиники или вызовете дежурного колдомедика. А если будет ломать себе руки-ноги, тащить в рот всякую отраву и вообще калечить себя, как делают 99% детей из волшебных семей, то просто дайте ей отлежаться. При такой мощности магического ядра она себя не хуже домового эльфа залечивать будет. Глядишь, и урок какой заодно для себя вынесет. Или… - целитель ненадолго задумался, - если эта кроха потом будет знать, с какого конца браться за волшебную палочку, то подбросьте ей что-нибудь по основам лечебной магии – и себя заштопать сможет, и другим первую помощь оказать. - Спасибо, - нехотя процедил Сириус, которого так и подмывало наложить на этого «позитивного и отзывчивого» человека с полдюжины проклятий – уж слишком тот ему напоминал Сопливуса своей вечно недовольной рожей. - Да не за что, - в тон ему фыркнул лекарь. – Или самый хороший вариант – отдайте ее нам для опытов где-то на полгодика. Или на все два. Я как раз смогу написать хорошую научную работу по такому материалу, а может и разберусь в причинах аномалии. Шутка, ха-ха, - он ступил в камин, как обычно не соизволив даже кивнуть на прощание. В итоге, Блэк был вынужден констатировать, что посещения разного рода кафе на Косой аллее придется ограничить – неудобно выходило перед девочкой, если она будет вынуждена ограничиваться обычной пищей, а ее спутники – зачарованными деликатесами. Линден, в свою очередь, предложила собственный метод борьбы с этой проблемой – выбраться всем вместе в маггловскую часть Лондона. И вот тогда Сириус понял, каково это – быть туристом в городе, где ты вырос. Сотни и тысячи снующих по своим делам людей, сплошной поток автомобилей, сияющие по сторонам огни, рекламные щиты… Со времен младших курсов Хогвартса он не уделял особого внимания изучению жизни магглов, а те, как выяснилось, отнюдь не теряли времени даром. В компании Мародеров Блэк некогда считался признанным экспертом по «большому миру», но теперь ему приходилось следовать за детьми и, пряча удивление, выслушивать их объяснения о той или иной диковине. Позднее, когда Гарри с Кейт уехали в школу, он еще раз с благодарностью вспомнил их пешие прогулки, поскольку теперь мог не скучать в опустевшем доме и не напрашиваться в гости к немногочисленным знакомым, которые не чурались общества бывшего заключенного, психика которого ну никак не могла не пострадать за десять лет в компании дементоров. Переубеждать окружающих в последнем Сириус считал ниже своего достоинства, мысленно пожелав таким «знатокам» хотя бы месяц провести рядом с пожирающими все светлые чувства тварями, а уже потом судить о чем-либо. Итак, глава семьи Блэк, один из богатейших людей Волшебной Англии, аристократ, талантливый маг и просто завидный холостяк, нагло плюнул на все попытки заново интегрироваться в родной мир и с радостью окунулся в маггловский. Сириус с одинаковым удовольствием шлялся по невзрачным барам (где пару раз ему чуть было не начистили физиономию) и по картинным галереям, по зоопарку с весело галдящими детьми и по огромным торговым центрам с их движущимися лестницами, по паркам аттракционов и музеям, где дивился на собранные со всех концов света диковины. Да, там не было ни капли магии, но Блэк искренне наслаждался куда более ценной для него вещью – полной свободой от прошлого и от семейной репутации. Он мог спокойно расхаживать в собственном облике и не получать косых взглядов – кроме заинтересованных со стороны некоторых девушек. Мог назвать свою фамилию и собеседник просто озвучивал в ответ собственную. Мог за бутылочкой пива посмеяться над тем, что имя ему выбирали большие оригиналы. Мир магглов был огромен и по-своему ничуть не менее красив, чем Запретный Лес или Хогвартс. А сам Сириус начинал подумывать, что некогда его предки, должно быть, не корчили из себя снобов и не называли магглов животными, а точно так же, как сейчас он, наслаждались прогулками по вечернему Лондону и делали комплименты симпатичным девушкам, совершенно не обращая внимания на то, способны те колдовать или нет. *** - Так что, Лунатик, вполне возможно, что именно я, «недостойный сын, разбивший сердце своей матери» (его у нее не было, кстати, говорю совершенно серьезно), «позор семьи», «полное разочарование» и просто тот, кому «лучше было бы не являться на свет»… - Сириус довольно ухмыльнулся, подмигнув собеседнику, - так вот, вполне возможно, что именно я, а не мои родители, являюсь истинным хранителем традиций семьи Блэк. Во всяком случае, будучи ее главой и единственным представителем, я вполне могу решать, что нашему Дому подобает, а что – нет. И мое мнение – Мордреду в пасть темную магию, идиотские традиции и чистоту крови. Да здравствуют свобода, равенство и братство! - В таком случае, примите мои поздравления, сэр, - шутливо-почтительно отозвался Люпин. - Спасибо, спасибо, - Блэк отвесил шутовской полупоклон. - Мягколап, а как же вы в итоге избавились от портрета твоей матери? – поинтересовался оборотень. – Только не говори, что где-то в страшных лабиринтах легендарной библиотеки твоей семьи нашлись указания о том, как это сделать. - Эм-м… - аристократ внезапно смутился и отвел глаза. – Как бы сказать, Лунатик… Каюсь, моя мать оказалась в этом плане неожиданно подкованной. Убрать чертову картину мне так и не удалось. - Но… - Ремус был абсолютно уверен, что не видел ни упомянутых занавесок, ни печально известной Вальбурги Блэк, о которой подробно узнал еще на первом курсе Хогвартса. - Да замуровали мы эту гадюку, - пробурчал Сириус. – Напрочь. Два слоя кирпичной кладки и между ними какой-то маггловский материал, который малявка раздобыла. Возился лично, целых два дня, потом еще наложил целый комплект чар, чтобы Кричер там себе дырочку не проковырял. Мелкий паршивец тогда неделю ныл, что мы его любимую хозяйку спрятали, а я считаю, что все по справедливости. Назвалась темной ведьмой – так и любуйся теперь до скончания веков на темноту. Но хорошо же получилось? – он вывел друга в прихожую и указал на один из участков стены, слегка выступающий на фоне остальных. - Такое решение… - оборотень не стал скрывать ироничной улыбки, - не вполне в духе того Сириуса, которого я знаю. - Ну а что было делать? – аристократ пожал плечами. – Она точно провела последние годы жизни в раздумьях над тем, как довести следующего владельца дома до сумасшествия или самоубийства. И, Лунатик, все честно – Вальбурга постоянно орала, что не желает видеть в этом доме ни магглорожденных, ни предателей крови, ни меня в особенности. Я же, как и подобает, послушному сыну, просто исполнил желание моей покойной матушки. Какие ко мне претензии-то? - В самом деле… - согласился с таким толкованием Люпин. – Я бы на месте госпожи Вальбурги мог только гордиться подобной сыновней заботливостью и чуткостью. Они снова вернулись в гостиную и остановились возле больших окон, наблюдая за идущими по своим делам магглами. Оборотень теперь не мог выбросить из головы мысль о том, что Сириус действительно мог быть прав в своей гипотезе – Дом Блэк далеко не всегда относился к простым людям и магглорожденным с тем презрением, которое позднее демонстрировал. Иначе никогда бы выбрал своей резиденцией здание с подобным расположением. - Мягколап, я все никак не могу понять, как эти дети – совсем еще маленькие и даже без волшебных палочек – ухитрились не пропасть те несколько месяцев, пока не встретились с тобой, - Люпин недоверчиво покачал головой. – Откуда они брали деньги? Как смогли обойтись без взрослых? - Деньги? – Сириус громко фыркнул. – Да элементарно – одалживали у магглов по мере необходимости. Я ж тебе говорил – Кейт вполне справлялась со слабенькой беспалочковой магией, а большего и не требовалось. - То есть они ворова… Блэк парой шагов преодолел разделяющее их расстояние и ухватил оборотня за плечо, заставив его умолкнуть посередине вразы. - Ремус, - тон аристократа разом утратил всякую шутливость, сделавшись смертельно-серьезным, как он бывал в те мрачные дни, когда Орден Феникса сражался с прихвостнями Волдеморта, - если ты хочешь сказать, что воровать – это неправильно, то считай, что ты так и сделал. Я это понимаю. Гарри это понимает. Кейт это понимает. А если ты считаешь, что я должен был вести по этому поводу какие-то «беседы» с детьми и… - лицо Блэка стало злым и пугающим, - объяснять им некую «пагубность» таких поступков, то лучше промолчи. Как друга прошу. - Я не… - начал было Ремус, но наткнулся на взгляд товарища и лишь молча кивнул. Сириус еще немного так постоял, а затем отпустил его и отошел назад. - Извини, - коротко произнес он. – Лучше такие вещи сразу решать. Сам знаешь. - Да, - кивнул оборотень. – Я так понимаю, кто-то до меня… - Дамблдор, - пояснил Блэк, не дослушав вопрос до конца. – Честное слово, я безмерно уважаю его как человека и ценю все то, что он сделал для всех нас – и во время войны с Гриндевальдом, и позднее, но иногда у меня возникает ощущение, что он живет в каком-то своем, сказочном мире. Где можно просто подойти к человеку на улице, объяснить, что тебе негде жить, нечего есть и нет нормальной одежды, и тот немедленно отведет тебя к себе домой, накормит, согреет, спать уложит и по головке погладит. И ведь не могу же я ему заявить в лицо, что он ерунду городит! - Могу предположить, Дамблдор сказал тебе о том, что Гарри не стоило уходить от родственников, а Кейт – из приюта, - нейтрально заметил Люпин, опустив слова о том, что и сам придерживался аналогичного мнения. Из их четверки он всегда отличался наибольшим благоразумием (некогда оборотень ставил на первое место Питера, однако теперь понимал, что они все трагически ошиблись, спутав трусость и подлость с осмотрительностью и здравым смыслом) и знал, насколько сильно рисковали необученные волшебники. Впору и самому поверить, что детей хранит сама Магия. - Гарри стоило не то что уйти от Дурслей, а подпалить их чертов дом на прощание, - резко огрызнулся Блэк. – Да и у Кейт детство было ничем не лучше. Слушай, давай закончим эту тему? Сын Джеймса – не вор и никогда им не был. И говорить с детьми на эту тему я не собираюсь, они все понимают не хуже нас с тобой. Да, это было рискованно. Да, они могли серьезно пострадать. Но что сделано, то сделано, а уж я теперь позабочусь, чтобы у детей не было проблем ни с деньгами, ни с обучением, ни с тем, чтобы они могли спокойно возвращаться домой. Лунатик, я знаю, что Дамблдор хотел сделать, как лучше, что он хотел защитить Гарри от тех Пожирателей, которые остались на свободе. Вот только мальчику ты это будешь объяснять сам – какого черта ему пришлось слушать вранье про то, что родители были алкоголиками и погибли из-за этого в аварии. Какое отношение к его безопасности имеет то, что ребенка запирали в чулане. Сможешь ему это растолковать – добровольно сяду обратно в Азкабан еще на десяток лет. *** Они прощались, стоя в прихожей. - Ремус, спасибо, что заглянул, - Сириус крепко пожал руку друга. – Извини, что я тут пару раз вышел из себя. Сам знаешь, не отличался я никогда ни дипломатичностью, ни тактом. - Зато ты всегда был честен с окружающими, - понимающе улыбнулся Люпин. – Поверь, я ценю это намного больше. - Знаю, - Блэк резко кивнул. – Действительно спасибо – что я хоть с тобой смог выговориться. Детям голову своими проблемами морочить не хочу, мелкие они еще, не поймут. Да и не нужно им этого пока понимать. - У них есть семья и дом. Взрослый человек, на которого они могут положиться, - заметил оборотень. – Думаю, это важнее всего. И насчет запланированной тобой «шалости» - отличная идея, но только если все действительно этим ограничится. - Эй, если я могу порадовать детишек, да еще и позлить Сопливуса, то что в этом дурного? – протестующее воскликнул Сириус. – Не беспокойся, все будет в рамках разумного! Уже подходя к входной двери, Ремус притормозил и покосился на стены. - И, Мягколап, змеи? Серьезно? – не удержался он, чтобы не подколоть товарища. - О, Мерлина ради, только не начинай! – практически взвыл Блэк, страдальчески закатив глаза. – Ну что я мог поделать, если малявка стала утверждать, что эти обои «офигенно стильные», а Гарри назвал их красивыми? Пять минут объяснял им, что змеи – это Слизерин, а Слизерин – это темные маги и просто сволочи всех мастей. Хоть бы что! «Слизеринцы, конечно, гады, но змейки все равно милые», - передразнил он кого-то из детей. – Люпин, вот когда на рождественские каникулы познакомишься с этой кнопкой, то попробуй ей заикнуться о своих претензиях к декору – я с удовольствием посмотрю, как она тебя морально уничтожать будет. - Похоже, эта Линден – страшный человек, - пошутил Ремус. - А то, - согласился его друг. – Сделает огромные глазищи и тянет таким жалобным голоском: «Дядя Сириус, вы ведь сами говорили, что я, как девочка, лучше разбираюсь в том, что красиво. Ну пожа-алуйста!» - Смотри, она такими темпами тебе и жену найдет, - рассмеялся оборотень. – Какую-нибудь приличную и симпатичную ведьмочку, которая окончательно тебя на поводок посадит. - Ага, размечтался, поводок, - мгновенно отреагировал Сириус. – Ты себе сначала найди кого-нибудь, чтобы блох вычесывала, а потом будешь на меня коситься. - Ты же сам знаешь, что все… - …не так просто, - подхватил аристократ. – Лунатик, мы десять лет не виделись, а ты до сих пор за той же отговоркой прячешься. Ладно, ладно, не буду тебя смущать, а то уже уши покраснели. Ты лучше загляни ко мне на следующей неделе – я к тому моменту подготовлю культурную программу подобающего уровня и потащу тебя просвещаться. - Куда? – с легкой настороженностью уточнил Ремус. - Да хоть в Ковент-Гарден! – расхохотался Блэк. – С девчонками какими-нибудь тебя познакомлю симпатичными. Нет, ну вы посмотрите! Хорош краснеть, я ж не в стрип-клуб тебя пригласил! *** Щелк. Щелк. Щелк. Камера аккуратно делала снимок за снимок, запечатлевая идущего по улице человека. Мужчина, направлявший объектив следом за объектом наблюдения, услышал за спиной громкий хлопок. Рука от затвора плавно скользнула в направлении подмышечной кобуры. - Простите, я прибыл так быстро, как только смог, - раздался за спиной негромкий голос. – Могу я увидеть снимки?.. - И даже самого гостя, - агент спокойно развернулся к появившемуся за его спиной магу и одобрительно заметил, что напарник отнюдь не теряет бдительности, отступив в сторону и пристально следя за неожиданным визитером. – Вы не могли бы предварительно извещать нас перед тем, как телепортируетесь, мистер Фенн? - Я… - волшебник, среднего роста худощавый мужчина, нервно улыбнулся. – А зачем? - Чтобы в вас никто не целился, - терпеливо пояснил разведчик. – Неожиданно возникать за спиной вооруженного человека – не самая лучшая идея, если вы не замышляете дурного. - Госпожа приказала немедленно отправляться к вам и подтвердить личность наблюдаемого объекта, - маг явно был не в своей тарелке. – Я же не мог… - Ладно, - прервал его агент. – Посмотрите сами, а то сейчас повернет за угол. Визитер быстро подошел к окну, скользнув взглядом по разложенным по столу ранее отснятым фотографиям. - Да, это Ремус Люпин, - уверенно сообщил он, наблюдая за идущим по улице невзрачным человеком, за которым сложно было предположить способность в полнолуние становиться кровожадным и практически неуязвимым монстром. – Я должен немедленно проинформировать мисс Тао. Могу я?.. – волшебник указал на одну из фотографий. - Конечно, - без особого энтузиазма отозвался агент, пронаблюдав за тем, как их гость взял снимок и с тем же хлопком растворился в воздухе. - Оперативнику с такими умениями цены бы не было, - негромко заметил напарник, приближаясь к окну. - Ага, вот только этот мистер Фенн явно годится в лучшем случае на роль курьера. Не тот материал. - Зато его «госпожа» - тот. Знаешь, если в их Аврорате хотя бы половина таких ребят, то лучше им дорогу не переходить. Еще несколько минут они молчали. - Если честно, Стив, наблюдение за невидимым домом, куда практически никто не приходит – самое странное задание на моей памяти. - Ну да. Раньше мы ничего не могли рассказать о своей работе из-за секретности. А теперь – потому что засмеют.